Святыня. глава 5. Тайга

Глава 5 . Тайга.


   Время подходило к полудню. По самым скромным подсчетам, Андрей удалился от поселка километров на десять.
Лодка действительно была хороша. Легка в управлении и быстроходна. Мотор работал исправно и бодро гнал суденышко по мелководьям. Сумеречная горная долина постепенно сужалась, но на течении реки это не сказывалось. Основной паводок уже прошел, и река входила в свое летнее русло: плавно несла мутные воды на северо-восток, к месту впадения в более крупный приток.
Сначала Андрей шел на моторе, но затем, справедливо рассудив, что ему некуда торопиться, заглушил его и поплыл по несильному течению, наслаждаясь свободой и чудными пейзажами Среднего Урала, хотя в основе идеи лежала банальная меркантильная цель — экономия бензина.

Андрей плыл и удивлялся, почему прежде он не замечал этой дивной и суровой красоты своей родины, стремясь проводить отпуска на заморских островах.

«Престиж! Престиж и выпендрёж! – резюмировал он: — Издержки имиджа публичного или просто богатого человека! Всё, решено! На будущее — только «дома»! Матушка Россия, Урал-батяня! Э-эх, красотищ-щ-ща!»

А горы, утёсы! Андрей чувствовал всей кожей трепет и уважение, вызываемое великолепными пейзажами вольного мира, мощного своей подспудной силой и неповторимым разноцветьем камня и лесов. В них отражались все мыслимые и немыслимые цветовые палитры. Суровость и достоинство царили в этом мире природы, живущей по своим законам, пока еще, к счастью, без особого вмешательства человека.

Впереди волновались в белой пене буруны переката. Андрей решил не рисковать и без труда подошел на веслах к берегу. Осмотрелся, выбрал обходной путь и, разгрузив лодку, впрягся в широкую лямку.

«Бурлак на Урале!» — усмехнулся он сам себе, с удовольствием ощущая, как упруго и чётко работают мышцы его тела. Ритмично и ровно бьётся сердце в глубоко и жадно дышащей груди. Андрей скользил по камням, падал. Промок до нитки, но, словно мальчишка, радовался всему и ощущал себя первопроходцем, преодолевающим шаг за шагом возникающие перед ним препятствия, уходившим в неведомое голубых далей.

Вся работа по прохождению первого переката заняла не более полутора часов. Дальше долина пошла на расширение, открывая покрытые сизой дымкою горбы увалов с неровными космами бусых елей.

…Плёс, указанный Наилем, был заметен издалека, и не узнать его было невозможно. В этом месте река упиралась в высокий, глубоко входящий в её русло мыс, образовывая широкую отмель с глубокими омутами.

Андрей вытащил лёгкую лодку на песчаный берег и, не разгружая её, первым делом вынул и расчехлил свои рыболовные снасти. Проплывая по плёсу, он заметил в яме неподалёку от берега серебристые тени крупных рыб.

Рыбалку Андрей любил, хотя в числе заядлых рыбаков-фанатов отродясь не значился.

После нескольких пробных забросов он сумел вытащить на берег крупную рыбину с чисто серебряною чешуёю и ярко-красным хвостом. «Должно быть, это таймень!» — догадался рыбак. Азарт овладел им, и увлекшийся Андрей не заметил, как солнце склонилось к поросшим соснами вершинам гор. В долину, вытесняя дневное тепло, подул холодный ветерок.

Андрей с сожалением свернул снасти и пошёл к месту стоянки. Заканчивал обустройство нехитрого быта он уже в темноте. Мысленно обругав себя за недисциплинированность, разжёг костёр. «Первым делом разбей лагерь! Приготовь всё к ночёвке, а потом уже занимайся хоть рыбалкой, хоть охотой!» — учил его умудрённый таёжной жизнью башкирин, и Андрей мысленно поклялся впредь неукоснительно следовать советам охотника.

Возле костра лежала внушительная кучка валежника. Андрей неторопливо мельчил его небольшим топориком. Предусмотрительный охотник снабдил Андрея всем необходимым для длительного пребывания в тайге и не поленился лично проверить все его снасти и припасы, давая при этом ценные советы и пояснения. Он собирал его в дальний путь, и в глазах его стояла грусть понимания того, что это не его дорога, в которую он так стремится…

Андрей понял это и, осторожно потрепав башкира по «живому» плечу, негромко сказал: «Ты вот что! Выздоравливай! На будущий год я приеду к вам, и мы вместе уйдём в тайгу!». Он заметил, как после этих простых по своей сути слов в глазах израненного человека загорелся огонёк надежды, и этот огонёк зажег в охотнике он, Андрей! Сейчас ему было приятно вспоминать об этом!

…Проваренные куски рыбы лежали на тарелке. В котелке бурлила уха, заправленная картошкой и лучком «от бабы Нины и Вики!». Андрей сидел у огня и думал о том, что он встретил за эти несколько дней поистине добрых и отзывчивых людей, которые приняли в нём участие, отогрели его застывшую было душу… После ужина Андрей завернулся в плотный плед, улёгся в маленькой палатке на надувном матрасике и крепко уснул…

На рассвете он проснулся, потревоженный какими-то звуками. За стенкой палатки позвякивали оставленные им с вечера миски, что-то похрустывало, и вроде бы кто-то жадно чавкал!

Виновником переполоха оказался обыкновенный барсук, привлечённый к стоянке запахами пищи. Андрей снова обругал себя за вопиющую невнимательность. «Остатки пищи не оставляй, — говорил ему охотник: — Или закопай, или брось в реку. На запах может зверь прийти. Не дай Бог, если приманишь росомаху. Не будет тогда покоя. А может и сам хозяин леса, медведь, пожаловать. Тоже ничего хорошего!»

Оружия Андрей с собою не взял, разумно полагаясь на мирное разрешение всех возможных лесных конфликтов. Однако на прощание Наиль вручил ему тяжёлый охотничий нож ручной ковки в кожаных ножнах. Топорик, небольшая пила, малая сапёрная лопата — вот и всё «вооружение» лесного затворника. Всё самое необходимое, не больше.

На завтрак Андрей поджарил большой кусок рыбы. Вчерашний улов был для первого раза довольно неплох и находился в прочном садке, заброшенном в проточную воду.

Местность была очень красива, и Андрей, после недолгих размышлений, решил остаться здесь на пару дней. Отдохнуть, побыть с собою. И потом приняться за разгадку тайны вышедшего из тайги последнего скитника — старца. Время было, и торопиться не хотелось. Впереди ещё было долгое, пока даже не начавшееся лето!

Пользуясь последней возможностью наличия телефонной связи, Андрей ещё в деревне по «проводу» связался с Аркадием Павловичем, честно пояснив сложившуюся по его делу обстановку. Дальнейшие переговоры были невозможны. В тайге сотовая связь не работала, и Андрей использовал телефон в основном для определения времени и даты.

Два дня он наслаждался уединением. Ловил рыбу и преуспел в этом настолько, что был вынужден заняться переработкой улова. По настоянию Наиля, Андрей запасся изрядным количеством соли, чему сейчас был очень рад.

Пойманную рыбу он засолил и затем, слегка подвялив, закоптил в густом дыму сырых веток. Получилось необыкновенно вкусно и практично, так как решался вопрос о сохранности улова.

Андрей с гордостью разглядывал жердевые вешала, унизанные копчёной и подвяливавшейся рыбой. «Запас пищи ещё никому не мешал» — резонно думал он, занимаясь нехитрыми заботами о своём пропитании.

Дважды поднимался на высокую откосину берега. Сразу, прямо от речного обрыва, начиналась тайга. Лесные массивы, заполнявшие долины и горы, казались непостижимо огромными, и он, гордо именующий себя человеком, на фоне этого безграничного величия ощущал себя крохотной частичкой мироздания, затерянной в бесконечности пространства и времени.

Андрею казалось, что он начинает постигать истинную сущность человеческого бытия, которое, как ему думалось, заключалось в самых простых, не замечаемых им прежде понятиях. Жить в мире с собою и окружающей тебя Вселенной, которая включает в своё понятие всё то и тех, про что и кого знал и не знал ты сам. И ценить, в первую очередь, любовь и дружбу, уважение и понимание к человеческой личности, какая бы она ни была!

«Мир плохим не бывает! — размышлял Андрей: — Он отворачивается от нас, когда мы сами начинаем переступать невидимые границы, очерченные для нас совестью и понятием добра. Личное благополучие зачастую строится на чужой беде, но мы стараемся не замечать этого. И маленькие трагедии тогда порождают большие беды, от которых не укрыться никому».

…Вечерами подолгу сидел у костра, бездумно глядя на рассыпающиеся жаром угли. Подходил к тёмному плёсу, слушал мягкие всплески лёгких волн. Смотрел на высеянные по небу звёзды и яркую полную луну, освещающую серебряным светом речную долину.
Покой и тишина! Всё то, чего так не хватало ему в последние суматошные дни!

…Занимаясь делами, Андрей всё чаще начинал думать о таинственном кладе, оставленном в тайге неизвестным старовером. В том, что всё рассказанное ему деревенскими мужиками — правда, он не сомневался! Чутьё, присущее его профессии, подсказывало ему, что это не досужая выдумка людей, тем более, что сами жители деревни предприняли несколько попыток к поискам потайного места. Значит, поначалу они поверили в правдивость этой истории. Поверили, да разуверились.

А почему так случилось, это вопрос! Андрей, в первую очередь, решил попытаться понять истинную причину их неудачных поисков.

Не раз он прокручивал в своей голове рассказ лохматого двоедана, стараясь не упустить ни одной мелочи, так как по опыту понимал, что чаще всего случается так, что упущенные детальки и являются решающими в любом деле!

«Итак, этап — первый! Неделя пути вдоль реки. Мужики, скорее всего, рассчитали верно. Примерно сто — сто двадцать километров от деревни. Возможно, с поправками, но — принято» — мысленно одобрил Андрей.

«Этап — второй! Высокий берег, скрывающий обзор на горы от реки. На нём — примета, три сосны. Две из них почти срослись вместе. — продолжал размышлять Андрей: — А вот здесь мужики и встали. Они не смогли отыскать эти сосны. Почему? Куда они подевались, и отчего их не смогли отыскать опытные таёжники?»

Он ясно отдавал себе отчёт в том, что этот ориентир является отправной точкой поиска. Дальнейшие «инструкции», оставленные старцем, исходили от пропавших сосен. «Полсотни шагов на север. Там стоит восьмиконечный, рубленный из брёвен, крест. Десять шагов направо — место, где сокрыто сокровище» — эти слова не раз повторил мало гостеприимный Кирюха.

Всё сводилось к берегу и соснам, и Андрей справедливо рассудил, что, сидя здесь, на плёсе, вопрос этот не разрешить. На третий день, посвежевший, хорошо отдохнувший, отправился в путь.