2. Мираж

    Эйдетизм – особый вид памяти, позволяющий удерживать и воспроизводить в деталях образ воспринятого ранее предмета или явления. В него могут и зачастую входят помимо визуализации также и иные сенсорные модальности: слуховые, тактильные, двигательные, вкусовые, обонятельные. В отличие от образов восприятия, эйдетические образы человек продолжает воспринимать в отсутствии источника образа, а также длительно сохранять и произвольно воссоздавать их в нужные моменты.
    Большинство людей рождаются со способностями к эйдетической памяти. Особенно развита она в раннем детстве, но в дальнейшем, с развитием мозга и тех его участков, которые отвечают за вербальные навыки, такая способность теряется. У взрослого человека психологи считают эйдетическую память серьёзным отклонением.
    Основные характеристики эйдетической памяти: визуализация и сенсорика, мельчайшая детализация, способность вспомнить нужное в любой момент, особая яркость образов.
    Эйдетик, что-то пережив однажды, уже никогда этого не забудет. Однако, объём памяти, который требуется для сохранения образов, занимает определённые структуры мозга, и это тормозит остальные процессы, что уже нельзя назвать нормой. У некоторых эйдетиков выявляют наличие галлюцинаций и даже серьёзных психических заболеваний, например, пограничные расстройства личности, которые выражаются в эмоциональной нестабильности, неустойчивости самооценки и склонности к саморазрушению.
    "Пограничники" ищут опору в партнере, от которого становятся зависимы. Больше всего на свете они боятся одиночества, вплоть до того, что при длительном отсутствии кого-либо рядом начинают сомневаться в собственном существовании.
 

Пролог
 
    Родители всегда убеждали меня держать в секрете то, что я запоминаю до мельчайших подробностей всё когда-либо увиденное и услышанное. Они почти сразу поняли, что это ненормально, и не считали меня гением. Напротив, очень переживали о том, как бы мне не припаяли какой-нибудь психиатрический диагноз. Мать даже почти шёпотом учила меня скрывать свои умения ото всех, особенно на медосмотрах в школе. Они с отцом панически боялись, что мне выдадут "Справку". И я делал то, о чём они просили, потому что очень любил их, а они любили меня. Даже бабушке и дедушке никто из нас троих не открывал нашего общего секрета, потому что я очень быстро научился притворяться. Глядя на других детей, я запоминал то, как они ведут себя, какие имеют привычки и на что способны в своем возрасте. И точно копировал их, чем очень радовал маму и папу. И только для них я открывал собственные умения во всей красе, чем часто поражал их и даже пугал. Папа был физиком, а мама врачом-терапевтом, и они прекрасно понимали, насколько велика моя проблема и чем она грозит мне в будущей жизни. Поэтому прилагали немалые усилия в поисках специалиста, способного помочь мне, если не стать, то хотя бы научиться вести себя как все остальные люди.         
          
***1 
    Мой 25-й день рождения семья решила отметить в небольшом ресторане, куда были приглашены только самые близкие и друзья, никаких шапочных знакомцев и сослуживцев. Однако один из друзей отца все-таки привел свою племянницу, приехавшую из области поступать в вуз. Она никого в Питере кроме него не знала. Он по договоренности с моими родителями не взял с собой даже сыновей и жену, которых не посвящал в мои проблемы по просьбе отца. Все присутствующие знали о том, что я эйдетик, но никто лично не являлся свидетелем моих умений, родители строго следили за этим. Поэтому многие из пришедших были уверены, что я давно преодолел свои детско-подростковые трудности, но по-прежнему выполняли просьбу моих родителей держать всё втайне от непосвященных.
    Застолье удалось, меня обложили подарками и каждый желал мне всего, чего я сам хочу. И только дядя, брат матери, встал и сказал тост:
-Хочу выпить за то, чтобы ты, Денис, нашёл себе достойную девушку и женился!
Все напряжённо переглядывались, но мой отец разрядил обстановку и поддержал шурина, после чего все дружно присоединились к ним, стали чокаться со мной и между собой, пить и есть. А я, посидев немного за столом, вышел проветриться на открытую террасу ресторана. У меня был только один друг, но сейчас он служил в армии, и я ждал его возвращения. Тёма единственный понимал меня во всём и с детства часто шушукался со мной на тему того, как здорово помнить всё, что когда-либо видел и слышал. Такой дар редко кому даётся. И мы с ним использовали мою память для своих корыстных целей. Особенно в школе. Я часто писал за него домашние письменные работы, поскольку для меня это не представляло никакой трудности, а его избавляло от долгого сидения над учебниками. И, освободившись от заданий, мы гоняли с ним на своих крутых горных великах летом и зимой. Только шины меняли по погоде.
    Мне мой эйдетизм никогда не мешал, я вообще о нем не думал. А вот когда Тёму призвали в армию, меня конкретно трясло от охватившей паники. Он старался упокоить меня, говорил, что я выдержу наше расставание, и я делал вид, что верю ему, а он разрывался между мной и своей девчонкой, которая очень ревновала его ко мне.               
    На этом праздновании я впервые не спешил удрать от гостей. Но не потому, что повзрослел и что-то там осознал. Я сразу узнал девчонку, которую привел друг отца, видел ее лет пять назад, но мог бы с легкостью описать, во что она была одета, и сколько пуговиц у нее на блузке. Однако с некоторых пор я далеко не все так подробно запоминаю, а лишь то, что меня заинтересовало, и на чем задержался мой взгляд. Так случилось и с этой племянницей. Она ведь тоже меня узнала, что-то сказала на ухо своему дяде и тут же исчезла. Когда я увидел ее впервые, ей наверняка и 13 не исполнилось, а может, и меньше. Но уже тогда в лице ее промелькнуло нечто вроде удивления, когда я посмотрел на нее. Я стоял не очень далеко от них, и мы пару минут не отводили глаз друг от друга. И, конечно, я запомнил её имя, потому что тогда эту девчонку окликнула женщина, по всей видимости, мать. Ирина, так ее звали.
    Все эти годы я не вспоминал о ней, незачем было. Но сегодня меня что-то влекло поговорить с ней, а она взяла и исчезла. Тёма помог бы мне и узнал бы, где она, но мой друг-солдатик находился далеко от меня.
    Ну, хорошо, я узнал её, а она узнала меня – что из того? Я узнавал многих, кого когда-либо видел, но они не интересовали меня. А она почему-то интересовала. Поэтому я подошел к другу отца и спросил, куда делась его племянница.
-Вышла и разговаривает по телефону. Ты же понимаешь, девчонки и часу не могут без своих секретов и разговоров, а обе ее подружки остались в Сосновом бору, – ответил дядя Ирины, – Кстати, хотел тебя попросить пообщаться с ней как-нибудь, потом, на предмет посоветовать, какой вуз ей выбрать. Она ведь педагогический колледж окончила и даже успела два месяца поработать в детском саду. Теперь вот хочет высшее образование получить. Как, согласишься?
-Конечно, – ответил я, – Познакомьте нас, когда она вернется.
    Вблизи Ирина показалась мне странной. По крайней мере, она очень отличалась от других девушек и женщин тем, что как бы имела невидимую защитную броню. Но я отлично это ощущал и даже понимал, что вполне могу эту броню преодолеть. Даже почувствовал некое самодовольство от этого, а она, напротив, сразу напряглась и зажалась, словно я уже начал силой ее раздевать.
-Кажется, когда-то давно мы уже встречались, – сказал я.               
-Да, я была младше, и ты напугал меня.
-Поэтому ты тогда так быстро убежала?
-Да, поэтому. Ты очень необычный.
-Но сейчас ты уже не боишься меня?
Она промолчала и отвела взгляд в сторону.
-Твой дядя просил, чтобы я посоветовал тебе какой-нибудь вуз.
-Не нужно. Я уже определилась.
-Не хочешь общаться со мной? Скажи честно, я пойму.
-Мне некомфортно… ты так смотришь.
-Давай выйдем и поговорим на веранде?
-Зачем?! – она испуганно взглянула на меня, – О чём нам говорить?
-Неужели я так напугал тебя?
-Говорю же, ты… необычный. Мне не по себе рядом с тобой.
-Ты ведь знаешь про мой эйдетизм? Это пугает тебя?
-Нет, ты… ты наглый! И смотришь так….
-Значит, наглый. Понятно, у тебя хорошо развито чутьё.
-У всех женщин оно развито от природы.
-Ошибаешься, далеко не у всех. Но ты… Я не отстану от тебя, ты заинтересовала меня.
-А я не хочу! У меня другие планы на жизнь.
-Я же сказал – не отстану. Поэтому просто прими это к сведению.
-Я дяде скажу!
-Скажи.
После этого она почти бегом направилась к столику, за которым сидел мой отец и ее дядя, а так же их друзья. Мой отец дружил с обоими братьями и конечно видел Ирину раньше, так как часто бывал в доме ее родителей. Что-то сказав своему родственнику на ухо, Ирина стала пробираться к выходу, огибая официантов, разносивших угощения по столам гостей. Уйти до основных поздравлений и вручения подарков мне, как имениннику, было бы невежливо, поэтому я остался. Но теперь только и думал, как мне заполучить эту упрямицу.
 
***2
    Интересно, что бы сказал Тёма о моих намерениях в отношении этой Ирины. Он ведь никогда ее не видел и вообще не знал о её существовании. Я хотел написать ему, но решил, что сделаю это, если у меня что-нибудь с ней получится. Если бы я грузил его всеми, кого когда-либо увидел и запомнил, вряд ли он выдержал бы такое. Да и зачем ему знать ее. Уже через день я не думал об этой девчонке, хотя она сидела в моей голове прочно. Я хорошо знал упрямство своих мозгов. Если что-то хоть однажды заинтересовало меня выше некоторой планки, отделаться от подобного наваждения могло помочь лишь разочарование в выбранном объекте. И сейчас я надеялся на это в отношении упрямицы Ирины.
    Да и что могло быть интересного в 18-летней девице из областного города? Внешне она не отличалась яркостью, так, чтобы парни головы сворачивали. Меня зацепило в ней совсем другое. Во-первых, упрямство, хотя наверно, раньше этого удивлял её взгляд, который она, кстати, все время пыталась уводить в сторону. Ааааа, понял! У неё глаза разного цвета! Один голубой, другой зеленоватый. Но вместе они создавали странное впечатление ирреальности. Хотя лицо её имело тонкий овал, и шея выглядела очень нежной и грациозной. Всё остальное вполне соответствовало этому, гладенькие ключицы, изящные руки. А еще – ножки! Мама дорогая! Стройные женские ножки всегда были моей слабостью. Из-за них я мог на миг влюбиться даже в откровенную дурнушку. Впрочем, все мои влюбленности являлись краткосрочными. Одна девчонка даже сказала мне, что ненавидит таких, как я, и считает меня ущербным, потому что у меня ветер в голове гуляет, и я не способен на серьезные чувства.
    Эту мою ущербность я часто обсуждал с психологом, у которого наблюдался уже продолжительное время по поводу моих пограничных состояний. И он честно мне поведал, что серьезные отношения с кем-либо могут обернуться для меня болезненной привязанностью, как это случилось с Тёмой. Но мой друг всё обо мне знал и давно принял на себя роль старшего брата и моего защитника. А девушки… они ведь всегда ждут, чтобы их кто-то защищал. И такой, как я, с проблемами искажённой ментальности, мало кого обрадует, разве только какую-нибудь особу с гипертрофированным материнским инстинктом. Но такая мне и даром не нужна, не переношу куриц-наседок.
    Однако я часто обращал внимание на внешне привлекательных особ и крутил краткосрочные романы, поскольку хотел секса, а потом без всяких угрызений совести бросал своих пассий и ни о чем не парился. С Ириной я точно не хотел никаких романов – с ухаживанием, цветами, походами в кино и рестораны. К ней меня сразу потянула примитивная похоть, мне тупо хотелось с ней переспать. Один раз или много, я понятия не имел. Она наверняка почуяла это, поэтому испугалась и ускользнула у меня из-под носа.               
    Для начала я решил выяснить, какой вуз она выбрала, для чего узнал у отца номер телефона и позвонил ее дяде. Ведь он просил меня помочь ей в выборе. Она подала документы в СПГу. Приняли её или нет, пока никто не знал, списки еще не вывесили. Потом меня отвлекли дела, я возвращался мыслями к ней нечасто, когда выпадало достаточно времени для раздумий. Хотя подолгу напряженно думать я никогда не мог, голова начинала закипать. Все мои мысли вились как лёгкие струйки дыма. В универе я выезжал в основном за счет своей памяти и иногда не вполне понимал суть ответов, которые давал на вопросы билетов и заданий, потому что не особо вникал в тему. Только один препод подловил меня на этом и вынудил проштудировать изучаемую тему серьезно. Хотя, конечно, основные вопросы своей дипломной работы я знал досконально. 
    Учился я на архитектурном и сейчас уже работал в одном бюро по проектированию малого коттеджного строительства, куда пристроил меня отец. А Ирина выбрала специальность преподавателя, что могло сразу поставить крест на моем интересе к ней. Образ занудной училки отвращал меня заранее. Однако в контексте мыслей о ней я почему-то совсем не думал о том, кем она решила стать в будущем. Меня больше волновал вопрос, как найти её и уложить в постель. Что будет дальше, я не думал по своей привычке ни о чем не переживать. Сойдёмся мы с ней или не сойдемся, этот вопрос у меня даже не возникал. Все девицы, с которыми я хотя бы раз переспал, всегда потом бегали за мной, так что мне приходилось изощренно врать и изворачиваться. Относительно нравственности и даже совести по отношению к какой-нибудь неискушенной девчонке я так же никогда не напрягался. Я же не силой их принуждал к сексу, они сами его хотели. А с совсем юными пацанками я вообще не связывался и отгонял их от себя как назойливых мух.
    Ирина сама мне позвонила. Я не удивился, но плотоядно потёр руками и помчался на встречу с ней.
-Ты ведь сын друга моего отца, поэтому – защити меня! – сказала она мне в лоб без предисловий. Такого я точно не ожидал.
-И что я должен для этого сделать?
-Не сделать. Ты нужен мне на протяжении некоторого времени. Согласен изображать моего друга?
-Друга? Не парня?
-Нет. Просто мне нужно кое-кого кое в чем убедить.
-В этом случае псевдо парень более эффективен, чем псевдо друг.
-Я же сказала – нужен друг.
-Хорошо. И что я получу за это?
Она посмотрела на меня своими глазами разного цвета:
-Ничего не получишь. Так что решай.
-Ладно, друг так друг. Когда начинать? И кто твой противник? – спросил я.
-Моя мать, – ответила Ирина, – Она пробудет в Питере еще две недели, и я хочу за это время освободиться от ее прессинга. Мать должна поверить в то, что ты будешь защищать меня от приставаний других парней. Иначе она не сможет спокойно спать. Она даже уволиться способна, чтобы самой охранять меня от насилия. И убедить ее в том, что никто даже не собирался посягать на мою девственность, я пока не в силах.   
 
***3
    Быть другом молоденькой девчонки мне еще не приходилось. Я вообще ни с одной из девиц никогда не дружил, они мне всегда требовались для других целей и ненадолго. Но я вполне представлял, как нужно себя вести – видел в фильмах и мог изобразить. Правда, как скрывать свои похотливые желания, пока не знал. Ведь мамаша Ирины могла что-нибудь заметить. Мамаши – они такие, сразу всё секут.
-И когда вы успели подружиться? – спросила привередливая тётя.
-Мы общались в сети, Денис мне многое советовал по поводу выбора вуза. А познакомил нас дядя, он дружит с его отцом. Дядю даже на день рождения Дениса приглашали, там мы и встретились первый раз вживую, – без запинки выдала Ирина матери.
-Понятно. Зря я тогда отказалась пойти, могла бы… но дела имелись. Ладно, друг – это неплохо, к тому же, ты, Денис, взрослый парень, работаешь уже, значит, серьезно к жизни относишься, не то что некоторые. А девушка у тебя есть? Как она отнесется к Ирише?
-Девушки нет. Вы же сами сказали, я серьезный парень, мне пока не до отношений с девушками.
-И кем ты работаешь?
-В проектном бюро, мы занимаемся проектированием коттеджей.
    После данной информации мамаша Ирины вроде бы успокоилась, хотя от меня не ускользнул ее придирчивый взгляд – она явно оценивала мою внешность и пыталась уличить меня в неискренности. Но у нее не получилось. Мне никогда не приходилось занимать актерских способностей.
-А в армии ты служил? – спросила она меня.      
-Нет. Проходил военные сборы по линии военной кафедры.
-Хорошо. Выглядишь уверенным, сможешь, если что, дать отпор хулиганам?
-Смогу. Имею чёрный пояс по тхэквондо.
    На этом допрос был завершен. Больше всего радовалась Ирина, она явно тяготилась присутствием и постоянным давлением матери. Родители не хотели, чтобы Ирина жила в студенческом общежитии, боялись наркотиков, спиртного в молодежных компаниях и легких связей на одну ночь, поэтому сразу арендовали для нее небольшую двушку в хрущёвке всего в двух станциях метро от универа.
-Ты, правда, имеешь черный пояс? – спросила меня Ирина, когда провожала возле подъезда.
-Правда, – ответил я. 
-Имей в виду, ты мой "друг" только на две недели и между нами ничего не будет. За услугу получишь небольшой презент. На этом всё.
-Будущая училка "синий чулок"? Правильно специализацию выбрала. Пока. Звони, когда снова будет нужно изображать "друга".
    Я потешался, увидев, как она опешила. Наверняка ждала другой реакции от меня. Думала, я расстроюсь, но не на такого напала, меня все это лишь раззадорило. Хотя никогда я не играл в такие игры с девицами. У меня с ними всегда был короткий и честный разговор: "да", "нет", "пока". За это все они ненавидели меня, когда попытки каждой из них оказаться той единственной для такого придурка, как я, с треском проваливались. Но психолог не раз говорил мне, что такой эгоизм – это защита моей психики, и потому он для меня – благо.
    Однако похоть моя никуда не исчезла, напротив, разрослась, мне даже сон приснился, где я раздеваю эту упрямицу. Правда, дальше ничего не происходило, я словно застывал в одной точке. Какая она под одеждой? Может, плоскодонка и просто надевает бюзик пуш-ап для объема. Да без разницы, слишком молодая еще. Строгих правил? Видел я и таких. Все они раскалывались очень быстро, целомудрие давно осталось в позапрошлом веке. Однако сейчас я очень жалел о том, что природа наделила меня только способностью помнить все до мельчайших подробностей, но не анализировать поведение людей, чтобы лучше их понимать. По сути, я так и остался эгоистичным подростком и до сего дня нисколько не тяготился этим. У меня ведь был Тёма. Но сейчас он находился далеко.
    Через день Ирина позвонила мне:
-Мы с мамой едем в универ, проверить списки поступивших. Можешь поехать с нами?
-Могу даже доставить вас обеих туда, я на колесах, – ответил я.
-А как же твоя работа? – удивилась она.
-У меня свободный график.
    Больше всех тому, что Ирина поступила, радовалась ее мать. Сама Ирина восприняла эту новость спокойно, чем удивила меня. Но при ее матери я не стал задавать ей никаких вопросов. А той очень понравилось, что я имею личный транспорт и вообще легко во всем ориентируюсь не только на дороге. Я повозил их по магазинам, а потом мы обедали в небольшом немецком ресторанчике, где отлично готовили бигос и жареные колбаски. Мамаша осталась очень довольна и не замолкала всю дорогу, рассказывая, что они давно мечтают перебраться жить в Питер. Отец Ирины часто приезжал сюда в головную организацию и по неделе, а то и по две, останавливался в ведомственной квартире по делам своего филиала, которым руководил. Да и вообще, было бы отвратительно с моей стороны совратить и бросить 18-летнюю дочку друга моего отца. Поэтому я поумерил свой пыл и даже решил поставить на прежних планах крест. Оставалось выдержать еще полторы недели до отъезда матери моей "подопечной".
 
***4
    Последние дни я был очень загружен работой. У нас появился денежный заказчик, и мы не хотели ударить в грязь лицом. Поэтому я не виделся с Ириной, только созванивался. Но в пятницу она вдруг сама появилась перед стеклянной дверью нашего офиса – насквозь промокшая под дождём. Я выскочил на крыльцо и без вопросов, взяв её за плечи, завел внутрь помещения. Лицо девчонки было мокрым, то ли от дождя, то ли от слёз, что выглядело более правдоподобным.
-Пошли, – сказал я ей и взял за руку. В нашей чайной комнате имелась пара пледов, иногда кто-нибудь из нас ложился поспать в обеденный перерыв. Я закутал свою гостью, потому что она дрожала всем телом. Потом налил ей горячего чая, достал варенье и разогрел в микроволновке сэндвичи.
-Выпей и поешь, сразу будет тепло, – приказал я ей. Она послушно сделала несколько глотков.
-А теперь говори, что случилось!
-Я… меня…– начала она и снова заплакала, закрыв лицо руками.
-Успокойся, здесь тебя никто не тронет и не обидит, – я толком не знал, что ей говорить.
-Денис… куда ты пропал? Ты же обещал…
-Я не пропадал. Просто много работы накопилось. И ты не звонила, поэтому я и не волновался.
-Да, не звонила. Потому что…
-Что?
-Я хотела… нет…
-Ты можешь толком сказать?
Но она вновь заплакала, уткнувшись в свои ладони. Поэтому я обнял ее за плечи, вполне по дружески, и вдруг ощутил, что она уткнулась носом мне в грудь. После пары всхлипов она утихла, прижалась ко мне щекой и замерла. Я не знал, оттолкнуть ее или продолжать сидеть с ней в обнимку. Она наверняка не понимала, что рядом с ней я ощущаю нарастающее возбуждение, а я прикидывал, что мне с ней делать.
-Хочешь сказать, что ты скучала по мне? – спросил я её, на что она молча кивнула. Мда уж… я понятия не имел, как вести себя с такой малолеткой.
-Отвезти тебя домой? – предложил я ей.
-Нет-нет. Можно я у тебя здесь побуду? Подожду, когда ты завершишь свои дела.
Я прикинул, что это не вполне удобно, но согласился. Мои коллеги поглядывали на нас. Я усадил эту плаксу в гостевое кресло, которое поставил рядом со своим рабочим столом, дал ей стопу наших рекламных буклетов, а сам снова сел за работу.
    Когда я отвлекся, то увидел, что она уснула, поджав ноги и укрывшись пледом почти до глаз. Не хватало мне еще нянькой для нее стать.
    Моя коллега Татьяна, женщина 35 лет, на ухо мне сказала:
-Возьми ее полукеды и поставь их сушиться к батарее рядом с вентилятором. А то как она домой пойдет. Это сестренка твоя? Вы похожи.
Похожи? В каких местах? Вечно эти бабы придумают чёрт, знает что. Я злился, но поймал себя на том, что злюсь не на девчонку, а на заботливую Таню. Вот же ушлый народ эти тётки! У самой муж и ребенок, а она все на меня поглядывает. То чай принесет, потому что у меня нет времени самому его сделать, то за ксерокопии возьмется, хотя я и сам могу. Да много еще мелочей всяких. И отшваркнуть ее вроде как не за что. Остальные коллеги не вызывали у меня неприятия. Да и Татьяну с ее материнским инстинктом до сегодняшнего дня я почти не замечал. Во всем виновата эта мелкая – пришла, выпила чаю и уснула, укрывшись пледом, как у себя дома. Соскучилась она, видите ли, по мне.
    Через час я доделал очередной этап проекта, сохранил файлы, сбросил их себе на флэшку и легонько толкнул свою соню в бок:
-Ира, вставай, повезу тебя домой.
Ее полукеды успели подсохнуть, она обулась, и мы вышли на крыльцо. Дождь еще продолжался, поэтому первым к машине побежал я, а Ирине махнул рукой, когда уже сел за руль.
-Давай, рассказывай! Твоя мать там с ума еще не сошла, когда ты убежала? Она же тебя пятилетней считает, – строго сказал я.
-Она уехала, – ответила Ира.
-Вот как? Раньше времени? И почему ты тогда ко мне заявилась? Наш уговор действовал только до ее отъезда, – я не смотрел на нее, потому что она села на заднее сиденье и забилась в самый угол. Когда я повернулся к ней, то увидел, что она сильно смущена:
-Маме потребовалось срочно, что-то на работе произошло. А я… никогда еще одна не жила. Мне всю ночь было не по себе – звуки всякие, то на лестничной площадке, то батареи как-то "запели", то обои в прихожей стали потрескивать и сверху немного отошли от стены, я думала – это мыши.
-Ты из детства еще не вылезла? И что теперь? Я не могу ночевать в твоей халупе.
-Деник, возьми меня к себе.
-Какой я тебе Деник?! Денис Леонидович, запомни!
-Ну… мы же не в офисе.
-Ладно, сегодня переночуешь у меня, а потом привыкай к своему новому жилищу, я не обязан… Или общагу получай и живи с девчонками, как другие иногородние.
    Она в ответ только кивала. Но потом все же сказала:
-Но ты же будешь меня защищать, хотя наш договор уже не в силе?            
-Буду, куда я денусь. Ты ж одна в Питере, пока ничего не знаешь.
 
***5
-Скажи, а ты тренируешься по тхэквондо?
-Да, со своим лучшим другом. Но он сейчас в армии. А с другими я не могу и не хочу.
-Ясно. Но ты ведь не забыл основные приёмы?
-Я десять лет отдал тхэ, так что не забыл. А что? Думаешь, я не смогу тебя защитить?
-Не думаю. Ты ведь говорил про чёрный пояс.
-Да… на сегодня это моё главное достижение в жизни.
-А как же диплом архитектора?
-Это? Обычная работа, а тхэ для тела и души. Когда мы с Тёмой шли к своим черным поясам, то были по-настоящему увлечены и счастливы. Ничто другое до сих пор не могу с этим сравнить.
    Мы с Ирой сидели в моей уютной кухне и пили чай после ужина. Ей понравилась моя квартира.
-Сразу понятно, что дизайн от настоящего архитектора.
-Да нет, тут я совсем немного изменений внес. Знаешь, я ведь помню тебя маленькую. Тебе тогда 13 лет было или даже меньше. Поэтому никак не могу отделить тебя сегодняшнюю от той, прошлой пацанки.
-И что можно помнить через пять лет?
-Ты забыла про мой эйдетизм? Могу сказать, в чем ты была тогда одета. И на щеке ты себе тогда фломастером сердечко нарисовала – розовое.
-Точно! Вот это да. Действительно, фотографическая память. А я не очень-то верила. Но я тоже помню тебя. Я тогда папе сказала, чтобы приберег тебя для меня. Я замуж за тебя хотела.
-Замуж? Ты же еще совсем ребенком была.
-Ну и что. Моя подружка вообще замуж собиралась, когда ей всего пять лет исполнилось. И кстати, сейчас она встречается с тем самым пацаном, с которым в детский сад ходила.
-Хочешь сказать, интуитивный выбор?
-Наверно. Я не очень верю во все это. Человек меняется со временем. Умнеет, грубеет, становится циничным.
-Ты тоже?
-Нет. Я слабая трусиха. Всего боюсь, всех сторонюсь.
-Почему?
-Нууу… был один случай.
-Расскажи.
-Денис… уже давно все прошло.
-Рассказывай.
-Парень из 11 класса глаз на меня положил. Я тогда в 8 училась.
-Дальше.
-Затащил меня в подсобку и стал лапать и целовать. Я еле вырвалась и убежала. Никому не рассказывала, даже маме. Она бы такой скандал учинила! 
-И что было дальше?
-Ничего. Он со своей ровесницей встречаться начал. Потом, кажется, разбежались они.
-Вот же гнус, – процедил я.
-Я тебя тоже поначалу испугалась по этой же причине.
-По какой?!
-Ты ведь тоже хотел со мной такое сделать.
Я застыл на мгновенье, ведь она все точно почувствовала, так и было. Мало того, с того момента ничего не изменилось.
-А сейчас ты больше не боишься меня? – спросил я.
-Боюсь немного. И хочу, чтобы ты…
-Хочешь? Чего?
-Того, что ты собирался со мной сделать.
-И что я, по-твоему, собирался сделать?
-Поцеловать, а потом переспать со мной.
Я смотрел на нее в полном изумлении:
-Боишься, но хочешь?
-Да. Рядом с тобой мне так волнительно. Мурашки по всему телу и в животе холодеет.
-Хватит меня дразнить! Думаешь, это шутки?
    Она испуганно сжалась в кресле, где сидела, сложив ноги по-турецки. 
-Что мне потом твой отец скажет? Он дружит с моим отцом и полностью доверяет мне!
-Вот и я доверяю, – пролепетала она, – Мне ведь уже 18.
-Все, разговор окончен. Спать будешь в спальне, я лягу здесь, на диване.
-Сейчас ведь всего восемь вечера.          
-Там есть телевизор, так что брысь, малая, не зли меня.
-Деник…
-Я сказал тебе – Денис Леонидович! В крайнем случае – Денис. Уматывай из гостиной! 
-Тут так красиво и романтично, – высунула она голову из моей спальни. Я шикнул на нее, а она продолжила уже, закрыв дверь:
-Везде твой запах! Ооо, и презики под подушкой!
    Я ворвался к ней, забрал дюрексы и словно ужаленный выскочил в гостиную. Сердце у меня молотило как сумасшедшее, поэтому я пошел в кухню и налил себе стопку коньяка. Но мой стояк уже набрал силу, поэтому я оделся и пошел прогуляться на свежем воздухе. Я очень надеялся, что в одиночестве Ира уснет от ничегонеделанья. Поэтому отправился подальше от дома на набережную Невы. Эээх! Был бы сейчас со мной Тёма!
 
***6
    Когда я вернулся, Ира сидела тихо, как мышь. Но, увидев, что я пьян, вскочила и помогла мне разуться, а потом и раздеться.
-Ты не понимаешь, – пытался я ей объяснять, но мысли мои путались от выпитого в ресторане спиртного, а когда на мне не осталось ни джинсов, ни футболки, я вдруг увидел вблизи её глаза разного цвета, схватил за голову обеими руками и стал целовать, сначала в губы, а потом ниже и ниже.
    Когда я проснулся, за окном светило солнце. Ира спала рядом, плечи ее были обнажены, а на полу рядом с кроватью валялся использованный дюрекс.
-Убирайся в свою съёмную двушку! – сказал я.
-Попользовался и выгоняешь? – ответила моя гостья и села, закрываясь покрывалом.
-Это ты мной попользовалась! Как я буду в глаза смотреть твоим родителям и дяде?! – крикнул я.
-Они ничего не узнают! – ответила Ира.
-За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я стану что-то скрывать?!
-Просто ничего им не скажем, я ведь сама захотела. Так что не вини себя ни в чём, – после этих слов она выскользнула из постели и закрылась в ванной.
    Потом мы молча завтракали. У меня раскалывалась голова, Ира навела мне шипучий анальгетик, собрала мелочи в свою сумочку и ушла, сказав на прощанье:
-Не волнуйся, без острой необходимости больше не потревожу тебя.
-Ночью тебе хотя бы не было больно? – спросил я.   
-Нет, все отлично. Не ожидала, что так все произойдет, но мне понравилось. Не знаю, испытала ли я оргазм, но, кажется, испытала, потому что очень хотела этого именно с тобой.
-Чего этого? – не понял я.
-Секса, – ответила она и исчезла за дверью.
    Всё воскресенье я приходил в себя, а потом, приехав на работу, сообразил, что уже 1-е сентября, а значит, в универе у малой начались занятия. Наверно, ознакомительные вводные лекции, ну или нечто подобное. По крайней мере, в мое время и на моем факультете именно так все начиналось. Вот и отлично, думал я, пусть учится, а не бегает по таким, как я.
    Так прошло три дня, по телефону я поздравил ее с началом учебы и сказал, чтобы звонила в случае чего. В ответ ее голос звучал довольно весело и рядом кто-то смеялся. Ну, и слава богу, пусть веселится. Для этого она и приехала из своего Соснового бора. Кстати, ни разу там не был, нужно бы посетить.
    За эти дни я доделал большой проект и даже согласовал его с заказчиком, за что получил приличную премию от руководства, которую мы быстро просадили в баре с двумя другими архитекторами из нашего бюро. И это явилось для меня роковой ошибкой, ведь я по жизни мало пью, а напиваюсь крайне редко. Был бы рядом Тёма, он не позволил бы мне… Конечно, родителям я об этом не докладывал, они бы сразу забили тревогу. По нашей договоренности, если я не звоню, значит, у меня все хорошо. И психологу я почти никогда не сообщал о своих пьянках. Поэтому все они ни о чем не волновались. Хотя мать, как врач, по отношению ко мне всегда была настороже.
    Вечером коллеги доставили меня домой, мы простились, я вроде бы не ударил в грязь лицом и вел себя вполне нормально. Но, когда остался один в квартире, меня обступила пустота. Из-за выпитого предметы, мебель, даже посуда казались мне какими-то нереальными. Я знал, что так может начинаться паническая атака, которых у меня пока еще ни разу не случалось, поэтому постарался взять себя в руки. Поел и включил телевизор, чтобы ощутить движение жизни по сюжетам новостей, по развлекательным программам, по различным ток-шоу. Однако, закрыв глаза, я понял, что хочу снова обнимать малую, теперь уже ставшую моей. Я не помнил нашего с ней секса, но его помнило мое тело. 
    Через час я уже не владел собой. Набрав ее номер, я едва смог ей сказать:   
-Ира… где ты? Я не могу без тебя, голова дымится, сердце молотит, мозги уже окончательно расплавились.
-Это же наверно очень вредно для тебя с твоим эйдетизмом! Я сейчас приеду! – воскликнула она.
-Погоди! Я не говорил тебе, психолог предполагает, что у меня пограничное расстройство личности. Из-за эмоциональной нестабильности я могу быть опасен для тебя.
-Мне все равно! Я уже собираюсь, – сказала она решительно.
-Не смей! Сначала я позвоню своему доктору, – крикнул я, но она уже не ответила. 
    Открывал я ей дверь сначала на домофоне, потом в квартиру, почти как зомби, и сразу провалился куда-то в темноту, в которой то и дело вспыхивали огни, и на мгновенья высвечивали ее лицо.
-Глаза… разного цвета… Они по-разному видят окружающее?
-Нет, одинаково видят. Лежи спокойно, я позвонила твоей маме.
-Зачем? Мне нужна только ты. Не смей рассказывать ей о нашем сексе.
-Конечно, не расскажу. Деник, лежи спокойно, расслабься. Так твой доктор сказал.
-Но ты ведь не оставишь меня, не уедешь?
-Нет, никуда не денусь, все время буду рядом.
-Ты точно настоящая и не привиделась мне?
-Точно, точно. Вот, трогаю тебя. Хочешь, поцелую?
-Да, хочу, очень хочу…
 
***7
    Потом приехала мама и увидела, что я крепко вцепился в Иру и не отпускаю ее от себя.
-Деник, что ты делаешь? Ей же больно! – воскликнула мама, с ужасом глядя на меня:
-Сейчас я сделаю тебе укол успокоительного, отпусти ее!
Она стала понемногу освобождать от моих пальцев руки Иры, а та продолжала смотреть на меня и шептать:
-Не бойся, я никуда не денусь.
-Откуда у него твой номер? Вы общаетесь? – спросила Иру моя мать, когда уже сделала мне укол. Я слышал их разговор как из пелены тумана.
-Нет, не уходи, – смог я сказать и снова схватил Иру за руку. Но медленно всё вокруг стало таять и постепенно исчезать.
-Твои глаза разного цвета, они точно по-разному видят все окружающее, – сказал я, едва шевеля губами. А потом все пропало.         
    Утром сначала я ощутил теплое тело, которое прижималось ко мне. Я открыл глаза и спросил:
-Почему ты все еще здесь? А как же лекции в универе?
-Послушаю потом дистанционно, сейчас есть такой формат, если уважительная причина. Твоя мама выписала мне справку, что я ухаживаю за больным.
-Ааа, я же больной, совсем забыл. А почему ты голая?
-Ну… чтобы тебе теплее было.
-Точно? Не врешь?
Она засмеялась, и уткнулась носом мне в плечо.
-Я буянил? Кричал?
-Нет. Ты очень нежно меня обнимал и никуда не отпускал.
-И мы не занимались сексом?
-Нуу…. как тебе сказать…
Я глянул на пол рядом с кроватью и увидел три использованных презика.
-Ни черта не помню. Почему ты позволила мне?
-Потому что сама хотела!
-В твоем возрасте вреден частый секс.
-В моем возрасте русские бабы коня на скаку могли остановить.
-Понятно. Я – конь.
-Ага, – снова засмеялась она и прижалась ко мне сильнее.
    Когда я уже вез ее к ней на съемную квартиру, она сказала:
-Давай, я перееду к тебе? Хотя бы на время, чтобы паническая атака не повторилась больше.
-Я подумаю об этом, а пока мне нужно на работу.
-Но психолог прислал тебе больничный.
-У меня проект, я должен его завершить.
-Денис… твоя мама сказала, что тебе нельзя сейчас переутомляться.
-Глупости. Моя мама… ее работа – лечить. Всё, выходи. Я позвоню тебе.
    Запланированную на сегодня работу я выполнил быстро. Простился с коллегами и пошел на стоянку, но увидел Иру с чемоданом на колесиках. Она ждала меня перед въездом, недалеко от будки охранника. Я молча взял чемодан за ручку и покатил его к машине, а Ира засеменила рядом.
    Стоял прекрасный осенний день, дышалось легко, небо поражало своей синевой. Внимательно посмотрев в глаза Ире, я сказал:
-Небо они отражают почти одинаково. Это очень странно.
-Привыкнешь, – беспечно ответила она.            
-Думаешь? – спросил я.
-Уверена. Я теперь тебя никогда и ни за что не оставлю одного.
               
                ***      
 
© Copyright: Марк Шувалов,
       февраль 2025