Отражение судьбы глава 29

29

Какую-то часть пути они проделали в полном молчании, а потом Роман Евгеньевич, словно собравшись с мыслями, произнёс:
- Даже не знаю, что в нашей ситуации делать: жалеть эту девочку или сокрушаться, что мы ввязались в подобную проблему…
- Прости, отец, это я во всём виноват… - сразу же откликнулся Артём, видимо, тоже размышлявший над этим вопросом и чувствовавший ответственность за происходящее.
- Оставь это самобичевание, оно никак не поможет - что свершилось, то уже не изменишь… Ты не откладывай вопрос с установлением отцовства Ликиного ребёнка, а то меня не покидает чувство, что мы всё дальше и прочнее вязнем в какой-то липкой паутине чужих историй… Подобные поездки, расспросы… всё это словно какая-то плохо поставленная пьеса, только с нашим непосредственным участием…
- Прости, пап! - вновь принялся извиняться Артём.
- Я же сказал тебе — хватит виниться и каяться, давай мыслить и действовать более конструктивно! - прервал его унылые просьбы отец и решительно добавил: - Поговори с Ликой, только осторожно!
- Хорошо, отец, обещаю, что всё решу!  - постарался как можно убедительнее ответить Артём.
- Вот и ладно… И ещё… - отец бросил на него просительный взгляд. – Домашним лучше не говорить о нашей сегодняшней поездке и вообще дома при всех не стоит обсуждать подобные вопросы… 
- Понял, отец, и полностью с тобой согласен! – обрадовался Артём, и так не желавший предавать широкой огласке ситуацию, случившуюся из-за его легкомыслия, как он это сейчас видел.
С Ликой он поговорил не сразу.  Он не знал, как сказать ей о трагедии, произошедшей в их доме, а ещё ему надо было готовиться к важному семинару в институте, на чём он какое-то время и сосредоточился. В больнице Артём не появлялся несколько дней, только звонил по телефону в отделение и справлялся, как обстоят дела у Лики. Ему подробно рассказывали, убеждая, что всё в порядке, и он спокойно возвращался к своим делам.
Видя, что Артём занят, Лику навестила Елена Витальевна, невероятно обрадовав девушку своим визитом. Помимо приятного общения с женщиной, что само по себе всегда нравилось девушке, в её приходе она увидела надежду на возвращение в дом Орловых, а значит, и к Артёму. Но Елена, внимательно расспрашивая её о самочувствии и настроении, ни словом не обмолвилась о чём-то подобном, поэтому после её ухода Лика загрустила ещё больше.
Чтобы развеяться, она позвонила своей подруге Гале, сказала, где находится и намекнула на желание увидеться и поболтать. Галина приехала на следующий день. Первые пять минут она только и делала, что ходила по палате, оглядывая её, качая при этом головой и цокая языком.
- Шоб я так жила! - наконец изрекла она и, плюхнувшись на диванчик, уставилась на подругу.
- В больнице? - рассмеялась Лика, с довольным видом возлежавшая на подушках.
- Да хоть бы и в больнице, раз тут так роскошно! - ответила та и, подавшись вперёд, сокровенно высказалась: - Лика, не будь дурой, держись обеими руками за этого Артёма, это же твой счастливый лотерейный билет!
- Что ты такое говоришь, Галюнь! – распахнула та глаза до максимальных пределов. - Я люблю его, а вовсе не ищу какую-то выгоду!
- Угу, ну да… А будь он не этим Артёмом, а, к примеру, дворником каким-нибудь или грузчиком в магазине… да просто парнем из какой-нибудь простой семьи рабочего и колхозницы… - рассмеялась Галя придуманному образу парня подружки. - Тогда ты тоже любила бы его так же крепко и искренне? Или не заметила бы даже?
- Зачем ты так, Галя! - обиделась Лика. – То, из какой Артём семьи, вовсе не определяет моих чувств к нему…
- Ой, не напрягайся, я всё понимаю! - не дала ей развить мысль Галина. - Понимаю и не осуждаю, сама бы точно так же поступила, подвернись мне такой Артём! А ты цепляйся руками и зубами, чтобы ребёнка вырастить в нормальных условиях, у тебя-то ведь за душой ничего нет, ты сама говорила…
- Да, ты права, но я на самом деле люблю Артёма, - упрямо твердила она.
- Да люби ты себе на здоровье, сколько влезет… Лишь бы он принял эту твою любовь! - заявила она, смутив и даже напугав этим Лику, и без того боявшуюся, что Тёма просто-напросто возьмёт и выкинет её из своей жизни и никакой ребёнок не поможет…
То, что Артём не появлялся у неё несколько дней, только добавляло пессимизма в настроение Лики. Она не знала, что и думать, каждый день ожидая, что он всё же придёт, но тут же, не веря в добрые намерения судьбы, представляла, что ей в любой момент могут указать на выход, потому что её пребывание здесь больше не оплачивается. Так в размышлениях, перемежающихся тревожными предчувствиями, она и дождалась дня, когда в её палате вновь появился любимый мужчина.
 Придя в больницу, Артём сначала пообщался с врачом, который опять начал рассказывать ему о сложностях положения пациентки, но обрадовал тем, что анализы и результаты УЗИ обещают, что беременность можно сохранить, но благополучный исход и для ребёнка, и для матери будет лишь при выполнении всех врачебных рекомендаций и постоянном наблюдении. И даже пообещал выписать её через недельку, если сохранится такая же положительная динамика.
С этими позитивными новостями Артём и пришёл к Лике в палату. Она дремала, положив под щёку сложенные вместе ладошки и выглядела при этом милой и беззащитной.  Некоторое время Тёма любовался девушкой, пока она, словно почувствовав его присутствие, не вздрогнула и не открыла глаза.
- Ой, Тёма… приве-е-ет… - удивлённо поморгав, протянула она сонным голосом и присела на кровати, протирая глаза, чтобы стряхнуть остатки дневной дрёмы.
- Прости, разбудил… - тихо отозвался он.
- Да нет, что ты! – махнула она рукой. – Я так рада, что ты пришёл, тебя давно не было…
- Дела были! – отозвался он, привычно присаживаясь на диванчик.
- Да, какие?  - уже бодро спросила она.
- Разные… учёба в основном и… знаешь, мы с отцом в Привольное ездили, - как-то без раздумий вырвалось у него.
С Ликиного лица медленно сползла улыбка, она опустилась на подушки, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Артём начал упрекать себя, что так резко ляпнул про поездку, увидев, как по щеке девушки скатывается слеза, потом ещё одна, еще и ещё… 
- Ты всё знаешь, да? – спросил он, поняв причину слёз.
Лика ничего не говорила, только продолжала молча плакать. Артём подошёл к кровати, присел с краю и, подняв её за плечи, прижал к себе. Некоторое время пытался успокоить девушку, но в ответ раздавались лишь всхлипывания.
- Лика, я позову врача, они тебе дадут успокоительное, - в конце концов сказал он, заглядывая ей в лицо, мокрое от слёз.
- Не надо, - замотала она головой, судорожно всхлипывая.
Не желая оставлять её, он обнял одной рукой, а другой с трудом дотянулся до бутылки с водой, стоявшей на тумбочке возле кровати.
- На вот выпей воды и успокаивайся уже, не то я всё же позову врача… Подумай о ребёнке, пожалуйста!
- Я… Я тебе… Я расскажу тебе… всё… - не в силах удержать судорожные всхлипывания, пробормотала она.
- Ладно, - согласился он и вновь прижал её к себе, поглаживая по спине, - только успокойся, ладно? Тише-тише, чшшш… - покачивал он её как ребёнка, прислушиваясь к стихающему плачу.
Лика несколько раз приступала к рассказу, но дальше местоимений «я», «он» и «они» дело не продвинулось, пока, окончательно не успокоившись, она не сходила в ванную и не умылась.
Артём усадил её на диван и, присев рядом, обнял, прижимая к себе.
- Если тебе так тяжело, то не надо, не рассказывай… Когда будешь готова, я тебя выслушаю…
-  Нет, у меня и так уже нет сил держать это всё в себе! – помотала она головой. – Всё, что со мной сейчас происходит, это мне карма за прошлое…
- Вот как? - поднял брови Артём, но она повернула к нему распухшее от слёз лицо, на котором невыносимой болью блеснули тоскливые глаза, и он коротко ответил: - Я слушаю, говори!
- Я же видела… Они оба пьяные, а у него в руках сигарета… Я видела, но ничего не сделала… А могла… могла убрать… Он не позволил бы, но можно было подождать, пока уснёт, и убрать… И тогда они бы живы были сейчас… а я ушла-а-а-а… - она опять заплакала.
- Успокойся, возьми себя в руки, - строго сказал Артём, чтобы привести её в чувство, - подумай о ребёнке!
- И ребёнок из-за меня страдает, всё я виновата… Это мне в наказание… Если бы я осталась, не случилось бы пожара… Я видела, я знала, я даже представила, как сигарета выпадет из его пальцев и всё загорится… Так и вышло, но я уже ушла и ничего не сделала, а они… - бормотала и бормотала она.
- Они сами виноваты, а не ты! – резко высказался Артём. – Судя по тому, как они жизнь прожигали, рано или поздно должно было что-то подобное случиться!
- Но случилось из-за меня, - она закрыла руками лицо.
- Да не из-за тебя, а из-за их бестолковой жизни!  - сердито высказался Артём.
- Она мне не поверила… не поверила, представляешь? – Лика вдруг начала о чём-то рассказывать. – Сказала, что я отвратительная лгунья и ещё… развратница, потому что специально соблазняла её Николеньку, она так его называла… Представляешь, она родную дочь выгоняла, а этого подонка защищала… Представляешь? А он… он… Он стоял у неё за спиной и смотрел на меня своими заплывшими поросячими глазками, довольно лыбясь…
- Всё, тише-тише, успокойся… Никто тебя больше не тронет! – пообещал Артём девушке, крепче прижимая её к себе.
- И бабушка… она тоже из-за меня умерлa.
- Почему из-за тебя…
- Потому что это случилось, когда я приехала и рассказала ей всё про этого Кольку, про то, что мать меня выгнала и сказала, чтобы ноги моей больше в доме не было, хотя этот дом отец мой строил…
- Этот гад что-то тебе сделал?
- Нет, мне удалось вырваться…
- А что ты там делала? Зачем приезжала к ним?
- Вообще-то, это был мой дом и там жила моя мать, я же не знала, что она все мозги пропила… А я сюда приехала на установочную сессию и ещё… с тобой хотела встретиться, сказать тебе о ребёнке… Но сначала поехала в Привольное, бабушка просила забрать оттуда альбом с фотографиями отца и на кладбище сходить на его могилку… Я днём приехала, матери не было, она на рынке в нашем районном городке работала у одного коммерсанта в палатке, кстати, там же и у Колькиного родного брата магазин продуктовый имеется, они и познакомились там…
- А почему он-то не работал, можно же было с братом… - Артём вспомнил, что Григорий тоже называл его тунеядцем.
- А оно ему надо было – работать!  Мать его кормила, поила… всё боялась, что он уйдёт к молодой какой-нибудь… Ага, дурака нашла, ему плохо, что ли, было…  Днями на диване лежал, да телевизор смотрел, ждал, когда мать приедет, пожрать ему привезёт, ну и выпить само собой! – горько сказала Лика. – И в тот день также было… Увидел меня, начал какую-то ересь нести, я не стала слушать, сразу ушла на кладбище, прибралась там немного, правда, уже холодно было, что смогла сделала… Вернулась, думаю, чаю сейчас горячего выпью, согреюсь, да и поеду… А этот гад уже не трезвый, начал всякие пошлости говорить, хватать меня, я огрызалась, он меня неожиданно сгрёб в охапку и потащил в комнату… - она поморщилась. – Как сейчас помню этот дикий запах перегара, лука, в общем, противно всё так… Отбивалась как могла… Потом часто думала, лучше бы чайник горячий схватила и… Тогда бы мать, может, жива бы была… - её голос вновь задрожал…
- И что дальше? – спросил Артём.
- А что дальше… Мать пришла, как закричит: - «Ах вы бесстыдники! Сволочи!» Потом резко на одну меня переключилась… Ну, а дальше… Обозвала меня всякими словами и вытолкала на улицу, я прошла под навес, там лавочка, села и расплакалась.  Из дома сначала крики доносились, потом вроде стало тише – помирились! – горько усмехнулась она. Я на улице часа два то сидела, то ходила, чтобы согреться… Пошла в дом, чтобы забрать свою сумку и альбом с фотографиями, когда уже последний автобус вот-вот уйти должен был… Там на столе две бутылки водки, одна уже пустая, а во второй половина… Я за альбомом прошла в комнату, а в спальню дверь открыта, я и увидела свисающую с кровати руку Колькину с сигаретой, - Лика вздохнула.
- Погоди, погоди… Ты совершенно зря себя казнишь! – вдруг воскликнул Артём. – Когда последний автобус уходит из Привольного?
- Около восьми вечера, в семь сорок пять точнее, - растерянно сказала Лика.
- А пожар по словам вашего соседа Григория случился ближе к ночи, это значит что? – почти радостно спросил Артём.
- Что? – повторила она.
- То, что после той сигареты, которую ты видела в руке этого Кольки, он мог ещё пачку их выкурить!
- Ты думаешь? 
- Конечно! Так что не терзайся понапрасну, последняя сигарета в их жизни случилась гораздо позже! Даже если бы ты забрала эту, ничего не изменилось бы…
- Правда? – спросила она дрожащими губами. – Это так?
- Так, именно так! В этом твоей вины уж точно нет! – заверил её Артём.
- Ох, мама, мама, - покачала головой Лика, - прости меня…
- За что ты просишь прощения? – недоумённо спросил Артём.
- Я ведь даже на похоронах не была… На следующий же день с утра помчалась в институт, оформила академ и уехала назад к бабушке! Сердце не на месте было всю дорогу, я чувствовала, что плохое что-то случилось… Потом бабушка попала в больницу, а через неделю её не стало… Так я и осталась одна…
- А сестра бабушки, к которой вы уехали?
- Она меня терпеть не может, - сказала Лика.
- Почему?
 - Она вообще никого не любит… Как-нибудь расскажу тебе всю историю нашей семьи, в которой было до и после. До папиной гибели и после неё – две разные истории, будто про разные семьи, - пообещала Лика.
- Кстати, сосед ваш в Привольном Григорий рассказал, что твою мать с Николаем хоронил его брат, милиция его разыскала быстро, а вашего с бабушкой адреса никто не знал, только город, куда вы уехали, поэтому вам и не сообщили…
- Я знаю, - кивнула Лика, - я в этот раз как приехала, сразу в район поехала, на рынок пришла в палатку, где мама раньше работала, там обо всём и узнала… Я съездила на кладбище, цветы положила и приехала в город к Гале, ну а дальше ты всё знаешь…
Артём прижал её к себе крепче и поцеловал в висок.
- И не говори больше так, ты не одна, с тобой наш малыш, - нежно сказал он.
- Ты спрашивал о тесте на отцовство, - она задумчиво посмотрела на него, - я согласна, когда сдать надо?
- Да хоть завтра, - ответил Артём.
- Давай тогда завтра! – утвердительно сказала Лика, поуютней устраиваясь в объятиях Артёма.