Мажорик Тёма, 2

Глава 2. Мышка Лялюшка вернулась

Лето почти прошло…
Старик с дивана замечал, что Тёма как-то пристально смотрел под стол с телевизором. Дачное хозяйство такое, что чего-то только нет под столом, да и везде. Рыболовный сундучок давно пылится, благо и в очках пыли не видно, а бабка всё торчит в Москве, зато не ругается. А ведь когда-то, лет тридцать назад, специально и купили домик в деревне, рыболовный домик, никак не для сада-огорода. Только супруга не любила чистить рыбу, да и шашлыки с ребятами тоже ушли в прошлое. Вот и не о чем препираться, зато по телефону и скайпу столько нежности и заботы в голосе.
Тёмочка сразу прибегает на звонок, любит ее приветствовать: и муркнет мяу, и постель пойдёт доить, а сам заглядывает за телефон.
Мол, швабра точно не приедет?
Дед шаркал туда-сюда, ездил в райцентр, затарился, вот и распихивал добычу. Вот и куриный рулетик нарезал.
Иди-иди, перекури…
Мажорик Тёма раньше так себя не вел, а тут забрался на стол и размеренно так приступил к трапезе. Хозяин обалдел и осерчал…
А что такого?
Тёма же не всё съел, на пол не уронил, всё чинно и культурно.
Деда поворчал, ну и доел, конечно. Кофе, если с молоком, так из одной кружки пьём.
Подумаешь!
Как водится, после поездки дед скрипел, ворчал и прилег со своим хребтом отдохнуть, на чужом хребте не прокатишься. Тёме стало сытно и скушно, он тоже прилепился к дедовой ноге и с краю дивана наблюдал за полосатой полёвкой мышкой Лялюшкой. Это дед ее так прозвал, когда дети были маленькими, то не выговаривали «мышка-норушка».
Долго же ее не было, но судя по круглым бокам, жизнь удалась.
Конечно, это был верх наглости сидеть и лопать, как белочка орешки, не обращая внимания на хозяина, вот и схлопотала тапком. А дед-то расстраивался, что убил животинку.
В этот раз Лялюшка сменила гнездовье, под широкой трубой отопления можно только пару лап просунуть, беги куда хочешь. Но теперь мышка стала хитрее, брала кусочек из миски Тёмы и степенно переваливалась, прячась под стол. Ни шуршания, ни поскрёбыша, ничем себя не выдала. Ну разве что хозяйничала средь бела дня, да при хозяине.
Тёма же не дурной, чтобы бегать за ней, тем более деда и мягкий домик купил, пристроил рядом со своей подушкой на постели, и еще лежанку на окне греться на солнышке, и удочку со шнурком и мышкой-погремушкой. Даже играть с ним начал, чтобы не кусался. Говорит, больно. Но ведь любя, не со всей же дури цапнул!
– Ну, привет, Лялюшка, – мыркнул Тёма.
Бессовестная даже не посмотрела в его сторону, ухватила китикета сухого, так и несла в передних лапках.
Ну да, ресторан с тремя блюдами закончился. Была бы умнее, вечером или ночью приходила.
Дед всё-таки засёк нездоровое любопытство ленивого кота, привстал, взял очки…
И увидел!
Лялюшка успела свалить под стол, а дед вскочил да с воплями «Прибью» схватил флакон антигадина и распылил обильно под столом. Да так перестарался, что сам задохся, открыл окно, дверь на веранду, куда Тёма ринулся, чихая и матерясь.
Деда, видимо, рассчитывал, что мышка тут же выскочит, спасаясь, а он ее тапком-тапком!
Да что она, дура, что ли? Там все ходы просчитаны, мало ли лазеек в избе деревянной.
Поди, она давно уже на кухню пробежала под теми же трубами отопления, что ведут к котлу. Мышиные апартаменты как у королевы. Только вот ее подданные в поле живут и завидуют, конечно.
Да уж, деда расстроился, даже на крыльцо курить вышел, а Тёму не пустил.
Кот вздохнул уныло, посмотрел со спинки дивана на волю, а потом вспомнил, как скучал сегодня, тревожился и ждал всё утро деда, ведь он редко так надолго уезжал. А Тёма боялся и очень сильно переживал, он ведь не привык быть один.
С дедом и поговорить приятно, и укусить можно. А если что не так, то и надуть на кровать. Ведь дед всё равно его любит, потому что Тёма родной, а Лялюшка, хоть и подружка, но не дедова. Ну и хорошо, что жива осталась. Тапок – не кувалда.
И кот стал думать, почему люди мышей не любят, ведь такие красивые полоски черные на рыжей спинке.
Ух!

***

Наутро дед разорался, только по телефону.

Ага, швабре жалуется, мол, мышь скребётся, что он, глухой, услышал. Железки в деревянном ящике гремят, шурупы катаются, Лялюшка обустраивается. Да так грозно и недовольно что-то там гоняет. А дед хрен доберётся, столько добра натащил из Москвы и не играется никак, то есть совсем и ни разу не  тронул инструмент нужный!
Зато ящик крепкий, дерево сухое, теплое…
Хороший домик!

И шерсть у мажорика мягкая, только к августу он смог выгрызть все колтуны с зимней шкурки, раскидал по углам, теперь в каждой норке тепло будет.

Лялюшка продолжала греметь, никак не воспринимая человечьи голоса. Старики разговаривали на громкой связи, а Тёма и ухом не вёл на громкие забавы мышки.

Дед возмутился и начал выговаривать, что он лентяй и не кот вовсе, раз мышей не ловит.

– М-м-м-мыр, – недовольно отмахнулся Тёма, продолжая смотреть в окно.

Там птички на проводах выстроились в ряд.

Ласточки!

Вот на них он бы поохотился, вот одна устремилась прямо в окно.

Кот сам застрекотал птичкой, вытянулся во весь рост по стеклу и огрызался на деда, лови, мол, сделай что-нибудь.

– Ах ты, мыркалка дурная, гнездо у нее под крышей, фигушки ты ее поймаешь! Вот мышь найди и ешь ее. Не буду тебя кормить! Какой ты охотник?! Тьфу! Лодырь! Мажор!

– М-м-ме-ме-шор… неси своих мышей, попробую…

И дед с котом начали перебрёхиваться привычно.

А жизнь шла своим чередом и совсем не скучно.