10. Шафран

    Шафран – пряность и пищевой краситель оранжевого цвета. Их получают из высушенных рылец цветков шафрана посевного. С давних пор шафран является одной из самых дорогостоящих специй. Цена ее за 1 кг на сегодня достигает 11 000 долларов США. Основной производитель Иран.
    Шафран обладает сильным своеобразным ароматом и горьковатым пряным вкусом. Рыльца шафрана используются для окраски и ароматизации кондитерских изделий, в кулинарии, а также при производстве сыра, колбас и ликёров. Всего две нити рылец шафрана могут окрасить три литра воды в ярко-жёлтый цвет.

***1 
    Оранжевый, огненный, солнечный… В детстве Симу два раза стригли почти до ёжика на голове, потому что её рыжие, непомерной густоты волосы, быстро росли и страшно путались. Прочёсывать их было крайне трудно, настолько, что у нее даже колтуны образовывались. Первый раз её коротко остригли после того, как мама попала в больницу, а бабушка не могла бороться с волосами внучки и допустила их фатальное сбивание практически в один ком. Второй раз мама остригла ее летом, перед самой школой. Сама Сима относилась к своим волосам равнодушно, хотя, конечно, утренние расчесывания отросших волос являлись для нее пыткой. Но, туго заплетенные косы уже к обеду напоминали пушистые снопы, потому что непокорные кудрявые прядки непонятным образом отовсюду высвобождались, и Сима превращалась из аккуратно причесанной девочки в маленькую лохмушку-разбойницу. Потому что характер у нее был под стать ее непокорным волосам. 
    Как у многих рыжих людей, на лице Симы весной появлялось множество веснушек, а глаза её имели ярко синий цвет. Однако за полгода перед школой мама стала учить дочку защищать кожу лица от солнца и отбеливать его, для чего накупила различных кремов и мазей. Она не хотела, чтобы дети в классе дразнили Симу конопатой.
    Со временем Сима научилась ухаживать за кожей лица и за волосами, которые смазывала гелем, помогавшим вполне пристойно их укладывать. Она укорачивала их по плечи, но через каждые три месяца они вырастали почти на 10 см. И с этим ничего нельзя было поделать. Все остальные волосы на теле взрослеющей Симы имели вовсе не рыжий цвет. Все они были светлыми. В подмышках и интимной зоне, даже брови и ресницы, а также волоски на ногах и руках. На зависть подружкам, Симе не приходилось их сбривать или делать иную эпиляцию, потому что они практически не росли и не густели, в отличие от копны на голове.
    Одна знакомая врачиха матери говорила, что это все игра генов отца и матери, у которых цвет волос кардинально различался. Папа был брюнетом, а мама – блондинкой. Рыжеволосым в семье Симы был только дедушка. А ускоренный рост волос на голове Симы, по мнению врачихи, обеспечивался повышенным усвоением биотина из продуктов.
    Все это интересовало маму, остальные члены семьи считали Симу самой красивой, кроме нее самой. Сима мечтала, что, став взрослой, станет красить волосы в какой-нибудь другой цвет. Например, в фиолетовый или чёрный, как готы, или даже в зеленый, как панки.
    Однако к моменту своего совершеннолетия Сима забыла о своих подростковых желаниях. Она всегда любила рисовать и после школы с параллельными занятиями в изостудии легко поступила в Репинку, а там все восторгались цветом ее волос и глаз. Поэтому меняться она раздумала.      
    Студенческая жизнь сразу увлекла Симу, имевшую общительный и веселый характер. Однако со второго семестра к ним в группу зачислили одного урода, который перевелся из московской Суриковки. И когда он впервые вошел в аудиторию и увидел Симу, то спросил у Петрова, который его привел:
-А это что за Шафран такой?
Петров улыбнулся и ответил:
-Это наше солнышко Сима. Серафима Андреева.
-Андреева? – засмеялся урод, потому что его звали Андрей Кириллов.
    С этой минуты она стала считать его своим врагом. Однако рисовал он не просто хорошо, а блестяще. Народ подобострастно просил его советов в работе над зачётными вещами, и он щедро делился своим опытом и мнением. Только Сима обходила его стороной. А урод за глаза так и продолжал называть ее Шафраном. Потому что сам, сука, был красавчиком, каких мало.
    Сима страшно злилась на Кириллова, но не могла отрицать его яркой одарённости, которую отмечали все преподы и наставник по мастерству. Он и Симу хвалил, но совсем не так, как Кириллова. А тот, несмотря на похвалы, работал как проклятый и оставался в учебной студии иногда до полуночи. Все остальные сваливали уже после 19 часов. Потому что голод гнал молодняк домой, в ближайшее кафе или пивной бар. Только Кириллов всегда брал с собой термос и сэндвичи, и никогда не пил пиво или иной алкоголь. Такой вот правильный урод.
    Сима любила своих новых друзей и пиво любила.
-Не понимаю я трезвенников, – говорила она в их веселой компании, – Нужно жить весело, на всю катушку. От скуки любое творчество может на корню зачахнуть.
    И однажды урод услышал ее слова. Он зашел в бар за Максом, с которым они договорились съездить кое-куда.
-Ооо, Шафран философские сентенции выдает? – засмеялся Кириллов. Макс дернул его за рукав и шепнул ему:
-Не обзывай ее. Чего ты? Она очень даже, зачем ты так.
-Я же не против. Шафрановый цвет очень яркий, а цвет ее волос абсолютно точно ему соответствует, – ответил Кириллов.
-Ты всем оскорбительные клички даёшь?! – вскочила Сима, гневно глядя на него.
-Не всем, а только самым красивым. Таким, как ты, например. Будешь со мной встречаться?
-Да я тебя, урода, ненавижу!
-Ого, какой темперамент! Я в восторге. Значит, договорились? Я свяжусь с тобой.
    Он не дал ей ответить, и тут же исчез в полутьме входного проема. А Макс, извинившись перед Симой, последовал за ним.               
 
***2
    В этот день по расписанию шли два часа рисунка полуобнаженной мужской фигуры. Урод Кириллов пристроился рядом с Симой. Она не успела поменять место, потому что он пришел и расположил свой мольберт в последний момент, когда все присутствовавшие уже приступили к работе. И, конечно, она почти завалила рисунок, потому что подошедший наставник нахмурил брови, но ничего не сказал. Обычно он всегда поощрял или подсказывал что-то. Сима ужасно злилась на Кириллова, потому что именно он был во всем виноват. Его рисунок наставник опять хвалил. Сима открепила лист и отнесла его на стол учителя, а сама вышла из аудитории и спряталась за колонной, чтобы не столкнуться с Кирилловым на выходе из корпуса. Народ расходился, перебрасываясь репликами, и вскоре холл опустел. Но Сима не успела выйти из-за колонны, как оказалась в подсобке уборщицы, куда ее в мгновение ока затащил Кириллов.
    От такой наглости она дар речи потеряла, а он прижал ее к стене и сказал:
-Я никогда не отступаю от намеченной цели. Запомни это.
-Гнусный урод, – прошипела Сима и попыталась его оттолкнуть.
-Еще раз предлагаю – давай встречаться, – как ни в чем не бывало, сказал ее враг.         
-Даже не мечтай! – ответила она, выскользнула из его рук и тут же исчезла за дверью. В этот момент в подсобку как раз входила уборщица:
-Совсем совесть потеряли, уже среди моих швабр и тряпок обжимаются.
    Вечером всем желающим предлагались уроки мастерства. Сима всегда посещала их, но сегодня спешно уехала домой, хотя часто ночевала в общежитии у девчонок. Ложилась у них на диване, они втроем долго болтали перед сном, конечно, о парнях. Но сегодня она побоялась таких разговоров. И почему он прицепился ко мне, злилась она на Кириллова. Полно ведь других девчонок. Конечно из моих рыжих волос. Вот возьму, и назло ему коротко постригусь, а ещё перекрашусь! Вот! Тогда точно отстанет. На том она и порешила.
    Дома мама опешила от ее заявления. Но Сима стала красочно описывать ей арт-образ, который придумала для себя, и настаивала, что будущий художник обязан в первую очередь сам лично преобразиться в модель, и быть в этом смелым авангардистом. Мать поверила и согласилась постричь ее. Они выбрали для Симы короткое каре, а потом Сима покрасила волосы в каштановый цвет. Со всеми этими делами они припозднились, но Сима легла спать полностью удовлетворенная своим преображением, потому что теперь урод был просто обязан отвянуть от нее.
    Сима проснулась в пять утра и ужаснулась – ей приснился Кириллов. В ее сне он не просто прижимал Симу к стене подсобки, он нагло и непристойно ее целовал, а она… какой же мерзкий сон! Она сама прижималась к нему и отвечала на его отвязные и почти порнографические поцелуи. И поэтому радость и предвкушение от предстоящего дня мгновенно испарились и заменились у Симы ноющей болью под ложечкой. Она пошла в кухню и навела себе антацидное средство. Потом села у окна и стала смотреть на всё еще освещенную фонарями предутреннюю безлюдную улицу. А потом взяла свой мобильник, у которого всегда на ночь отключала звук, и увидела сообщение от Кириллова, хотя не записывала себе его номер. Но сейчас он почему-то присутствовал в ее контактах.
-Всё равно будешь моей, – написал он ей, – Даже если наголо обреешься или перекрасишься.   
    Симу затрясло. Дрожащими руками она набрала ему смс в ответ:
-Ненавижу тебя!               
    Когда она пришла на лекции, девчонки восторженно приветствовали ее, а парни смотрели с удивлением. Кириллов не подошел к ней, но прислал смс:
-Молодец, послушная девочка. Хорошо, что на лысо не обрилась.
    Сима, дрожа от злости, удалила его контакт у себя и уткнулась носом в конспект, чтобы не встречаться глазами с Кирилловым. Хорошо, что он сидел далеко и в другом ряду.
-Он достал меня, – сказала Сима Катюхе, с которой успела подружиться.
-Он настолько тебе не нравится? Красавчик же. Говорят, в Суриковке его превозносили по мастерству, даже три работы выставляли на университетском вернисаже.
-Мне без разницы, – буркнула Сима, – Скажи, как контакт, который я не вносила на свой телефон, мог там оказаться?
-Твой смарт хакнули, вот и все.
-И что теперь?
-Вряд ли сможешь избавиться от него.
-Этот урод просто невыносим.
    В перерыве она постаралась улизнуть от него и окольными путями попала на окраину кампуса. Катерина обещала принести ей сэндвичи и кофе из столовой, поэтому Сима села на скамейку в укромном месте, чтобы дождаться подругу. Но Кириллов опередил Катюху. Силой сунул Симе в одну руку кофе в стакане с крышкой, а в другую контейнер с горячим бутербродом.
-Хватит уже, – сказал он и сел рядом.   
-Отстань от меня, очень тебя прошу, – произнесла Сима, опустив голову.
-Не отстану, – отрезал он.
-Чего ты добиваешься? Зачем я тебе?
-Затем! Хватит! Ешь, давай, перерыв не вечен.
    Катя увидела их издалека, поэтому не стала подходить ближе. Сима вздохнула и стала есть.
-Сам-то уже перекусил? – спросила она.
-Обо мне не беспокойся, ни один мужик себя не обидит в этом. Голод у нас один из сильнейших инстинктов, второй после секса. Насчет цвета волос – так-то лучше, чтобы всякие уроды на тебя не западали. Слишком красива, когда рыжая.
 
***3
    После занятий в мастерской Кириллов уже ждал ее на выходе. Катя молча прошла дальше. Сима тоже хотела, но он жёстко взял ее за руку и повел за собой, сказав:
-Я на машине.
-Почему ты распоряжаешься? Мы не встречаемся с тобой! – возмутилась Сима.
-Встречаемся! – отрезал он.         
-А понежнее можно? Ты мне синяки оставишь, – сказала Сима недовольно.
-Вот и не дергайся.
Она взглянула на его решительный профиль, но послушно пошла за ним. Неужели сегодняшний сон – это мои желания? Хотя так всегда происходило – сны предваряли любое ее начинание.
-И куда ты повезешь меня? – спросила она, – Меня дома мама ждет.
-Позвони ей и скажи, что задержишься.
-Андрей… моя мама… она не поймет. Она считает, что мне еще рано.
-Ты малолетняя что ли? Да и я ничего не собираюсь с тобой делать. Почему ты такая тощая? Тебя не кормят дома что ли?
-Я не тощая, а стройная. Грубиян.
-Ручонка, как куриная лапка. И шейка как у общипанного цыпленка.
-Тогда зачем я тебе? Чтобы оскорблять меня?
-Поедим в ресторане, погуляем, поговорим. Потом домой тебя отвезу. Тронешь тебя, а ты в обморок шлёпнешься. Зачем мне такое.
    В машине он сам застегнул на ней ремень безопасности.
-Я умею! – огрызнулась Сима.
-Поговори мне еще, – недовольно ответил он.    
-Почему ты распоряжаешься все время? Где цветы и конфеты, если встречаться со мной решил?
Он быстро наклонился и поцеловал ее в губы:
-Вот тебе цветы и конфеты. Довольна?
-Никакой нежности. Целуешь, как будто съесть хочешь.
-Хочу. Ночью думал, с ума сойду.
    После того, как они поели, он целовал ее в машине, расстегнув ветровку Симы и непристойно оголяя ей плечи и грудь.
-Что, маловаты мои сиськи для тебя? – оттолкнула его Сима и прикрылась.
-Да, маловаты. Даже лифчик не носишь за ненадобностью. Но мне все равно, хочу тебя, сильно, голова просто дымится, словно накурился.
-Говорил, что не собираешься со мной ничего делать.
-Говорил… поехали.
-Куда?
-Есть у меня одно место. Квартира деда, он всегда весной на дачу жить уезжает. Апрель для него самый хлопотный месяц, посадки и все такое. Я ведь перевелся в Питер из-за него. Он часто болеть стал.
-Имей в виду, я еще ни с кем не была, – заявила Сима.
-Да тебя за версту видать. Не пуганая малолетка.
-Почему меня все время обзываешь? Никакой романтики.
-Прости…
    В квартире он не дал Симе даже оглядеться, и все произошло очень быстро.
-И это всё? – спросила Сима удивлённо, когда он отвалился от нее с закрытыми глазами.
-Ах, ты ж сучонка! Порнухи нагляделась? Сейчас отдохну и повторим. Просто сильно и долго хотел тебя.
-Но я же очень худая.
-Молчи, молчи…, дай мне в себя прийти.
    Она завернулась в простыню из тех, что лежали стопкой на комоде, и пошла в ванную. И почему все так превозносят секс, млеют, стонут? Ничего хорошего в нём нет. Две минуты и всё.
    Сима осмотрела себя в зеркале – ну, да, худая, сам захотел такую. Мои рыжие волосы его завели, и такой облом получил. Она засмеялась. Зато теперь меня никто презрительно не назовет девственницей, как второсортную.
    В этот момент к ней в ванную вошел Кириллов и опять полез целоваться. А потом включил душ, залез под него и Симу затащил. Она смеялась, ей было щекотно. Однако целоваться ей нравилось.
    Второй раз был дольше, она даже маяться начала, но, увидев, как он кайфанул, почувствовала удовлетворение.
-Хочешь, я и тебе помогу кончить? – спросил он.
-Рукой что ли? Нет уж. И языком тоже. Видела я, противно мне все это.
-Но ты ведь ничего не почувствовала…
-Все я почувствовала. Забей и не парься. Главное, целуешься хорошо.
-Понял. Останешься со мной на ночь?
-Ты что! Меня родители убьют. И переодеться нужно, поесть, выспаться. Так что отвали на эту тему. Зачем я тебе ночью?
-Ощущать.
-Что именно?
-Тебя всем телом.
-Вези меня домой, маньяк-извращенец! Из младенчества не вылез до сих пор? Ты зародыш, что ли? Всем телом, видите ли, ощущать меня собрался.
  Однако поздно вечером, когда она уже лежала дома в постели, то решила, что желание Кириллова не лишено смысла, потому что она и сама сейчас была не прочь ощутить его всем телом.
 
***4
    На следующий день утром Сима волновалась, потому что не вполне понимала, как теперь вести себя с Андреем. Но он не объявился на лекциях и смс ей не прислал. Такого удара она не ожидала. Многие интересовались у Петрова, как у старосты, где Кириллов и почему не пришел. Все выяснилось только к обеду. Оказалось, он срочно улетел в Москву по семейным обстоятельствам. Сима не знала, что и думать, но душу ковырял вопрос – почему он не прислал ей хотя бы короткое сообщение. Неужели произошедшее вчера ничего для него не значит? Конечно, не значит, у него наверняка полно девок, желающих секса с ним. Хотя он говорил, что сильно и долго ее хотел. Интересно, что для него значит долго?
Если не пришлет смс до вечера, значит, я ему до фонаря и могу быть свободна, решила она, задумчиво глядя в окно после первой пары. Сима хотела выглядеть независимой, хотя слёзы сами наворачивались на глаза. Однако Кириллов позвонил:
-Шафран, прости. Мой отец… у него инфаркт, я срочно улетел. Ни о чем не переживай, я люблю тебя.
-Так прямо и любишь? Ты не обязан…
-Люблю. Я ночью это понял. Не вздумай смотреть на кого-то другого.
    На этом связь оборвалась. Сима ушла в зимний сад на третьем этаже и за кадками с орхидеями проплакала целый час. Вторую пару, естественно, пропустила. Пришла лишь в мастерскую, где натурщик уже готовился позировать студентам, желающим практиковаться в рисовании обнаженной фигуры. Работа в мастерской являлась добровольной.            
-Ты чего зареванная такая? – спросила Катя.
-Нет, все нормально.
-Из-за Андрея?
-Да. Катя, никому о нас с ним не говори.
-У вас так все серьезно?
-Не знаю. Для меня серьезно, а он…
-У вас уже все было, и он бросил тебя?
-Все не так. Сама ничего не знаю. У его отца инфаркт, он умчался в Москву, даже на сапсане не поехал, самолетом полетел. 
    С этого дня для Симы началась серая полоса, потому что, несмотря на весну, все окружающее казалось ей обыденным и невзрачным. Андрей не звонил и не писал. Даже Петров ничего не знал, хотя они с Андреем были приятелями. Так продолжалось почти неделю, и только в субботу Сима получила смс: "Слава богу, состояние отца нормализовалось". И ни слова о том, когда Андрей вернется. Сима ничего не понимала – приедет, не приедет, если приедет, то когда.
    Андрей приехал на следующий день и появился на лекциях. В перерыве он сел рядом с Симой, и сказал ей на ухо:
-Я еле вырвался. Отец находился в критическом состоянии.
Сима молча кивнула. Ей хотелось спросить, не остыл ли он к ней, но тема болезни его отца останавливала ее.
-Прости, что не писал, мне маму приходилось поддерживать, да и сам я… ни о чем другом думать не мог. Но я не забывал тебя, просто верил, что ты все поймешь.
-Я понимаю, – ответила Сима и все-таки отвернулась в сторону, чтобы он не увидел, как у нее задрожали губы. Андрей склонился и поцеловал её:
-Я ведь сказал, что люблю тебя. Но… понимаешь, не могу сейчас думать о сексе.
-О чем ты говоришь?! Кому он нужен, этот секс?! – воскликнула Сима и закрыла лицо руками.
На них оборачивались. Кто-то с усмешкой, кто-то удивленно. Однако многие уже знали о болезни отца Андрея. Только о Симе пока лишь догадывались. Теперь всё и всем стало ясно.
    Катя принесла им обоим кофе и бутерброды. Они втроем сидели и молча ели. К Андрею подходили парни, спрашивали, все ли в порядке. И каждый обязательно поглядывал на Симу. Поэтому Андрей обнял ее за плечи и прижал к своему боку.
    Вот как началась моя любовная жизнь, сразу с испытаний, подумала Сима, но слёзы вытерла и уткнулась носом в плечо Андрея. А вечером он снова улетел в Москву и прислал ей сообщение, что отца срочно готовят к операции.
    Так прошла неделя, потом вторая. Сима ждала хоть весточки, но от Андрея за все это время не пришло ни одного сообщения. Его телефон был постоянно выключен. А потом Петров сообщил ей, что Андрей дистанционно подал заявление на академический отпуск в связи с болезнью отца и отъездом за границу для его сопровождения на лечение.
    До экзаменов оставался всего месяц, но Сима не готовилась к ним, ей все было безразлично. Андрей прислал ей письмо в контакте и одно фото из больницы, убеждал учиться и не грустить. Но Сима уверилась в том, что он больше не любит ее, а, вернее, никогда не любил. Если бы любил, писал бы ей каждый день, присылал бы хоть слово или, на худой конец, смайлик.          
 
***5
    Сима хорошо сдала зачеты и экзамены, и на все лето уехала с мамой на дачу к бабушке с дедом. От Кириллова за все это время не пришло ни одного смс, поэтому Сима постаралась забыть о нем. Тем более что Петров сообщил в групповом чате о переводе Кириллова обратно в московскую Суриковку. Лично Симе Петров позвонил и спросил:
-Ты в курсе?
-Видела твой пост в чате, – ответила она, – Мне Кириллов не звонит и не пишет. Я поняла, что между нами все кончено.
-Не глупи, Андреева. У него серьезные обстоятельства.
-Ага, настолько серьёзные, что он даже смайл не мог прислать.
-Болезнь отца – это серьёзно, а еще, ты просто плохо его знаешь. Он сказал, что терпеть не может пустопорожнее дрочилово.
-Плохо знаю? Теперь и вовсе знать не хочу. Забыла, вычеркнула из памяти. У нас практически ничего не было, всего-то одно-единственное свидание.
    После лета пришла осень, Сима снова стала ездить на лекции и подолгу работала в мастерской. Для себя, помимо обязательных заданий преподавателя. Наставник по мастерству хвалил ее. Иногда в мастерской она оставалась одна до поздней ночи, так что отцу приходилось приезжать за ней на машине. Наставник как-то спросил ее:
-Хочешь нарисовать свои мысли? Попробуй акварель, она для этого лучше подходит, потому что далеко не всё можно облечь в образы, а тем более в слова. Ты, кажется, рассталась с парнем?
-Это он со мой расстался, – буркнула себе под нос Сима.               
-Кириллов?
-Да.
-Знаешь, длительное вынужденное расставание лучшая проверка для чувств. Видишь ведь вокруг, как другие встречаются и расстаются бессчетное количество раз без каких-либо сожалений. А всё потому, что "лицом к лицу лица не увидать". Попробуй выразить свои мысли и состояния в рисунке. Пусть это даже будет нечто абстрактное. Сознание часто обходится без слов и даже без чётких образов. 
-Он называл меня Шафраном, – заплакала Сима.         
-Да, похоже. Не крась больше волосы. Настоящий их цвет очень красив. У твоих волос редкий оттенок, красный ориент.
    Теперь вечерами Сима подолгу оставалась в мастерской, даже когда наставник уже уходил. Иногда старшекурсники занимали почти половину аудитории с шумом и гамом. Сима оккупировала угол возле окна, и, оставляя свою очередную работу на мольберте для просушки, прикрепляла в углу листок со своим телефоном и фамилией. И каждый раз думала при этом, что её фамилия оказалась обманчивой.
    Между тем приближался Новый год. Подружки вовсю готовили вечеринку, многие из них собирались прийти с парнями. В группе и на курсе к середине второго семестра осталось мало пар, образовавшихся в начале учебного года. Наставник был прав. К Симе за все прошедшее время никто даже не клеился, поскольку Кириллова уважали. Она была рада, ей не хотелось с кем-то встречаться. Разочарование, которое она испытала, оказалось настолько болезненным, что Симе теперь любое общение с парнями казалось пыткой. Она отвечала на их вопросы резко и сразу завершала разговор, пресекая любые комплименты и шутки. Поэтому ее не трогали, хотя она многим нравилась внешне.            
    Перед вечеринкой они с Катей ходили по магазинам. Город сверкал новогодними огнями, везде уже слышалась музыка, поскольку народ праздновал католическое Рождество. Катя уже дважды, начиная с первого курса, побывала в отношениях и теперь надеялась на новые с одним старшекурсником, который уже предложил ей встречаться. В отличие от Симы, Катя хотела и поцелуев, и секса, и подарков, и постоянного внимания в виде смайликов, котиков и сердечек. Поэтому она жалела подругу, лишенную всего этого.
-Хочешь, Саша приведет с собой друга, которому ты очень нравишься? – спросила сегодня Катя. Но Сима наотрез отказалась:
-Я решила до конца учебы ни с кем не встречаться.
-Почему? Кириллов ведь бросил тебя. Докажи ему, что на нём свет клином не сошёлся.
-Я сама не хочу. Решила много рисовать и оттачивать мастерство. Наставник мне одну тему подкинул, думаю, осилю целую серию акварелей. 
-Самые лучшие годы в мастерской хоронишь. Думаешь, кто-то оценит? Всегда найдется какой-нибудь гений, которого не переплюнуть.
-Никого не хочу переплюнуть. Для себя рисую. Не всем подходят встречи, поцелуйчики и котики.
-Ладно, ладно. Хочешь стать отшельницей, дело твоё. Жаль только, что даже внешностью не занимаешься. Так и красоту можно быстро утратить.
-Я занимаюсь внешностью. Причесываюсь, чищу зубы и умываюсь. Этого достаточно. 
 
***6
    Этот Новый год Сима встречала с родителями, а также с двумя бабушками и дедушками, с тётей, ее мужем и двумя их сыновьями. В общем, сугубо в семейном кругу. Начиная с 10 класса, она обычно тусовалась в своей компании, но в этот раз отказалась, и не нашлось ничего лучшего, чем сидеть и слушать домашние разговоры. Кузены рубились в видеоигры на ковре перед теликом во второй комнате, а остальные расположились на двух диванах и паре кресел перед большим экраном. Сима сидела в углу на пуфике, уткнувшись в смартфон. Ее спасал Тик-ток, который позволял отвлечься и развлечься.
    И вдруг незадолго до боя курантов она получила смс: "Я стою возле твоего подъезда". Сердце у Симы остановилось. Она ускользнула из гостиной незамеченной, остальные смотрели новогоднюю программу перед празднично сервированным столом и ждали поздравления президента. Кое-как одевшись, Сима выскочила из дома и бегом спустилась вниз. Кириллов стоял и ждал ее внизу на крыльце. В зимней одежде она в первый момент не узнала его, поэтому замерла на месте.
-Не ожидала? – спросил он.
Сима кивнула, потому что у нее во рту пересохло, и она не могла говорить.
-Давай отойдем и присядем. Вроде не очень холодно.
    На детской площадке одиноко стояла нарядная елка, во дворе пока никого не было, все ждали наступления Нового года.
-Подробно я все расскажу тебе потом. Если захочешь. Сейчас у меня к тебе лишь один вопрос, – сказал Андрей. Но Сима не дала ему договорить, подскочила и чуть не с разбега по-детски поцеловала его, едва не промазав мимо губ.
-То есть… правильно ли я понял? – едва удержав ее от падения, спросил Кириллов,– Ты все это время ждала меня? Как такое возможно? 
Сима стояла, виновато опустив голову.
-Не нужно было? Ты встретил другую? Я такая дура…
Он прижал ее к себе, потом нагнулся и стал целовать. И тут вокруг во дворах начали взрываться петарды.               
-С Новым годом, Шафран. Спасибо, что дождалась меня, – сказал Андрей, подхватил ее и закружил.               
-Но ты ведь теперь насовсем? Больше не уедешь?
-Прости… уеду, я ведь снова перевелся в Суриковку. Завершу учебный год и тогда вернусь сюда, к тебе. Отец все еще не вполне восстановился, ему дали инвалидность, но он все равно работает, дистанционно из дома. Я должен помогать ему и маме. У меня ведь есть младший брат, и одна она не справится.
-То есть… мы снова не сможем видеться?
-Я буду приезжать на выходные. Теперь уже смогу.
-Я хотела тебя забыть… но ничего не получилось.
-Слышал, ты много времени в мастерской проводишь.
-Да, задумала акварельную серию "Состояния", уже восемь полноценных картонов сделала.
-Пришли мне потом фото.
-Разве ты не останешься хотя бы на новогодние каникулы?
-Нет, Сима, не могу. Прости. Приеду позднее на выходные. У меня через шесть часов самолет.
-А та квартира? – спросила в надежде Сима.
-Дедушка уезжает из нее на дачу только весной и остается там до поздней осени. Сейчас он дома. Поэтому… давай просто погуляем.
    Два часа они ходили по праздничному городу и беспрестанно целовались. А потом он проводил ее до подъезда и быстро исчез за домом. Телефон Симы заполонили непринятые звонки и смс от родителей и друзей. Но она сейчас думала лишь об Андрее. В голове у нее даже рождались безумные идеи о том, чтобы самой перевестись в Суриковку, к нему поближе. Тогда бы они могли видеться чаще. Свои прошлые детские мысли после первого секса с ним она даже не вспоминала. Все они были словно из другой жизни. Теперь она не могла наглядеться на его фото и ждала весточку о том, как он долетел.
    Такого Нового года у нее еще никогда не было. Второго и третьего января подружки затянули ее в компанию, но она даже сквозь звуки музыки и веселый шум застолья постоянно поглядывала на смартфон, пока не догадалась поставить его на вибро режим. Она ощущала себя счастливой, но при этом испытывала боль от постоянных мыслей. Перед глазами у нее вставали картины, где Кириллов дежурил в больничной палате, отводил утром младшего брата в гимназию, а потом забирал его, заказывал доставку продуктов для семьи, пока мать была на работе. А еще учился – сидел на лекциях, сдавал практику, и вечером мчался в какую-то фирму, получить пакеты документов, которые рано утром на следующий день развозил как курьер. Думая об этом, она беззвучно вытирала слёзы. 
 
***7
    Только теперь Сима наконец-то ощутила, что детство кончилось. Совсем, окончательно, навсегда, и больше не вернется. Андрей прислал ей график, когда сможет выходить на связь по скайпу, и теперь жизнь Симы полностью сориентировалась на это.
    Сейчас она почти постоянно, в фоновом режиме, обдумывала и пыталась осознать одну важную вещь для себя: так вот что такое любовь – без охов и ахов, без котиков и бантиков, и даже без секса, но что-то очень сильное и глубокое среди обыденной прозы жизни. И все это открылось ей в один момент, как только она увидела Андрея. Хотя до этого ей казалось, что ничего и не было между ними, всего лишь банальный пересып. Тогда она даже ничего не почувствовала, да и сейчас не помнила прежних своих ощущений и мыслей. А вот его новогодние поцелуи помнила очень ярко и, закрывая глаза, вновь и вновь представляла их и уплывала.
    Кириллову очень долго не удавалось вырваться к ней. Секретарь теперь часто увозил его отца в ведомство, где тот занимал высокий пост, потому что ему требовалось проводить совещания с руководством подразделений. Однако когда отец работал дома, Андрею приходилось настраивать и обеспечивать бесперебойную видео связь отца с сотрудниками. Из-за этого Андрей поначалу и оформил академический отпуск. Но постепенно он смог сдать все пропущенные зачеты и художественные работы, которые одобрял ему наставник по мастерству. Ему пошли навстречу, учитывая служебное положение и высокую должность его отца. Так же без проволочек он сдал на права, чтобы возить отца и мать с братом по делам. Курьерскую работу он давно оставил, она требовалась ему в период, когда отец находился в критическом состоянии, а они с мамой не знали даже пин кодов от его банковских карт, но не смели копаться в данных на его компьютере или в смартфоне. Зарплаты матери хватало лишь дней на десять, вся она уходила на основные продукты питания. Семье тогда требовались деньги, при том, что отец Андрея зарабатывал очень немало. Потом, перед поездкой за рубеж на лечение, отец проинструктировал Андрея и жену по всем своим финансам.
    Всего этого Сима не знала, Андрей не любил жаловаться, а тем более хвалиться должностью отца. По скайпу они говорили об учебе, о своих мыслях по разным поводам, Андрей часто шутил и подсмеивался над Симой. Но однажды он сказал ей:
-Моя семья уезжает в санаторий на две недели. Отцу нужны процедуры. Можешь в эти выходные приехать ко мне?
    Это была их первая встреча после Нового года. Сима собиралась как к полёту на Марс, продумала все до мелочей. Андрей встретил ее на вокзале и долго целовал. Когда она вошла в его квартиру, он спросил:
-Хочешь знать, как я жил и живу без тебя?
После этого он открыл дверь в свою комнату, и Сима застыла на месте. Все стены и мебель там были увешаны ватманами, на которых полыхали рыжие волосы Симы, а она сама сияла синими глазами и счастливо улыбалась. На большой картонной папке с ручками, такой, в которых все они в академии обычно переносили и хранили свои работы, было приклеено написанное черной тушью на белом название: "Моя единственная любовь – Шафран, упрямая девочка-подросток с едва оформившейся грудью и с неуемной гривой прекрасных темно-рыжих волос".
 
                ***

© Copyright: Марк Шувалов,
      октябрь 2024