The Book. Часть 8. Финал. Лунный рассвет

    Они решили дождаться рассвета. Этого момента здесь все и всегда ожидали с нетерпением.
Это был конец длинной лунной ночи и начало не менее длинного лунного дня. Словно радость в отчаявшуюся человеческую душу, на Луну приходило Солнце.

     Унылый серый пейзаж за стеклом иллюминатора стал медленно меняться: край Луны осветился и ослепляющий свет Солнца быстро погнал чёрную тьму прочь по холодной лунной пыли, которая мгновенно окрашивалась в какой-то фантастический ярко-оранжевый цвет. Появлялись и тут же исчезали тени от кратеров, гряд и гор, и в этот момент казалось, что пыль на Луне приходит в движение, но это была лишь оптическая иллюзия.

     Щелкнули фотосенсоры затенителей, и стекла иллюминаторов мгновенно густо потемнели. Но всё равно, людям пришлось зажмурить глаза, когда через несколько секунд в иллюминаторы прямо ударил мощный солнечный луч. В модуле заработали кондиционеры и из вентиляционных решёток дохнуло затхлой прохладой.

     «Свет огромной звезды миллиарды лет освещает нашу огромную галактику, каждый её уголок, каждую песчинку в ней. Что он ищет в безжизненной пустоте этот солнечный свет, способный совершать самую удивительную магию: давать жизнь? Этот свет - как талант: нужен далеко не всем, но щедро дарит миру всё, что у него есть, без остатка!» – думал Александр, а Лаврентий Павлович, словно угадав его мысли, вдруг торжественно произнёс:

     – Тьма существует лишь потому, что в мире есть Солнце!

     – Мы все существуем, благодаря Солнцу, – ответил с улыбкой Александр, - так что ж мы - тьма , по-вашему?

     – Вот, захотелось изречь красивую фразу, а вы, друг мой, вернули меня на землю! - посетовал Лаврентий Павлович.

     – Если бы на Землю ...

     – Скучаете? А зря! Здесь тоже есть свои плюсы: например, дождя нет. Вы представляете, Александр Сергеевич, какая бы на Луне была бы непролазная грязь, если бы прошёл хотя бы самый маленький дождик! Я вот, давеча, канистру с водой опрокинул в пыль...

     «Ах, с каким удовольствием я бы сейчас как следует промок под майским дождём в какой-нибудь липовой роще! Стоял бы и слизывал с губ текущие по лицу бесконечные струйки удивительной живительной влаги!» – со вздохом подумал Александр Сергеевич, вытянул губами из каплевидной чашки последний глоток уже холодного кофе и неожиданно бодрым голосом спросил:

     – А не почитать ли нам вслух, например, Фета, а? Мне вот книжка вчера пришла с вечерней доставкой, еще не разворачивал...

     – Лавруша! – послышался из спальни голос жены Лаврентия Павловича. – Ты на работу не опоздаешь?

     – Нет, рыбка моя! Уже иду! – нежно ответил Лаврентий и повернулся к Александру. – Вы сегодня какой коридор убираете, коллега? Восьмой?

     – Одиннадцатый. – ответил Александр.

     – А я - десятый! Будем снова работать рядом, собирать проклятую лунную пыль! И, да, Тамара права, нам уж пора. Пора, мой друг, пора! Пошли?

     – Сейчас, только за робой заскочу...

     Через пару минут, взяв всё необходимое, они встретились в бесконечном сером коридоре, и, ориентируясь по светящимся стрелкам на стенах, двинулись к переходному коллектору жилого модуля, привычно подпрыгивая и пролетая часть пути, как передвигались все «лунатики» - жители Луны. Разговаривать это совершенно не мешало.

     – В продолжение нашего дружеского спора, любезнейший Лаврентий Павлович, я позволю себе заметить: уж коли мы с вами, сидя на кухне вашей лунной квартиры, в чёрти знает каком году от Рождества Христова, в сотнях тысяч километрах от Земли, говорим об искусстве, то это и есть самое убедительное доказательство того, что искусство по прежнему необходимо людям, и что оно, простите за пафос - вечно!

     – Да ради бога, Александр Сергеевич! – равнодушно ответил Лаврентий. – Пусть так... Только это никак не способ познания мира! Не смешите!

     – Но и существующий способ познания, согласитесь, ущербен: человечество, живущее на Земле многие тысячелетия, до сих пор ведь не нашло ответов на самые главные вопросы: кто мы и что мы?

     Лаврентий только пожал плечами:

     – Ну, мы же эволюционируем..., просто еще, наверное, не дошли до той ступени эволюции, на которой возможны ответы на эти вопросы.

     – Тогда почему же так странен путь этой эволюции? Почему он строится не на объединении усилий для достижения той самой ступени, а проходит через ложь, предательство, войны, смерть и глобальное недоверие между народами, и, что страшнее, между отдельными людьми?

     В очередной раз подпрыгнув, они ловко синхронно вписались в поворот: не даром прошли годы хождений туда и обратно по этому коридору.

     – Я же сказал, мы развиваемся! – ответил Лаврентий. – Мы, если хотите, недоразвитые! С детей какой спрос, сами подумайте? Вы посчитайте сто тысяч лет жизни человечества как год жизни среднего человека - вот и получится, что мы - дети! Де-ти! Мы точно знаем лишь то, что огонь жжется, а стеклом можно порезаться. Мы даже уже понимаем, что не надо совать пальцы в электрическую розетку и перебегать дорогу перед движущимся автомобилем. – Лаврентий перехватил робу левой рукой, а правой в полёте провёл пропуском по окошечку сканера, чтобы открыть переходную гермодверь. – Но мы, как любые дети, должны еще понять кучу вещей, вещей мелких и, может быть, кажущихся на первый взгляд бесполезными, для того, чтобы достичь понятия вещей глобальных, великих, космических, а потому - простых. Правда, простота этих вещей, как вы сами понимаете, обманчива, они сверхсложны, они находятся за гранью наших способностей, мы... мы просто не знаем, для чего они, как ими пользоваться!

     – Лгать и убивать научились прекрасно!

     – Да, к сожалению. Это, с точки зрения нашей логики, более простые вещи.

     – «Простые вещи». Замечательное название для книги о способах убийства и лжи!

     – Ну вот, опять вернулись к литературе! – улыбнулся Лаврентий. – Чёрт возьми, Александр Сергеевич, а может вы действительно правы?
;Они дружно засмеялись...

     Коридор резко пошёл вверх и через открытый проём аварийной гермодвери, они попали в «загрузчик» - в камеру загрузочного шлюза, выходящую, для удобства манипуляций, на поверхность Луны. Здесь неожиданно оказалось многолюдно: они увидели целую толпу гомонящих молодых людей и девушек, с тревогой глядящих на стык в обшивке модуля. Вероятно, маленький астероид умудрился каким-то образом миновать защитные щиты и попасть в самый стык обшивки, пробив в ней крошечную дырочку почти под самым потолком. Через эту дырочку, тонко свистя, выходил наружу драгоценный воздух. Наблюдая это, молодёжь бестолково галдела и беспомощно разводила руками.

     «Стажёры какие-то, – сразу определил Александр. – Долгожители уже бы улепётывали отсюда куда подальше: лунная пыль - это ж гадость жуткая. Из-за неё столько народу вниз отправили... Хотя тут беспокоится не нужно: дырочка-то маленькая...»

     – Ну, и чего рты пораскрывали? – громко спросил стажеров Лаврентий. – Ремонтников вызвали?

     Ему дружно ответили, что да, вызвали, и еще - что заметили: отверстие понемногу увеличивается.

     – Ну, конечно, оно будет увеличиваться, ведь давление же! – авторитетно пояснил Лаврентий гомонящим «лунатикам». – А чтоб не увеличивалось, – добавил он, – дырочку надобно загерме..., заткнуть, короче! А ну–ка, красоточка, – обратился Лаврентий к хрупкой молодой чернокожей девушке, жующей жвачку, – сплюнь каку дяденьке в ладошку!

     Та не сразу поняла, но, смущаясь, всё же сделала то, что просил Лаврентий, после чего, мило улыбнувшись, отошла в сторону.

     – Та-ак! – довольно произнёс Лаврентий Павлович, разминая в пальцах жвачку и оглядывая притихшую толпу. – Давайте-ка, молодёжь, поднимем дедушку повыше! Ну-ка, парни! Гоу, гоу!

     Несколько парней, сообразив, о чём их просит это престарелый дядька в униформе, аккуратно подняли его, держа за ноги, и поднесли к месту утечки, благо на Луне этот трюк особого труда ни для кого не составил. Лаврентий, осмотрев дырочку, глянул вниз и весело крикнул:

     – Учитесь, молодёжь! – и прислонив большой палец с расправленной на нём жвачкой, слегка надавил на место пробоя.

     Свист мгновенно прекратился. Лаврентия осторожно поставили на пол и одарили бурными аплодисментами, похлопываниями по плечам и благодарными улыбками. Он картинно, с довольным видом, раскланивался.

     – То-то же! Книжки читать надо, молодёжь, а не в телефоны пялится! Вы бы тут без меня до второго пришествия жда...

     Что произошло дальше, никто даже не успел понять.

     Раздался громкий треск, словно кто-то одним сильным движением разорвал плотную ткань. В загрузочную камеру через мгновенно возникшую огромную дыру в обшивке сквозь облако лунной пыли ворвался обжигающий солнечный свет, заставивший всех зажмурить глаза и даже закрыть их ладонями. Вслед за этим кто-то оглушительно завизжал. На секунду разлепив слезящиеся от ярчайшего света глаза, Александр успел увидеть, что кричит та самая тёмная девушка, что дала Лаврентию жвачку. Потоком вырывающегося из модуля воздуха ее, хрупкую и лёгкую, потянуло в дыру, и она, чудом уцепившись за край разорванной обшивки, обжигая ладони, истошно визжала, чувствуя, видимо, как лучи Солнца начали поджаривать ей спину. Александр бросился к аварийной кнопке гермодвери и изо всей сиды ударил в неё кулаком. Завыла сирена, замигали аварийные лампочки, дверь медленно начала закрываться.

    Обернувшись, Александр увидел, что Лаврентий Павлович, бросившись к девушке и схватив её за обе руки, резко крутанул её вокруг себя и буквально швырнул теряющую сознание беднягу в толпу, где её тут же подхватило несколько рук. Сам же Лаврентий, не успев ни за что ухватиться, по инерции вылетел через дыру в обшивке наружу. С двенадцатиметровой высоты – прямо на раскалённую поверхность Луны.

     Аварийные случаи регулярно отрабатывались «лунатиками»: после закрытия обеих гермодверей автоматическая спасательная система мгновенно уравняла давление и тут же открыла аварийную камеру, куда дисциплинировано эвакуировались все, находившиеся в тот момент в «загрузчике».

     Все, кроме Лаврентия Павловича Иващенко, безымянного уборщика №23 переходного коллектора четвёртой лунной обитаемой станции.

     Дверь в аварийную камеру закрылась, давление в ней поднялось, пошёл кислород, стало легче дышать. Мигала жёлтая аварийная лампа, стояла тишина, тихо рыдала пришедшая в себя девушка...

                ***
     Огромный монстр - лунно-земной лифт - точно в указанное в расписании время дёрнулся, громыхнув всеми своими железяками, и начал движение, постепенно наращивая скорость. Александр Сергеевич Сидоров, сидя в кресле 18h общего отсека, разворачивал томик стихов Афанасия Фета, тот самый томик, который он хотел открыть и начать читать вместе с Лаврентий Палычем...

     И если бы открыли и прочитали тогда пару стихотворений, то, как знать, может быть всё обернулось бы иначе...

     Александра Сергеевича и всех тех стажёров, как получивших чрезмерную порцию лунной пыли, отправили на землю - лечиться. Они спускались в межпланетном лифте, страдая от насморка, моргая слезящимися глазами: «лунная лихорадка», как им сказали - самое малое из последствий контакта с коварной лунной пылью.

     «Готовьтесь к худшему! - по-дружески предупредил Сидорова его лунный доктор. – Готовьтесь! И будем надеяться, что вас пронесёт!»

«А уж от неба до земли, качаясь, движется завеса

И будто в золотой пыли стоит за ней опушка леса.

Две капли брызнули в стекло, от лип душистым медом тянет,

И что-то к саду подошло, — по свежим листьям барабанит.» – прочитал Александр первое стихотворение.

    «Дождь. Скоро я увижу дождь!» - улыбнулся он своим мыслям.

     Лифт гудел, разгоняясь, пассажиров вдавило в сиденья, читать стало невозможно и Александр, откинув голов, закрыл глаза.

     «Где-то есть начало всего этого, - думал он, - страха смерти и жизненной силы, эгоизма и способности жертвовать, стремления к созиданию и жажды разрушения, истоки непреодолимого желания познать неизведанное и законы низвержения самых прочных устоев. Где-то, в каком-то месте на границе между мёртвым и живым мирами Вселенной есть исходная точка, первичная формула, источник того что управляет всем живым на планете, формируя, виток за витком, величественную спираль жизненного развития.

     Найдём ли мы когда-нибудь эту точку, увидим ли мы её, сможем ли расшифровать?

     Поймём ли мы себя?»



Андрей Немиров
Астрахань, конец 1990-х – Курск, 2025 г.

Перечитать: http://proza.ru/2025/09/26/1954


Рецензии