Дюймовочка Лика, роман, 14 глава

Глава 14. Страшная ночь

– Что ты натворил?! – возмутилась Лика и замахнулась рукой на ангела, но вместо руки взметнулось собственное крыло.
– Я что, стала ангелом? – опешила она.
– Ты им была всегда... Ты же понимаешь, что когда всё хорошо, то и пролетает мгновенно.
– Я ангел, да-а, – протянула она, вспомнив о младенце.
И она шагнула в пропасть, погладила кудряшки на головушке Ликуси, обняла крыльями Леонида, шепнула, что всё будет хорошо.

***

Лёка вернулся, как обычно, подхватил дочку на руки и начал крутиться на кухне, кормить ужином своих девочек. А Лика жаловалась на проказы дочки, оставив контроль за мытьем Ликуси на другой раз, сославшись на усталость от сумбурного дня. Ликуся еще гулила в кроватке, а молодая мамочка уснула, как отключилась.
Леонид еще немного почитал при ночнике, ожидая поползновений из детской кроватки, но тоже срубился спать.
Среди ночи его разбудил страшный визг ребёнка, он скорее включил свет и соскочил с постели. Но Ликуся вопила не в кроватке, лежала, как обычно, между ними, неистово сучила ногами, рука Лики держала ее за кудряшки, видимо, гладила и дёрнула во сне. Пора отучать ребенка от спальни, а отселять в детскую комнату. Лика почему-то не слышала. Он вернулся на свое место в постель, хотел взять малышку на руки, чтобы успокоить, и коснулся ледяной руки, скрюченные пальцы защемили прядку Ликуси, никак на удавалось отцепить волосёнки дочки. Не веря себе, он подполз на коленях, потрогал застывшее лицо жены, одеревеневшее тело и чуть не выронил ребенка из рук.
Ликуся всхлипывала, дергаясь головой и всем телом, из памперса текло теплым.
Леонид на автомате набрал экстренный вызов, невпопад отвечал на вопросы, единственное, что до него дошло, надо пойти открыть дверь. Он сидел на краю кровати, раскачиваясь сам, заодно качая ребёнка.
Приехали быстро, при ярком свете суета вокруг была еще страшней. Смерть констатировали, предположительно, остановка сердца, а несчастный вдовец что-то бормотал невнятно да еще на русском, то вскакивал и требовал что-то сделать.
Потом полиция приступила к допросу, как всё случилось, есть ли еще родственники, работа. Он отвечал на автомате, что проспал, не знает, как всё случилось.
Затем вмешались доктора, что-то укололи успокаивающее, тогда Леонид расслышал, как звала дочка:
– Пап-пап-пап...
– Ох уж эти русские, так любят предаваться печали, когда тут дел невпроворот с дитём, похоронами. Это очень плохо... А почему у ребенка нет своей комнаты? Я это внесу в протокол...
Леонид собрался с духом, забрал малышку из чужих рук, позвонил Фридриху.
После всех формальностей пришли с носилками за Ликой. Муж, вдовец, попросил всех выйти, дать попрощаться с женой. Все отошли за двери, но не прикрыли  их. Леонид прижался лбом к ее щеке, шепча что-то, расцеловал, перекрестил, кивнул санитарам и отвернулся.
– Мам-мам-ма, – Ликуся пролепетала и потянулась к носилкам.
– Мама спит, она устала... – начал он и зарыдал в голос.
Полицейский кивнул доктору, потянулся взять ребенка.
Леонид сдался под второй укол, нельзя паниковать, истерить, иначе дочку заберут, если отец не может справляться.
Днем появился Фридрих, сам не помнил, как гнал по автобану. Вместе они пережили похороны, стали собираться уезжать на время хотя бы к Фридриху. Куда ни кинь взгляд, всё напоминало о Лике.
Они остановились в городке, где работал Леонид, следовало зайти и как-то оформить разрыв контракта.
Фридрих с внучкой ждал в кафе, все три дня они почти не ели, только кофе да сигареты, даже не пили, вдруг за руль... Ждать пришлось долго. Леонид вернулся не один, чистокровная арийка с тонкими губами – юрист, предложила посмотреть и оформить служебную квартиру в связи с трагическими обстоятельствами. Никто Лёню отпускать не собирался.
Они нехотя проехали квартала три от завода, вроде обычная хрущёвка, квартира трёшка на первом этаже, но с балконом. Фрау Марта показала направление, где находится кирха, где можно сдать ребенка в садик, как делают все, или нанять няню.
Они остались, вскоре приехали уборщики, затем привезли кровать, диван, предметы для детской. В принципе, уже можно было ночевать, фрау Марта вроде как всё учла и просила непременно сообщить, когда Ленни выйдет на работу.
Фридрих остался еще на неделю, съездил в поселок, вывез некоторые вещи, библиотеку, склад прошлогоднего варенья. Когда руки заняты, горе переносится не легче, но время пролетает не так мучительно долго. Днем они знакомились с парком, детским городком и учреждениями.
Фридрих вздыхал, а на прощание всё-таки выдал:
– Знаешь, Лёня, здесь ты не найдешь приличной матери для ребёнка... Я пытался, но немки слишком прагматичны. Они даже предпочтут родить без мужа, больше выплат от государства получат, чем выйдут за нищего, вот что я понял. Да мы еще и русские, здесь мы всегда будем бедными в их глазах, у них иные приоритеты.
Леонид не стал ни спорить, ни развивать эту тему. У него есть ради чего жить, есть дочь... Да и Лика заговорила рано, и он ее понимал.

***

Прошло лет пять, вечером Леонид с Ликусей пили чай.
– Папа, почему ты плачешь?
– Я не плачу, просто носом шмыгаю...
– Ну-ну, тебе жалко, что мамино варенье закончилось, – решила дочка и придвинула вазочку папе.я
– Спасибо, доча, ты ешь-ешь варенье, я выйду покурю.
Леонид прикрыл дверь, закурил, набрал номер Фридриха.
– Привет, Лёнь! – сразу откликнулся он.
– Привет, деда Фёдор! – ответил он. – Я вот что подумал, а не пора ли нам скататься в Россию, дядя Коля просил проведать. Ты как?
– Ха! Как?! А ты не в курсе, что ковид накрыл планету Земля, всех переводят на удалёнку, рейсы отменяют. Я и к тебе не проеду теперь, наверно. У нас удалёнка невозможна, вроде пособие пока будут платить.
– О как...
– Не в курсе, что ли? Телевизор не смотришь?
– Не смотрю, работаю. Некогда. Ладно, сможешь, приезжай, иду новости смотреть.
Обсудив Ликусины новые словечки, они попрощались.

Жизнь не стоит на месте, когда-нибудь они выберутся в деревню, что бы ни случилось, надо просто жить.