Торжество Духа. Глава 5

Лидия и Илья. Объяснение

Илья вышел из густой темноты ветвистых хвой и сел на другой конец скамейки, как можно дальше от Лидии. Он сразу же заговорил о чем-то… О чем-то ненужном, глупом и досадном… А она, кажется, ждала других слов? Впрочем, неважно. Пусть все будет не так и не о том – это к лучшему!

Лидия слушала его молча, не меняя позы и не поднимая головы. До нее с трудом доходил звук его голоса, смысл его сбивчивых слов. Еще мгновение назад у нее было необычное чувство: как будто рядом, совсем близко, из неоткуда проступал иной диковинный лес, полный тайн. Она его еще не видела, а только предощущала… Лес тянул к ней свои свежие росистые ветви, желая обнять, увлечь ее в свою глубину, убаюкать неизреченной песней... Но Илья вспугнул это чудо. А Лидия даже не успела осознать его, и ей было больно. Тишина леса больше не казалась ей таинственной и красноречивой. Робкое очарование судьбоносности мгновений исчезло. Она внимательнее прислушалась к словам Ильи, пытаясь проникнуть в их смысл, и досадливо поморщилась:

— Процесс запущен, Илья Игоревич, и остановить его уже невозможно. — Лидия сама удивилась, до чего сухо и холодно прозвучал ее голос.

— Как запущен? — вскричал Илья. — Так скоро?

— Представьте себе.

— Но я передумал! Сегодня вечером я понял, что не хочу издавать книгу при Вашем посредничестве! Не хочу принимать Вашу помощь! Имею я право передумать?!

— Нет. Вы продали издательскому дому исключительные права на Вашу рукопись. На Ваш счет была перечислена определенная сумма в качестве аванса. 

— Завтра же я верну деньги!

— Это не изменит дела. Договор остается в силе: либо Вы издаетесь у меня, либо – нигде.

— Пусть так! Я хочу расторгнуть договор!

— Попробуйте. В судебном порядке. С выплатой неустойки и возмещением мне всех вложенных в дело средств. — Лидия даже развеселилась от такой перспективы. Начинающий автор подает исковое заявление на известного мецената, пожелавшего оказать ему помощь. О, это был бы грандиозный судебный процесс! Престиж Лидии нисколько бы не пострадал, а вот горе-автору был бы обеспечен черный пиар до конца его дней!

Лидия видела краем глаза, как у Ильи задрожали руки. «Господи, — подумала она, — а ведь он еще совсем ребенок. Сильный, смелый, отважный – но еще ребенок. Надо же… на медведя в тайге с ножом ходил, а себя смирить не умеет».

— Да Вы меня… просто… в сеть поймали, Лидия Артуровна! — чуть слышно проговорил Илья поникшим голосом.

— Отнюдь. — Возразила Лидия. — Насколько я помню, это Ваш друг поймал меня в сеть.

— Вот от этого-то мне землю грызть хочется! — вскричал Илья, сжимая руки в кулаки. — Как он смел, урод?! Как он смел к Вам приблизиться?!

— Попрошу обойтись без грубости.

— Да, я груб! Простите, Лидия Артуровна!

— И, по-моему, пьяны.

— Да, я груб и пьян! И не умею говорить красиво! И вообще… не Вашего круга я человек. Но у меня тоже есть сердце! И есть принципы!

— Не сомневаюсь.

— Да, принципы! Я, Лидия Артуровна, не из тех, для кого цель может оправдать любые средства! Я ненавижу ложь, изворотливость, пронырливость – к каким бы благам они не вели – я ненавижу все это! Лис… то есть Леонид… Он ведь только этим вечером язык развязал… Рассказал мне начистоту о вашей с ним первой встрече в «Снежной долине». Если бы я все знал раньше! Клянусь! Я никогда не встал бы на Вашем пути!

В голосе Ильи звучало такое неподдельное страдание, что Лидия внутренне смягчилась. Впервые за время всего разговора она подняла на него лицо:

— Стоит ли так горячиться? Ваш друг… О, он большой оригинал! Но он мне нравится. У него есть один редкий дар – он умеет быть благодарным…

— В гробу я видал его благодарность! Кто просил его вмешиваться в мои дела и воплощать мои мечты? Тоже мне, золотая рыбка! Да, я хотел издать книгу… Но не такой ценой! Ваше презрение – это… Я не знаю, как со всем этим буду жить!

— Мое презрение? — не поняла Лидия.

— Вы имеете на него полное право.

— Но почему же?

— Да потому! Лис и я – мы навсегда останемся в Ваших глазах авантюристами! Жалкими проходимцами! Попрошайками! Таежными бродягами! Это та цена, которую мне приходится заплатить за издание книги – будь она проклята!

Лидия на мгновение растерялась.

— А разве это так важно, кем вы будете в моих глазах? — тихо спросила она.

— Я хотел бы повернуть время вспять… все исправить… предотвратить… Но время сильнее меня. Оно необратимо. Что сделано, то сделано. — Илья тяжело поднялся со скамьи и, заложив руки за голову, поднял лицо к небу.

В эту ночь оно было особенно ясным от множества звезд. Они сияли низко, путаясь в ветвях хвой. Казалось – только руку протяни – и возьмешь звезду. На какой-то миг Лидии почудилось, что иной таинственный лес, который грезился ей наяву, снова где-то близко. От него веяло покоем и лаской, чистыми жизнетворными энергиями, исцеляющей силой. Это был какой-то потусторонний мир – неведомый, непостижимый, но, несомненно, реальный и могущественный! Он пытался говорить с ней на своем языке. Он обещал ей так много! Столько всего странного, неизведанного и удивительного! Его хотелось слушать, и ему хотелось верить.

Илью тоже захватила необычайность минуты. Не просто захватила, но чудесным образом воодушевила, преобразила. Лидия не видела в темноте его лица, но вдруг ясно ощутила, что он уже не прежний, иной. Словно добрый Ангел повеял над ним крылом.

— Благодать-то какая! — Илья вздохнул полной грудью. — Я все о своем… о грешном… о своей мелкой человеческой правде страдаю… С обидой на друга, да с досадой на судьбу справиться не могу… Да еще, Бог весть с чем. А здесь, в лесу – такая красота повсюду разлита! Звезды как на ладони. Речка в овраге журчит, словно баюкает. Птаха малая проснулась – голосок что хрусталь, так и звенит, тонко-тонко. Луна в пруду купается. Паутинки на кустах в алмазных росинках сверкают. А воздух – дышать – не надышаться! В такие минуты вдруг вспоминаешь, что есть Бог! Здесь Он! Рядом! Посреди нас! — Илья снова сел на скамейку, чуть ближе к Лидии. — Я полночи маялся после разговора с Лисом… не знал, куда себя деть… как до утра дожить… А Бог взял меня, как маленького, за руку, и привел сюда, в лес… к Вам привел!

 — Перед Ним мы все маленькие. — Обронила Лидия, как бы не расслышав последних слов Ильи.

— Так ведь неспроста же привел! Вот Вы меня спросили сейчас, так ли важно, кто я в Ваших глазах: герой или авантюрист? До сей минуты было важно. Но сейчас… когда так близко чувствуешь Бога – все по-другому. И это чудо! Пришел я в лес несчастнейшим человеком. А уйду – счастливым.
Эх, не мне бы, таежному бродяге, Вам эти слова говорить… Но перед Богом разве солжешь? Сейчас для меня важно только то, что Вы есть на свете, Лидия Артуровна. Только одно это по-настоящему важно. Пусть не для меня Ваша звездочка светит, но и мне от нее светло и радостно. Лучиком издали мелькнете – и это подарок мне из рук Божиих.

Вдруг одна далекая звезда сорвалась с небес и медленно покатилась в темноту, оставляя в небе светлый след. А за ней стремительно, словно не желая разлучаться, полетела другая звезда. Лидия вздрогнула. Ощущение неизбежности снова постучалось в ее сердце, и оно затрепетало пойманным птенцом. Но рассудок и тренированная воля аскета напомнили ей о долге. Лидия понимала, что опасно шутить с огнем. Если она позволит себе слушаться сердца, то станет уязвимой. Враги это заметят, и, играя на ее чувствах, начнут ею манипулировать – а этого допустить нельзя. Она – избранница Небес, и должна быть достойна того дела, которое ей поручено Свыше.

— Илья Игоревич…— Лидия сама испугалась своего голоса, до того чужим он ей показался. — Возвращайтесь сейчас по освещенной дорожке в дом, и постарайтесь отдохнуть. Завтра Вам понадобится ясная голова и бодрое настроение. Надеюсь, Вы не забыли о предстоящей пресс-конференции?

— Да… я помню… конечно… — голос Илья дрогнул. Он поднялся.

Лидия чувствовала, что сделала ему больно. И то смирение, с которым он принял эту боль, вызвало в ее сердце волну нежности.

— Спокойной ночи. — Сказала она чуть мягче.

— Спокойной ночи. — Эхом отозвался Илья. Он все еще медлил уходить, словно надеясь на продолжение разговора. — А Вы… Лидия Артуровна… Разве Вы не вернетесь в дом?

Лидия поднялась со скамьи:

— Я пойду другой дорогой.

Не оборачиваясь, она скользнула в темноту, за густую ель, и притаилась, замерла, сдерживая дыхание.

— Пусть! — твердила она себе. — Пусть сейчас ему будет больно. Это ничего. Так лучше. Лучше все обозначить сразу. Раз и навсегда. Каждый из нас пойдет по жизни своим путем.

Илья стоял как громом пораженный. Как будто мощный электрический разряд ударил его в лицо. Затем, медленно и тяжело ступая, он направился к освещенной дорожке.

Лидия, дрожа от волнения, прислушивалась к его удаляющимся шагам. И когда они стихли, негромко позвала:

— Марико!

Она знала, что девушка где-то здесь, в елках, ненавязчиво охраняет ее. И, действительно, нежный аромат лимонной мяты – запах Марико – коснулся ее обоняния. Легкая и бесшумная, как лесной дух, Марико подошла и встала с ней рядом.

— Спасибо тебе, что не оставляешь меня! — сказала ей Лидия. — Видишь, какая я глупая! Ушла из дома потихоньку… хотела побыть немного одна… погулять… А тут…

Марико молча кивнула, и вдруг спросила:

— Лидия плачет? Илья обидел Лидию?

— Нет, что ты, девочка моя! Все хорошо! Просто мы… объяснились. Это было необходимо. Понимаешь? Мы объяснились раз и навсегда. Он ушел, а мы с тобой вернемся в дом другой дорогой.

Марико снова кивнула:

— Где будет Лидия, там будет Марико. — Сказала она своим обычным бесстрастным тоном.

Близился предрассветный час, и густая тьма на глазах превращалась в тонкий зеленоватый сумрак. Идти было легко. Уже просматривались силуэты деревьев и ухоженные тропинки, посыпанные белым песком.

Тропинка, что вела к полю, была тесна для двоих. Девушка пропустила Лидию вперед, и обернулась в ту сторону, куда ушел Илья. Сверкнув глазами, она прошептала ему вослед: — Если Илья обидит Лидию, Марико знает, что ей делать.