Глава 5. Визит

   Отойдя на приличное расстояние от гигантских каменных стен наш герой остановился в замешательстве. Надо было а, понять, что произошло, б, понять где он оказался и в,  что делать дальше. Но предаться размышлениям не хватило времени. Стайка туристов с раскосыми глазами окружила его и непрерывно модулируя интонации в своем непонятном языке восхищенно защебетала: "Льена, Льена…»  Они начали непрерывно щелкать объективами в его сторону. Потом каждый из них старался взять его под руку, прижаться к нему то справа, то слева, щебеча на русском,   как им казалось, языке «Фотосеся, фотосеся». После фотографирования в карманы его пиджака иностранцы начали совать денежные купюры, а следом к нему прижимались следующие.
    Товарищ, в глубине своей памяти сохранил воспоминания о том, что фотографирование даже деревянным фотомонстром, стоящим не треноге, ничем хорошим не заканчивается. Вначале стеснялся, старался повернуть голову в сторону, однако его профиль  с бородкой вызвал восхищенные выкрики со стороны туристов и фотоаппараты защелкали с удвоенной скоростью. Всю вторую половину дня товарищ провел в окружении и местных демонстрантов и зарубежных туристов, окруженный и омытый людской любовью и восхищением.

   Иногда за спиной он слышал восхищенные женские голоса: « А кто это? Ульянов? Щукин?» Да нет, отвечал другой голос, Это Он, Сам…» «Слава Богу, может наконец- то этих коммуняк прогонит. Святой человек!»
   «Смотри, какая интересная  идея! -говорил другой женский голос. Ты, бездельник все найти себе работу не можешь после своего ракетного института. Вот тебе готовая бизнес идея. Росту в тебе больше двух метров, я тебе ночью костюм сошью, будешь завтра здесь шагами площадь мерить  императором Петром. А я, так и быть, неподалеку буду Екатериной Великой прогуливаться, инкассацию твоей выручки делать. И попробуй мне только одну бумажку заныкать, убью!!!»

    До вечера не мог товарищ выбраться с этой площади, а когда выбрался и уже неспешно шел по набережной реки, то его внимание привлекла бравурная мелодия и з висящих на  фонарных столбах рупоров « И каждый такой молодой и юный октябрь впереди!» Нет, что-то не чувствую я сегодня себя молодым. Его рука скользнула по лицу. Бородка и усы. Опустил голову, оглядел себя: темно-коричневый костюм –тройка, антикварные  ботинки с. Огромным количеством дырок для шнурков. Снял кепку, хотел рукой пригладить обычно непослушные волосы и вдруг его рука наткнулась на совершенно гладкую лысину. «Похоже что- то я  упустил. « в который раз за день подумал товарищ .

   Человек в темно-коричневом костюме присел на тротуарную скамью и стал слюняво пересчитывать купюры, доставая их из карманов брюк, боковых и внутренних карманов пиджака. В сумме получилась цифра с большим количеством нулей, но много это или мало, надолго ли хватит на жизнь в столичном городе, что можно купить на эти деньги, товарищ сказать не мог. Среди купюр ему в ладонь выскользнул кусочек картона с золотым теснением. «А,  вспомнил он, визитная карточка из банкетного зала. А отчего бы не нанести визит, денег много не бывает, а возобновить навыки одного из четырехсот способов сравнительно честного отъема денег у обеспеченных граждан, совершенно не мешает.»
   Милиционер, к которому пешеход обратился с вопросом, вытянулся по стойке смирно, отдал честь  и только немного придя в себя стал подробно и сбивчиво объяснять какими кривыми арбатскими переулками пройти по указанному адресу.
    У входа в неприметное здание, спрятавшееся в тени высоченного небоскреба со шпилем, стоял крепкий верзила в ослепительно белой рубашке, черном галстуке и с выпирающим бугром подмышкой пиджака. «Не положено!» рявкнул он, хотя глаза его расширились от удивления, когда он взглянул на визитера. Тот не смутился, редко какие двери открываются сразу, знал по опыту он. Он небрежно протянул громиле визитную карточку, зажатую между средним и указательным пальцем. «Любезный, несколько старорежимно сказал он, доложи хозяину.» Вид этой карточки произвел магическое действие: громила согнулся в поясе, очень осторожно взял двумя руками карту за уголки и произнес «Прошу меня простить, пожалуйста следуйте за мной…» Войдя в дом, охранник, выражая всей своей спиной почтение к визитеру, прошел через амфиладу комнат и почтительно, с полупоклоном попросив подождать, скрылся за высокой дверью.

   Через секунду, не более, гость услышал грозный вопль из-за двери: «Как?!!! Ты заставил его ждать?!» Дверь мгновенно открылась и на пороге оказался тот самый еврей из банкетного зала. «Добро пожаловать, добро пожаловать, дорогой мой! Пшел вон!»  рявкнул он, обернувшись к охраннику. «Добро пожаловать!-он уже усаживал пришедшего в глубокое кресло «Вам удобно?» Потом сел напротив. «Чай, кофе?» спросил он.
    От долгого хождения по улицам, позирования с туристами горло человека с бородкой клинышком пересохло. «Воды», произнес он. «Отличный выбор!, проникновенно проворковал Бориска, С газом, без газа? Боржоми, кона дип, восс, тасмансая, гренландская, антарктическая?» «Нарзан есть?», вставил гость, в памяти всплыли долгие дороги Северного Кавказа.«Отличный выбор, снова проворковал Бориска.» «Простите, он присел в кресло напротив за маленький стол для переговоров. Я не узнаю Вас в гриме.» « Меня многие сейчас не узнают, обиженным тоном произнес собеседник. А ведь когда-то моего отца знал каждый гражданин этой страны.» 
   «И кто-же у нас отец?», в голосе толстячка прозвучали металлические нотки. «Я сын лейтенанта Шмидта», с апломбом произнес  человек в коричневом костюме. «Сын, говорите,  лейтенанта Шмидта?» Взгляд толстячка стал отрешенным, он что-то напряженно обдумывал, постукивая ребром визитки по столу. «Понимаешь, брат, он внезапно перешел на "ты", министрам, их замам и прочим я отдаю визиточки попроще. А визитки вот с этим фирменным тиснением я раздаю по паре-тройке штук в год. Президентам стран, папе римскому, серым кардиналам и мастерам стула масонских лож. Вот я и подумал, что кто-то из них прикалывается, переодевшись вождем всех времен и народов. Инкогнито сохраняет, очень оригинальная идея!» он расхохотался.

    « А это всего лишь сын лейтенанта Шмидта. Ну здравствуйте, товарищ Бендер!»