Глава 6. Тень за троном

После моего позорного изгнания, когда я брел по дороге в ночной темноте, преследуемый лишь холодным ветром и собственными мрачными мыслями, в голове моей, словно навязчивый кошмар, снова и снова возникал надменный образ Роджера и тот странный, холодящий душу взгляд, что я заметил в его глазах, когда он заговорил с леди Элейн.

Нельзя назвать его взглядом рыцарской вежливости или светской учтивости; то был взгляд человека, попавшего в сложную и опасную ситуацию. Меня снедало беспокойство.

Я не мог отделаться от мысли, что за всем этим кроется нечто большее, чем просто придворная интрига. Мне стало жизненно необходимо понять, кто он такой, этот человек, чье влияние так явно ощущалось при дворе, словно невидимая, но властная рука кукловода, направляющая чужие судьбы и дергающая за незримые нити марионеток.

Ранее до моего слуха доходили обрывки разговоров слуг, подслушанные невзначай в коридорах и галереях, полные почтительного страха и зависти. О Роджере де Варе почему-то говорили с придыханием, словно о мифическом герое или опасном чудовище. Роджер де Вар, говорили сведущие слуги, не просто королевский фаворит, избалованный и надменный вельможа. Его род имеет древние корни, уходящие вглубь веков, его предки известны своей храбростью и жестокостью, его богатство множилось с каждым десятилетием, словно плодородная почва, приносящая обильный урожай, а его связи простирались по всей юго-западной Англии и, кажется, уходили во Францию.
Однако с недавних пор удача изменила прославленному роду. Несметное богатство растаяло как дым.

Отец Роджера скончался рано, мальчика воспитывал пожилой дядя, старший брат отца, который в скором времени начал явно выживать из ума. Роджеру пришлось во многом самому пробивать себе путь, и здесь не обошлось без темных историй, подробности которых никто не знал.

Шептались о его подвигах в далеких землях, о его невероятной храбрости и изощренном военном искусстве, за которые он снискал особое благоволение короля, и с особым придыханием - о его отношениях с некоторыми влиятельными придворными дамами, чьи имена произносились шепотом, словно речь шла о чем-то запретном и опасном, о чем-то, чего лучше не знать.

Он отличился во время Второго крестового похода, но особых благ не получил. Король жаловал ему небольшое поместье в Марш-стоун, что, конечно, не соответствовало его амбициям. Всех удивляло, почему он не женится, и в этом тоже скрывалась какая-то загадка.

Официально считалось, что он дал обет безбрачия до тех пор, пока Дамаск не вернется под сень истинной веры. Правда, церковь не требовала от него такой жертвы, то был его личный выбор, надо сказать, довольно необычный, не общепринятый. Была ли это истинная вера или лишь удобный предлог для сокрытия других, менее благородных замыслов, оставалось неясным.

Однажды, словно ведомый неведомой силой, я оделся попроще, натянул на голову крестьянскую шляпу из войлока и отправился из Иглстона в Уайт Клиф. Миновав деревню, сгорая от нетерпения и тревоги, я приблизился к замку и спрятался в тени за прохладными каменными стенами - единственном месте, куда меня неудержимо тянуло в тщетной надежде хоть издали увидеть Элейн, словно измученного жаждой путника, мечтающего о спасительном источнике, словно глупого мотылька, упорно летящего на свет и рискующего обжечь крылья.

Я понимал, что это безумие, но не мог противиться непреодолимому желанию быть рядом с Элейн, хотя бы на расстоянии. Судьба, словно злой насмешник или мудрый помощник, подкинула мне случай стать невольным свидетелем примечательной сцены, которая приоткрыла завесу тайны над происходящим при дворе.

Из покоев барона Хью, обычно погруженных в тишину и уединение подобно старому забытому склепу, где покоятся тайны прошлого, доносились приглушенные голоса, больше похожие на шепот призраков, чем на голоса живых людей.

Я замер в тени, прислушиваясь, пытаясь разобрать каждое слово, так разгадывают сложную головоломку. Один голос принадлежал Роджеру, его властный тон, уверенный и повелительный, невозможно было спутать ни с чьим другим, в нем звучала сталь и бархат одновременно, чувствовалась скрытая угроза и надменное превосходство.

Второй голос принадлежал женщине, он был красивым, низким и мелодичным, словно журчание лесного ручья, но чувствовалась в нем едва уловимая, но отчетливая напряженность, как натянутая тетива арбалета, готовая сорваться в самый непредсказуемый момент, или как тихий ропот вулкана перед извержением.

Прислушавшись и затаив дыхание, словно кот, заметивший добычу, я различил обрывки фраз, которые заставили мое сердце сжаться от неясной тревоги и ледяного ужаса. Роджер говорил о власти, о скорых переменах, которые, подобно неумолимой реке, изменяют привычное русло жизни, сметая все на своем пути, о богатствах, которые для кого-то неожиданно исчезнут, словно мираж в пустыне, оставив лишь горечь и разочарование, а кому-то вот-вот станут доступны, словно созревший плод, упавший вдруг к ногам как награда за преданность и молчание.

Женский голос отвечал ему со странной смесью страсти, словно горячее пламя, готовое испепелить все вокруг, и нетерпения, будто загнанный зверь, ожидающий прыжка, чтобы, наконец, вырваться на свободу.

Любопытство цепкими корнями проникло в мое сознание, заставляя забыть об осторожности, а неясная тревога, подобная холодному прикосновению смерти, сковала тело, лишив возможности двинуться с места. Я прижался спиной к холодной, покрытой мхом каменной стене, стараясь разобрать каждое слово, каждый шепот, доносящийся из полумрака, словно звездочет, пытающийся прочитать свою судьбу по звездам или разгадать древнее пророчество.

Вскоре по обрывкам фраз, в которых прозвучало женское имя, и интонациям я понял, что эта женщина - Анна, достаточно еще молодая жена престарелого барона Хью. Она славилась своей необычайной, почти демонической привлекательностью, но ее красота отличалась холодной надменностью и неприступностью, как зимний рассвет над заснеженными вершинами, как безупречная, но ледяная статуя, высеченная из самого чистого мрамора, и, хотя она всегда держалась с достоинством, словно королева на троне, в ее глазах иногда вдруг вспыхивал неутолимый огонь честолюбия и запретных желаний, выдавая ее душу.

То, что я услышал в тот вечер, заставило меня содрогнуться. Их голоса звучали слишком интимно, словно принадлежали давним любовникам, их планы - слишком корыстно и цинично, словно паутина, плетущаяся вокруг беззащитной жертвы, или словно заговор, зреющий в темноте и готовый обрушиться на головы невинных и ничего не подозревающих людей.

Казалось, между ними существовала какая-то особая связь, основанная не на любви и доверии, а на жажде власти и богатства, связь, словно ядовитый плющ, неумолимо обвивающий старое дерево и высасывающий из него жизненные соки. Нечто похожее на неразборчивый шепот за стенами или неясную тень за троном, скрывающую зловещий, но пока что не раскрытый смысл.

Вечер, проведенный в тени стен, когда я случайно подслушал разговор между Роджером и Анной, поселил в моей душе гнетущее чувство тревоги и страха. Я понимал, что их слова скрывают нечто действительно опасное, направленное против кого-то, возможно, против старого барона Хью, который совершенно ни о чем не догадывался. На меня навалилось чувство полного бессилия, я чувствовал себя не просто песчинкой, а исчезающей пылинкой в бушующем вихре интриг, заговоров и вероломства. Моя изначальная надежда на легкое решение проблемы угасла. Как мог простой музыкант, изгнанный из замка и лишенный всего, противостоять влиятельному фавориту и его, очевидно, коварной и не менее влиятельной союзнице?

Этот вопрос мучил меня, лишая сна и покоя. Тем не менее, я понимал, что не могу остаться в стороне. Жизнь есть жизнь, и спокойная жизнь бывает только в могиле.

Вскоре я почувствовал гораздо более серьезные последствия моего изгнания. По городу поползли грязные и лживые слухи. Они выставляли меня в самом неприглядном свете.

Иглстон - город небольшой, здесь все друг друга знают, и новости распространяются с быстротой молнии, успевая обрасти по пути все новыми и невероятными подробностями. Королевская резиденция занимает центральное место в жизни города, и поэтому вскоре практически каждый житель не преминул обсудить мой ужасный проступок, промыть мне кости своими домыслами и оригинальными суждениями.

Говорили, например, что я был неблагодарным нахлебником, которого приютил добрый и доверчивый барон де Вар, а я, будучи еще совсем мальчиком, пытался соблазнить его дочь, надеясь таким образом завладеть его богатством и положением.
Шептались о моем буйном и неуравновешенном нраве, о пристрастии к пьянству и азартным играм, о том, что во Франции я якобы погряз в долгах и пытался украсть драгоценности, чтобы расплатиться с кредиторами.

Лживые измышления, подло и злонамеренно распускаемые чьей-то невидимой, но могущественной рукой, словно ядовитые стрелы, выпущенные из темноты, быстро пронзили десять миль, отделяющие Иглстон от Уайт Клифа, и, несомненно, достигли ушей барона Хью, отравляя его разум и сердце сомнениями и подозрениями.

Я знал, что грязные обвинения должны лечь на его сердце тяжелым грузом, разрушая его доверие ко мне и лишая меня всякой надежды на оправдание. Тем не менее, я, конечно, пытался оправдаться, искал встречи со слугами, которым доверял и которые знали меня с детства, пытался донести до них правду и убедить их в своей невиновности. Все было тщетно!

Клевета, словно ядовитая змея, заползла в их сознание, отравляя добрые чувства и порождая недоверие и враждебность. Я видел, как их взоры становились холоднее и подозрительнее, как они все чаще избегали меня, перешептывались за спиной, бросая презрительные взгляды.

Скоро я начал догадываться, кто скрывается за этими гнусными сплетнями и интригами. Конечно, это был он, мой злой гений, мой неожиданный заклятый враг, чье надменное и самодовольное лицо я так хорошо запомнил на торжественном вечере в честь барона де Вара!

Он методично и хладнокровно уничтожал мою репутацию, лишая меня всякой поддержки и доверия, превращая меня в изгоя и предателя в глазах окружающих. Его целью, очевидно, было выставить меня в глазах барона жалким карьеристом и интриганом, чтобы отвести от себя любые подозрения и беспрепятственно осуществить свои коварные планы вместе с роковой и честолюбивой Анной.

Было страшно, но тем не менее я не собирался сдаваться без боя, потому что они могли нанести непоправимый вред дорогим моему сердцу людям. Я решил, что раскрою их замыслы и отомщу за те страдания, которые они мне умышленно причинили. В действительности, однако, все оказалось не так просто.


Рецензии