10. Сепия и терракота

    Сепия – это натуральный природный пигмент чёрно-коричневого или красноватого цвета. Данное красящее вещество добывают в странах Средиземноморья. Изначально сепию использовали в качестве чернил и краски. Натуральная сепия – это особый секрет, вырабатываемый в чернильных сумках каракатиц и осьминогов, обитающих в тёплых морях.
    Краситель представлен в двух видах: светлая сепия (тёплый коричневый с красноватым оттенком) и тёмная сепия (холодный тёмно-коричневый с зеленоватым оттенком).
    Знаменитые рукописи Да Винчи написаны сепией – великий художник и изобретатель использовал именно этот краситель, стойкий к выцветанию.
    С развитием фотографии мастера придумали обрабатывать сепией черно-белые снимки – это не только придавало им красивый оттенок, который, кстати, со временем становится ярче, но и тормозило выцветание фотографии. Именно поэтому до наших дней дошли преимущественно те ретро-снимки, которые были обработаны чернилами каракатиц. С тех пор понятие сепия неразрывно связано с фотографией.
    Уже с начала 20 века люди научились синтезировать искусственную сепию. Несмотря на это, спрос на натуральный пигмент высок и в наши дни, сейчас его добывают преимущественно на Шри-Ланке.
    Есть и ещё одно популярное применение сепии. В средиземноморских странах и ресторанах по всему миру можно попробовать экзотические чёрные макароны или другие виды пасты. Они подкрашены натуральной сепией. Как и другие морепродукты, чернила каракатиц используются в кулинарии многих культур.
    В живописи, графике и художественной фотографии весьма распространено применение сепия-эффекта. Под этим термином подразумевают коричневатые изображения, получаемые при обработке готовых чёрно-белых фотографий сульфидами или иными легко выделяющими серу реагентами при доступе воздуха. При этом высокодисперсное металлическое серебро, формирующее изображение, превращается в сульфид, придающий фотографиям соответствующий цвет. Снимки с сепия-эффектом выглядят старинными и теплыми. Их атмосферу сложно с чем-то перепутать. Даже в современных гаджетах встроены специальные электронные фильтры под названием сепия, которые имитируют колорит в стиле ретро и придают вполне обычным снимкам благородный винтажный шарм.

    Терракота (сангина) — это мелок с красновато-терракотовым пигментом, в основе которого лежит глина, окись железа и связующее вещество. Материал отличается тем, что не выгорает на солнце и не осыпается при нанесении на бумагу.
    Терракотовый цвет — это коричневый оттенок красного цвета одноимённой керамики из цветной глины. Терракотовый включает широкий спектр оттенков: бледный розовато-коричневый, более яркий припылённо-красный, а также всю коричневато-оранжевую гамму осенних листьев.
    Название "терракотовый цвет" произошло от слова терракота (обожжённая глина). Это определенный сорт цветной глины, имеющей пористую структуру и специфичный красно-оранжевый оттенок. Изделия из этого материала были распространены по всему миру, как строительный материал, предметы искусства, посуда и различные декоры.

***1
    Энжи работала в большом агентстве и снимала фотоконтент для рекламной продукции, а так же подрабатывала съемками фоторепортажей для СМИ, для блогеров и для заказчиков других фотопроектов. Пару раз она участвовала в выставках и даже получала престижные призы. Все это служило ей плюсом в резюме, потому что она сменила уже два места работы из-за своего неуживчивого характера. В агентстве ее называли Энжи, домашние – Аля, подруги и знакомые – Лика, а напарник – Гжель. Такой вот разброс получался. И все потому, что по паспорту она звалась Анжеликой. Её мать была когда-то помешана на старом французском кино.
    Энжи окончила Питерский институт кино и телевидения по программе "Руководство студией кино-, фото- и видео-творчества", отучилась 4 года, получила диплом с отличием и стала снимать все подряд сначала для себя, а потом ее наперебой начали приглашать разные фирмы. Она уже успела поработать в фэшн индустрии в модельном агентстве и на показах одежды, а так же стрит-фотографом для сетевого новостного канала. Но не сложилось, слишком строптивой она была.
    Сегодня сразу после завершения работы в агентстве, она поехала выполнять заказ своего приятеля блогера, бывшего ее напарником по совместному проекту, и не куда-нибудь, а в гончарную студию очень известного мастера, нашумевшего своими работами в глине и росписью по керамике. Такого она еще точно никогда не снимала.
    Она позвонила в домофон и представилась:
-Анжелика Казарина, я от Картуза.
-Он говорил, что приедет парень, – послышался в ответ мужской голос.
-Как парень? И как его зовут? – опешила Энжи. Неужели Картуз нашел другого фотографа, растерялась она.
-Он сказал, что приедет Гжель,– сказал мужчина.
-Аа, я и есть Гжель! Это он меня так называет, прозвище, понимаете? У блогеров вечно прозвища, сам Картуз, я у него Гжель…
-Входите, – услышала она, и дверь открылась.
    Её встретил человек в черной анти ковидной маске, в кожаном фартуке, с закатанными рукавами рубашки и с поднятыми вверх кистями рук, испачканными глиной.
-Садитесь и ждите, мне нужно закончить, – сказал мужчина, кивнул на кресло в углу, а сам сел на свое рабочее место, то есть за гончарный круг, и продолжил формировать нечто вроде кувшина, нажимая ногой на педаль привода внизу, совсем как у швейной машинки.
    Энжи осмотрелась и сказала:
-Так может, я начну? Вы очень живописно сидите и ваяете… кувшин или что это будет? Амфора?
-Сидите и ждите! – жёстко произнёс хозяин студии.
    Энжи, хотевшая уже привстать, опять села.
-Кого вы собрались снимать? Непонятного мужика в черной маске и фартуке как у мясника?
-Живые кадры ценнее постановочных,– ответила Энжи и примолкла. Её завораживали движения его рук, формировавших зауженную горловину сосуда. Было в этом что-то очень эротичное и даже почти непристойное. А он сказал:
-Рассказывайте, какую концепцию вы согласовали с Картузом.
-Ну… я должна снять известного мастера в непринужденной позе, потом его на фоне стеллажа с готовыми изделиями, потом несколько готовых изделий, парочку изделий в процессе росписи с акцентом на руки, и на этом всё.
-Вот именно. Так что имейте терпение, я уже почти закончил, – сказал мастер, остановил круг, вытер руки ветошью, встал и куда-то ушел. Энжи услышала шум льющейся воды.
    Через несколько минут он появился уже без фартука и маски:
-Так значит, вы Гжель. А я – Гончар.
-Это я уже поняла. А имя? Как к вам обращаться? – спросила Энжи.
-Я же сказал – Гончар. Сергей Гончар, – ответил мастер.
-Вы серьезно? Ваша фамилия Гончар?
-Да. С детства меня так и дразнили, потом я заинтересовался гончарным делом, потом увлекся. А потом окончил Художественно-промышленную Академию имени Штиглица по гончарному мастерству.               
    На вид ему было около тридцати. Высокий, с правильными чертами лица, словно мастерски выточенными из какого-то пластичного материала. Он смотрел на Энжи своими тёмно-карими, в цвет горького шоколада, глазами и не улыбался, словно строгий учитель.
-Ну, так что? С чего начнете? – спросил он.
-Постойте так минуту, – спохватилась Энжи, достала из рюкзака свой навороченный аппарат с огромным объективом и сделала несколько кадров.
-Теперь на фоне стеллажа? – спросил Гончар и пошел к дальней стене со стеллажом, на котором стояло множество уже расписанных кувшинов. Энжи сняла мастера на их фоне, а потом увидела этажерку, на которой стояли только темно-коричневые кувшины и кувшинчики, напоминавшие старинные крынки для молока.
-Это тоже очень красиво, – сказала она, – Встаньте здесь. 
-Что еще? Роспись? – спросил мастер после того, как Энжи сделала несколько кадров.
Гончар повел ее внутрь помещения, в отдельную светлую комнату, где на трех столах были расставлены кувшины и блюда с росписью. Он взял один сосуд открыл какую-то коробочку, достал кисть, обмакнул ее в жидкий краситель и одним сложным движением нарисовал на сосуде изогнутую ветвь, которую уже другой кистью украсил мелкими белыми цветами. Все это Энжи снимала со скоростью автомата в режиме серийной съемки, когда кадры снимаются без остановки потоком. В итоге мастер нарисовал на сосуде настоящую ветку цветущей сакуры на фоне розового заката. Энжи не могла скрыть своего восхищения.
-Но все-таки сам процесс на гончарном круге так же было бы интересно снять, – сказала она, – Вы меня просто заворожили, когда крутили его.
-Нет. Пойдемте чаю выпьем. Я устал, – сказал Гончар, решительно взял ее за руку и повел за собой.

***2
    Он привел ее в небольшую комнату с кухонной зоной, указал на стол и стул, а сам за стойкой занялся завариванием листового чая. Энжи в это время разглядывала необычно тонкие фарфоровые блюда для хлеба и сладостей.
-Скажите, это тоже ваша работа? – спросила она.
-Да, – ответил Гончар, – У меня в мастерской есть приличная печь для обжига. Хотите, покажу?
-Очень хочу! – воскликнула Энжи и вскочила со стула.
    В студии оказалось еще два помещения. В одном располагалась жилая комната с широкой кроватью, а во втором мастерская с печью и металлическими, начищенными до блеска столами. На одном из них стоял противень с керамикой после обжига – чашками и блюдцами, расписанными темно-синими узорами по белоснежному фону. 
-А вот и гжель, – сказал Гончар. Энжи восторженно смотрела на все это расширенными от изумления глазами.
-Тебе нравится? – спросил Гончар и, повернув ее к себе, вдруг наклонился и впился в ее губы поцелуем. Энжи с ужасом теперь смотрела на него все теми же расширенными глазами, но как только он дал ей вздохнуть, произнесла:
-Нравится… очень.
    Энжи никогда еще не лежала на такой широченной странной кровати, куда он принес ее и почти сам полностью раздел. Она лишь помогала ему с хитрыми застежками бюстгальтера. Все это он делал молча и аккуратно, без спешки, но подавляя все попытки Энжи встать.
-Мне нужно в душ, – пролепетала она.
-Потом, – ответил он и навалился на нее всем своим весом, слегка расплющив небольшие грудки Энжи и обхватив руками её ягодицы.
-А презер? – спросила она.
-Обойдемся, – буркнул он, едва сдерживая дыхание, – Не бойся, я абсолютно здоров.      
-Но… я могу залететь, – едва смогла она произнести придушенным голосом.
-Все будет хорошо, молчи, – ответил он и зажал ей рот рукой.
    У Энжи еще не было такого жёсткого партнёра, все её бывшие старались не причинять ей боль и всегда угождали ей в постели. Но ни с одним из них троих она ни разу не испытала того, что ощущала сейчас. Её прошивали острые искры, и словно магнитом притягивало к нему, хотя он силой отстранялся, делая свое дело, привстав над нею и удерживая ее за плечи, не давая ей прильнуть к нему грудью. Ей хотелось его поцелуев, она причмокивала губами, и он иногда быстро наклонялся и целовал ее.
    Когда он закончил, она хотела удалиться в душ, чтобы смыть сперму со своего бедра, но у нее не хватало сил, по ней словно каток прошелся.
-Иди в ванную,– сказал Гончар, лежа на спине и раскинув в стороны руки и ноги, как витрувианский человек Леонардо Да Винчи.
-Ты точно успел вытащить? – спросила Энжи, не открывая глаз.
-Точно.
-Если что, сам будешь воспитывать свое потомство, я аборты не собираюсь делать.
-Ладно, буду. С презером ощущения совсем не те.
    Когда они сели за стол с чаем, он, отпивая из чашки и глядя на Энжи исподлобья, сказал:
-И откуда ты только взялась. Я три года ни с кем не спал.
-Почему? – удивилась Энжи.
-Не имел желания, – ответил Гончар.
-Я что, выгляжу такой доступной?
-Выглядишь глупой как 13-летка. Сразу тебя захотел.
-Ты педофил?
-Наверно, не знаю. Меня никогда девочки-подростки не привлекали. Останешься у меня на ночь?
-Нет. Мне домой нужно.
-К парню?
-Месяц как рассталась со своим третьим парнем.
-Вот и хорошо. Значит, останешься. Утром отвезу тебя, куда скажешь.
-Ты такой… красивый без одежды, – сказала Энжи, – Тебя самого нужно лепить из глины.
-Не вздумай меня сфотать, когда усну.
-А вот и вздумаю!
-Тогда конфискую твой аппарат. И тебя в придачу.
-Ты здесь живешь?
-Нет, я в нормальной квартире живу. А здесь работаю.
-И часто к тебе заказчицы приезжают?
-Я делаю посуду и кувшины только под заказ в интернете и оформляю доставку курьером.
-То есть, про три года без секса ты не соврал?
-Не соврал.
-Заколка потерялась! Я в душ, а ты найди мне её, чем я волосы заколю?!   
    Когда она вышла, завернутая в полотенце, он встретил ее у дверей, обнял ее и вновь стал целовать.
-А заколка? – спросила она между поцелуями.
-Ленточкой завяжем, – ответил он.

***3
    Утром Сергей заказал доставку еды и после завтрака повез Энжи на работу в агентство.
-Гжель, я не хочу тебя отпускать, – сказал он, когда припарковался.
-Но мне нужно работать, – удивилась Энжи. 
-Я приеду за тобой, назови время.
-После работы мне нужно домой, переодеться и обработать фото для Картуза. Это займёт часа два точно.
-Ты живешь одна?
-Нет, живу в квартире у бабушки. Она грустила в одиночестве, поэтому родители отпустили меня к ней.
-Грустила? Но я хочу забрать тебя.
-Давай, я представлю тебя ей как своего парня. Тогда ты сможешь увозить меня к себе. Будешь с ней учтивым?
-Конечно. Ты меня грубияном считаешь?
-Если судить по вчерашнему… то да, суровый товарищ командир.
-Сказал же вчера, что ты ведешь себя как пацанка, поэтому я…
-Никто и никогда не называл меня пацанкой! – искренне возмутилась Энжи.
-Вот опять! Не чувствуешь иронии, как ребенок воспринимаешь все всерьез. Неужели ты не видишь, что я не хочу и не могу тебя отпустить?
-А я вот опасаюсь… Поиграешься и бросишь. Я с парнями именно поэтому первая рвала отношения – чтобы я, а не меня бросили. Ну, захотел ты переспать со мной, потому что просто давно ни с кем не был, а тут я и подвернулась.
-Глупая! У меня полно знакомых девиц, которые только и ждут, чтобы заарканить такого как я.
-Не сомневаюсь! Вот и спи с ними!
-Не хочу! Говорил ведь уже. Вечером заеду за тобой, поедем к твоей бабушке.
Энжи выскользнула из машины и, не оборачиваясь, помчалась к крыльцу агентства. Поговорив с менеджером, она ушла в санузел, проплакалась там, умылась и запудрила красноту на лице от слёз.
    Картуз позвонил ей ближе к обеду, предложил вместе поесть в кафе.
-Как тебе Гончар? – спросил он, уминая обед.
-Ты хорошо его знаешь? 
-Да. Мы дружим еще со школы. А что такое?
-Ничего, – недовольно буркнула в ответ Энжи, – Фото вечером пришлю после обработки.
-Да в чём дело? Он был груб с тобой? – воскликнул Картуз.
-Отстань, Костян. Не хочу о нём говорить, – ответила Энжи, и на глазах у нее снова выступили слёзы.
Картуз не стал ее больше расспрашивать и молча протянул ей чистый носовой платок.
-Понимаешь, он как медведь в берлоге, три года почти ни с кем не общался.
-Почему?
-Да случилось у него кое-что, грустная история.
    Энжи доела свой обед, и Картуз отвез ее обратно в агентство.
-Гжель, не плачь. Ты ведь его больше не увидишь, так что забудь этого грубияна, – сказал он ей на прощанье.   
    На сегодня никаких подработок у нее не планировалось. Поэтому она собрала сумку, положила фотик и два объектива в рюкзак, после чего вышла на крыльцо и достала мобильник, чтобы вызвать такси. Но тут кто-то вырвал у нее из рук телефон:
-Я жду тебя уже полчаса! Ты смс вообще не читаешь? – почти прорычал Гончар, забрал у нее рюкзак и потащил ее за руку в свою машину.
-Я же говорила, что мне сегодня домой нужно! Фото для Картуза обработать.
-Вот и поехали, заодно представишь меня своей бабушке, – сказал Гончар, заталкивая ее внутрь автомобильного салона и застегивая на ней ремень безопасности.
-Серёжа, мы знакомы всего сутки, я тут думала и вот, что тебе скажу – слишком рано делать какие-то выводы.
-Говори адрес! – грозно произнес Гончар.
Энжи насупилась, но продиктовала ему, куда ее везти.
-Ты всегда применяешь силу и давишь на девушек?
-Нет у меня никаких девушек, и не было сто лет.
-Ты говорил, три года.
-Сто лет – это фигурально. Снова малолетнюю включаешь?
-Ты можешь поласковей со мной говорить? Обидно, знаешь ли. Я ведь ничего плохого тебе не сделала.
-Могу, я все могу. Если слушаться меня будешь. Обработаешь фото, возьмёшь все необходимое и поедешь со мной.
-А если не поеду?
-Силой в машину усажу.
-Если бы ты не был другом Картуза, я бы в полицию заявила…
-Гжель, пойми… я ведь не просто так. Я говорил тебе, что не могу…
-Да, говорил, что не можешь меня отпустить. Но ведь я не вещь и не твоя собственность!
-Я прошу тебя, очень прошу. Иначе у меня сердце не выдержит.
-Я настолько тебе нравлюсь?
-Да не знаю я, нравишься или нет! Просто не могу и все, ты нужна мне. 
-Опять секса хочешь?
-Не трону я тебя сегодня, клянусь!
Энжи посмотрела на него с сомнением, но промолчала.

***4
    Фото Картузу очень понравились, и он захотел еще. Но Энжи сказала:
-Больше не стану! Ты отправил меня к мужику, мы были в его студии одни.
-Это не какой-то там мужик, а Гончар! Мой лучший друг, а еще известный мастер. Знаешь, сколько у него заказчиков?!
-Мастер, ага! По девочкам он мастер!
-Да по каким еще девочкам?! Я же говорил тебе, он три года ни с кем не встречался, живёт почти отшельником.
Вдруг Картуз услышал, как она всхлипывает в трубку.
-Ты, что плачешь? Что случилось? Говори! Где ты сейчас?
-У него. Это ты во всем виноват!
-В чем я виноват? Что произошло?
-Я разбила все его кувшины, которые он готовил к обжигу.
-Случайно?
-Нет!!!
    После этого связь оборвалась. Костик минуту сидел в полной растерянности, но потом набрал Гончара:
-Серега, мне сейчас Гжель звонила. Что у вас произошло?
-Все нормально, братан.
-Но она плакала и про кувшины сказала.
-Не переживай. Новые сделаю. Она просто случайно задела противень, на котором они стояли перед обжигом.
-А почему она снова у тебя?
-Потому. Это наши с ней дела.
-Но она плачет! Что ты с ней сделал, говори!
-Не твое дело! Отстань.
После этого Гончар тоже отключился, а Костя не на шутку взволновался. Энжи плакала при нем только по пьяни. Жаловалась на своих бывших, когда каждый из них еще не был для нее бывшим. Картуз не особо вникал в ее жалобы, потому что причины, которые она озвучивала, яйца выеденного не стоили. Он всегда советовал ей лучше подумать и удивлялся, почему она все-таки бросала своих парней на ровном месте, без особых причин. Разговор с Гончаром очень встревожил Костю, ведь они дружили уже сто лет и почти не имели секретов друг от друга.
    На ум Косте вдруг стали приходить мысли, что в своем отшельничестве Гончар мог сдвинуться на тему женщин. Хотя за все предыдущие три года он смотрел на них совершенно равнодушно. Костян крайне удивлялся, когда таскал его по барам и ночным клубам, пытаясь привести друга в чувство. Но Гончар только напивался и всё. И теперь у Кости в душе шевелилось сомнение, ведь трёхгодичный целибат для молодого здорового мужчины не может быть нормальным. Слова Энжи теперь пугали его. Вдруг Гончар, самый близкий его друг со школы, с детских лет, что-то сделал с ней? Энжи очень нравилась Косте, но все его попытки подкатить к ней она словно не замечала. Поэтому он оставил их и стал просто ее другом.
    Поварившись в своих сомнениях, Костя все-таки поехал в студию к Гончару. По дороге он все продумал и, когда Гончар приоткрыл дверь, поставив ногу и не пуская друга внутрь, Костик с силой толкнул его и ворвался в помещение студии. Оглянувшись, он быстро проскочил в комнату и застыл на месте. На широкой кровати в затемненной комнате, где часто ночевал Гончар, когда оставался работать до ночи, сидела полностью обнаженная Энжи.
    В этот момент сзади к нему подскочил Гончар, скрутил ему руки и пинками выставил сначала из маленького коридорчика между спальней и комнатой, где стояла печь для обжига, а потом стал выталкивать друга из салона на улицу. Но Костя вывернулся и крикнул:
-Я не уйду! Объясни, что у вас тут происходит!
Гончар отпустил его и молча указал на диван для клиентов. Костя сел, Гончар сел рядом. Босой, с обнаженным торсом и одетый только в джинсы.               
-Говори, – сказал Костя, впившись в него взглядом.
В этот момент к ним вышла Энжи в банном халате и встала у Гончара за спиной. Он взял ее за обе руки и скрестил их у себя на груди.
-Тебе все понятно? – спросил он друга.
-Но почему ты плакала?! – воскликнул изумленный Костя, подняв глаза на Энжи.
-Потому что… ты во всем этом виноват.
-А теперь убирайся, – сказал Гончар и выставил друга за дверь.
-Гжель, мне остаться и убить его? – кричал, сопротивляясь, Костя. Но Энжи молчала.
    Постояв на крыльце, Костян прошелся вдоль больших занавешенных окон студии и в самом крайнем вдруг увидел щель между шторами, поэтому прильнул к стеклу в том месте. Его друг, заслонив собой Энжи, явно ее целовал. Они стояли довольно далеко, но Костяну все было хорошо видно. Главное, Энжи точно не сопротивлялась и не вырывалась из объятий Гончара. Постояв еще немного, Костян побрел к машине, тем более что Гончар подхватил свою добычу на руки и унес ее в спальню.
    Вечером Костян напился, Энжи очень ему нравилась… очень, но и друга он любил всем сердцем и всегда переживал за него. Ведь у Гончара много чего в жизни произошло. Другой на его месте вполне мог бы сломаться. А Гончар всё выдержал, поднялся и стал очень известным и востребованным мастером. Его изделия заказывали не только в России, но и в Европе. А сейчас азиаты заключили с ним контракт на производство керамики по его образцам.

***5 
    Бабушка благосклонно приняла нового парня внучки. Гончар очень ей понравился и внешне и в общении – обходительный и внимательный. Поддержал ее под локоть, когда она поднималась с кресла, и пахло от него хорошо, чем-то очень знакомым… ей даже почему-то вспомнилось детство в деревне, это потом она в город уехала. Однако в разговоре с ним информация о его занятии гончарным делом ни о чем ей не сказала, кроме того, что современная молодежь очень талантлива во всем, в том числе и в народных промыслах. А увидев фото его работ, она была восхищена, поэтому совсем не подумала о глине, запах которой и уловила при знакомстве с ним. Внучка обещала, что они свозят ее к нему в студию.
    Однако Энжи вела себя слишком сдержанно, не так, как со своими прежними ухажерами, каждого из которых представляла бабушке с энтузиазмом и ослепительной улыбкой, обращенной к новому избраннику. Но все они быстро исчезали. Энжи ни с кем из них не встречалась дольше трех месяцев. Бабушка удивлялась, но думала, что так наверно принято у современной молодежи, не то, что в ее время. Перед тем как выйти замуж она ждала своего будущего мужа из армии. Ему повезло, его призвали всего на два года, тогда как до этого все служили по три. Потом она с ним еще целый год просто встречалась, и переспали они только перед самой свадьбой.
    Энжи почти не помнила деда, он погиб от несчастного случая на производстве, за что бабушке начислили пожизненную пенсию. Ведь дед занимал пост главного инженера и своими действиями спас троих рабочих. Бабушка благоговейно хранила его награды.
    Вечером она все смотрела на кувшин, подаренный ей Гончаром. А потом решила налить в него воды, чтобы поставить букет, принесенный внучкой. И когда уже взяла в руки это произведение искусства, вдруг ощутила слабый запах глины, который и вернул ее в самом начале к воспоминаниям о детстве. Она обняла кувшин и заплакала, так тронул он ее сердце. 
    В машине Гончар сказал:
-Я понравился твоей бабушке.
-Теперь осталось еще мне понравиться, – отгрызнулась Энжи.
-Перестань вести себя по-детски, – ответил он, – Не могу я сюсюкать с тобой как другие.               
-Я и не прошу. Отпусти на все четыре, и будем в расчёте.
-Не отпущу! Опять начинаешь?
-Секс-игрушку себе нашёл?!
-Нет. Я же не трогал тебя, как и обещал.
-Всего одну ночь пропустил. Маньяк!
-Тебе ведь хорошо со мной в постели…
-Это всего лишь физиология.
-Чего ты хочешь, скажи!
-Ничего! Хочу уйти от тебя и не возвращаться.
-Нет! Не отпущу! А твоей бабушке скажу, что ты поклялась быть со мной.
-Когда это я тебе клялась в чем-то?
-В постели, без слов, всем своим телом клялась.
-Ты будешь первым, кто меня бросил. А я так старалась… трех парней отвергла почти ни за что.
-Я не брошу тебя, даже не надейся.
-Не наигрался ещё?
-И не наиграюсь! Хватит! Я за рулем, не выводи меня из себя!
    На работе она весь день думала, как порвать с ним. Проблема была в том, что он каждый день уже почти неделю дежурил вечером возле агентства, чтобы забрать ее с работы, и она оказывалась не силах вырвать свою руку, когда он хватал ее и усаживал в машину. А потом ее вообще покидали остатки воли. Он, подъехав к своему дому, начинал целовать ее, и она ничего уже не могла сделать.
    Его квартира поразила ее своим размером и арт-дизайном внутреннего убранства. Но студия все равно манила ее сильнее, там секс с ним казался ей намного ярче, потому что являлся как бы запретным, словно высыхающие кувшины, готовые к обжигу и пахнувшие свежей глиной, как живые существа подглядывали и подслушивали их любовные игры со всех сторон.
    Прошла уже неделя с момента их знакомства, поэтому Энжи считала, что еще слишком рано и поэтому пока терпеливо ждала. Однако заранее готовилась к боли в случае расставания с ним. То, что он играл с ней в деспота, ни в чем ее не убеждало. Ей требовались железобетонные доказательства. Но сегодня что-то явно изменилось, она чувствовала это нутром.
    Когда они приехали, он, как обычно, крепко держал ее за руку и вел к себе в квартиру. Отпустил, только когда закрыл входную дверь на ключ. Потом как всегда накрыл стол скатертью и принялся снимать пищевую пленку с ресторанных блюд. Он заказывал все, что любила Энжи, а для себя шашлык и кимчи. Такое острое Энжи есть не могла, хотя любила азиатскую кухню. Но сегодня он почему-то открыл шампанское вместо белого вина.
    Энжи переоделась и вошла в столовую, где Гончар уже ждал ее. Он встал, взял ее за руку и надел ей на безымянный палец перстень, явно очень дорогой. Энжи вопросительно взглянула в глаза Гончару, а он отвел взгляд, сел за стол и стал наливать шампанское в фужеры.
-И что это? Зачем? – спросила Энжи.
-Ну… ты ведь выйдешь за меня?
-С какого перепуга?! – возмутилась Энжи.
-Гжель… я…я же люблю тебя. Очень.
-А раньше нельзя было это сказать?! – воскликнула она.
-Ну… я проверял тебя и себя. Целую неделю. Но ты ведь согласна? Я прав?
Энжи закрыла лицо ладонями, но он вскочил и стал ее целовать.
-Я сразу это понял, почувствовал. Но ты вела себя… Это потом я понял, что ты просто защищаешься и ждёшь. Но с этого момента – ты моя навсегда.

***6
    Днем Картуз заехал к другу, чтобы договориться насчет новой фотосессии для своего блога, где он рекламировал керамику Гончара. Гончар встретил его сонный. Такое редко случалось днём, он обычно работал почти до вечера.
    Картуз удивился:
-Ты спал?
-Да, ночью… в общем не до сна было.
-Серый, зря ты с ней связался.
-Ты о Гжели?
-О ком же еще. У нее ветер в голове. С тремя парнями рассталась сама, и причины – смех, да и только. Один не так посмотрел, когда она новый наряд надела, второй пропустил её смс, не ответил, и третий тоже что-то в этом же духе.
-И что? Я не позволю ей меня бросить.
-А если все-таки бросит? Не боишься?
-Я вчера предложение ей сделал.
-Ты?! Вы же всего неделю как знакомы.
-Ну и что? Не могу я без нее.
-А она?
-Я ее никуда не отпущу и никому не отдам.
-На цепь что ли посадишь?
-Если потребуется, к себе прикую. Она меня уже со своей бабушкой познакомила.
-Знаешь, что я думаю? Сумасшествие – острозаразное заболевание. И заразила тебя именно она. У тебя за три года иммунитет совсем пропал. Я её получше тебя знаю.
-Ничего ты не знаешь. Мне все равно, какая она. Я ее нутром чую, как волк чует добычу. И уже не смогу без нее жить.
    Костя видел, что друг находится в невменяемом состоянии по отношению к Энжи, но очень сомневался насчет неё самой. Поэтому переживал за Гончара. Очень переживал. Ведь эта вертушка могла запросто бросить его и учудить нечто типа побега, как она сделала со своим третьим парнем. Просто уехала в Москву, втихаря договорившись в своем агентстве, чтобы молчали. Ее же везде все и всегда любили. Он и сам до сих пор был в нее влюблен. Однако как убеждать друга в чем-то насчет Энжи не знал.
    Костя решил спросить ее в лоб, любит она Гончара или нет. Ведь Энжи никогда не врала Картузу. Об остальных он не знал, но почти не сомневался, что и с другими людьми она не играла. Слишком открытым и бесхитростным существом она была.
    Он поехал к ней на работу как раз к обеду, ведь они часто ходили вместе в соседнее кафе. Анжи выглядела задумчивой и рассеянной, Костя сам сделал заказ и развернул ей ложку и вилку из салфеток.
-О чем задумалась, подруга? – спросил он.
-Картуз… я тут… в общем, есть одна вещь, которая меня пугает. И я не знаю, готова я к этому или нет.
-Ты о предложении Сереги?
-Он сказал тебе? Нет, я уверена в своих чувствах к нему.
-Уверена? Значит, ты согласилась выйти за него?
-Да. А что, не нужно было?
-Но вы так мало знакомы… Вы оба что, с ума сошли?
-Наверно… Но я впервые счастлива. Хотя есть одна вещь…
-Что за вещь?
-Я не могу пока тебе сказать. Но обещаю…
-Гжель, ты, правда, любишь его так сильно, что готова замуж за него выйти?
-На счет замуж… я не вполне представляю себе все это, но мне было очень больно…
-Больно?
-Да, он ведь не говорил, что любит, сразу в постель меня потянул. И я думала, что только для этого нужна ему. А сама втюхалась сразу, с разгона, все забыла, как в пропасть упала.
-Так что за вещь тебя тревожит?
-Я пока не знаю, не могу объяснить. Что-то непонятое внутри, в душе.
    Когда Костя довел Анжи до агентства и прощался с ней на пороге, она выглядела растерянной и даже расстроенной. Он всю дорогу за рулем думал о ней, но потом дела отвлекли его от этих мыслей. Он должен был встретиться с юристом, который вел дела Гончара по контракту с японцами. Сам Гончар в это время готовил партию образцов для нового заказа.
    Шесть лет назад, когда он окончил академию и уже два года отработал под руководством большого мастера, его позвали в одну известную фирму дизайнерской керамики. Мастер благословил своего ученика и сказал, что Гончар готовый художник и дизайнер, поэтому вполне готов к самостоятельной деятельности. К тому времени у Гончара уже имелся целый альбом с эскизами личных авторских изделий, высоко оцененных профессионалами. Он с энтузиазмом принялся за изготовление коллекции для международной выставки, но так и не попал на нее. Его коллекцию выставлял коммерческий директор фирмы, куда Гончара приняли после долгих уговоров. И этот коммерческий директор представлял коллекцию Гончара, как свою собственную, даже альбом с эскизами теперь имел его личный отличительный знак. Гончар ничего не мог понять. Они с Костяном прошерстили весь компьютер, на котором он работал, но все файлы с эскизами исчезли. И личный альбом с ними у Гончара пропал, словно и не существовал. Доказать свое авторство коллекции, представленной на конкурсе, ему оказалось нечем. Костян подключал друзей хакеров, но и они не нашли никаких следов ни в переписке того коммерческого директора, ни в его записях, говоривших о краже.
    Отец Сергея и мастер, у которого учился Гончар, пытались что-то выяснить, общались с известными юристами и знатоками в этой сфере. Но всё оказалось безрезультатным. Даже свидетельства коллег мастера и самого Гончара, видевших его работы еще в процессе их изготовления, не помогли. Юристы признали их недостаточными для доказательства авторства, поскольку не сохранилось даже фотографий того, как Гончар изготавливает то или иное изделие.
    После этого Гончар почти два года работал у отца в цехе стальных конструкций подсобником, и даже думать не мог о керамике и творчестве. Но мастер, учивший его когда-то, пошел на хитрость и упросил его изготовить комплект глиняной расписной посуды в подарок к юбилею для своей любимой женщины. Ему Гончар не смог отказать. Этот комплект мастер показал иностранным предпринимателям, которые сделали большой заказ на партию такой посуды ручной работы. С этого началось выздоровление Гончара. Он научился шифровать и дублировать все свои файлы, а также обязательно фотографировал и сохранял видео, где лично изготавливает то или иное изделие. Он многому научился. Но помимо этого сразу три его коллекции получили престижные международные премии, и несколько зарубежных профильных фирм заключили с ним контракты на изготовление керамических изделий по его дизайнерским образцам. Он смог сначала арендовать студию, а потом и вовсе выкупил помещение под нее полностью. Потом приобрел ауди, автомобиль, о котором давно мечтал, а с последнего и самого выгодного контракта с японцами купил большую трехкомнатную квартиру и обставил ее в своем вкусе. По меркам японцев его вознаграждение по контракту являлось не очень большим, но по российским меркам это были значительные деньги.

***7
    Приближался день регистрации брака Гончара и Анжелики. Родители с обеих сторон настояли на торжественной церемонии с цветами и музыкой. Заказали ресторан для избранных гостей. У Гончара с лица не сходила довольная улыбка. А Энжи говорила подругам, что уже давно считает себя женой. И дома с Гончаром вела себя соответственно – часто капризничала и все делала по-своему. Но он теперь ни в чем ей не перечил.
    Картуз, как-то придя к Гончару в студию и наглядевшись на то, как Энжи откровенно им помыкает, спросил, когда она ушла гулять с подругами:
-Не боишься, что она сбежит в последний момент?               
-Уже не боюсь, беременна она от меня, – ответил Гончар, запрокинув голову на спинку кресла, где сидел, блаженно вытянув ноги.
-Так вот что её тревожило, – сказал Костя, а потом спросил:
-Но ты уверен, что это от тебя?
-Уверен, – ответил Гончар, – Даже если бы это было и не от меня, я все равно люблю только ее одну. Но она сама сказала, что до встречи со мной уже больше месяца как рассталась со своим бывшим парнем. Это судьба нас в первый же день соединила, так что не разъединить теперь. Хочешь посмотреть, какие фото она сделала для презентации моей последней коллекции?
Он достал большой фотобук альбомного формата и передал Косте, который, начав смотреть его, сидел с открытым ртом от восхищения. Дело в том, что Энжи сделала всю коллекцию через фильтры с эффектом сепии в ретро стиле. И выглядело это настолько необычно, что у Костяна дух захватывало:
-Дашь мне потом файлы для моего блога?
-Конечно, после участия в выставке. Ты ведь фактически мой рекламодатель.
-Талантливые вы оба, черти, – произнес Костян с завистью, – Поэтому и счастливые.   
А Гончар, взглянув на него, сказал:
-Главный талант в жизни – умение любить. Вне зависимости о того, любят ли тебя самого. Раньше я не понимал этого. А теперь все за свою любовь отдам, даже жизнь.
    На регистрации Энжи почти не улыбалась, а сразу после того, как они расписались, Гончар подхватил ее на руки и унёс в комнату для невест, где уложил на кушетку. Другие девушки, глядя на это, тут же выскочили прочь, опасаясь, что Энжи может стошнить. Но обошлось. Костян сказал, чтобы друг нес Энжи к нему в машину, и помчался заводить двигатель.
    В ресторан к родителям и гостям они не поехали, слишком сильный токсикоз был у Энжи. Но дома она, взяв голову Гончара двумя руками и приблизив к себе, внимательно посмотрела ему в глаза и сказала:
-Теперь я точно никуда не сбегу. И не потому, что беременна. Просто впервые поняла, как это, когда не можешь жить без того, кто дорог и нужен тебе.

                ***         
 
© Copyright: Марк Шувалов,
          декабрь 2024