2. Экрю

    Экрю (еcru), что в переводе с французского означает "неотбеленный" или "необработанный", представляет собой очень нежный цвет, в котором смешаны бледно-серо-жёлтые или светло-серо-жёлто-коричневые оттенки, в чистом виде смотрящийся, как неотбеленный лён. Его популярность в "женских" интерьерах объясняется тем, что он отвечает тенденциям высокой моды, которые сейчас присутствуют в одежде, обуви и аксессуарах для женщин.
    До 30-х годов прошлого века его называли цветом "беж", но после 1950-х годов выделили в самостоятельный цвет, назвав "экрю".
    Интересно, что люди разных национальностей воспринимают его по-своему. Например, французы считают, что это цвет слоновой кости, англичане видят в нем цвет, приближенный к светлому хаки, в Люксембурге за этот цвет принимают самый светлый тон молочного шоколада, в который добавлена капелька розового, а у скандинавов он ассоциируется со светлым оттенком кофе с молоком. Россияне в этом вопросе солидарны с французами, и видят в экрю именно его базовый цвет – слоновую кость, хотя на самом деле этот цвет имеет достаточно широкую палитру оттенков.

***1
    Перед очередным рейсом муж сказал Кае, что она может менять интерьер в квартире, как захочет, и отдал ей одну из своих банковских карточек. Накануне они поругались, его устраивало то, как их квартира выглядела сейчас, и он не понимал, зачем что-то менять. Фантазии Каи он всегда считал придурью избалованной девочки. Он не скупился на ее наряды и увлечения фотографией, живописью, садовым дизайном, выставками, творческими вечерами поэзии и прочая, прочая, прочая. Но этот перечень постоянно менялся и даже порой разрастался. Именно поэтому Стас пошел работать дальнобойщиком. Кая была против, устраивала ему истерики, кричала, что не отпустит, а все ее прихоти оплатит отец, но Стас был непреклонен. Он не желал пользоваться деньгами тестя, потому что хотел обеспечивать во всем свою жену сам.
    За неделю до его рейса Кая показывала ему фото различных стильных интерьеров и, главное, тот, который ей нравился больше всего, о котором она всегда мечтала – в светлых бежевых тонах различных оттенков, так называемого цвета экрю. Почти классический Прованс. Стас никогда ни в чем не мог ей отказать, и дома она привыкла к тому, что родители оплачивают ей все, даже самые сумасшедшие идеи, но в этот раз Стас возразил. Кая уверяла его, что выгодно распродаст их теперешнюю икеевскую мебель и то, что новый дизайн не потребует запредельных денег, но муж сказал, что ему это все надоело. Он впервые произнес это резко, Кая крикнула, что он разлюбил ее. А он ответил, что все это не имеет к любви никакого отношения.
-Мои увлечения, мои мечты ничего для тебя не значат?! – кричала она, вся в слезах. Но он не ответил и ушел в комнату с лоджией, где включил компьютер и уселся за него, предварительно закрыв дверь на защелку.
    Всю неделю они больше не возвращались к этому разговору, Кая только попросила:
-Обещай, что это последний твой дальнобойный рейс, и после этого ты пойдешь работать в фирму моего отца.
Стас ничего не ответил ей на эти слова. Вечером он как обычно собирал все необходимое в дорогу, а Кая мешалась у него под ногами со своими пустяками. Она приготовила ему органайзер с различными лекарствами, коробочкой со швейными принадлежностями и канцелярией. Разложила по пакетикам кучу микрокарт с новыми фильмами и музыкой, фото в маленьких рамочках для его кабины, подвески с забавными пингвинятами, три набора постельного белья и смену одежды на каждый день. Кая старалась полюбить его работу, хотя бы на этот раз, чтобы искренне молиться за исправность всех частей ненавистного ей седельного тягача Volvo линейки FH, которым так гордился ее муж, и даже за его напарника, седого молчаливого мужика Витальича. Но основные ее мольбы были о том, чтобы Стас вернулся целым и невредимым и больше никогда не покидал ее.
    После каждого отъезда Стаса Кая не могла ничем заниматься, и какое-то время маялась без дела. Но в этот раз она решила все-таки заняться тем, что задумала. В ее мечтах Стас входил в обновленную квартиру и сразу понимал, что все это она сделала для него, для того, чтобы он ощущал счастье с ней и любил её.
    Мать одобрила ее задумку и повезла Каю к дизайнеру интерьеров, с которым и сама консультировалась, когда меняла всё в гостиничных номерах отеля, совсем недавно выкупленного отцом Каи в собственность. Отель был небольшой, но с бассейном, спа-зоной и даже зимним садом. А, кроме того, к отелю примыкал ресторан, который так же принадлежал их семье, причем намного раньше, чем отель. Отец почти пять лет пытался договориться с владельцем отеля о продаже, и наконец-то ему это удалось.            
    Родители Каи не понимали упрямства зятя, не желавшего работать в их фирме, и даже устроившегося дальнобойщиком. Хотя он имел образование айти-специалиста. Однако Стас пошел по стопам отца, работавшего автомехаником, и отлично разбирался в автомобильной технике, а также был первоклассным водителем.
    Когда Стас забрал свой рюкзак, взял две сумки и вышел, Кая выбежала на лестничную площадку за ним и крикнула:
-Ты забыл меня поцеловать! Или просто не захотел?
Он остановился, поставил сумки на пол, обнял Каю и поцеловал. Но не как всегда, а легко прикоснулся к ее губам своими.
-Всё, я пошел. Долгие проводы, лишние слёзы.
    Кая еще какое-то время стояла, пока не услышала, что дверь подъезда открылась и закрылась. Дома Каю обступила какая-то пустая тишина. Раньше она никогда такого не ощущала. Неужели все дело в моих капризах? Кая сидела на ковре и смотрела на себя в зеркало. Он ведь не разлюбил меня? Или разлюбил?
    Машинально она убрала разбросанные вещи, помыла пару тарелок и чашек, из которых они со Стасом завтракали, а потом села в кресло с ногами, обняла колени и положила на них голову. Опомнилась она только через час, когда ей позвонила подруга:
-Ну, что, твой уехал? Свобода! Давай оторвемся по магазинам.
-Прости, Света, я расхотела. Устала что-то, – ответила Кая, легла и включила телевизор, без цели, просто для фона. В мобильнике открыла свое расписание на неделю: выставка, показ мод, стилист, фотосессия, лекция психолога. По одному она вычеркнула все пункты и удалила файл блокнота. Экрю? И зачем он мне, почему я истерила с пеной у рта? Зачем мне вообще хоть что-то без Стаса? Опять две недели ждать и переживать, что это за жизнь? Была бы сильная нужда в деньгах, так ведь нет. Если что-то случится, я же не прощу себе этого никогда.
    Кая накрылась покрывалом с головой и стала думать, как они счастливо проживут свою жизнь без интерьера в цветовой гамме экрю.
 
***2
    Звонила мать Каи, потом звонила мать Стаса. Обе спрашивали, как дела, как настроение, и советовали не раскисать, а продолжать радоваться жизни и заниматься тем, что она любит и умеет. Кая отвечала вяло, что дела пока никак и что она хочет увольнения Стаса с этой опасной и трудной работы. Но про себя Кая в красках представляла, как обкладывает обеих мамаш снопами соломы и поджигает как двух ведьм на одном костре. Свою мать она хотела сжечь за то, что та избаловала и развратила её деньгами и вседозволенностью, а свекровь – за то, что даже не попыталась отговорить сына от работы дальнобойщиком. Обе заслуживали смерти, потому что являлись сейчас виновницами нестерпимой боли в груди Каи.
    Стас не звонил, хотя прошло уже почти три дня, за которые Кая похудела и осунулась. Кое-как расчесавшись, она как всегда надела своё старое студенческое худи, обула кроссовки и вышла на пробежку. Но у нее не оказалось на это сил. Кая села на скамью в парке, где обычно бегала, и снова погрузилась в мысли. А ведь он все эти два года своими рейсами фактически просто сбегал от меня и моих нескончаемых хотелок, подумала она и застыла от этой мысли. Точно, он никогда и ни в чем не мог ей отказать и никогда не повышал на нее голоса. Это она устраивала ему концерты со своей восторженностью и радостью жизни, которую хотела наполнять событиями и красивыми вещами. Кая впервые услышала от него резкие слова. Хотя он потом все равно выдал ей свою банковскую карточку. Она ярко представила себя третьей на костре рядом с матерью и свекровью и даже ощутила боль от ожогов первых языков пламени. И когда поднесла руки тыльной стороной ближе к глазам, увидела на них сильное покраснение с неровными краями.               
    Снова позвонила подруга:
-Куда пропала? Покажешь свою мечту цвета экрю? Я приду? Тортик и шампусик принесу.
-Экрю? – переспросила Кая, – Нет, я передумала. Слишком маркий цвет для мебели. Если на то пошло, можно ограничиться покрывалом, шторами и подушками в этом цвете. Даже покрытие на пол можно такое заказать. Но теперешнюю мебель мы покупали в самый наш со Стасом счастливый период и до сих пор нам уютно на ней вдвоем. А деньги лучше истратим на отдых и просто на жизнь, на покупки того, что нравится нам обоим.
-Ты чего такая смурная? – удивилась Светка, – Скучать вроде рано, твой Стас только-только отчалил. Веселиться нужно! Молодость одна!
Кая ярко представила и Светку, обложенную снопами на костре.
-Не хочу веселиться. Тупо все это, – ответила подруге Кая.       
-Да что такое? Заболела? – удивилась подруга.
-Да, заболела. Веселись с другими, – в нетерпении сказала Кая, ей хотелось побыстрее отделаться от нее.
    Когда она вернулась домой, вдруг позвонил Стас. Каю даже затрясло, она схватила телефон, но оказалось, что звонил напарник мужа:
-Каролина, Станислав очень занят, просил меня позвонить вам. Мы стоим в ремонте, и Стас контролирует процесс.
Ей показалось, что напарник мужа что-то недоговаривает, у нее даже руки вспотели:
-В каком еще ремонте? Стас говорил, что ваш бронтозавр на колесах почти новый. Почему муж сам не позвонил мне?! Занят? Две минуты не может выделить? 
-Понимаете, у нас ведь сроки… и такую машину не в каждой мастерской можно…
-Дяденька, вы ведь врете! Скажите мне правду! – закричала Кая. Но Витальич молчал.
-Что с ним? Вы попали в аварию? Пожалуйста, дяденька, я вас умоляю, скажите!
Но связь прервалась, а потом телефон и вовсе оказался отключенным. Кая, бледная, как полотно, позвонила отцу, и он ответил, что уже в курсе.
-В курсе чего?! – едва смогла произнести Кая, но отец, так же, как и Витальич, не ответил и отключился. И почти следом за этим приехала мать и стала хлопотать над Каей, которая сидела, словно замороженная, и смотрела в одну точку. Однако через пять минут ступора она вцепилась в родительницу и процедила сквозь зубы:
-Если ты не скажешь мне, что случилось на самом деле, я…. отправлю тебя на костер.
Мать смотрела на нее в ужасе, но молчала, зажав себе рот. Кая думала мгновенье, а потом набрала свекровь, но ее телефон не отвечал. Все закружилось у Каи перед глазами, мелькали интерьеры и в том числе в стиле Прованс, который она теперь ненавидела.    
    Кая лежала на полу, мать вызывала скорую, но следовало понять, что делать – одеться, хватать такси и ехать к свекру на работу? Но что он может, обычный автомеханик? На телефон так же, наверное, не ответит. И вдруг она вспомнила – в столе у Стаса лежал договор с транспортной компанией, в которую он устроился водителем. Кая оттолкнула мать, еле встала и, шатаясь, пошла в комнату мужа, нашла договор и телефоны. Села и позвонила. Диспетчер ответил ей, что в рейсе произошла нештатная ситуация, полиция, ГИБДД и медики уже на месте.
-Медики?! – крикнула Кая, – Что с моим мужем?! Ответьте!
-Машину сопровождения задержала пробка, водители-перевозчики согласно инструкции остановились, дожидаясь охранников, и во время остановки группой из двух человек на них осуществлено нападение с целью овладеть перевозимыми дорогостоящими товарами. Ваш муж защищал напарника и получил ножевое ранение, его уже везут в медучреждение.
 
***3
    Ответ диспетчера был похож на речь робота, Кая даже на мгновенье усомнилась – а живой ли человек с ней говорил. Но тут позвонил отец и сказал:
-Выходи, мы едем в больницу к Стасу. Я оплатил, его после операции доставили сан авиацией в Питер. Он в 40-й клинике, это лучшая больница для раненых.
Каю как ветром сдуло из квартиры. Дверь за ней закрывала мать. В машине отец глянул на нее и сказал:
-В бардачке органайзер, там всё для бритья, но есть расческа. Причешись и протри лицо влажной салфеткой, у тебя разводы на щеках. Ты хотя бы ела?
Кая не ответила. Кое-как причесалась.
-Врачи что-нибудь говорили?
-Да, сказали, что опасности уже нет. Смотри там, держи себя в руках. Мать про какой-то костер говорила. Ты не в себе была?
Кая опять не ответила, отвернулась и стала смотреть в окно.
-Папа, все ведь будет хорошо?
-Да. Он уже проснулся после наркоза. Главное, не реви там, не расстраивай его.
-Костер… да я хотела нас троих сжечь на костре, как ведьм. Маман, свекровь и себя. А-а, подругу Светку забыла, значит, четверых.
-Это у тебя такой квест? – удивился отец.
-Кончились мои квесты, а с ними и вся моя прошлая придурь, – ответила Кая.
-Наконец-то. Мужа уговори у меня работать. Ребенка ему роди, сразу глупости оба перестанете делать. Одна в бирюльки играет в 23 года, другой в 26 лет геройствует. Хуже малых детей. Повзрослейте уже оба.
    Когда Кая увидела Стаса, у нее подкосились ноги. Он был бледным как полотно. Медсестра сказала, что это от большой потери крови.
-Кая, все уже хорошо, – сказал он едва слышно.
-Обещай… – начала она, но не закончила, а просто прижала его руку к своей щеке.
-Обещаю, – сказал Стас, после чего слезы сами полились у Каи по щекам.
-Я тоже обещаю, – сказала она, вытирая глаза салфеткой, которую ей дала медсестра.
-Ты молодец, не испугался подлых сук с ножами, – пожал его руку отец Каи.
-Я видел у них газовые пистолеты и сайгу.
-Их обязательно найдут и посадят.
-Я останусь с тобой, – сказала Кая.
Ее отец о чем-то переговорил с врачом, потом пошел оплачивать дополнительные услуги. Кае принесли кушетку, тонкий матрац и постельные принадлежности. Она придвинула кушетку к функциональной кровати, на которой лежал Стас, но вошедшая медсестра сказала, что это может помешать медперсоналу. И действительно, все время приходили какие-то медики, кто-то менял раствор для капельницы, кто-то регулировал мониторы и проверял показания. Но, в конце концов, Каю оставили вдвоем с мужем.
-Но ты ведь выполнишь свое обещание? – спросила она.
-Выполню. Как только выпишусь и закрою больничный, сразу рассчитаюсь. Наверно, все же пойду работать к твоему отцу, хотя… ладно, потом решим это вместе с тобой.
-Я не буду менять наш интерьер. И вообще… брошу все свои увлечения.
-Почему?
-Тоже буду работать.
-Кая… Ты привыкла к свободе, это трудно, пойми.
-Найду дистанционку. Ты ведь айтишник, поможешь мне в этом. Но я должна научиться зарабатывать. Несмотря на то, что родители сделали из меня тепличное растение.
-Ты творческая личность.
-Не хочу больше. Как оказалось, я злобная и беспощадная фурия.
Она рассказала ему о своих желаниях сжечь на костре мать, свекровь, себя и подругу. И объяснила, почему. Стас попросил ее нагнуться и поцеловал в губы.
    Чуть позже приехали родители Стаса, но Кая не ушла и продолжала держать его за руку, хотя этим мешала его матери обнимать сына. Так и не подвинулась, глядя на свекровь исподлобья.
-Кая… Ты останешься здесь на ночь? – спросила та.
-Да, я жена. А вам будет трудно.
-Но если устанешь, скажи, я сразу приеду.      
-Я не устану! – решительно сказала Кая, а Стас пожал ее пальцы при этом. 
 Успокоилась она, только когда они со Стасом остались в палате одни. Кае хотелось сказать, как сильно она его любит, но она понимала, что никакие слова не могут этого передать, поэтому просто обняла его колени, потому что грудь и живот у него были забинтованы. Когда он уснул от лекарств, она вышла к медсестре на посту и стала расспрашивать о том, какие ранения получил муж.
-Ему повезло, что не задеты жизненно важные органы. Просто сильная потеря крови из-за длительного отсутствия медицинской помощи. Пока скорая доехала и все такое. Сказали, что он заслонил собой возрастного напарника. Настоящий мужчина. Такой молодой и красивый…
Кая подозрительно взглянула на медсестру, слишком восторженно та говорила ей о Стасе. Медсестра опомнилась, что разговаривает с женой пациента и сразу начала перебирать бумаги на своем столе. А потом сказала:
-Вы наверно не ужинали. В пищеблоке вам нальют молока и дадут ватрушку. Назовите просто свою фамилию.
 
***4
Ночью Стас попросил Каю:
-Помоги мне подняться.
Кая испугалась:
-Нельзя.
-Мне в туалет нужно.
Она увидела под его кроватью судно и поставила эту штуковину на стул. Стас, сидя на кровати, сделал свое дело, обмылся питьевой водой из бутылки, а потом, когда Кая отнесла судно в туалет, он встретил ее уже на ногах.
-Ты с ума сошел?! – зашептала она. Но он обнял ее и начал целовать, а потом прижался к ней своим пахом.
-Нет, нельзя! Тебе поставят нарушение режима. Сейчас медсестра может войти, и ты еще очень слаб.            
-Глупости, хочу тебя сильно.
Он отклеил трубочку капельницы и датчики монитора, а Кая закрыла дверь плотнее.
-Господи, как я соскучился по тебе, – сказал он, когда после страстного быстрого секса без сил лежал на кровати. Кая в это время полоскалась в санузле, смывая следы сексуального преступления.
-Сейчас наверняка медсестра прибежит, увидит, что данные с монитора не поступают, – сказала она, – Но ты точно туда не кончил?
-Точно, сразу вытащил, не бойся. А про датчики медсестре скажу, что ворочался во сне, и они отклеились.
-Думаешь, она поверит? Блаженную улыбочку с лица сотри.
    Через полчаса Кая увидела, что все его бинты пропитались кровью. Она забила тревогу, примчались медики и срочно увезли его в операционную, сказав, что разошлись швы.
-Гореть мне все-таки на костре, – сказала себе Кая.
    Скоро приехала свекровь и шепнула ей:
-Поезжай домой. Догадываюсь, почему у него швы разошлись, сами с отцом были молодыми. Так что больше не провоцируй его, тогда он быстрее домой вернется.
    Кая уехала со свекром, а дома ее уже ждала мать с ужином:
-Тебе силы нужны, целый день ничего не ела. Разве так можно?
Кая смотрела на нее и усмехалась, думая, что никакое добросердечие не спасет ее мать от костра. И свекровь как-то слишком уж быстро догадалась о том, чем они занимались со Стасом. Эту тоже на костер!
    Теперь Кая приезжала к мужу только днем, а вечером уступала место свекрови. Поэтому Стас успешно шёл на поправку, хотя пытался приставать к Кае днем в тихий час. Но она больше не поддавалась ему.
    Дома она навела порядок, убрала на антресоль все свои многочисленные внешние диски с тысячами фото и этим закрыла тему тотального увлечения фотографией. Туда же отправились ее эксперименты в живописи и поэзии. Она поняла, что ей это уже не интересно. Проекты садовых дизайнов так же показались ей скукой смертной. Вязание, макраме, вышивка поместились в корзину с горкой. В общем, антресоль оказалась забитой доверху под завязку. Кая убрала веревочные шторы и рукодельные накидки для дивана и кресла, сложила в два чемодана весь свой гардероб последнего года, оставила только удобные и практичные вещи и обувь. Потом приехал отец и все собранное ею увез к себе на склад. К возвращению Стаса из больницы квартира стала светлее и просторней, Кае даже казалось, что теперь в доме легче дышать.
    Стаса выписали через десять дней, и теперь он почти не отпускал ее со своих колен. Однако она вырывалась из его рук, чтобы готовить еду и заниматься хозяйством. Потому что за привычку к чистоте, привитую матерью, она сняла один балл с нее по шкале виновности, за которую грозил костер. Остальные, в том числе и сама Кая, пока оставались виновными на все 10 баллов. Хотя свекрови так же стоило снять один балл за то, что она стойко и преданно ухаживала за сыном в палате. 
    Дома Стас откровенно наслаждался удобным диваном, большим телевизором, чистотой в комнатах, свежим постельным бельем на кровати. Долго сидеть за компьютером Кая ему пока не разрешала, хотя он еле дождался возможности поработать над одним приложением, которое придумал еще до своего последнего рейса. Поэтому он подолгу зависал в своем смартфоне, общался с друзьями в сети, читал новости, заказывал всякие приятные и полезные мелочи. Но главное, он не хотел ни на минуту расставаться с Каей. Она хитростью ускользала из его объятий, чтобы делать домашние дела. Потому что впервые за два года их брака осознала, как сильно любит его. Не на словах. Теперь она не думала о своих развлечениях и увлечениях, она хотела сделать все для его удобства, для того, чтобы у него было хорошее настроение, чтобы он вкусно питался и с удовольствием отдыхал. Ведь он никогда не любил ничего из этого делать без нее, в одиночку. Это она раньше постоянно куда-то рвалась и пропадала целыми днями с подругами или старыми знакомыми на арт тусовках, выставках, творческих вечерах и мастер классах. Сейчас все это казалось ей легковесным и никчемным.      
 
***5      
    Уже два раза Стасу пришлось давать показания в полиции, а так же оформлять расторжение контракта и бумаги на увольнение из фирмы, где он работал. Это оказалось непросто, поскольку груз до окончания полицейского расследования был арестован, а уволить водителя-перевозчика по правилам могли только после ревизии товаров, включенных в груз, поскольку в накладной не имелось подписи заказчика-получателя. Витальич также находился на больничном с травмами, полученными, когда бандиты силой вытаскивали его из кабины и избивали за сопротивление. А еще его стало мучить высокое давление от постоянного стресса и переживаний за напарника.
    Урегулированием всех вопросов по увольнению Стаса и получения им компенсации занимался юрист, нанятый отцом Каи. Родители Стаса до сих пор находились в стрессе, к тому же не имели никакого опыта в таких делах.
    Кая теперь часто задумывалась над тем, что без отца все они в семье практически беспомощны.
-Вот чем нужно заниматься – повышать свою юридическую грамотность, а не в бирюльки играть,– говорила она теперь себе. В свободное время она начала изучать ГК и выяснила, что почти не понимает смысла многих предложений в статьях этого документа, хотя все слова были знакомы ей.
-Законы очень часто нуждаются в расшифровке и толковании опытными юристами, – сказал ей Стас, – Ты не одна, мало кто может разобраться в этих положениях. Обычный человек часто совершенно искаженно понимает ту или иную статью закона. Здесь нужны знания юридических норм, а также опыт и практика в судебных делах.
-Тогда я запишусь на онлайн курсы. Думаю, в жизни это не менее нужно, чем основные знания по медицине. Уж лучше, чем мотаться по всяким фотовыставкам и мастер классам.
-А к своей профессии ты совсем потеряла интерес? Ты ведь пять лет училась.
-Предметный дизайнер? Да, иногда хочется кое-что изменить в той или иной вещице. Но разрабатывать что-то новое? Точно – нет. И вообще я поняла, что меня тянет к старым вещам. Не старинным, а именно старым, современным, но многократно пользованным, с памятью.
-Так в этом тоже свой особый кайф. Ты могла бы придумать что-то с этим. Хотя по натуре ты минималистка, постоянно выбрасываешь все старое.
-Не выбрасываю, а отправляю к отцу на склад. Вредно дышать пылью, которая копится в не используемых вещах. 
    Сейчас Кая со Стасом много разговаривали друг с другом, почти так же, как во времена своего знакомства. И снова многое узнавали друг о друге.
    Между тем, владелец груза провел ревизию товаров, которые перевозили Стас с напарником, и фирма начислила им компенсацию за полученные травмы и ранения во время рейса. А Стас так же получил все полагающиеся при увольнении выплаты, поэтому отец Каи уже дважды задавал дочери вопрос, не решил ли Стас прийти работать к нему. Кая отвечала, что пока нет и решать они будут вместе, но позднее. Она знала, что отец сразу завалит Стаса работой, а пока это могло принести вред здоровью ее мужа. Хотя Стас считал себя уже вполне здоровым.
-Признайся, – смеялся он, обнимая Каю, – Ты просто хочешь, чтобы я подольше побыл в твоем распоряжении?
-А если и так? Имею право! Натерпелась за два года твоих рейсов.
-Ты ведь не скучала.
-Пыталась не скучать. Но больше не хочу! Хватит с меня переживаний. Пока ты дома, лучше помоги мне найти дистанционную работу. Например, я могу вести платные он-лайн курсы по фотографии и работе в фотошопе, или работать над графическим визуалом садовых дизайнов, дизайном жилых помещений. Всякие кафе, магазины – это не для меня, если заниматься их дизайном, то нужно постоянно присутствовать там до конца устройства всех деталей по проекту. Нет, не хочу. Даже рисовать сейчас не хочу. Что-то неясное в душе, словно я накануне.
-Накануне?   
-Да, накануне какой-то новой жизни. Словно еще чуть-чуть и мне откроется что-то новое, о чем я даже не знала.
-Какая же ты у меня фантазерка. Всегда удивлялся. Именно поэтому хочу, чтобы ты нашла применение всем своим талантам. Далеко не каждому они даны.
-Не насытилась я еще тем, что ты со мной рядом. Утром просыпаюсь, дотрагиваюсь до тебя и боюсь поверить, что ты не в отъезде, а здесь, со мной. Дальнобой уже за то нужно поблагодарить, что научил меня ценить твою любовь.
-А что с твоими кострами?
-Ну… понемногу снимаю баллы с каждой из ведьм. У матери уже четыре балла сняла из десяти, у свекрухи – целых пять. Даже Светке три балла скостила за ее терпение и верность.
-А себе?
-Я пока не достойна. Ведь я самая грешная ведьма из четырех.
 
***6
    Стас ходил по квартире туда-сюда и молчал, а такое случалось, когда он над чем-то усиленно размышлял. Кая сидела на лоджии и чистила овощи для борща. Сейчас она старалась почти все готовить сама, а не заказывать доставку готовой еды. Кое-что им привозили из ресторана отца.
-Кая, ты все время сидишь дома, и гуляешь только со мной. А ведь ты привыкла к широкому кругу общения, к посещению людных мест, к обмену мнениями с такими же, как и ты, творческими людьми. Ты любишь театр и кино и всегда знала самые новые веяния и даты лучших премьер. А теперь, вот уже больше месяца ни с кем, кроме семьи не общаешься. Даже если говоришь с кем-то по телефону, то очень кратко. Я понимаю, это все началось из-за моего больничного, но сейчас я уже полностью здоров. Неужели ты не хочешь вырваться куда-нибудь с подругами? – спросил наконец-то Стас, сел рядом с ней и взял у нее из рук овощечистку,– Не загоняй себя в строгие рамки.
Кая внимательно на него посмотрела и сказала:
-Я никуда себя не загоняю. Напротив, я освободилась от всего, что стало для меня почти повинностью – не отстать от тенденций, соответствовать последним веяниям, выглядеть, вести себя, говорить так, чтобы производить впечатление. Этому можно поддаться, когда тебе от 18 до 20 лет. Но мне 23 – я взрослая и самодостаточная женщина. Мне надоели эти игры, я не должна никому и ничего доказывать. Хочу жить для себя и для тебя, хочу обо всем иметь свое, не деформированное окружающими псевдо знатоками и экспертами, мнение. И хочу делать то, что мне по-настоящему нравится, а не подстраиваться под вкусы других и под веяния моды. Если ты заметил, перед сном я теперь подолгу читаю, а не смотрю полночи Тик Ток.
-Но твои подруги…
-Я не рву ни с кем связи, но все общение перенесла в соцсети. И оказалось, так многие стали более откровенными со мной. Люди могут много глупостей сказать, но, когда пишут тексты сообщений, хотя бы думать начинают и вспоминают не только правила орфографии и пунктуации, а еще не хотят ударить в грязь лицом своего интеллекта.   
-Но неужели ты хотя бы изредка не хочешь показать себя на людях, свою красоту, свои модные наряды и маникюры?
-Я показываю себя в своем видео блоге. Этого вполне достаточно. К тому же так я узнаю мнение о своей внешности намного большего количества людей, чем раньше. Зато теперь я могу проводить с тобой столько времени, сколько хочу. Я ведь не утомляю тебя своим присутствием?
-О чем ты говоришь? Я впервые за долгое время очень счастлив. Ты неподражаема и непредсказуема как всегда. Часто с ужасом думаю, а вдруг бы я не встретил тебя. Моя жизнь была бы пустой. Я лишь боюсь, что могу наскучить тебе.
-Не можешь. Я больше не хочу с тобой разлучаться даже на время.   
-Но тогда ты должна снять с себя все баллы вины и закрыть тему сожжения на костре за какие-то свои грехи. Ты для меня безгрешна и прекрасна.
-Еще не время, – засмеялась Кая и обняла его, – Ведьмы, они очень хитрые, даже сами с собой, могут на время прикинуться белыми и пушистыми, а потом вдруг показать свою настоящую ведьмину сущность.
-Обожаю свою ведьмочку, у которой глаза так и горят греховным огнем. Не снимай с себя баллов, останься со мною такой, как сейчас.
-Мне борщ готовить, куда меня тащишь, бандит? Опять в постель?
    Когда они отдыхали, Кая спросила:
-Так что ты решил? Пойдешь к отцу работать?
-Пойду, куда я денусь. А параллельно буду приложениями заниматься. В будущем на этом смогу свой бизнес построить. Не хочу, чтобы ты работала. Занимайся любимыми делами, творчеством, чтением, фотографией. Да хоть вязанием, лишь бы в удовольствие. Я больше не стану отказываться от денег твоего отца, будем их тратить на твои увлечения.
-Нет. Будем копить для новой жизни.
-Да что за новая жизнь такая? Мне и нынешняя очень нравится.
-Я не могу объяснить, но чувствую что-то такое. Вот-вот произойдут какие-то изменения.
-Сколько тебя знаю, столько и удивляюсь. Но твоё чутьё вроде никогда не подводило. Знать бы, чего ждать, хорошего или плохого.
-Просто новой жизни. Иногда у меня в мозгу мелькает что-то, какие-то неясные картинки, но они быстро исчезают.
    Кая встала и отправилась в душ, а когда вышла, села на стул рядом с кроватью.
-Что такое? – спросил Стас.
-Я пока мылась, подумала, слишком долго что-то у меня критические дни не приходят.
-Такое ведь бывало уже? Помнишь, весной, ты говорила, что задержка была на смену сезона.
-А ты помнишь, тогда в больнице, перед тем, как у тебя швы разошлись?
Стас тут же сел, хотя до этого лежал полностью расслабленный:
-Хочешь сказать…
-Хочу сказать, беги в супермаркет или в аптеку за тестом.
-Ничего себе! Ты про такую новую жизнь говорила?
-Не знаю. Но… чем тебе не новая жизнь?
 
***7
    Еще в первый год их совместной жизни Стас как-то сказал, что хочет детей, но потом больше ни словом не обмолвился об этом сам, а на вопрос Каи ответил, что ей пока рано, нужно еще пожить для себя, веселиться, радоваться. Она тогда переспросила:
-Для себя? А разве дети не для себя?
-Дети – не игрушки и не бижутерия, – ответил он, а она не уловила его грустной иронии. Кажется, в тот день она собиралась на очередной модный показ с подружками. Ну, какие дети, в самом деле? Была она в гостях у своей бывшей одноклассницы, родившей сразу после школы от какого-то хулигана из подворотни. Хулиган стал очень даже работящим мужем и хорошим отцом для их сыночка. Но Кая тогда лишь поморщилась, увидев беспорядок в комнате этой подружки и бегающего годовалого карапета с испачканной в детской каше мордашкой.
    Тогда она еще ничего не понимала и просто поддавалась бурному потоку, который уносил ее куда-то в людные места, в толпу спесивых модниц, брезгливо чурающихся молодых мамаш с колясками. Кая в то время старалась не думать об этом, не одобряла рано родивших девчонок и не осуждала тех, кто хотел заниматься лишь собой.
    Тест показал две полоски. Кая почувствовала удовлетворение и отдала его Стасу.
-И что это? Ты беременна? – спросил он.
-Да.
-Так просто это говоришь?
-Я чувствовала. Это и есть моя новая жизнь.               
-Ничего не перепутала? Наша новая жизнь! Что будем делать?
-Радоваться, – улыбнулась Кая.
-Тебе не страшно? Девочки обычно боятся и переживают…
-Что еще за девочки? Я не боюсь, а хочу этой новой жизни. Хочу нового смысла.
-Кая, но девять месяцев… ты точно хочешь этого?
-А ты?
-Я всегда хотел! Но думал, что ты пока не готова.
-Теперь готова.
Он обнял ее и сказал:
-Я очень тебя люблю и все для тебя сделаю…Мы справимся. Все справляются, это ведь нормально. В крайнем случае, нам две наши ведьмочки помогут. Они будут счастливы. Им ведь нужно свои оставшиеся грехи отрабатывать. А с себя можешь смело снимать все десять баллов.
-Думаешь? Ладно, я еще прикину. Но пока не скажем никому.
-Почему?
-Я хочу получше ощутить все это. Не может же быть так просто – какой-то там тест и всё? Давай подождем, вдруг оптический обман и хрустального моста как не бывало?
-Какого еще моста? – засмеялся Стас.
-Помнишь мультик "Волшебное кольцо" – И пошли они до городу Парижа? А мост… он в новое измерение, в котором мы теперь будем с тобой жить. 
 
                ***

© Copyright: Марк Шувалов,
      ноябрь 2024