Листья падали

    Листья падали. Фиолетовая тушка в перевалочку шла по дорожке из желтых листьев, заложив ручки за спину и растопырив по-смешному крылья, прикрывая себя от ветерка, дующего время от времени в пятую точку. Шизгар медленно шел, загребая припорошенные первыми снежинками листья, отчего оставался некий гармонический узор. Последние штрихи оному придавал утончающийся шипом хвост рептилоида, вечно описывающий на свой лад петлю Мебиуса.
    - М-м-м-му-у-у-м-м-м-м, - примерно таким образом шизгар отвечал окружающему его пространству, напевая или, что более верно, мыча свою мелодию. Это была грубоватая мелодия. Но он об этом не догадывался. Иногда рептилоид останавливался перед чем-то открывшимся  его внутреннему взору,  и пристально вперивался невидящими глазками в листву под лапами. Потом раздавалось "Ум-м-м-м-му-у-у-м-м-мы-ы-у-у-ум..." и он продолжал своё неспешное шествие по аллее из старинных тополей, выстроившихся слева от прямоходящего чудака. Предзимнее солнце пробилось сквозь серую мглу поздней осени. Впереди освещенный слабым всплеском лучей  замаячил силуэт человека в цилиндре и с тростью в левой руке. Прищурив глазки рептилоид вздохнул: перед ним был не тот, кого бы он желал встретить в этот час прогулки по аллее. Они поравнялись.  Человек приподнял цилиндер в приветствии. Рептилоид распахнул свои вострые зубы в короткой улыбке и изобразил неуклюжий поклон, приложив правую лапку к груди, а  левую оттопырив в бок. Отведя шипастый хвост в сторону, шизгар почтительно сделал шажок к краю дорожки. Кудрявый господин также изобразил поклон вежливости, что у него получилось благообразно и достойно. Шизгар крякнул - перед ним раскланивался некий господин с бакенбардами, известный ему по картинам в классе его старой школы - бывшей когда-то гимназией.  Оба разминувшись на дорожке  продолжили течение своих мыслей и  каждый направился дальше к цели своей прогулки. Рептилоид закрутил новую серию гармонических следов на осеннем ковре, заложив ручки за спину, а учтивый господин удалился в глубину аллеи не оборачиваясь.
   - Вот так вот. Кто ж знал, я мог бы и поговорить с ним,-  рассуждал вслух шизгар,-  про капитанскую дочку, скажем, или про Онегина. Но! кому сегодня это важно? Да и достали его своими инсинуациями всякие культурологи и исследователи. Личную переписку изучают под лупой. Где это видано! Да-а-а-а... Трудно ему, сердешному.

    Добравшись таким образом до конца длинной аллеи, рептилоид вместо того, чтобы идти обратно, расправил плечики, сделал пару наклонов вперед-назад, вправо-влево, присел в боковых выпадах в обе стороны, опираясь "передними лапами" на свои толстенькие ножки. Что-то прогундосил про кости и, широко распахнув, махнул крыльями пару раз. Поднятые воздушными потоками листики закружились на месте, реденькие  снежинки взвились и осели вниз.
   - Да, пора, - с этими словами фиолетовое чудило разбежалось и, размахнувшись крылами, взвизгнуло свечкою над голыми тополями.
   - Хорошо! Ух как хорошо!