Зеркало страны Бохай

Зеркало судьбы
Авторская заметка

Этот роман — результат творческого эксперимента.
Идея, сюжет, подбор исторических деталей, правки и окончательное видение принадлежат автору. При создании текста использовался искусственный интеллект ChatGPT, который помогал формулировать сцены, диалоги и литературные образы.

Таким образом, книга стала плодом сотрудничества человека и машины: живой интуиции, вдохновения и критического взгляда автора, а также аналитических и стилистических возможностей ИИ.

Все права на роман принадлежат автору.
 
 
Пролог

Тянь-Шань. 1879 год.

Горы стояли мрачной стеной, уходящей в сизое небо. Снег хрустел под сапогами, ветер завывал в ущельях, будто древние духи спорили меж собой. Экспедиция генерала-майора Николая Михайловича Пржевальского пробиралась по каменным тропам, где каждый шаг грозил обвалом.

Люди были изнурены. Лошади сбились с сил, проводники ворчали и крестились, когда дорога вела к мрачным скалам, где не ступала нога человека.

И всё же Пржевальский шёл вперёд. Его глаза светились неутолимой жаждой открытий. Он верил, что за этими перевалами скрывается нечто большее, чем очередная карта и новые названия рек.

Когда солнце скрылось за зубчатыми вершинами, проводники остановились. Старейший из них, узкоглазый и сутулый, показал рукой на чернеющее в скале отверстие.

— Там, — сказал он глухим голосом. — Пещера. Дом духов.

Пржевальский отстранил страхи спутников и вошёл внутрь. Факел осветил своды, покрытые странными знаками. Каменные плиты будто хранили тайну тысячелетий.

И тогда он увидел его.

На каменном постаменте, укрытое тряпицей, лежало зеркало. Когда генерал коснулся ткани, сердце его забилось быстрее. Сняв покрывало, он замер: перед ним было зеркало в массивной серебряной оправе, покрытой замысловатыми знаками.

Но по-настоящему его поразило не это. В глубине зеркала колыхнулась тень, словно сама гладь ожила и ответила на его взгляд.

Николай Михайлович, привыкший доверять науке и здравому смыслу, ощутил, как холодок пробежал по спине. Но любопытство оказалось сильнее. Он осторожно завернул находку в ткань, решив доставить её в Петербург.

Он ещё не знал, что эта находка изменит судьбу целой империи.

Глава I

Петербург. Зимний дворец.

Зимний вечер опускался на столицу. Дворцовые коридоры тонули в холодном свете керосиновых ламп, сквозь высокие окна пробивался тусклый отсвет фонарей, отражённый в инеистых стёклах.

В приёмном зале было тихо. Часы отсчитывали секунды, словно предвестники чего-то важного. На массивном резном кресле сидел император Николай II, утомлённый бесконечными докладами и делами. Его тонкие пальцы перебирали бумаги, но мысли блуждали где-то далеко.

Адъютант объявил о прибытии генерал-майора Пржевальского.

Вошёл высокий, крепкий мужчина в мундире с отголоском дальних походов во взгляде. Его лицо загорело от солнца Средней Азии, глаза сверкали решимостью, но и усталость скрыть он не мог. В руках он держал свёрток, обтянутый грубым холстом.

Пржевальский почтительно склонил голову:
— Ваше императорское величество. Позвольте вручить реликвию, найденную мною в горах Тянь-Шаня.

Он положил свёрток на стол. Холст был запылён, пропитан сыростью и временем.

Император откинул ткань. Перед его глазами оказалось зеркало: серебряная оправа с витиеватыми знаками, стекло чистое, как вода в ледяной реке. Николай склонился и посмотрел в него.

И вдруг дыхание его перехватило.

В отражении он увидел не себя. Там, в глубине, словно ожив, развернулись картины: толпы людей с красными флагами, лица, искажённые яростью; пламя, пожирающее дворцы; кровь, льющаяся по снегу. Он услышал крики — или это лишь сердце громко билось в висках?

Император резко отшатнулся и накрыл зеркало тканью. Лицо его побледнело, губы дрогнули.

— Никто не должен этого видеть, — сказал он глухо, но твёрдо. — Отправить в особый архив. Под замок.

Пржевальский молчал, не решаясь задавать вопросов. В глазах императора он видел ужас, который нельзя было объяснить словами.

Так зеркало судьбы оказалось в тайном хранилище Зимнего дворца, спрятанное за семью печатями.

*****

Харбин. 1913 год.

Зима в Маньчжурии была тяжёлой. Снег скрипел под сапогами, улицы дымились копотью от печных труб, запах угля смешивался с ароматом дешёвого табака. По городу бродили солдаты — русские, китайские, японские. Харбин жил, как на границе двух миров: шум базара, звон медяков и в то же время шёпот заговоров в тёмных переулках.

В задней комнате чайного дома, освещённой единственной лампой, сидел барон Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг. Его пронзительные глаза горели, как угли. Перед ним — пожилой китаец в длинном халате, с морщинистым лицом и седой косой. На столе между ними лежали старые карты и свитки.

— Вы ищете зеркало, — произнёс старик на ломаном русском. Его голос был хриплый, словно сам вековой ветер говорил через него.

— Я ищу силу, — ответил Унгерн. Он сжал пальцы, костяшки побелели. — Силу, которая управляет судьбами народов.

Китаец развернул свиток. На жёлтой бумаге был нарисован символ: цветок чёрной лилии, оплетённый иероглифами. Рядом — изображение зеркала.

— Это реликвия страны Шуби, — сказал он. — Народ, исчезнувший много веков назад. Зеркало было хранителем их пути. Его увезли далеко на север, в страну вашего царя. Но те, кто видел его отражение, редко знали покой.

Барон склонился над свитком. Его глаза горели фанатичным блеском.
— Значит, оно существует. И оно моё.

Старик посмотрел на него с тревогой.
— Оно не даёт власти. Оно показывает судьбу. И не всегда того, кто смотрит.

Унгерн усмехнулся, поправил ворот мундира.
— Я не боюсь судьбы. Я сам — её оружие.

И в тот миг, когда он говорил, в его глазах сверкнул огонь войны, грядущей и беспощадной.


*****

Дальний Восток. 1914 год.

Таёжная тропа петляла между вековыми кедрами. Снег ложился мягким ковром, приглушая шаги. Владимир Клавдиевич Арсеньев вёл свою небольшую экспедицию по Уссурийскому краю. Его ружьё висело за спиной, в руках он держал карту, на которой едва угадывались линии, прорисованные карандашом.

Рядом шёл его верный проводник — таёжный охотник Дерсу Узала. Маленький, крепкий, с узкими глазами и уверенной походкой, он казался частью леса, словно этот человек знал язык зверей и деревьев.

— Люди здесь жили, — сказал Дерсу, показывая на каменные остатки в чаще. — Давно. Старые люди. Сильные.

Арсеньев остановился. Перед ним действительно виднелись обломки кладки — словно фрагменты древних стен. Учёный достал записную книжку и сделал пометки.

— Это не просто поселение, — задумчиво произнёс он. — Слишком правильная форма кладки. Смотри, Дерсу, это похоже на старые укрепления.

Дерсу нахмурился.
— Я знаю сказку. Старые люди были как птицы. Они умели летать и смотреть в зеркало, которое говорило правду. Но потом они все исчезли.

Арсеньев поднял голову. Снег падал крупными хлопьями. Легенды, которые обычно считал выдумками, здесь звучали иначе — как отголосок чего-то настоящего.

Ночью, у костра, он раскрыл блокнот и перечитал сделанные записи. Каменные руины, странные символы, рассказы местных жителей о «зеркале судьбы», что некогда принадлежало «шуби» — народу, о котором официальная наука почти ничего не знала.

Ветер шуршал в кронах. Пламя костра отбрасывало тени на снег. Арсеньев чувствовал, что наткнулся на след чего-то большего, чем просто этнографическая находка.

Дерсу посмотрел на него исподлобья.
— Если зеркало найдут плохие люди — беда будет. Большая беда.

Арсеньев не ответил. В его душе боролись учёный и человек, чувствующий древний страх. Он впервые подумал: а вдруг за легендами скрывается нечто реальное?

*****

Петроград. 1916 год.

Сквозь высокие окна здания Русского географического общества пробивался бледный зимний свет. В зале царила тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаг. Арсеньев, вернувшийся из экспедиции, читал доклад о древних руинах на Дальнем Востоке. Его голос был ровен, но глаза горели.

— В таёжных лесах Уссурийского края мы обнаружили каменные остатки, принадлежащие, по всей вероятности, народу Бохай, или Шуби. — Он сделал паузу, показывая на карту. — Местные жители сохранили сказания о некоем зеркале, что позволяло видеть судьбу.

В зале прошёл гул. Учёные переглянулись: кто-то скептически усмехнулся, кто-то с интересом подался вперёд.

— Разумеется, — продолжал Арсеньев, — подобные предания следует относить скорее к мифологии. Но характер кладки и символы, что удалось зарисовать, заставляют задуматься. Возможно, мы имеем дело с наследием исчезнувшей цивилизации, которое может пролить свет на историю Дальнего Востока.

Доклад записывали стенографистки. Один из экземпляров вскоре оказался в особом отделе Министерства внутренних дел, а затем — в руках чиновника, занимавшегося «делами исключительной важности».

Через несколько дней в Ливадийском дворце Николай II читал короткое донесение на бежевой бумаге.

— Опять это зеркало... — пробормотал он, сжимая тонкие листы пальцами. В его памяти всплыло то самое видение, что он увидел в странном предмете, подаренном Пржевальским.

Император помрачнел.
— Записать в архив. Под грифом «особо хранить».

Доклад Арсеньева отправили туда же, где уже покоилось зеркало судьбы.

А далеко на востоке, в Харбине, барон Унгерн сидел за столом и разглядывал карту. На полях был нарисован странный знак — чёрная лилия. Барон улыбнулся своей холодной улыбкой: он чувствовал, что приближается к разгадке.

Глава 2

Москва. Наши дни.

Старинное здание архива на Никитской улице хранило в себе запах пыли и бумаги, накопленный веками. Кирилл Иванов, молодой сотрудник отдела редких фондов, привычно проходил мимо строгих стеллажей. Его работа заключалась в том, чтобы разбирать и систематизировать донесения, отчёты, письма, попадавшие в архив ещё со времён Российской империи.

В тот день он наткнулся на папку, обшитую блеклой тканью, с грифом «Особо хранить». На обложке стояло: «Доклад В. К. Арсеньева. 1916».

Кирилл аккуратно открыл папку. Первые страницы были привычно сухими: карты, схемы, зарисовки древних руин. Но дальше шёл текст, в котором Арсеньев описывал странные легенды местных народов о «зеркале судьбы».

«Зеркало, — писал исследователь, — не является предметом культа в привычном понимании. Оно скорее — ключ. Местные жители утверждают, что оно показывает не столько настоящее, сколько неизбежное будущее. Однако каждый, кто смотрел в него, становился мрачным и избегал дальнейших разговоров».

Кирилл почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он невольно оглянулся: в читальном зале, кроме него, сидела только пожилая женщина — Елена Сергеевна Сироткина, бывший сотрудник расформированного научно-исследовательского института востоковедения. Она листала газету и словно не обращала внимания на окружающих.

Кирилл вернулся к документу. В конце было приписано рукой чиновника: «Хранить вместе с предметом. Доступ ограничить».

— С каким предметом? — тихо произнёс он.

Мысль пронзила его: возможно, в архивах и по сей день скрывается то самое зеркало, о котором шли легенды.

В этот момент из приоткрытого окна донёсся приглушённый голос:
— Он нашёл папку. Теперь надо действовать быстро.

Кирилл вздрогнул и встал. Он обернулся к окну, но за стеклом виднелась только темнота осеннего вечера.

*****

На следующий день Кирилл вошёл в архив с тревогой. Папка Арсеньева не выходила у него из головы. Странная приписка о «предмете», голоса за окном — всё это казалось смесью сна и реальности.

Он шёл по коридору, когда у лестницы столкнулся с высоким мужчиной в строгом костюме. Тот задержал взгляд на Кирилле чуть дольше, чем положено случайному прохожему.

— Кирилл Иванов? — спокойно спросил незнакомец.

— Да... — ответил он настороженно.

Мужчина протянул удостоверение.
— Сергей Алексеевич Крылов. Отдел по защите исторических ценностей ФСБ.

Кирилл непроизвольно шагнул назад.
— Что вам нужно?

— Поговорить. — Сергей убрал удостоверение и понизил голос. — Я знаю, вы нашли вчера доклад Арсеньева.

— Но... откуда?.. — Кирилл замер.

Сергей взглянул на него испытующе.
— Некоторые документы отслеживаются автоматически. Особенно такие. — Он сделал паузу. — И ещё... не только мы знаем о зеркале.

Кирилл нахмурился.
— О каком зеркале вы говорите? Это же всего лишь легенда.

— Легенда, за которой гоняются уже больше ста лет. — Сергей посмотрел в сторону окна. — Есть организация. Мы называем её «Чёрная лилия». Они охотятся за артефактами, способными влиять на судьбы. И поверьте, Арсеньев был прав: зеркало — не игрушка.

Кирилл почувствовал, как в груди стынет что-то тяжёлое. Ему хотелось рассмеяться, назвать всё бредом, но серьёзность собеседника не оставляла места сомнениям.

— Почему вы обращаетесь ко мне? — наконец вымолвил он.

Сергей посмотрел прямо в глаза.
— Потому что вы первый нашли эту папку. И теперь они будут искать вас.
В тишине архива прозвучали шаги. В дверях мелькнула фигура в длинном пальто. Кирилл и Сергей переглянулись: охота начиналась.

*****

Осень в Москве была сырой и тревожной. Кирилл шёл домой поздним вечером, когда заметил: за ним тянется чья-то тень. Шаги позади были слишком ритмичными, чтобы быть случайностью. Он ускорил шаг, но и преследователь ускорился.

У светофора Кирилл рискнул оглянуться. В полумраке он увидел мужчину в длинном пальто и шляпе, лицо скрывал капюшон. Незнакомец явно следил за ним.

Кирилл свернул в переулок и почти побежал. Сердце стучало в висках. Вдруг позади послышался быстрый топот. Незнакомец догонял его.

И тут из тёмного проёма двора раздался женский голос:

— Иванов! Сюда!

Кирилл, не раздумывая, нырнул в калитку. Дверь за ним резко захлопнулась. Он обернулся — и обомлел. Перед ним стояла Елена Сергеевна Сироткина, пожилая сотрудница архива.

— Елена Сергеевна?.. — выдохнул он.

Она держала в руке тяжёлую трость с металлическим навершием и выглядела так, будто готова пустить её в ход.

— Тише, — прошептала она, — у вас хвост.

За калиткой раздались шаги и недовольное ворчание. Мужчина в пальто прошёл мимо. Елена подождала, пока всё стихнет, и только тогда позволила себе опереться на трость.
Кирилл смотрел на старшую коллегу с изумлением.
— Вы думаете, что в архиве все тихие библиотекари? — с иронией произнесла она. — Когда-то я работала в Институте восточных культур. Изучала древние тексты о Бохае. А ещё в молодости занималась самбо. Эти навыки пригодились.

Кирилл всё ещё не мог поверить.
— Но почему вы...

— Потому что я знаю, что вы нашли. — Елена взглянула на него пристально. — И знаю, кто за вами охотится. «Чёрная Лилия» не останавливается.

Она достала из сумки старый потрёпанный блокнот.
— В нём записи моего учителя. Он говорил о зеркале судьбы. Теперь пришло время вам узнать правду.

Кирилл взял блокнот, и его ладони задрожали.
Глава 3

Квартира Елены Сергеевны напоминала маленький музей. Полки были заставлены книгами о Дальнем Востоке, этнографическими альбомами и выцветшими фотографиями экспедиций. На стене висела карта Маньчжурии с пометками красными чернилами.

Кирилл сидел за столом, держа блокнот, который ему вручила Елена. Сергей появился спустя полчаса, войдя без лишних церемоний — будто давно был частью этой комнаты.

— Ну что ж, — сказал он, снимая пальто, — теперь все карты на стол.

Елена поправила очки.
— В этом блокноте собраны заметки профессора Орлова, моего научного руководителя. Он занимался культурой Бохая и первым нашёл упоминание о зеркале судьбы в маньчжурских летописях.

Сергей скептически посмотрел на тетрадь.
— Упоминания — одно. Но у «Чёрной Лилии» есть сведения, что предмет существует реально. И они готовы идти по трупам.

Кирилл, наконец, заговорил:
— Но зачем? Что им даёт зеркало? Оно же всего лишь… показывает отражение.

Елена тихо усмехнулась.
— Отражение — да. Но не всегда твоё. Иногда оно открывает картину грядущего. И не каждый способен выдержать то, что увидит.

Сергей склонился к Кириллу.
— Им нужно не отражение. Им нужно использовать зеркало как инструмент влияния. Представь: показать политику его собственную смерть — и заставить его изменить решение. Или убедить толпу в неизбежности войны.

Кирилл вздрогнул.
— Это оружие.

— Именно, — кивнул Сергей. — И оно лежит в архиве. Под самым твоим носом.

Повисла тишина. Часы на стене отбили десять ударов.

— Значит, — сказал Кирилл, — они попытаются украсть его.

Елена подняла взгляд. В её глазах, несмотря на возраст, горел твёрдый свет.
— И мы должны быть готовыми раньше них.

*****

Ночь в архиве была гулкой и тревожной. Старое здание с его сводчатыми потолками и длинными коридорами казалось живым, будто стены сами слушали шаги и дыхание.

Кирилл вёл Сергея и Елену по узкому коридору к железной двери подвала, где хранились «особые фонды». Воздух становился прохладнее, лампы мигали, отбрасывая длинные тени.

— Здесь, — прошептал Кирилл, показывая на массивный замок.

Сергей шагнул вперёд, уже доставая пропуск. Но внезапно свет погас. Коридор накрыла кромешная темнота.

— Спокойно, — тихо сказал Сергей. В его голосе слышалась натянутая пружина.

Из тьмы донёсся шорох. Потом — быстрые шаги. В тусклом свете фонарика, который включил Кирилл, вынырнули трое людей в чёрных куртках и масках. На груди у каждого — символ чёрной лилии.

— Уйдите, — хрипло бросил один из них. — Эта дверь не для вас.

Сергей выхватил пистолет с глушителем, но прежде чем он успел навести его, двое из нападавших рванулись вперёд. Движения были резкими и выверенными — явно люди, обученные борьбе. Один попытался заломить Сергею руку, второй схватил Елену за плечо.

Но Елена, не растерявшись, резко развернулась, скользнула из захвата и подставила нападавшему ногу. Мужчина потерял равновесие и рухнул на пол с глухим стуком. Её движения, хоть и выдавшие возраст, всё равно оставались точными и уверенными.

Кирилл в панике схватил связку тяжёлых ключей и со всей силы метнул её в лицо другому нападавшему. Тот отшатнулся, и Сергей воспользовался моментом: короткий удар прикладом — и противник повалился.

Оставшийся третий «лилиец» понял, что внезапность потеряна. Он не стал драться дальше.
— Это только начало, — бросил он и исчез в глубине тёмного коридора, растворившись в тишине.

На мгновение снова воцарилась полная тьма и тишина, только дыхание троих друзей нарушало её.

Сергей убрал оружие.
— Теперь сомнений нет, — сказал он, глядя на Кирилла и Елену. — Они знают, что зеркало здесь. И они не остановятся.

Кирилл чувствовал, как сердце гулко бьётся в груди. Он понимал: архив больше не был тихим хранилищем истории. Он стал ареной борьбы за судьбу страны.
И пока  двое из троих нападавших, мирно почивали на полу, Сергей быстро проверил их карманы. Не обнаружив ничего интересного произнес:
- А теперь быстро уходим!

*****

Утро в Москве выдалось серым и дождливым. Казалось, сама погода пыталась смыть следы ночных событий, но воспоминания о нападении всё ещё стояли перед глазами Кирилла.

Он сидел на кухне у Елены Сергеевны. На столе дымился крепкий чайник, но кружки так и оставались нетронутыми. Сергей стоял у окна, не сводя взгляда с мокрых улиц.

— Они действовали слишком организованно, — сказал он наконец. — Это не воры и не авантюристы. Это подготовленная группа.

Елена поправила очки, взгляд её оставался спокойным, почти строгим.
— И что это значит?

Сергей повернулся к ним и положил на стол тонкую папку с документами.
— Вот. Архивные материалы, которые мне удалось достать через свои каналы. «Орден Чёрной Лилии» появился в начале двадцатого века. В него входили потомки офицеров и чиновников, потерявших всё после революции. Они верили, что с помощью артефактов древнего Востока смогут вернуть России «правильный путь».

Кирилл нахмурился.
— И зеркало — часть их плана?

— Да, — коротко ответил Сергей. — Для них оно не реликвия. Оно — инструмент. Видение будущего можно превратить в оружие. Покажи человеку гибель — и он изменит свою жизнь. Покажи народу развал — и он покорится «спасителям».

Елена вздохнула.
— Но если зеркало действительно обладает такой силой, разве его не стоило бы уничтожить?

— Слишком поздно, — резко сказал Сергей. — Они уже знают, что оно существует и где оно находится. Если мы его уничтожим, они всё равно будут искать. И если не зеркало, то что-то другое.

Кирилл наконец сделал глоток чая, но руки у него дрожали.
— Значит, мы должны его защитить.

Сергей усмехнулся уголком губ.
— «Мы»? Ты понимаешь, во что ввязываешься? Эти люди не остановятся ни перед чем.

— Я понимаю, — твёрдо сказал Кирилл. — Но я видел их в архиве. Я знаю, что они реальны. И если они доберутся до зеркала, последствия будут катастрофическими.

Повисла тишина. Только дождь стучал по подоконнику.

Елена посмотрела на обоих мужчин.
— Значит, решено. С этого момента мы действуем вместе.

Сергей кивнул, принимая её слова.
— Хорошо. Но тогда нужно понять, где именно хранится зеркало. И есть ли ещё кто-то, кто знает о нём.

Кирилл опустил глаза. Он вспомнил старые документы, упоминания Пржевальского и Арсеньева. Возможно, ответы скрывались не только в архиве, но и в экспедициях прошлого.

Глава 4. Следы в дневниках

Вечером Кирилл снова сидел в своей комнате, освещённой настольной лампой. Перед ним лежали аккуратно разложенные дневники Арсеньева, исписанные мелким, но разборчивым почерком. Бумага за десятилетия пожелтела, на полях виднелись заметки карандашом.

Он читал взахлёб, почти не замечая времени. В записях Арсеньева не только бытовые описания экспедиций, но и странные упоминания о «зеркале судьбы», о жрецах древнего государства Бохай, и даже о встречах с шаманами, которые намекали на скрытые силы артефакта.

— Здесь явно не только этнография, — пробормотал Кирилл. — Это похоже на тайный дневник, в котором он фиксировал то, что нельзя было публиковать официально.

Он чувствовал, как строки тянут его в глубину, будто открывается вторая реальность, тщательно спрятанная от широкой публики.

Когда Сергей вошёл в комнату, Кирилл почти вздрогнул. Тот молча сел рядом и жестом попросил показать записи. Они вместе склонились над пожелтевшими страницами.

— Вот, смотри, — Кирилл указал на абзац. — «Жрец поведал, что зеркало — не предмет почитания, но орудие испытания. Кто посмотрит в него, тому откроется не будущее, но его собственная судьба в предельной ясности. Немногие выдерживают».

Сергей нахмурился.
— Это уже не просто легенда. Арсеньев пишет слишком уверенно. Значит, у него были серьёзные источники.

Они перевернули несколько страниц. И вдруг замерли. На одной из них была приклеена выцветшая фотография: группа русских офицеров в экспедиции. Среди них — Владимир Клавдиевич Арсеньев, рядом с ним стоял высокий мужчина в мундире с резкими чертами лица.

На обороте рукой Арсеньева было написано:
«Барон Р. Ф. фон Унгерн. Проявляет чрезмерный интерес к словам жреца. Мне это тревожно».

Кирилл невольно вздрогнул, словно ощутил дыхание чужой эпохи.

Рядом с фотографией, в сноске, Арсеньев упомянул и Пржевальского:
«Генерал Пржевальский писал ещё в 1880-х о слухах среди маньчжурцев, что в горах хранится зеркало судьбы. Наши беседы с проводниками лишь подтвердили его догадки».

— Значит, Арсеньев знал о легенде ещё раньше, — сказал Сергей, задумчиво проводя пальцами по краю страницы. —  Но сам артефакт не видел.  А Унгерн… он видел в нём инструмент власти.

Елена подошла ближе. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнул интерес.
— Вот оно, звено. Легенда тянется через десятилетия: от слухов среди проводников, через дневники Пржевальского и Арсеньева — и к тем, кто готов убить ради этого зеркала сейчас.

Кирилл молча всмотрелся в выцветшие черты Унгерна. Его взгляд на фотографии был жёстким, одержимым, словно уже тогда барон видел в зеркале не миф, а реальность.

И вдруг Кирилл понял: их противники — не просто фанатики из тени. Это наследники старой идеи, той самой одержимости, которая тянулась сквозь эпохи.

— Значит, — тихо сказал он, поднимая глаза на Сергея, — прошлое снова стучит в наши двери.

*****

Ночь выдалась тяжёлой. Кирилл почти не сомкнул глаз, всё время вспоминая выцветшие строки из дневников Арсеньева и суровый взгляд Унгерна на фотографии. История, начавшаяся как архивное исследование, теперь жила рядом с ним, словно шаги прошлого слышались в темноте.

Утром Сергей собрал всех в своей квартире. На столе, устланном бумагами и картами, лежали раскрытые дневники Арсеньева с тщательно проставленными закладками.

— Смотрите, — сказал он, указывая на исписанную страницу. — Вот здесь.

Он прочитал вслух:
«Жрец сказал: зеркало укрыто в месте, где три реки сходятся, а гора словно страж возвышается над ними. Древние называли его Вратами в иной мир. Я отметил в своих картах этот район, хотя не решился туда идти. Слишком опасно».

Кирилл нахмурился.
— Но… постой. Если зеркало судьбы хранится в архиве, то что тогда описывает Арсеньев? Разве может быть два одинаковых артефакта?

Елена, до этого молча листавшая заметки, поправила очки и впервые за долгое время заговорила с особым вдохновением:
— На самом деле это не противоречие. В легендах Бохая упоминаются не одно, а три зеркала. Первое символизировало власть и принадлежало императору. Второе использовали жрецы для испытаний вождей — оно открывало не будущее, а истинную суть человека. Третье называли зеркалом перехода. Его считали вратами между мирами.

Сергей медленно кивнул.
— Тогда всё становится на свои места. То, что находится в архиве, — императорское зеркало, то самое, что могло попасть к Николаю II через Пржевальского. А Арсеньев писал о другом — о зеркале испытаний или, возможно, о вратарном.

Кирилл задумчиво перевёл взгляд с дневника на старые карты.
— И выходит, что «Чёрная Лилия» охотится не только за архивным зеркалом… они могут знать о существовании других.

Елена тихо добавила:
— И если они найдут зеркало перехода, никто не может предсказать, к чему это приведёт. В легендах говорится, что те, кто пытался пройти сквозь него, редко возвращались прежними.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. За окнами шумел город, но трое людей чувствовали, что уже стоят на границе иной истории — той, где прошлое и настоящее сплетаются в узор, способный изменить судьбы.

Сергей решительно собрал бумаги.
— У нас нет времени. Нужно проверить этот район. Если Арсеньев был прав, там кроется ключ к загадке. И, возможно, к пониманию того, что ждёт нас дальше.

Кирилл вгляделся в карту и невольно сжал кулаки.
— Значит, дорога ведёт в Сихотэ-Алинь.

Елена слегка улыбнулась, словно с грустной иронией:
— Или в пропасть, из которой не каждый возвращается.
- Но как-же тогда поступим с тем зеркалом, которое в хранилище? - задал резонный вопрос Кирилл.
- А что с ним сделается в хранилище? – возразила Елена, - Поверьте, молодые люди, что в хранилищах и подводу с лошадью не так просто найти. Особенно если не знать, где она находится.  Там иногда такой бардак… Так что это зеркало в большей безопасности, чем в самом охраняемом банке.

*****

Вечером они втроём сидели в полупустом кафе неподалёку от архива. На столе лежала карта Сихотэ-Алиня, покрытая пометками и крестиками. Сергей привычно проверял входящих посетителей, взгляд его скользил от дверей к окнам — будто он ожидал нападения каждую минуту.

Кирилл, напротив, чувствовал себя неловко. Ему было трудно свыкнуться с мыслью, что они обсуждают древние артефакты в месте, где вокруг пьют кофе и смеются люди, далекие от их тайн.

— Мы должны решить, как действовать, — сказал Сергей, отложив карту. — Если отправимся на Дальний Восток, нам нужны документы, транспорт и прикрытие.

— А «Чёрная Лилия» даст нам время? — тихо спросила Елена, будто сама себе.

Её слова прозвучали пророчески. В этот момент дверь кафе открылась, и вошли трое мужчин в одинаковых тёмных куртках. Они выглядели слишком собранными, чтобы быть случайными посетителями. Их глаза сразу зацепились за стол, где сидели Кирилл, Сергей и Елена.

Кирилл наклонился к Елене и прошептал:
— Почему они всегда такие? Обязательно одинаково одеты. Ну что, джинсы со свитером уже не в ходу у тайных обществ?

Елена едва заметно усмехнулась, но её глаза оставались серьёзными.
— Может, им так легче узнавать друг друга, — ответила она.

Один из вошедших направился прямо к их столику. Высокий, с короткой стрижкой и холодным взглядом.

— Вы слишком любите копаться в старых бумагах, — сказал он тихо, почти дружелюбно, но каждое слово звенело угрозой. — Архивы хранят не только знания, но и проклятия. Может, пора оставить прошлое в покое?

Кирилл почувствовал, как сердце гулко ударило в груди. Сергей встал, заслоняя собой Елену.
— Мы не ищем неприятностей, — сказал он твёрдо.

— Но неприятности ищут вас, — усмехнулся незнакомец и сделал знак своим спутникам.

В следующее мгновение завязалась короткая, но жёсткая схватка. Один из противников попытался схватить Кирилла, но тот, неожиданно для себя, успел отшатнуться, и удар прошёл мимо. Сергей действовал хладнокровно — быстрым движением выбил руку у нападавшего, а затем использовал приём, явно выученный в спецподготовке.

А Елена двигалась уверенно и точно. Она отразила выпад второго нападавшего, а затем, вспомнив то, чему её когда-то учил тренер в студенческие годы, резко заломила руку противнику и отбросила его в сторону. Несмотря на почтенный возраст, её движения оставались отточенными и быстрыми.

Крики посетителей заглушили звон разбитой посуды. Люди в панике бросились к выходу.

Нападавшие, поняв, что захватить цель быстро не удастся, отступили. Высокий мужчина бросил на прощание:
— Вы идёте туда, куда вам лучше не ходить. В Сихотэ-Алине много троп, но не все из них приводят обратно.

И они растворились в толпе, оставив после себя только напряжённый холод и шёпот испуганных людей.

Кирилл тяжело дышал, глядя на своих спутников.
— Это они… «Чёрная Лилия»?

Сергей кивнул.
— Теперь сомнений нет. И с этого момента у нас нет права на ошибку. И поздравляю нас всех, в квартирах у нас кажется прослушки. Впрочем, не обязательно в квартирах…

Елена убрала со стола карту, аккуратно сложив её.
— Они знают, куда мы направляемся. Значит, времени у нас ещё меньше, чем мы думали.

*****

После инцидента в кафе они укрылись в небольшой квартире Сергея. За окнами город шумел обычной жизнью, но внутри царила тишина, нарушаемая лишь редким шорохом бумаг и гулом старых труб.

Кирилл сидел на краю дивана, всё ещё под впечатлением от схватки. Перед глазами вставали движения Елены — быстрые, уверенные, словно она много лет назад тренировалась ежедневно.

— Елена Сергеевна… — начал он осторожно. — Простите, но вы удивили нас сегодня.

Она чуть заметно улыбнулась, словно её уличили в маленькой тайне.
— Удивила? Думаете, в молодости я сидела только в библиотеках? — Она сняла очки, отложила их на стол и на мгновение словно помолодела. — Я занималась самбо, потом немного дзюдо. Тренер у нас был суровый, всё время повторял: «Женщина должна уметь постоять за себя». Видимо, кое-что в памяти осталось.

Сергей усмехнулся, но без иронии.
— Судя по тому, как вы заломили руку этому парню, в памяти у вас сохранилось гораздо больше, чем кое-что.

Она махнула рукой, но потом её взгляд стал серьёзным.
— Вы, наверное, хотите спросить, почему я ввязалась во всё это? Ведь я женщина не юная, могла бы спокойно сидеть дома, читать лекции студентам…

Кирилл кивнул. Мысль витала у него на языке, но он не решался её произнести.

Елена вздохнула.
— Я рано овдовела. Муж погиб на севере, ещё в советское время, во время экспедиции. Детей у нас не было. Я ушла с головой в работу, в экспедиции, архивы, институт. Наука стала моей семьёй. — Она на миг замолчала, и её голос прозвучал мягче: — Но знаете, в какой-то момент я поняла: что толку в жизни, если ты только перелистываешь страницы и смотришь в прошлое сквозь стекло витрины?

Сергей внимательно слушал. В его взгляде было уважение.
— А теперь вы решили, что пришло время не просто читать про историю, а быть её частью?

— Наверное, так, — кивнула Елена. — Не подумайте, я не ищу приключений ради пустого азарта. Но когда я впервые услышала о зеркале судьбы, внутри что-то дрогнуло. Словно всё, чем я занималась раньше, вело меня к этой точке.

Кирилл почувствовал, как у него сжалось сердце. Перед ним была не просто строгая учёная, а человек, который прожил трудную жизнь, потерял близких, но сумел сохранить силу духа.

Елена надела очки обратно и сказала твёрдо:
— Так что не сомневайтесь во мне. Я дойду с вами до конца. Может быть, это мой последний шанс сделать что-то действительно важное.

Сергей посмотрел на неё внимательно и кивнул.
— Значит, у нас в команде настоящий боец. И учёный, и исследователь. Нам повезло.

Елена слегка усмехнулась.
— Боец в юбке… только уже немолодой. Но не списывайте меня со счетов раньше времени.

В этот момент Кирилл понял: теперь он не представлял их команду без Елены. Она стала для них чем-то большим, чем просто архивист или специалист по древним текстам. Она была связующим звеном между прошлым и настоящим, и именно её решимость придавала всей истории новый смысл.

Глава 5

Бегство

В квартире царила тишина, но тишина эта была мрачной и натянутой, словно струна, готовая оборваться. Сергей снял наушник, кивнул Кириллу и Елене.

— Телефоны глушат. У нас максимум полчаса, — его голос прозвучал сухо и чётко. — Дальше останемся в сетке.

Кирилл почувствовал, как неприятный холодок пробежал по спине. Он ещё вчера думал, что всё это — лишь цепочка странных случайностей. Но теперь сомнений не осталось: на них действительно идёт охота.

И в тот же миг послышался металлический щелчок. Кто-то возился с замком снаружи.

— Быстро! — Сергей показал рукой.

Елена не растерялась. Удивительно уверенно, как будто она делала это не в первый раз, она направила их к запасному выходу — узкой лестнице в тёмный двор-колодец.

— Я жила в этих местах ещё студенткой, — сказала она негромко. — Ходила здесь короткими путями. Вперёд!

Через минуту они уже были на улице, смешиваясь с ночной толпой. Город жил своей жизнью — огни витрин, запах жареных пирожков от киоска, редкие такси. Но позади, в темноте, мелькнули две тени.

— Они рядом, — прошептал Кирилл.

— Вот именно, — бросил Сергей. — Поэтому уходим сразу. В Сихотэ-Алинь. Поездом.

— Самолёт быстрее, — заметила Елена.

— Самолёт — значит список пассажиров, камеры, досмотр. Они ждут нас там. Поезд — шанс раствориться, — отрезал Сергей.

На вокзале атмосфера была густой от запаха кофе и перегретого железа. Люди с чемоданами, солдаты в форме, бабушки с клетчатыми сумками. Казалось, никто на них не смотрит — и всё же Кирилл чувствовал на себе чьи-то глаза.

Сергей покупал билеты у полусонной кассирши, а Елена, присев на скамейку, разглядывала толпу. Она сидела прямо, подбородок гордо поднят, и в её облике было что-то от учёной, привыкшей держаться, и от женщины, познавшей одиночество.

— Вас не пугает всё это? — тихо спросил Кирилл, опускаясь рядом.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Я вдова. Муж погиб давно, детей у нас не было. Моя жизнь — книги, архивы, институт. И я всегда думала, что так будет до конца. Но сейчас… сейчас я чувствую себя живой. И знаете, Кирилл, бояться я устала.

В этот момент по залу прошли трое мужчин в одинаковых тёмных куртках. Кирилл не удержался:

— Ну вот опять. Что за мания у них одеваться одинаково? Словно у них дресс-код — «тёмное и мрачное». Неужели трудно надеть джинсы и свитер?

Елена едва заметно улыбнулась.

— Маскарад, — сказала она. — Так они чувствуют себя частью «ордена». Но в этом и их слабость. Они слишком заметны.

Сергей вернулся с билетами.

— Вагон шестой. Через пять минут отправление. Держитесь рядом и не оглядывайтесь.

Поезд тронулся, и городские огни поплыли за окнами. Кирилл откинулся на спинку сиденья, сердце колотилось, как после бега. Но в груди впервые за всё время мелькнула странная уверенность: может быть, у них действительно есть шанс.

А позади, на перроне, один из мужчин в тёмной куртке долго смотрел вслед уходящему поезду. Его губы дрогнули, и он тихо произнёс в рацию:

— Цель ушла. Но мы знаем, куда они направляются.

Через два с половиной часа, когда поезд снизил скорость и дернулся на мелкой станции, Сергей шепнул:
— Выходим! Дальше на перекладных. Нам не нужна система. Дальнобойщики не любят спешить с бумагами, но у них есть сердце и жёсткость. А главное — они движутся по трассам, где камеры не следят за каждым грузовиком.

Кирилл не сразу понял, как это должно работать, но видел решимость в их лицах. Он думал о железных регистрах, о цифрах в базах данных — и вдруг понял, что сейчас это не помогает.

Они вышли в холодный туманный воздух. Платформа была крошечной — два фонаря, полуразбитая скамья, касса с заколоченными окнами. Людей почти не было. Вдалеке у трассы мерцали фары — дальнобойщики обсуждали что-то возле своих машин.

Елена уверенно направилась к ним. Она улыбнулась и заговорила спокойно, будто давно знала таких людей. Один высокий мужчина с грубым лицом посмотрел на неё, потом на её спутников, и кивнул:

— Куда вам?

— На восток, — коротко сказала Елена. — Платим наличными.

— Ладно, до развилки довезём, — махнул водитель рукой. — А дальше видно будет.

Они быстро забрались в кабину, и через минуту грузовик уже тронулся. На платформе остались стоять двое мужчин в тёмных куртках. Они видели, как машина увозила цель, но не решились приблизиться. Один из них поднял рацию:
— Ушли. На трассе перехватим.

В кабине было тесно, пахло табаком и кофе. Водитель, не поворачивая головы, сказал:
— По нашим правилам: не ссориться, не задавать лишних вопросов. Довезём куда сможем.

Кирилл кивнул. У него в груди бушевал адреналин, но впервые за всё время появилось чувство: они вырвались из петли.

Он посмотрел на друзей у руля Фортуны: на Елену, которая расплатилась с дальнобойщиком, и на Сергея, что оставался хладнокровным. У каждого из них была своя роль, и вместе они держались крепче, чем поодиночке.

*****

Ночь сгущалась, дорога вела вперёд, и в гуле двигателя было что-то похожее на надежду.


 И уже седьмой по счету дальнобойщик Аркадий уверенно держал руль: он знал эту трассу как ладонь, умел вычислить, где придорожная колея ровнее, где лучше съехать, чтобы не застрять. В кабине пахло кофе и резиновым уплотнителем, отмеренные удары мотора убаюкивали, но напряжение не отпускало.

— Я видел эту иномарку ещё на стоянке, — неожиданно сказал он, глядя в зеркало. — Она ехала следом. Не стоит им доверять. Часто так охотники ходят — тихо и по науке.

Кирилл напрягся. Вдалеке, на обочине, мерцала точка фар — тот самый чёрный седан, который уже несколько раз казался слишком близко.

— Что вы предлагаете? — спросил Сергей.

Аркадий медленно улыбнулся, в его лице было что-то от дороги и от силы, заросшей бородой и годами в кабине.
— Есть у меня знакомые. Неподалёку — старое сельцо. Люди там не просто «староверы», а современные своего рода «староверы» — они купили землю ещё в перестройку и живут по своим правилам. Крепкие ребята, не городские. Если спросите по-доброму — помогут. А если кто-то начинает давить — они умет быстро показать «дорогу в лес», как говорят у нас.

Елена вскинула бровь.
— Вы предлагаете привезти нас к секте?

— Не «секте», — поправил Аркадий сухо. — Там община. Люди не любят посторонних, но если просят — помогают. Они дальнобойщиков уважают. И не любят, когда за ними шляются те, кто «как будто в пиджаках, а по сути — охотники».

Сергей задумчиво посмотрел на дорогу. Решение давалось быстро — медлить было опасно.
— Договорились. Везите.

Грузовик съехал с трассы на грунтовку, и лес окружил их со всех сторон. Ветер шуршал в кронах, и время как будто растаяло. Через двадцать минут впереди показались огни маленького посёлка — пару домов, склад, старые амбары. Воздух пахнул сеном и печным дымом.

Они подъехали к широкому двору. Из дверей вышли люди в тёплой одежде, женщины с платками, мужчины с крепкими руками. У некоторых были старые заплечные сумки, у других — брезентовые сапоги от дождя. Лица у всех были суровые, но внимательные.

К ним подошёл невысокий, но плотно сложенный мужчина лет пятидесяти с жестким взглядом. Он взял под козырёк и произнес по-бытовому:
— Кто к нам едет в такое время?

Аркадий вышел первым, сплюнул и коротко объяснил ситуацию. Мужчина кивнул, потом повернулся к своим.
— Проводим, — сказал он. — Но правила у нас просты: не суетитесь. Мы помогаем — но не связываемся с делами, где придётся лезть в политику. Понимаете?

Елена шагнула вперёд, ровно произнесла:
— Мы просим помощи — как люди просят у людей. Ничего лишнего.

Мужчина посмотрел на неё дольше, чем было нужно, словно считывая душу, а затем мотнул головой.
— Веди их, Петр. Место для ночёвки будет, а далее утро покажет.

Им дали угол в большом тёплом помещении: солома, занавешенные окна, печка и стол, где сразу присели местные с чашками чая. Никто не задавал острых вопросов. Люди работали взглядом, одним движением решая, что нужно делать.

*****

Тёмный седан подъехал к въезду через полчаса — слишком осторожно, на расстоянии. Из него вышли двое: один в аккуратном плаще, другой — в маске спокойного хамства. Они медленно прошли по краю двора, словно проверяя, нет ли тут заведомо чужих.

Один из староверов — высокий Павел, с широкими плечами и берёзовой бородой — вышел вперёд и небрежно кинул:
— Чего вам тут надо? Дорога прямая — кто там к нам пристал, тому в лес выход.

Мужчины из седана моргнули, как будто не ожидали такой прямоты. Их глаза пробежались по разбросанным телегам, по хозяйственным инструментам, по людям в сапогах. Павел сделал шаг вперед, поднял руку — никто не увидел, что именно он сделал, но седан не поехал дальше. Трое мужчин, что сидели у машины, вдруг стали суетливо общаться по рации; их разговоры превратились в короткие команды. Силы не равны — не мешайте себе.

Павел подошёл ближе к одному из них и тихо произнёс, чтобы слышали только те, кто рядом:
— Езжайте своей дорогой. Здесь не ваши следы. Если вы будете ждать — это не сработает. Отъезжайте, и всё будет иначе.

За ним как бы послышался шорох — из амбара вышли ещё двое, стариковского вида, но с руками, которые и в молодости могли ломать колёса. Они не кричали, не угрожали, просто стояли настолько спокойно, что в этом спокойствии таилась угроза. Мужчины в седане, почувствовав себя не в своей стихии, растерялись. Один из них прошептал короткое слово, и машина медленно свернула и уехала, растворившись в ночи.

Сергей наблюдал за всем молча. Он понимал: здесь не было зрелищного насилия, не было «скрутить за две секунды», как в дешёвом боевике. Здесь была организованность, местное знание и уверенность в себе — гораздо страшнее громкой силы. И этого хватило, чтобы преследователи отступили.

Павел вернулся и хлопнул Кирилла по плечу, словно поздравляя с удачным исходом:
— Ночь плохая для чужих порядков. Здесь лучше не светиться. Вы идите к утру на старую дорогу, через поле. Там следы ведут иначе, а люди ваши — не найдут по своим приборам. Легко не будет, но живыми до места, - и тут его суровый взгляд словно прочитал их намерения, - прибудете.

Елена наклонила голову в знак благодарности.

- Пойдёмте в амбар, сейчас дождь польет, а там можно и поговорить. И судя по вашим преследователям, есть о чём – сказал и кивнул головой в сторону амбара Павел.

*****

Тёплый свет лампы качался под потолком амбара. За окном шумел дождь, в печи потрескивали дрова, и в воздухе витал терпкий запах сена. Кирилл, Елена и Сергей сидели на лавке рядом с Аркадием. Напротив — несколько мужчин в грубых суконных рубахах, женщины с повязанными головами.

Старейшина, Фёдор Данилович, смотрел на гостей пристально, не мигая, будто проверяя их на прочность.

— Ну, люди городские, — наконец сказал он, — дороги вы наши не знаете, в дома чужие не заходите без причины. Зачем пришли? Откуда беда-то?

Сергей выдохнул. Он понимал: лгать здесь — значит потерять любую поддержку. Эти люди действительно «чуют» фальшь.

— Мы ищем старое, — сказал он. — Артефакт. Его называют Зеркалом судьбы. Оно связано с историей Бохая, с теми, кто жил здесь задолго до нас. Наши враги тоже его ищут. Если они доберутся первыми — беда будет не только для нас.

Фёдор Данилович нахмурился, провёл ладонью по бороде. Остальные переглянулись. Наконец он сказал:

— Сказку вашу мы слышали. Не только вы про то зеркало думаете. У нас старики рассказывали: три их было, три зеркала. Одно ушло к царю. Одно потерялось в земле. А про третье — молчат, будто в горах спрятано.

Елена удивлённо подалась вперёд.
— Значит, предания дошли и до вас?

— У нас тут земля память держит, — спокойно ответил старейшина. — Кто слушает, тот и знает.

В амбаре воцарилась тишина. Лишь капли дождя стучали по крыше.

Фёдор Данилович снова заговорил, теперь мягче:
— Если ищете вы правду, а не золото и власть, я укажу дорогу. В горах живёт один человек. Шаман. Его зовут Олзо. Он хранит песни и пути, знает, где тропы к старым святилищам. Не каждый к нему дойдёт, не каждого он примет. Но вас — может.

Кирилл почувствовал, как по коже пробежал холодок. Слово «шаман» звучало не как легенда, а как живая часть реальности.

— Где его найти? — спросил Сергей.

Фёдор Данилович поднял руку, словно указывая в сторону тёмного леса.
— Завтра, как свет поднимется, пойдёте с нашими ребятами к старой тропе. Они доведут вас до распадка. Дальше дорога сама поведёт, если сердца ваши чистые.

Он замолчал и добавил:
— Но запомните: зеркало не любит тех, кто ищет для выгоды. Оно отвечает только тем, кто готов услышать правду о себе.

С этими словами он поднялся, и разговор был окончен.

Ночь прошла в тревожных снах. Кириллу снилось, будто зеркало уже стоит перед ним, и в нём отражается не он сам, а чужие лица — древние, суровые, безмолвные.

А утром они вышли из амбара, вдохнув холодный воздух и запах мокрой земли. Несколько мужчин, молчаливые и сильные, уже ждали их у старой телеги. Один из них, Павел, сказал коротко:

— Ведём вас к шаману. Дальше — сами.

И дорога снова открылась — теперь в сердце гор, туда, где легенды и реальность начинали сливаться в единое.

Глав 6

Дорога вела всё выше, туда, где лес густел и становился тёмнее. Утренний туман цеплялся за стволы, словно не желал отпускать путников. Павел и двое его товарищей шли впереди уверенно, почти не глядя под ноги, и лишь иногда кивали:
— Здесь осторожнее, камень скользкий.
— Тут не шумите, обрыв близко.

Кирилл удивлялся: тропа казалась ему бесконечной, а они двигались так, словно знали каждый корень и каждую трещину в скале.

— Эти люди… — прошептал он Елене, переводя дыхание, — будто часть самой тайги.
— Так и есть, — отозвалась она. — Их мир — здесь.

К полудню дорога сузилась, лес расступился, и перед ними открылся распадок. Три утёса сходились, образуя треугольник, а посреди журчал ручей. Павел остановился.

— Дальше — вы сами, — сказал он. — Мы своё дело сделали.

— Как мы найдём шамана? — спросил Сергей.

Павел посмотрел вдаль и медленно произнёс:
— Олзо сам найдёт вас. Если сочтёт нужным.

С этими словами он и его спутники развернулись и исчезли в лесу так же бесшумно, как появились.

Тишина накрыла троицу. Лишь ручей бежал по камням, и где-то высоко кричал коршун. Кирилл опустился на камень, вытирая лоб.

— И что теперь? Мы сидим и ждём?

Елена молчала, глядя на поток. В её глазах отразилось напряжение — и какая-то странная уверенность.
— Иногда, Кирилл, чтобы идти дальше, нужно уметь ждать.

Сергей же, напротив, не мог усидеть на месте. Он обошёл распадок, проверил скалы, даже попробовал подняться выше. Но каждый шаг словно возвращал его к тому же месту.

И тогда, когда уже начинало темнеть, они услышали глухой звук бубна. Он накатывал, будто волна, и растворялся в воздухе. Сердце Кирилла забилось чаще.

Из-за скалы вышел человек в длинной одежде из оленьих шкур, с повязанной на лбу красной лентой. В руках он держал круглый бубен, на котором был нарисован орёл. Его шаги были медленны, но в них чувствовалась сила.

Он остановился напротив, и его глаза — тёмные, глубокие — словно заглянули каждому в душу.

— Я Олзо, — произнёс он низким голосом. — Вы ищете зеркало. Но прежде чем дорога откроется, вы должны понять: зеркало показывает не мир — оно показывает вас.

Сергей хотел что-то сказать, но шаман поднял руку.
— Не спеши. Ночь длинная. Сядем у огня — и пусть тайга решит, достойны ли вы увидеть то, что ищете.

Он обернулся, и они пошли за ним — туда, где в глубине ущелья уже мерцал костёр.


*****

Изба шамана стояла на краю сопки, словно приросшая к камням. Внутри пахло дымом, сушёными травами и смолой. В углу тихо потрескивал костерок, и свет его разливался по стенам, на которых висели бубны, связки сушёных кореньев и странные символы, нарисованные охрой.

Старик встретил их молча. Его лицо было иссечено морщинами, но глаза горели так, будто в них отражалась сама ночь.

— Садитесь, — сказал он, и голос его был глухим, как рокот далёкой реки.

Они расселись вокруг костра. Сергей, по привычке, занял место так, чтобы видеть вход. Кирилл, хоть и старался держаться спокойно, всё время ёрзал, оглядывался на странные предметы. Елена сидела прямо, с тем самым спокойствием, которое так часто сбивало с толку её спутников.

Долгое молчание нарушил только треск дров. И лишь потом шаман заговорил:
— Зеркало Судьбы — не вещь. Это — врата. Оно видит то, что скрыто глубже всего в душе. И каждый, кто смотрит в него, встречает самого себя. Но не каждый выдерживает.

Он взял бубен, обтянутый тусклой кожей, и начал выбивать ритм. Сначала медленно, потом быстрее. Ритм словно совпадал с ударами сердца. Гости потеряли счёт времени.

****

Последний удар в бубен. Стих гул звука. Кирилл,  Сергей и Елена сидели не  шевелясь. Шаман поднялся, положил бубен на пол и достал из-за очага свёрток, обёрнутый в грубую ткань. Его руки дрожали, но в глазах горел холодный огонь.

— Вы хотели истины, — сказал он тихо. — Но истина — это груз. Я лишь хранитель. Я могу открыть вам дверь, но за ней вы должны стоять крепко.

Он развязал узел. Внутри оказался маленький круглый предмет, завернутый в шёлк. Старик осторожно снял ткань — и в комнате засияло тусклое серебристое сияние.

Это было Зеркало. Небольшое, с трещиной по краю, но поверхность его жила. Она дрожала, будто рябь на воде, и светилась изнутри.

Кирилл невольно протянул руку, но шаман резко остановил его.
— Смотреть можно. Трогать — никогда.

Они поочерёдно взглянули в него.

Елена увидела, как страницы книг перелистываются сами собой, а среди них — её собственная рукопись, ещё не написанная.
Сергей увидел людей в серых кабинетах, которые спорили, кому принадлежит зеркало: государству, народу или вовсе кому-то третьему. И вдруг он понял, что сам стоит среди этих людей.
Кирилл увидел себя ребёнком, сидящим у костра с отцом, которого он давно потерял. Отец что-то говорил, но слова тонули в сиянии.

В этот миг огонь в очаге вдруг треснул, и шаман быстро накрыл зеркало тканью.

— Достаточно, — его голос прозвучал резко. — Вы увидели то, что должны. Больше нельзя.

Он бросил в огонь пригоршню трав, дым обволок их. Сознание стало вязким, веки тяжелели. Последнее, что услышали герои, был его голос:
— Никто не должен знать, где оно. Никто.

Когда они очнулись, было утро. В избе пахло только золой. Зеркала не было — лишь тлеющие угли в очаге.

— Мы видели его, — прошептал Кирилл.
— Видели, — кивнула Елена.
Сергей молчал. Его лицо было каменным.

Тайга за окнами шуршала, будто ничего не случилось.

*****

Они шли по тропе вниз, к деревне. Тайга шумела, словно ничего не случилось. Но каждый знал: ночь у шамана изменила всё.

Кирилл первым нарушил молчание:
— Мы видели его. Настоящее Зеркало Судьбы. Но ведь это не всё… В архивах тоже есть зеркало.

Елена медленно кивнула:
— Да. По преданиям, их было три. Одно исчезло. Одно — у шамана, и оно защищено. А вот то, что хранится в архивах, — самое уязвимое. И самое опасное.

Сергей сжал кулаки.
— Значит, всё решает Москва. Там будет настоящая охота.

— Но если мы туда вернёмся, — тихо возразил Кирилл, — нас будут ждать. Государство потребует отчёта. Орден будет следить за каждым шагом. Мы окажемся между двух огней.

— Вернуться всё равно придётся, — твёрдо сказал Сергей. — Если зеркало ещё там, мы обязаны его защитить. Если оно уже исчезло — найти его.

Елена посмотрела на обоих. Её голос прозвучал спокойно, но в глазах горела решимость:
— Тогда возвращаемся. У нас нет права иначе.

Они двинулись дальше, и каждому казалось, что с этого момента их путь стал ещё опаснее.


 Глава 6

Поезд мягко стукнул колёсами о рельсы, когда состав медленно въехал на Курский вокзал. Москва встретила их шумом, рекламными огнями и привычной сутолокой, но в этой суете ощущалось что-то новое — настороженное, напряжённое.

Сергей первым шагнул на перрон, оглядывая толпу. Его движения были спокойными, но глаза мгновенно отмечали детали: кто слишком внимательно смотрит, кто стоит без дела, кто мог оказаться «случайным прохожим».

Елена вышла следом, поправив шарф. В Москве она словно снова становилась частью своей прежней жизни — архивы, рукописи, бесконечные бумаги. Но теперь каждый документ, каждая папка могли скрывать смертельную угрозу.

— Чувствуете? — тихо сказал Кирилл. — Здесь что-то изменилось.

Сергей лишь кивнул.

Уже вечером они вошли в знакомое здание архива. В коридорах было тихо, слишком тихо. Охранник на входе встретил их напряжённым взглядом и, не говоря ни слова, провёл внутрь.

На третьем этаже, где хранились редкие коллекции, воздух пах гарью. Елена замерла, сердце её сжалось: дверь в один из фондов была выломана.

— Здесь был пожар… — прошептал Кирилл, вглядываясь в закопчённые стены.

— Нет, — возразил Сергей, присев к полу. Он провёл пальцами по чёрной крошке, понюхал. — Это поджог, но контролируемый. Хотели не уничтожить, а замести следы.

Елена шагнула к шкафам, но сердце уже знало ответ. Полка, на которой хранились древние рукописи о «Зеркале Судьбы», зияла пустотой.

— Они опередили нас, — сказала она едва слышно. — Зеркала здесь больше нет.

Сергей поднялся и посмотрел на друзей.
— Значит, игра вошла в последнюю фазу. Теперь они уже не прячутся.



Квартира на Ленинградке

Москва гудела ночным трафиком, но в квартире на пятом этаже старого кирпичного дома стояла почти загробная тишина. Елена Сергеевна осторожно закрыла дверь, проверила замок и только тогда позволила себе выдохнуть.

— Тут мы можем быть спокойны, — сказала она и кивнула в сторону комнаты. — Подруга давно уехала к дочери в Германию. Квартира пустует, а ключи оставила мне «на всякий случай». Сегодня тот самый случай.

Они расселись на кухне. Старая электрическая плита шумела, подрагивал чайник. На столе появился чай, хлеб и немного сыра. Впервые за несколько дней они могли позволить себе хоть видимость обычной жизни.

Но Кирилл не выдержал. Он резко поставил кружку на стол, жидкость выплеснулась на скатерть.
— Да что это вообще такое?! Одно зеркало исчезло! За нами гонялись на трассе! В архивах пожар! Теперь ещё и нас сделают крайними! Вы понимаете, что это значит?!

Сергей нахмурился, но промолчал. Кирилл продолжил, почти крича:
— Я понял! Их было две группы! Две, слышите? Одна шла за нами по пятам, а другая должна была ударить в архиве. Всё рассчитано! Мы были отвлекающим манёвром. Пока мы бегали по горам и дрались на дорогах, другие спокойно готовили кражу.

Он схватился за голову:
— Теперь подозрение падёт на нас! Скажут: «Архивисты сами вынесли зеркало, а потом придумали сказки про преследователей».

— Кирилл, — голос Сергея прозвучал твёрдо, как щелчок затвора, — успокойся. Это невозможно. Ты забываешь об очевидном. Мы ехали поездом, туда и обратно. Паспорт предъявляли дважды — при покупке билетов и при проверке. У нас есть железное алиби. Нас могут обвинять в чём угодно, но доказать — нет.

Кирилл ещё хотел возразить, но слова застряли в горле. Сергей продолжил:
— Поверь, я в этом разбираюсь. Если бы мы были под подозрением, нас уже встречали бы у подъезда.

Тишина на кухне стала осязаемой. Только стрелки часов на стене отсчитывали секунды.

И тут заговорила Елена Сергеевна. Она стояла у окна, будто глядя не на городские огни, а куда-то внутрь себя.
— Постойте… Я вспомнила. В девяностые годы в хранилище, где мы работаем, был ремонт. Я только начинала тогда там служить. Полки вывозили в другие помещения, документы пересортировали. И не всё вернулось точно на места.

Сергей нахмурился.
— Ты хочешь сказать, зеркало могли отложить и забыть вернуть?

— Вполне возможно. Бумаги — да, проверяли. Но артефакт… кто вообще обращал внимание? — она посмотрела на них с неожиданным оживлением. — Может, всё это время искали не там. Может, зеркало всё ещё в архиве, но в другом помещении. Я же уже говорила,  что там лошадь с телегой легко потерять…

Кирилл поднял голову, и в его глазах загорелась новая искра надежды.
— Тогда у нас есть шанс.

Сергей кивнул:
— Значит, завтра мы возвращаемся туда. Но уже не как исследователи. Как охотники.

*****

Утро в квартире на Ленинградке началось тревожно. Никто не выспался. Каждый ворочался всю ночь, снова и снова прокручивая в памяти слова Елены Сергеевны: «Зеркало могли спрятать ещё в девяностые».

Сергей сидел за столом с раскрытой картой Москвы. Он делал заметки короткими резкими штрихами. Кирилл нервно ходил из угла в угол, то хватаясь за телефон, то откладывая его обратно. Елена Сергеевна поставила на стол чайник, но никто даже не притронулся.

— Мы не можем просто так вернуться туда, — начал Сергей. — После пожара архив наверняка под наблюдением. Не только сотрудников, но и «тех, кто ждал».

— Чёрная Лилия? — спросил Кирилл.

Сергей кивнул.
— Они не отступят. Они всё понимают: одно зеркало мы видели у шамана, но в легендах всегда говорится о трёх. Значит, архивное для них ключевое.

Кирилл не выдержал:
— Но как мы туда попадём? Там же проходная, охрана, камеры… Мы же не бандиты.

Сергей поднял на него холодный взгляд:
— Именно поэтому ты не полезешь туда напролом. Я — официальное лицо. У меня есть пропуск. У тебя — доступ как у сотрудника. Елена Сергеевна числится консультантом. Формально — у нас есть основания быть внутри. Вопрос только в том, что делать дальше.

Елена тихо вмешалась:
— Если зеркало действительно сдвинули при ремонте, оно может оказаться в старом фонде. Там, куда редко заглядывают. И только я помню, какие полки тогда переносили.

Она посмотрела на обоих мужчин. В её глазах не было страха — только усталость и решимость.
— Мы должны действовать быстро и тихо. Если кто-то из «Лилии» окажется там, то второго шанса у нас не будет.

Кирилл тяжело опустился на стул.
— То есть мы идём в логово врага. Не только охрана, но и они.

Сергей закурил, хотя давно обещал бросить.
— Именно. Но у нас нет выбора. Мы должны убедиться, там ли зеркало. И главное — решить, что делать, если оно действительно осталось.

Тишина повисла снова. За окном проезжали утренние машины, и казалось, что весь мир живёт обычной жизнью. Только трое в пустой квартире готовились к тому, что могло изменить их судьбы.

— Хорошо, — наконец сказал Кирилл, — только пообещайте одно: если мы его найдём, не будем сразу решать. Не будем хватать и бежать. Сначала подумаем. Я не хочу, чтобы мы стали такими же, как они.

Елена положила руку ему на плечо.
— Ты прав. Но, Кирюша, иногда думать приходится уже после того, как сделал шаг.

Сергей затушил сигарету и посмотрел на часы.
— У нас сутки. Сегодня отдыхаем и готовимся. Завтра — идём в архив.

Глава 7
 Мозговой штурм
Вечер застал их всё в той же кухне. Вроде бы время было «для отдыха», но никто даже не думал лечь. Казалось, стены квартиры сдавливают их, как клетка.

— Мы всё равно не уснём, — сказал Сергей, отодвигая кружку с остывшим чаем. — Значит, будем работать головой. Всё, что знаем о зеркалах. По кусочкам.

Они сели вокруг стола, как за штабной картой. Кирилл взъерошил волосы, подпер голову руками:
— Я знаю только одно: одно зеркало уже исчезло, а второе в архиве. И если мы его найдём — что дальше? Оно ведь не игрушка.

Елена Сергеевна поднялась и ушла в комнату. Вернулась с пухлой книгой в сером переплёте.
— «Символика китайских бронзовых зеркал». Ещё в девяностые мне подарил коллега-историк. Я тогда смеялась: зачем мне это? А теперь… — она раскрыла книгу и ткнула пальцем в страницу.

На гравюре изображалось древнее китайское зеркало с замысловатым узором.
— Видите? Многие из них считались магическими. Но, что важно, — Елена перевернула страницу, — они ничего не показывали. Лишь отражали владельца.

— Хочешь сказать… — начал Сергей.

— …что те, кто гоняется за «бахайскими зеркалами», могут перепутать их с китайскими. Для дилетанта они одинаковы.

Кирилл резко вскинулся.
— То есть ты предлагаешь подмену?

Елена кивнула.
— Именно. Настоящее останется там, где ему и положено быть. А им — копия.

Сергей задумался.
— Это рискованно. Но возможно.

Кирилл нервно засмеялся:
— Ну и отлично! Пусть эти любители флористики гоняются за китайской побрякушкой. Ненавижу цветы! Особенно лилии — белые, красные, чёрные, хоть горошком в крапинку! От одного их названия меня уже трясёт!

Елена улыбнулась впервые за вечер, а Сергей даже позволил себе короткий смешок. Но смех быстро оборвался, когда в дверь раздался резкий звонок.

Все переглянулись. Сергей мгновенно достал пистолет, но Елена жестом остановила его.
— Это может быть соседка.

— В одиннадцать вечера? — холодно заметил Сергей.

Он подошёл к двери, посмотрел в глазок. Лицо его побледнело.
— Полковник Сафронов, — произнёс он тихо.

Кирилл чуть не опрокинул стул.
— Твою же…

Сергей открыл дверь. На пороге стоял крепкий мужчина лет пятидесяти с орденскими планками на груди и тяжёлым взглядом.

— Здравия желаю, капитан, — произнёс он с тенью иронии. — Разрешишь войти?

Сергей отступил. Сафронов прошёл в кухню, осмотрел всех пристальным взглядом.
— Так вот вы где прячетесь. Удобное местечко. Только зря стараетесь. Всё равно придётся отдать то, что ищете.

— Отдать? Кому? — спокойно спросил Сергей.

Сафронов усмехнулся.
— Тем, кто понимает ценность артефактов. Не вам, кабинетным крысам.

Кирилл не выдержал:
— Я знал! Две группы! Одна гонялась за нами, а вторая уже в архиве! А теперь и ФСБшные «лилии» пришли за своим букетиком!

— Остынь, Кирилл, — Сергей резко оборвал его. Но внутри он понимал: Кирилл прав.

Полковник продолжал:
— Вы сами понимаете, это слишком серьёзно, чтобы оставлять вам. Так что будете работать под моим присмотром. Архив завтра. Всё официально. Но вы найдете то, что мы ищем. И хотелось бы знать, как там тайга?
- Тайга как тайга! – равнодушно пожал плечами Сергей.
- Мнда! И вот прям только тайга? Ты мне зубы не заговаривай,  капитан. Зеркало где? То другое,  за которым вы поехали. А?
- Так нет зеркала, - спокойно парировал Сергей,  - и не было никогда. Арсеньев, да, писал, но сам его не видел. А местные жители, у которых мы остановились, только и посмеялись над нам. Мол, это местные сказки и не более. Что каких только идиотов там не было. То бабу золотую ищут,  а теперь вот и за волшебным зеркалом приехали. Так что дальше деревни мы и не ходили. Тайгу мы не знаем, провожатых не давали. Там медведь людоед объявился,  сельчане и не хотели по нашей глупости своих людей на гибель отправлять, пока медведя не изловят. Так и уехали мы ни с чем.
- Ну а ребятки куда подевались, что за вами присматривали?
- Так откуда нам знать? Они до местных нас чин по чину,  вполне культурно, проводили и уехали.
- Значит уехали, говоришь. Только назад не вернулись.
Полковник резко встал, словно подытожив разговор.
— Увидимся утром. — И ушёл, оставив после себя тяжёлый запах табака и безысходности.

Когда дверь закрылась, Кирилл рухнул на стул.
— Всё. Конец. Мы теперь пешки.

Сергей сжал кулаки.
— Не пешки. Если мы сыграем правильно, мы сами поведём эту игру.

Елена положила перед ними книгу с китайским зеркалом.
— Тогда завтра мы должны сыграть идеально.

*****

Утро встретило их тяжёлым туманом и холодным дождём. Всё настроение квартиры с вечера перенеслось в улицу: серое, сырое, чужое. Елена Сергеевна завязывала шарф, Кирилл мрачно застёгивал куртку, Сергей проверял пистолет, хотя понимал — пользы от него будет мало, если за их спиной стоит ФСБ.

У подъезда уже ждала чёрная «Волга». Полковник Сафронов сидел внутри, курил и не торопился. Когда герои подсели, он бросил короткое:
— Поехали.

Дорога до архива прошла в молчании. Кирилл нервно тряс ногой, выдавливая из себя шёпотом:
— Я не могу. Я не могу сидеть спокойно. Это же капкан!

— Тише, — сурово сказал Сергей. — В капкане можно либо рвать зубами, либо сыграть мышкой. Сегодня мы — мышка.

В здании архива их встретил сухощавый завотделом, в очках с толстыми линзами. Он явно был напуган визитом в сопровождении полковника. Документы показали быстро, двери открылись — и они оказались в глубине фондохранилища.

Холодный воздух, запах пыли и старой бумаги. Высокие ряды стеллажей тянулись в полумрак.

— Вот, — завотделом дрожащим голосом указал на металлический шкаф, — здесь у нас особая коллекция.

Сафронов нахмурился:
— Открывай.

Замки щёлкнули. Внутри, среди тканевых мешков и коробок, лежал предмет, от которого у Елены перехватило дыхание: гладкая, тёмная поверхность зеркала, будто втягивающая в себя свет.

Кирилл судорожно сглотнул:
— Оно… оно живое.

Но рядом, чуть в стороне, действительно стояло другое — китайское зеркало, с узором, похожим на солнечные лучи.

Елена встретилась взглядом с Сергеем. Всё было ясно без слов: вот он, шанс.

Сафронов шагнул вперёд, наклонился к «бахайскому» зеркалу.
— Значит, вот оно…

В этот момент Елена заговорила, уверенным голосом, стараясь отвлечь его:
— Полковник, чтобы его достать, нужны специальные перчатки. Мы рискуем повредить поверхность.

Сафронов фыркнул:
— Вы же специалисты. Доставайте.

Сергей кивнул Кириллу, тот нехотя встал рядом. Под видом аккуратного извлечения они провернули трюк: китайское зеркало заменили на место «ценного», а настоящее — спрятали в глубокий тканевый мешок.

Полковник этого не заметил. Он лишь взял зеркало в руки, коротко кивнул:
— Отлично. Дальше я займусь.

— Подождите, — вмешалась Елена. — Чтобы понять его свойства, нужны эксперименты. Оно ведь не каждому показывает. Иногда — вообще ничего.

— А это мы проверим, — холодно сказал Сафронов. — Поехали.

Он повернулся к выходу, оставив им несколько мгновений облегчения.

Кирилл сжал кулаки, едва сдерживая смех:
— Всё! Мы подсунули китайскую подделку! Эти любители «лилий» будут в неё таращиться до конца жизни!

— Не радуйся раньше времени, — Сергей тихо прервал его. — Настоящее зеркало теперь у нас. А это значит — опасность только началась.

Елена крепче прижала к себе мешок.
— Главное, что оно не в их руках. Пока.

Они вышли из архива под надзором Сафронова. На улице дождь всё ещё моросил, будто стирал границы между правдой и ложью.

*****

Дождь бил по крыше, когда «Волга» свернула в боковой двор и остановилась у мраморного крыльца. Сафронов вышел первым, словно хозяин сцены, и нёс в руках свернутый в тряпку предмет — то самое зеркало, которое они аккуратно подложили взамен настоящего.

Он не скрывал удовольствия: его шаги были размерены, лицо — удовлетворённо-нахмуренное. Елена, Сергей и Кирилл шли следом, напряжённо ловя каждую ноту в жестах полковника. Они знали — сейчас решится многое: доверят ли им дальше или отберут всё и поведут по своим правилам.

В небольшом кабинете на акции Сафронова уже собрались подчинённые. На столе горел маленький ночник, и его свет скользил по поверхности зеркала так, будто проверял его температуру.

— Давайте без театра, — сказал Сафронов и аккуратно развернул тряпку.

Зеркало выглядело просто: круглая бронзовая пластина с солнцевидным узором, чуть потёртая на кромке — совсем как на гравюре в книге Елены. Никакого мистического свечения, никаких шевелений в поверхности. Только спокойное, холодное отражение комнаты и тех, кто в ней стоял.

Полковник поморщился, но вдруг его лицо стало решительным. Он взял мягкую замшу и начал тереть. Сначала аккуратно — подносил замшу, дотрагивался, смотрел в отражение, как будто искал там нечто убийственно едкое. Потом движения стали резче. Он тер, тер ещё, усилил нажим — до тех пор, пока ладони не начали белеть от напряжения.

— Ничего, — пробормотал один из сидевших.
— Может, нужно нагреть? — предложил другой, словно чувствуя за собою ответственность эксперимента.

Сафронов не слушал советов. Он только растирал зеркало, глядел в него, напрягал взгляд так, словно выжимал из поверхности видение силой воли. Замша скользила, металл блестел, пальцы краснели. Кирилл смыкал зубы и пытался сдержать улыбку — безуспешно. Сцена походила на комический спектакль, если бы не исход, от которого зависели судьбы людей.

Время тянулось тяжело. Часы тикали громко. Наконец Сафронов отступил на шаг, устало вытер лоб рукавом и с презрением глянул на зеркало. Ничего.

— До дыр его натирать хочется, — произнёс он вполголоса, словно оправдываясь перед самим собой. — Чтобы хоть след…

Он снова прижал зеркало к свету, вертел его, щурился. Потом вдруг рассердился по-настоящему. Его лицо побагровело, во взгляде вспыхнула злость, которую Кирилл уже видел раньше — ту самую, что не стыдится применять власть.

— Где результат? — рявкнул он. — Это же фантастика — либо нам подсунули фальшивку, либо… либо они хотят играть со мной.

Он отхлебнул кофе, который принес одно из рабочих, и почти с ненавистью уставился на тех, кто молча наблюдал. Его пальцы дрожали. Он упёр зеркало ладонью о стол и громко хлопнул по нему ладонью — пощечина, рассчитанная на ответ. Зеркало молчало как и прежде.

— Подготовьте протокол. — Его голос стал холоден, как сталь. — Документы, видеозапись — всё, что нужно. Я хочу полный отчёт до полуночи. И доложите вышестоящим: дело идёт дальше.

Он вытащил телефон и набрал короткий номер. Голос в трубке был ровным, с налётом деловой вежливости:
— Они сюда пришли, — слышали единственную фразу Елена и Сергей. — Дальше действовать будем вместе.

Когда он положил трубку, в комнате повисла тяжкая пауза. Сафронов взглянул на троицу и, опуская голос, сказал:
— Спасибо за помощь! Но теперь вы работаете под моим контролем.

Кирилл поставил руку на стол и не удержался от язвительной шутки:
— Хорошо. Значит, нам запрещено натирать зеркала до дыр.

Елена тихо усмехнулась, но её глаза были напряжены. Она понимала: подмена прошла, но их победа была хрупка — как тонкая плёнка на старом стекле. И в тот миг все трое ощутили, что игра только началась.

Сафронов же, стиснув губы, вышел в коридор. На его лице застыла маска человека, которого обманули — а такие люди редко отпускают обиду. Он шел быстро, по прямой к телефону и к очередному распоряжению, которое, возможно, привело бы на их след новые силы.

Глава 8

Троих друзей не отвели в тюрьму, но и свободы им не оставили. Квартира, где они скрывались, превратилась в тщательно охраняемый «пансион» — в подъезде дежурили двое оперативников, на лестнице тихо поскрипывали сапоги, а за дверью круглосуточно сидел молчаливый сержант.

— Домашний арест, — сухо сказал Сафронов, уходя. — Сидите и ждите.

К вечеру появился новый гость. Невысокий, чуть сутулый мужчина лет пятидесяти, с хитрой улыбкой и тонкими пальцами. Его представили как профессора Ким Чхэна, специалиста по восточным культурам и древним культовым предметам.

— Ну что, — профессор расставил на столе свои папки, — давайте посмотрим на ваш чудо-артефакт.

Когда ему показали зеркало, он засмеялся тихим, но уверенным смехом:

— Дорогие мои, это обычное китайское бронзовое зеркало эпохи Хань. Их в музеях тысячи, в частных коллекциях — десятки тысяч. Солнцевидный узор, патина, следы ритуального использования. Ничего особенного.

Кирилл подался вперёд, не выдержав:
— Но ведь есть легенда! «Зеркала Бохая», которые показывали будущее…

— Легенды, молодой человек, всегда есть, — профессор развёл руками. — Записи встречаются. Да, действительно, есть упоминания о неких «бахайских зеркалах судьбы». Но никто не может доказать их существование. Всё — пересказ, домыслы, сказки.

Елена тихо спросила:
— Но ведь упоминается, что Николай Второй якобы видел в нём будущее России.

Профессор улыбнулся ещё шире:
— Вот именно, «якобы». Пржевальский, Арсеньев — все давно умерли. Мы знаем только слухи. Возможно, это был другой предмет. Возможно, вообще вымысел. История любит приукрашивать.

Он положил зеркало на стол и мягко подтолкнул к Сафронову:
— С военной точки зрения вещь бесполезна. Ни энергии, ни технологий, ни тайного кода. А с культурной — интересный музейный экспонат, не более.

Сафронов хмуро слушал. Его глаза метали молнии, но он молчал.

Когда профессор ушёл, Кирилл почти закричал:
— Да это же подстава! Они что, и правда поверили, что это — китайская побрякушка?! Мы теперь крайние!

Сергей, как всегда спокойный, положил руку ему на плечо:
— Тише. Ты сам слышал: легенды есть. И раз кто-то гоняется за зеркалом, значит, где-то есть и настоящее. Пусть профессор смеётся. Он невольно подтвердил: они должны искать дальше.

Елена нахмурилась и прошептала:
— И он упомянул важное… «Якобы Николай Второй видел будущее России». Значит, память об этом где-то зафиксирована. Может, всё-таки есть свидетельства…

Комната замолчала. Снаружи слышался шаг часового.
И каждый из них понял: игра только запуталась.

*****

…Когда профессор Ким уже собирался уходить, он вдруг задержался у двери. Его глаза, только что ироничные, стали тяжёлыми и внимательными.

— Вы думаете, я говорил всё это для вас? — тихо спросил он. — Нет. Я говорил это для тех, кто слушает нас за стенами. Пусть считают, что это китайская безделушка.

Он подошёл к столу, осторожно взял зеркало и протёр его платком с такой бережностью, будто держал живое сердце.

— Знайте одно, — продолжил он. — Это зеркало не ваше бремя. И не ваша тайна. Оно должно оставаться скрытым, пока не придёт его время. Вы сделали свою часть. Сохранили его от рук «Лилии». Этого достаточно. Дальше — моя очередь.

Сергей напрягся:
— Кто вы на самом деле?

Профессор посмотрел прямо в глаза:
— Я хранитель. Как были хранители до меня. В каждом поколении есть те, кто оберегает.

Он бросил короткий взгляд на Елену:
— В девяностых, когда вы только начинали работать в архиве, я тоже был рядом. Тогда, во время ремонта, зеркало переместили. Но не так, как думали остальные.

Елена побледнела:
— Значит… это вы?..

Профессор кивнул.
— Я. Тогда и произошла подмена. Настоящее зеркало было убрано, а вместо него — китайская подделка. Поэтому оно пережило десятилетия, ускользая от жадных рук.

На миг он умолк, и только в его глазах мелькнуло то, чего он не сказал вслух: «Я пронёс эту тайну через всю жизнь. И теперь — снова мой черёд увести его туда, где не найдут ни архивисты, ни спецслужбы, ни ордена».

Словно почувствовав чужие уши за стеной, он повернулся к Сергею и сказал громче:
— В любом случае, офицер, вы правы: государство должно решать, что делать с находками. Но пока это зеркало у меня — оно в безопасности.

Сергей встретил его взгляд. И впервые за долгое время понял: перед ним человек, которого даже система боится.

Профессор кивнул и, унося зеркало, вышел за дверь.

Оставшиеся сидели молча. И только Кирилл нарушил тишину, тихо пробормотав:
— Если он хранитель… значит, мы просто пешки?

— Пешки тоже меняют ход истории, — задумчиво ответила Елена.



 
Послесловие

В тёмной комнате старого особняка пахло ладаном и прелой древесиной. На длинном столе, покрытом зелёным сукном, лежало зеркало. Его обрамляла искусная бронза, затёртая до матового блеска.

— Вы уверены, что это оно? — голос старшей женщины, скрытой под вуалью, дрогнул, когда она наклонилась ближе.

— Мы следили за ними, — ответил молодой человек в чёрном. — Всё шло по плану. Архив, транспортировка, даже профессор попался в сеть. Зеркало у нас.

Наступила тишина. Женщина медленно провела пальцем по холодной поверхности. И ничего не произошло.

— Оно должно было… — прошептала она. — Должно было показать.

В глазах сидящих вокруг мелькнул страх. Один из них осмелился сказать:
— Может, ритуал проведён неверно?

Старуха резко поднялась, стукнув тростью о пол.
— Дураки! Это не то зеркало!

Все переглянулись.

— Нас обвели вокруг пальца, — продолжила она с яростью. — Кто-то подменил его десятилетия назад. Всё это время мы охотились за китайской игрушкой, а настоящее зеркало всё ещё там, где его спрятали.

В её голосе звенела ярость, но в глазах зажёгся огонь.
— Значит, хранитель ещё жив. Значит, игра продолжается.

Она медленно обвела взглядом своих соратников.
— И если хранитель думает, что может нас перехитрить… он глубоко ошибается.

В комнате стало холодно, будто стены сами слушали её.

«Если бы они знали, что настоящее зеркало всё это время находится там, где всегда находилось… что в подвалах архива спрятаны сразу две подделки, чтобы запутать охотников, — их ярость превратилась бы в отчаяние».


Татьяна Выхристова 04.10.2025