Владимир Владимирович читал Пушкина

A Meditation on Statesmanship: Vladimir Vladimirovich Putin through the Methamonk’s Eye
by Methamonk Angelblazer
2025-10-03


       Professor at Valdai: “Putin speaks softly. Vladimir Vladimirovich read
       Pushkin's lines from The Borodino Anniversary”
       Student: “Yeah… softly like a wolfhound. Test him with a finger and you 
       risk losing more than a finger.” by Angelblazer.


On October 2, 2025, Russian President Vladimir Putin spoke at the XXII plenary session of the International Valdai Discussion Club and responded to all questions posed by Western politicians who think that the Russian bear can be driven out of its den for the amusement of hunters without dangerous consequences for themselves...

Behold, if your eyes still retain the courage, a figure not painted in pastel utopias or powdered wigs, but forged in the blacksmith’s shop of history itself. Vladimir Vladimirovich Putin — no disciple of Mill, no Rousseauvian dreamer plucking harps in Geneva — emerges as a statesman of a rare caliber, molded not from plaster but from granite — a small piece, perhaps, but granite nonetheless. He is less an orator of slogans than an accountant of destinies — balancing ledgers not of commerce but of empire. On today’s gaudy stage of actors, jesters, and accidental presidents, he stands — perhaps with Xi Jinping alone — as one who has rehearsed his role not in the greenroom but in the furnace.

Wisdom, the philosophers sigh, ripens only when the temples gray and the chronicles of both folly and triumph are as thick as an iceberg. Attend, therefore, to Putin at Valdai. There you will not find the drunken pageantry of Western parliaments, where thunderous declamation is mistaken for substance. Instead, hear the measured syllables of a man allergic to waste. His sentences, like coins, are minted for circulation, not hoarding. They buy time, they purchase calm, they invest in the long patience of strategy. He does not declaim: he endures. He does not posture: he calculates.

Mark well the lesson here. First: mastery of the tongue. He who governs himself governs his adversaries, for what is louder than silence when wielded with intent? Western statesmen roar like circus lions yet tremble before the whip; Putin whispers, and the echo terrifies. Second: mastery of the end. Politics is not theatre — though Heaven knows most performers in Washington and Brussels confuse it for one — but craft. Its measure is not the applause of galleries but the survival of nations.

And yet, mistake not courtesy for impotence. Behind the soft cadence lies iron. Behind the pause — decision. Behind restraint — fangs. He speaks like a man who offers bread, but his hand can close into a fist before you swallow. Tempt him with a finger and he may return you the stump of an arm. It is also true that Akela can miss (Joseph Rudyard Kipling The Jungle Book, 1894). Civility is his mask, consequence his weapon. The proverb holds: silence does not mean consent; in his dialect it often means impending judgment.

For the apprentice of statesmanship there lies here an open book. Study not the drapery of gesture but the machinery of timing. Observe the patience with which he allows questions to ripen, the courtesy that defangs hostility, the wit that covers menace with velvet. Imitate not his goals — that would be plagiarism of destiny — but absorb his methods, lest you too fall among the comic actors who mistake shouting for command.

And so the final counsel is cruel but honest: revere politics not as performance, but as vocation. It devours the frivolous, it rewards the durable. Learn from those who have crossed tempests without capsizing — not because you must bow to their creed, but because you may learn how to steer.

Thus, tongue lodged firmly in cheek, I commend you to the Valdai catechism: the master’s Q&A, the modesty that hides calculation, the irony that conceals steel. Power, dear pilgrims, is like an old wolfhound: scratch it politely — it will not nibble your finger; push it, and it will take your arm. Learn to steer before you shout.

Размышление о государственном искусстве: Владимир Владимирович Путин глазами Метамонаха.
Автор Метамонах Ангелблазер, 2025-10-03



       Профессор: «Путин говорит тихо. Владимир Владимирович читал строки Пушкина
       из Бородинской годовщины». Студент замечает: «Да… тихо, как волкодав.
       Засунь палец — повезёт, если он остановится у локтя».


2 октября 2025 года Президент России Владимир Путин выступил на XXII пленарном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» и ответил на все вопросы Западных политиков, которые наивно полагают, что Русского медведя можно выгнать из берлоги для забавы охотников — без смертельных последствий для самих охотников...

Вот он, если ваши глаза ещё не утратили смелости видеть: образ не расписанный пастельными утопиями и не припудренный париками салонных мечтателей, но выкованный в кузнице самой истории. Владимир Владимирович Путин — не ученик Милля, не мечтатель - поклонник Руссо, бренчащий на арфе в Женеве. Он является государственным деятелем редкого склада, слепленным не из гипса, а из гранита, маленького такого, но гранита... Он не оратор лозунгов, а бухгалтер судеб, сводящий баланс не торговых сделок, но имперских горизонтов. На пёстрой сцене сегодняшних актёров, шутов и случайных президентов он стоит — быть может, лишь рядом с Си Цзиньпином — как тот, кто репетировал свою роль не за кулисами, а в горниле девяностых, времени распада СССР.

Мудрость, вздыхают философы, вызревает лишь тогда, когда виски серебрятся и хроники ошибок и побед обретают толщину айсберга. Вслушайтесь же в Путина на Валдае. Там вы не найдёте наркотической мишуры Западных парламентов, где громогласная болтовня выдается за сущность. Напротив — вы услышите выверенные слоги человека, чуждого расточительству. Его фразы, как монеты, чеканятся не для коллекций, а для хождения в обороте. Они покупают время, приобретают спокойствие, инвестируют в долготерпение стратегии. Он не декламирует — он ждёт. Он не позирует — он просчитывает.

Запомните урок. Первое: владычество над языком. Кто владеет собой — владеет врагами. Что громче молчания, когда оно направлено как оружие? Западные государственники ревут, как цирковые львы, но дрожат перед хлыстом; Путин же шепчет — и эхо его приводит в трепет. Второе: владычество цели. Политика — не театр, хотя Господь свидетель, в Вашингтоне и Брюсселе его за таковой давно держат. Политика — это ремесло. Его мерой служат не аплодисменты галерей, а выживание народов.

И всё же не принимайте вежливость за бессилие. За мягкой интонацией — железо. За паузой — решение. За сдержанностью — клыки. Он говорит, словно протягивая хлеб, но рука его способна сжаться в кулак прежде, чем вы откусите. Попробуете сунуть палец — получите обратно обрубок руки. Также верно, что Акела может промахнуться (Joseph Rudyard Kipling The Jungle Book, 1894). Учтивость — его маска, последствие — его оружие. Пословица верна: молчание — не согласие; в его языке оно чаще всего означает приговор.

Для ученика государственности здесь раскрыта книга без тайн. Учитесь не драпировке жестов, но механике времени. Наблюдайте терпение, с которым он даёт вопросам вызреть, любезность, обезвреживающую вражду, остроумие, облекающее угрозу в бархат. Не подражайте его целям — это было бы плагиатом судьбы. Перенимайте методы, иначе окажетесь в ряду комических актёров, путающих крик с властью.

И потому последний совет жесток, но честен: чтите политику не как представление, но как призвание. Она пожирает, выплюнув кости легкомысленных, она вознаграждает стойких. Учитесь у тех, кто прошёл сквозь бури и не перевернулся в ладье — не потому, что обязан принять их догматы, а потому что стоит знать, как держать весло и руль.

Итак, оставляю вам, с саркастической ухмылкой, «Валдайский катехизис»: мастерские ответы, скромность, скрывающую расчёт, иронию, маскирующую сталь. Ибо власть, дорогие паломники, подобна старому волкодаву: почеши её вежливо — палец не укусит; толкни её — и она сомкнёт челюсти на вашем бедре, туловище и, если задержитесь, на вашей душе. Научись грести, прежде чем кричать.