Люди у мусорных баков

Воздух у мусорной площадки пах осенней листвой и прелой кожурой. Но в тот вечер Олег, выходя с пакетами объедков, почувствовал другое — запах гнили и дешёвого табака. На мусорной площадке под навесом, среди контейнеров, лежали матрацы. На одном — женщина в розовом плаще с потускневшими единорогами, на другом — двое мужчин. Один курил, прикрывая огонёк ладонью. Второй, высокий, с седой бородой, аккуратной, как у актёра из старого фильма, смотрел  вверх, будто считал облака.
Олег замер. В голове мелькнуло: «Враг обнаружен». Он отступил к подъезду, бросив пакеты рядом с площадкой.

Час спустя в домовом чате горел пожар.
«У нас в мусорке трое бомжей. Женщина на матрасе, двое мужчин рядом».
«Алко-туристы. С Рублёвки, наверное».
«Они же пьют! Надо ментов звать или самим люлей дать!»

Анна попыталась вставить: «А вы попробуйте пожить без крыши...» — но её сообщение тут же затопили эмодзи и шутки про «даму, которая курит в постели».

На следующее утро Анатолий, сосед с немецкой овчаркой, решил взять дело в свои руки. Он спустил Альфу с поводка и направился к навесу.

— Убирайтесь отсюда! — голос дрогнул на последнем слоге.
Бездомные не шелохнулись. Бородатый медленно сел.
— Мы никому не мешаем, — сказал он хрипло.

Альфа, вместо лая, вильнула хвостом и обнюхала матрас. Атака сорвана.
Через пару дней приехала полиция. Но площадка была пуста. Лишь на бетоне остались влажные следы.

— Уедут в Королёв, а ночью вернутся, — пробурчал дворник.
Он оказался прав. К вечеру матрацы появились снова.

Мария Ивановна, пенсионерка из первого подъезда, попробовала поговорить. Она подошла к женщине в розовом плаще:
— Дети, может, в приют съездим? Там тепло.
— Нам и тут хорошо, — ответила та, затягиваясь сигаретой. Её глаза были пустыми, как экран старого телевизора.

Неделя шла. Холод крепчал. Олег перестал вздрагивать у навеса. Он бросал мусор в контейнер, стараясь не смотреть в сторону матрацев. Иногда ловил взгляд бородатого — спокойный, без злобы, как у человека, который давно перестал ждать чуда.

Анатолий прекратил ходить к контейнерам. Доверил это жене. Альфа теперь виляла хвостом при виде троих у площадки.

Однажды вечером Олег заметил, что возле навеса лежит новый пакет — с носками и консервами. Ниже, на первом слабом снегу, чья-то рука нарисовала палкой уравнение: x; + y; = 25.
— Окружность, — сказал бородатый, заметив взгляд Олега. — Даже в хаосе есть порядок.
Олег отрицательно кивнул, но отвечать не стал.

Через месяц на входе в мусорку поставили ворота. Жильцы радовались — наконец-то порядок. Но перед закрытием площадки Олег оставил у порога коробку. В ней — старый термос с чаем, буханка хлеба и записка: «Если нужно — возьмите».

Утром коробка исчезла. А на её месте лежал листок бумаги. Без слов. Только отпечаток ладони в инее — будто кто-то коснулся снега и оставил след.

Олег постоял у навеса, глядя на этот след. Потом бросил мусор в контейнер и пошёл домой.

В чате снова гудело: «Ну слава богу, отмыли площадку!», «А я говорила — надо было сразу пинками».

Олег не писал ничего. Просто смотрел в окно. Морозный воздух над запертой площадкой казался густым и тёмным — точно пар от дыхания тех, кого там больше не было.
 
Иногда игра не про победу. Иногда она учит, как дышать, когда вокруг воняет, а в глазах незнакомца — пустота.

А ещё она учит, что правила можно переписать. Даже если для этого нужно всего лишь оставить у порога термос с чаем.

И ждать.
Не победы.
А просто — следующего утра.