Мастерица топорная

Гульфая копалась в огороде, а её соседка Нурхая встала у забора и уже полчаса как завела с ней непринуждённую и душеспасительную беседу. И о житье-бытие рассказывают, и деревенские новости обсуждают, да успевают между делом кое-кому и косточки перемыть.
Несмотря на то, что Нурхая уже в изрядном возрасте, а её соседка немножко туговата на одно ухо, они друг друга даже очень неплохо понимают. Сейчас вот та добрым словом о её огороде отзывается, а Гульфая скромненько пытается ей возразить.

   – Весной эти семена у Заремы за самогонку выменяла, посеяла, лежат до сих пор, не всходят, удружила девица, – сказала тут Гульфая, кивая на одну из грядок.
   – Да, не говори! Этих девчат... Ума не приложу, в одной семье выросли, обе совершенно разные! Младшая, говорят, такая умница: плотником заделалась. Может ведь человек, когда захочет. Не смотрела, что хрупкая девушка, не побоялась, что занятие далеко не для слабой половинки. Сейчас даже мужчины топор в руках держать не умеют, а она молодчина! Её дедушка старик Хисам в округе был знатным плотником. Как говорится, не душа, так кровь потянет за собой. В нашей деревне, понятно, теперь никто избу не строит, так она ездит, говорят, куда-то.
   – Ты о ком, Нурхая апай?
   – Про Галея дочь рассказываю, поехала, говорю, куда-то.
   – Значит, снова поехала?..

   – Не то что эта потаскуха, конечно, которая с сыном Бану живёт! –продолжила Нурхая. – Она же старшая из них, да, вроде? Какая из неё хозяйка, да и не работает нигде, совсем испорченная стала. Как-то Назлия зашла к ним, а той дома нет. У мужа еёшнего спросила, где, мол, жена твоя, а он, не поверишь, как ответил: “Скитается где-то, у неё есть склонность такая. Нагуляется, вернётся”. И спокойно так отвечает, говорит. Назлия, видать, и до этого ему не раз напоминала: “Ты такой славный парень, зачем тебе она, гони её за шею”. Знаешь, как тот ответил: “Она так умело рыбу продает”. Он же, сын Бану – рыбак. Нашёл умелицу, за готовую рыбу денежки получать! Ну ладно, продаёт она рыбу, что из-за этого, жить нужно с этой гулякой . Совсем с ума посходили1 Не понимаю, где современные бабенки всё это усваивают: пьянствовать, да шляться с кем попало. Хоть пример со своей сестры младшей бы взяла... или старшей? Нет, нет, нет, господи, в одной семье выросли, одну и ту же жизнь видели!


   – Ты о ком, Нурхая апай?
   – Про дочерей Галея рассказываю, обе, говорю, разные!
   – Какого Галея?
   – Дык, он же Галей, один у нас в деревне!
   – И я о том же. Ведь у Галея дочь-то одна! Ну ты же о той, которая с сыном Бану живёт? О Зареме?
   – Постой! А кто плотничанием тогда занимается? Чья дочь?
   – Она и есть, как я понимаю! Кроме неё некому у нас топор держать в руках. Как муженёк похвалил её, что умелица рыбу толкать, так Назлия взяла и показала ему его же и топор. “Не просто умелица твоя ненаглядная, – сказала, – она умелица топорных дел”. После этого и прозвали её плотником. Оказывается, эта прохиндейка, чтоб веса было побольше, положила в рыбу топор, без рукояти. Если бы только ей, она и Кафие, и Альфие так впарила, а Зульфие даже точильный камень пыталась подсунуть.

   – Да?! А чьё, видать, сразу и не посмотрели?.. Вот дела!.. Надо же, прям как дед еёшний. Он же тоже был пресловутым плотником в округе. Я про старика Хисама, говорю. Покойный тогда ездил по разным деревням, сёлам, кому сруб поднимет, да кому избу помогал строить. Не всегда же живому человеку работать до упаду, уставал, конечно, иногда. В запои затем уходил аж на целый месяц. Зайдёт кому-либо с целью опохмелиться, увидит на крылечке или в сенях топор, так сразу его в пазуху сунет, да продаст хозяевам их же добро за пол-литра. Кто засомнётся в нём, да кому не захочется прибрать к рукам топор “самого” мастера.