3. Гало

***1
    Гало, как радуга и Северное сияние относится к атмосферным оптическим явлениям, вызванным дисперсией света в кристаллах льда. Оно представляет собой светящееся кольцо вокруг Солнца или Луны. Наблюдать гало на небе можно в любое время года, ночью и днем, не только вокруг Солнца или Луны, а даже вокруг фонарей или ламп в холодную погоду.
    В детстве я любил листать энциклопедию с яркими иллюстрациями, любил читать и смотреть всё о планетах, созвездиях, об извержениях вулканов, тайфунах, селях, цунами, о вспышках на Солнце и о земных делах – ливнях, снегопадах, лавинах, морозах. И особенно мне нравилось такое таинственное атмосферное явление как гало. Потому что однажды, когда мы с папой были далеко за городом на турбазе, куда приехали в мои каникулы покататься на лыжах, я увидел это чудо, и оно поразило меня. Настолько, что потом часто снилось мне, и во сне гало становилось фантастическим ореолом не только Солнца или Луны, но даже людей, которых я не знал, но которые явно были внеземного происхождения. Все они имели стройные фигуры, прекрасные лица и большие, горящие страстью глаза. Я любил свои фантазии, хотя никому, ни одной живой душе, никогда не рассказывал о них.
    Я давно уехал от родителей. Сначала учился, потом остался жить в Питере и возвращаться в Мурманск даже не планировал. Все друзья также давно разлетелись кто куда. Хотя у меня осталось много воспоминаний и почти все они были очень тёплыми и даже радостными. Я любил наши поездки на Уру за грибами и на шашлыки, любил по утрам бегать на лыжах на Семеновском озере или в Долине Уюта, осваивал сноуборд на Южном склоне, а с декабря по апрель каждые выходные проводил в Кировске на горнолыжных трассах. Но идти учиться в мореходку и оставаться жить и работать в родном городе я не хотел и не мог, меня всегда тянуло в Питер, где я и поступил в универ и остался после службы в армии. Родители помогли приобрести жильё, друзья рекомендовали меня работодателям, так что моя жизнь вполне устроилась. Я любил Питер, он казался мне неисчерпаемым. Так и было в действительности. За десять лет я до сих пор не успел посетить очень многих его известных и культовых мест, поэтому в любой выходной или краткосрочный отпуск оставалось лишь поискать в интернете, куда пойти и что посмотреть в Питере и его окрестностях, чем мы с друзьями и занимались. 
    Из нашей компании двое уже женились, остальные имели пару, но были и такие, как я, одиночки. С ними я чаще всего и проводил свое свободное время, потому что парочки часто хотели уединения, и мы им не особо требовались даже для развлечений.
    После магистратуры на отношениях с девицами я поставил крест, по крайней мере, пока, настолько они мне вынесли мозг своими капризами и задвигами, ведь я почти не умею ни в чем отказывать девушкам, чем каждая из них беспардонно пользовалась. Сейчас я хотел сосредоточиться на своей профессиональной деятельности, потому что наконец-то устроился по специальности, которой учился. В региональном отделении Росгидромета в составе команды я занимался сбором и анализом метеорологических данных всего региона и их визуализацией для представления в понятной форме для различных целевых аудиторий.
    Сегодня меня и еще девятерых специалистов вызвал к себе руководитель нашего отделения и сказал, что нас планируют отправить в командировку, и никуда-нибудь, а на край земли – в Якутск, для участия в практическом семинаре метеорологов и для обмена опытом. Каждому из нас следовало подготовить доклады по применению новых и самых современных методов сбора природных физических данных в натуре. Также мы должны были уделить много внимания новым способам фиксирования и описания метеорологических явлений: метелей, туманов, смерчей, бурь, гроз, электрических разрядов и т.п. Описания оптических явлений, таких как полярные сияния, радуги, зарницы, круги и венцы вокруг Солнца и Луны, а также миражи, теперь требовалось составлять с учетом их чистой эстетики и характера с целью воздействовать на эмоциональную сферу людей, чтобы заинтересовать большой круг телезрителей и пользователей интернета деятельностью метеослужб для повышения их репутации.    
    При упоминании о гало у меня сильнее забилось сердце. Оказывается, я в свои 27 лет до сих пор хранил в сознании фантазии об этом не таком уж необычном явлении. Оглянувшись на своих коллег, я успокоился – слава богу, никто из них не заметил охватившего меня волнения.
    На подготовку докладов нам дали две недели, а кроме этого мы каждый вечер после работы консультировались с разными специалистами для того, чтобы не ударить в грязь лицом на такой ответственной конференции, ведь мы вместе с москвичами представляли головную организацию. А на этом форуме ожидалось большое количество иностранных гостей, в основном из Китая и Монголии, но должны были прибыть так же представители Кореи и Японии.
    Каждый из нас сделал объёмистую фото-презентацию по новым измерительным приборам и видео о работе дронов в недоступных для людей местах. Мы собирались посетить местные метеостанции и оценить их оснащенность и грамотность работавших там специалистов. Все это курировал руководитель нашей группы, имевший большой практический опыт, ученые степени и многочисленные награды руководства. Этот мужик был реально крутым и пользовался всеобщим уважением. Теперь я работал под его началом и многое о нем слышал, особенно о его полярных экспедициях и зимовках. Сам я не был готов к подобным подвигам. Недаром же он на сегодня остался без семьи. Жена его увезла детей и жила теперь в Европе у каких-то родственников. Впрочем, меня всякие слухи мало интересовали, тем более что я пока не слишком хорошо его знал. И вот теперь мне предстояло познакомиться с ним довольно близко. Все называли его Егорыч, но мы, конечно, обязаны были обращаться к своему руководителю по имени-отчеству – Авдей Георгиевич.

***2 
    В аэропорту после длительного полета нас встречали три весьма колоритных якута, два парня и девушка. Парни представились как Дохсун и Эрхан, а девушку звали Нюргуяна. Егорыч обнял каждого, а девушке сказал:
-Нюра, ты расцвела как подснежник, красавица, глаз не отвести! Смотри не соврати моих питерских орлов.
    С первого момента я силой принуждал себя не пялиться на нее постоянно. Эти трое монголоидов поражали своей красотой и статью. Досхун выглядел мощным борцом, а Эрхан был стройным азиатом-интеллигентом. О девушке сказать что-либо никто из нас не мог, кроме того, что она очень красива, но оба парня беспрекословно ее слушались. Все трое явно являлись членами одной команды. 
    В офисе местного отделения Росгидромета мы встретили несколько русских, но все они, как и мы прилетели на конференцию. Я впервые оказался так далеко от дома и пока не знал, как общаться с якутами. Хотя все они прекрасно говорили по-русски, без малейшего акцента, а некоторые вообще называли друг друга русскими именами. Как я понял после получаса общения с нашими местными коллегами, они применяли русские и даже европейские имена, хотя имели свои, национальные, для удобства общения с приезжими гостями, среди которых было много иностранцев. Произносить национальные имена с непривычки оказалось достаточно трудно.
    Через час после знакомства с сотрудниками и прибывшими участниками конференции нас повезли в гостиницу, и гидом выступала Нюргуяна. Она показала нам достопримечательности города, встретившиеся по дороге. А когда мы приехали, она подала администратору списки с нашими данными, и нам не пришлось толпиться возле ресепшена. Нюргуяна лично проводила нас на этаж, где для нас забронировали номера, и каждому выдала программу с расписанием мероприятий. Я как полный придурок, получая у нее этот ламинированный листок, коснулся ее пальцев, тут же рефлекторно схватил ее за руку и пару секунд не мог отпустить. Нюргуяна удивленно посмотрела на меня, но промолчала.
    Когда-то, еще в универе мой друг искал украшение для своей девушки-кореянки и купил ей перстень с черными бриллиантами. До этого я даже не знал, что такие существуют. Но теперь, увидев вблизи раскосые глаза красотки Нюры, сразу вспомнил о них.
    Никогда не предполагал, что якутские женщины могут быть такими красивыми и по-европейски стильными. Впрочем, я понятия не имел, что они вообще существуют на просторах Восточной Сибири. В моем представлении якуты выглядели приземистыми и круглолицыми, ездили только на оленях, носили национальные одежды и жили среди снегов на Крайнем Севере в чумах. Даже в Мурманске я ни разу не сталкивался с местными саамами, а если и сталкивался, то понятия не имел, что это потомки коренного населения.
    С момента моего прикосновения к Нюргуяне я находился в странном состоянии нереальности всего происходящего.
-Очнись, Сергей,– встряхнул меня за плечи Егорыч, заметив, что я несколько не в себе, – Нюра, конечно, очень красива, но мы здесь не за этим. И наверняка такая девушка не свободна – внешность, высшее образование, два европейских языка плюс китайский и корейский. Так что успокойся и займись делами конференции. А вообще-то я тебя вполне понимаю, настоящий мужик должен обращать внимание на женскую красоту и бросаться за ней в омут. Сейчас молодежь прагматична. У наших-то парней нигде даже не ёкнуло, потусят здесь и забудут. Но ты не такой, я давно понял.
-Я в Мурманске родился и вырос, за Полярным кругом, 69-я параллель, – попытался я оправдаться.
-Вот как? Не зря ты от московских и питерских снобов отличаешься, вечно в облаках где-то витаешь.
    Мы пришли с ним в столовую отеля, в котором нас поселили, получили на подносы свой обед и сели за один из столиков. И тут к нам подсела она…
-Авдей Георгиевич, я хотела согласовать с вами пару вопросов о размещении участников вашей группы.
Егорыч увидел, что я застыл с вилкой возле рта и пнул меня под столом. Я закашлялся, и отпил немного компота.
-Правда, вкусный напиток? Из местных ягод, – сказала Нюргуяне, – В этом году дикой земляники особенно много уродилось.
Я кивнул, но ни слова не смог произнести, только поедал ее глазами.
-Сережа тоже с Севера, из Мурманска, – сказал Егорыч, ухмыляясь, – Не смотри, что он молчит, это его твоя красота так впечатлила.
    Я взглянул на него с ужасом в глазах, а он улыбнулся:
-Чего ты перепугался? Нюра тебя не укусит, займитесь с ней вместе размещением наших. А у меня другие дела.
    Я едва смог доесть свой обед, после чего Егорыч сразу куда-то слинял, а Нюргуяне повела меня за собой к лифту отеля. Пройдясь по списку, она предложила поселить наших парней по трое, а меня вместе с Егорычем в двухкомнатном номере. Я только молча кивал.
-Сергей, стесняюсь спросить, ты хотя бы умеешь говорить? – пошутила она.
-Умею, – ответил я осипшим голосом, потому что у меня в горле пересохло.
-Неужели Авдей Георгиевич правду сказал?
Пару секунд я соображал, пытаясь вспомнить, о чём говорил Егорыч.
-Да, – снова ответил я. Она усмехнулась, глядя на меня.
-Нюргу…Нюра, простите, я забыл, как полностью… Я никогда раньше не встречал… – начал я.
-Таких, как я?
-Да, – кивнул я, понимая, что почти ничего не соображаю.
-Вот мой личный номер, вечером позвони мне, погуляем по городу, – сказала она и протянула мне визитку, – А сейчас иди, сбор вашей группы в актовом зале, на втором этаже. Мне пора.            

***3
    Семинар проходил на высшем уровне, но я все время был напряжён, даже когда отстрелялся с презентацией и докладом. И то, и другое являлось для меня вполне привычным, несмотря на новую аудиторию. Но для троих якутов, опекавших нас, питерских, мне хотелось выглядеть сверх компетентным. Однако лица всех троих не выражали восхищения, а глаза смотрели проницательно и даже повелительно, словно у завоевателей. Так, наверное, смотрели на покоренных русичей победившие их монголо-татары. Мощный Досхун подавлял своей физической статью, Эрхан европейским спокойствием и уверенностью в своих познаниях, а Нюргуяне недосягаемой красотой.
    После презентаций и докладов для участников семинара были организованы поездки с посещениями местных метеостанций и экскурсии по природным объектам. И тогда я увидел Нюргуяне почти в национальном наряде, хотя она надела всего лишь удлиненный жилет, отороченный соболиным мехом и украшенный по контуру бусинами из синего нефрита, поскольку, несмотря на довольно теплую погоду, ветерок иной раз пронизывал насквозь. Нам раздали ветровки с логотипом Росгидромета, и все мы стали похожи на обезличенное войско монгольского хана. Местные и впрямь поглядывали на нас с некоторым превосходством, поскольку все мы являлись тепличными кабинетными работниками, в отличие от них, живущих и работающих здесь в суровых условиях. Впрочем, двое моих коллег несколько раз зимовали на полярных станциях.
    Рядом с Нюргуяне я постоянно находился в какой-то полупрострации. Я так и не позвонил ей. Егорыч хлопками по спине часто приводил меня в чувство, если я тормозил с ответом на вопросы, которые мне задавали.
-Соберись, Серёжа, – говорил он мне, – Ты ведь грамотный спец, не позорь нашу контору.
А вечером в номере он уже дважды допытывался, как я отношусь к Нюргуяне.
-Никак не отношусь, – упрямо говорил я, – Мне не нравятся азиатки, есть в них что-то холодное и надменное.
-Нюра не такая. Просто ты еще не понял этого. А зря. Я тут узнал, что она ни с кем не встречается и уже два раза хотела увольняться, чтобы к нам в Питер уехать. Местное руководство за нее зубами держится, но девушка своенравная и решительная.
-Зачем я ей? Она ни разу на меня не посмотрела, – возражал я ему.      
-Но ты ведь посмотрел и постоянно глаз от нее не можешь отвести. Меня-то зачем хочешь обмануть?
-Авдей Георгиевич, я не только с ней, я вообще с девушками хочу пока порвать на время.
-Почему? Обжёгся на ком-то?
-Нет. В сердце никакого отклика. А просто с кем-то спать не считаю возможным.
-Конечно, хозяин-барин, но попомни мои слова – любую возможность, даже намек на настоящее чувство нужно хватать и крепко держать. Редкость это в жизни.
-Нет никакого чувства. Обычный интерес – красивая девочка, необычная, но что с того. Мы из разных миров, нам даже поговорить с ней не о чем.
-А взгляды друг на друга?
-Они ничего не значат.
-Жаль, если так. Очень жаль. Был бы я моложе, ни за что не упустил бы такую, как Нюра.
-Не упустили бы и что? Жениться точно не решились бы, слишком разные менталитеты.
-О чем ты? Она в Питере жила и училась. Я тогда преподавал на ее курсе. Знаешь, сколько парней за ней увивалось, но она – ни с кем.
-Откуда вы знаете?
-Знаю. Так получилось, она жила у своего двоюродного брата, с которым мы дружны до сих пор. Вместе с ним как-то в экспедиции были в Антарктиде. Я ее еще школьницей помню, когда она поступать приехала. Здесь у нее родители, две младших сестры и брат. Немаленькая семья, Нюра отдельно живет, но матери помогает во всем. Это на вид она надменная, а по жизни совсем иная, живая, тёплая.
-Вам профессию стоит поменять – мужчиной-свахой работать. Говорят, они сейчас неплохо зарабатывают, – отгрызнулся я.
-Ах, ты ж, мелкий мерзавец. Я забочусь о тебе, а ты…
    Больше к этому разговору мы не возвращались. А Нюргуяне стала вести себя со мной еще холодней.   
    Однако все трое встречавших нас, также и провожали в аэропорту. Я старался не смотреть на Нюргуяне, да и на ее спутников тоже. Мне хотелось поскорее сесть в самолет и закрыть глаза, потому что у меня уже сердце начало болеть от посещавших мыслей и желаний.

***4
    Несколько дней после возвращения из Якутска образ Нюргуяне стоял у меня перед глазами, а ночью она уже дважды приснилась мне в ореоле гало. Никогда раньше вместе с гало мне не снился кто-то конкретный из людей. В этом моем сне раскосые глаза Нюргуяне сияли словно чёрные бриллианты, как те, что когда-то купил мой друг. Тогда в ювелирный салон я ходил вместе с ним и был поражён, ведь в подобных салонах освещение устроено так, чтобы все драгоценные и даже недрагоценные камни сияли как солнце. Это сейчас я знаю, что драгоценные камни могут тускло поблескивать, не привлекая особого внимания, как девушки, хранящие свои тайны от окружающих.
    Никогда ни об одной девушке я не думал так много, как о Нюргуяне, и, тем более, никогда мое сердце ни из-за одной из них не болело. После слов Егорыча я ярко представлял себе, как она помогает матери, нянчась со своими младшими сестрами и братом. Эти мелкие в моих фантазиях выглядели какими-то пухлыми китайчатами, а я волновался за тонкие пальцы Нюргуяне, которые она могла поранить в заботах об этих малолетних бутузах. Однако Егорыч вдруг сказал, что ему нужно отлучиться, чтобы встретить 15-летнего брата Нюргуяне, который должен был прилететь на айти-олимпиаду для старшеклассников. Получалось, что бутузы-китайчата давно выросли, ведь Егорыч упомянул, что брат Нюргуяне самый младший в семье.   
    Авдей внимательно посмотрел на меня, когда упомянул об этом, но я сделал вид, что занят сводкой данных на компе.
-И как это родители отпустили 15-летнего мальчишку одного лететь почти через всю страну? – спросила моя напарница Вика.
Егорыч ухмыльнулся и сказал:
-Никто и не говорил, что он один прилетит. Хотя у деток сейчас паспорт уже с 14 лет, не то, что у нас раньше с 16-ти. Серёжа, а ты не хотел бы со мной проветриться?
-Я? У меня работы много, – опешил я от его слов.
-Вика тебя подстрахует. Собирайся, поехали, чемодан поможешь таскать, а то у меня радикулит, не могу я.
-Пацану ведь уже 15, вы же сами сказали. Пусть он свой чемодан и таскает, – возразил я.
-За руль вместо меня сядешь. Говорю же, радикулит у меня разыгрался.
    Когда мы приехали в аэропорт, я хотел остаться в машине, но Авдей не согласился, и мне пришлось следовать за ним. Мы успели почти к прилету, подождали минут 20, а потом пошли встречать гостя. И как это я пропустил мимо ушей слова Егорыча о том, что пацан прилетит не один! Первую, кого я увидел в череде прилетевших пассажиров, была Нюргуяне. Меня чуть удар не хватанул, а ушлый старикашка только усмехался себе под нос, а потом обнимал свою любимицу и ее братца – высокого современного подростка с едва приметным эпикантусом. В отличие от сестры он имел почти европейскую внешность.
    Мы с Нюргуяне отправились в зону выдачи багажа, и пока шли, она сказала:
-Я вообще-то к тебе приехала.
Меня словно столбняк поразил.
-Пойдем, не бойся, не съем я тебя, – услышал я как через толщу воды.
-Ко мне? Почему? – все же смог я спросить.
-У тебя сохранился мой номер? Я позвоню тебе. А пока нужно багаж получить.
    Вокруг нас мельтешили люди, мы находились как бы в центре броуновского движения, и у меня все уплывало перед глазами. Однако я взял два чемодана и понес их к машине, куда уже ушли Авдей и мальчишка, которого, кстати, звали по-русски Саша.
    Мы расстались в подъезде многоэтажки. Авдей зашел в лифт вместе с Нюргуяне и Сашей, он еще в машине спрашивал у друга, дяди этих двоих, что купить к столу. Меня так же приглашали, но я резко отказался.
-Не обращай внимания, – сказал мой шеф своей любимице, – Сереже нужно прийти в себя. Мы ошарашили его твоим приездом.
    Я был страшно зол на Авдея и даже не скрывал этого, а он словно ничего не замечал – шутил, смеялся. Выскочив из дома, я постарался поскорее сесть в автобус – любой, лишь бы поскорее уехать отсюда подальше. Потом, когда автобус довез меня до станции метро, я немного успокоился. Почему? Зачем? Ну, хорошо, она сопровождала несовершеннолетнего брата, но я тут при чем?! Это ведь наверняка именно она попросила Авдея уговорить меня отвезти его в аэропорт. Неужели я так понравился ей в Якутске? Мы же совсем не общались. А взгляды… я ведь не робот, мать его… смотрел, ну и что? На нее все смотрят и оборачиваются…
    Дома я пытался, но никак не мог успокоиться, поэтому достал бутылку обычной водки, которую мать всегда прячет у меня на дне пластикового контейнера с аптечкой. На всякий случай, вдруг придется компресс на горло наложить, сделать водочное обтирание груди от кашля или рану продезинфицировать. Я решил продезинфицировать свои мозги. Нашел в холодильнике засохшую нарезку брауншвейгской колбасы и кусок зернового хлеба. Выпил и закусил, а потом налил себе еще полстакана, потому что хмель меня не брал.

***5
    Она позвонила ночью, в три часа. Я не спал, но и говорить мог с трудом после выпитой бутылки, которую полностью опорожнил.
-Что случилось? – встревоженно спросила Нюра, услышав мою нечленораздельную речь.
-Зачем ты приехала? Как мне теперь жить? – заорал я в телефон.
-Приехала… думала, ты будешь рад.
-Как я могу быть рад? Я от тебя как ужаленный сбежал!
-Я хочу перевестись в Питерское отделение, мне уже обещали.
-Авдей постарался? Хорошего сводника себе нашла!
-Не волнуйся, отныне больше ничем тебя не потревожу.
-Да как не потревожишь, если работать со мной в одном ведомстве будешь?! Мне теперь еще уволиться прикажешь? Я два собеседования прошёл и испытание… думаешь, это просто?!
-Прости, придумаю что-нибудь. Попрошусь на линию.
-На линию? С твоими маникюрами? Думаешь, там сахар?!
-Уж полегче, чем у нас в сорокаградусные морозы зимой. Ладно, я поняла. Можешь быть спокоен, не перебегу тебе дорожку. Пойду работать в подразделение.
    После этого связь прервалась, а я, полностью измочаленный, уснул, положив голову на стол.
 Утром, приняв почти ледяной душ, я уже вполне трезвый побрился, оделся в цивильную одежду и отправился на работу пешком, потому что боялся с похмелья садиться за руль. Меня встретил Авдей, глянул с прищуром, но промолчал, забрал ночные сводки с мест и ушел к себе. А напарница Вика мне тихонько сказала:
-Тут приходила одна, кажется кореянка, он ее к руководству водил.
-Не кореянка. Из Якутска она.
-Ты знаешь ее?
-Видел на семинаре.
-Красивая до жути.
-Ты тоже ничего.
Вика довольная моими словами, улыбнулась и занялась сводками с мест. А Авдей через час позвал меня к себе.
-Нюра сказала мне, что не хочет работать с тобой в одном офисе. Вы общались с ней?
-Прошу вас, не нужно нас сводить. Она не в моем вкусе. И вообще у меня другая есть.
-Не глупи, Сергей. Хотя дело твоё. Жалеть ведь будешь, попомни мое слово. Ты что, пил вчера? Выхлоп чувствуется.
-Пил! А что? Не имею права?
-Имеешь. Иди, не держу больше.
    После обеда он как всегда ушел на центральный пульт, а я маялся до конца рабочего дня. Хорошо хоть напарница принесла мне из аптеки средство от похмелья и еду из столовой, потому что я не хотел там показываться из-за остаточного перегара. Голова конкретно раскалывалась, но средство помогло, и еда пошла на ура. Не все бабы – зло, есть и заботливые, как Вика.
    Домой я возвращался уже в полном порядке, прогулка пешком вполне очистила мои мозги, хотя в душе так и осталось свербящее чувство. Но я твердил себе:
-Крест, значит, крест. Никаких баб, только работа.
    В свое время я избавился от всего, что натаскали в мой дом мои бывшие пассии – фото в рамочках, милые вещицы, котики, слоники, именные кружки, запасные зубные щетки с бантиками. Все это я безжалостно отправил в пакет и вынес на помойку. Выбросил и демонстративно отряхнул руки. Удалил номера в телефоне, подписки в друзьях и все свои прежние чаты. Правда, легче от этого не стало.   
    Дома я увидел, что приходила мать. Навела чистоту, наготовила еды и заполнила мой холодильник овощами и фруктами. Она всегда была поборницей здорового питания. Но меня вновь воротило от еды. Я ходил туда-сюда по квартире и не находил себе места. Включил телевизор и музыку на компе, переоделся в треники и растёр торс мокрым полотенцем, что всегда помогало мне взбодриться. Но меня сотрясала мелкая дрожь, не от холода, а от какого-то ожидания. Чего я ждал, и сам не понимал. Но что-то должно было произойти, я точно знал, а, вернее, чувствовал всем своим нутром. И где-то в восемь вечера трубка домофона забренькала. Никто не отозвался, но я все равно нажал кнопку входа. А потом дождался звонка в дверь, рывком завел гостью к себе, закрыл за ней квартиру на замок и даже на цепочку, чтобы мать случайно не заявилась ко мне. Ведь они с отцом уже два года как тоже переехали в Питер.
-Где ты была так долго? – твердил я, раздевая Нюргуяне, – Я чуть с ума не сошел, пока ждал.         
-У тебя хотя бы малейшие представления о приличиях имеются? Сразу в постель тащишь?
-Да, тащу, нечего время зря терять! Сама виновата, не могу я больше!               
-Я не за этим пришла…
-Потом, всё потом…

***6
    Я всегда ненавидел свою похоть и однажды даже позавидовал приятелю, который по пьяни под большим секретом признался, что у него уже ни на кого не встаёт. Мы тогда сильно напились с ним, он – от своей проблемы, а я от того, что выбирал первую попавшуюся знакомую девицу, согласную на секс, а после неделями не мог от нее отделаться. Потом, через полгода, когда я уже решил завязать с беспорядочными связями, я встретил его, и он поведал, что долго лечился от эректильной дисфункции, а потом случайно встретил свою первую школьную любовь и напрочь забыл о своей импотенции. Хотел бы и я заиметь такую временную дисфункцию, чтобы привести свою жизнь в порядок. 
-Я ведь женюсь, – сказал мне тот приятель и показал на мобильнике фото, где был снят со своей девушкой. Оба они счастливо улыбались. Я пожелал ему счастья, а потом вручал подарок уже на свадьбе.
    После той ночи я не видел Нюру и не созванивался с ней. Сама она мне пока так же не звонила. Когда я проснулся, ее уже и след простыл, а я опять испытал сильную горечь, словно растоптал все свои принципы. Авдея, этого гнусного сводника, я теперь почти ненавидел, с трудом заставлял себя отвечать ему по работе и в глаза старался не смотреть.
    Каждую ночь меня теперь мучили желания, я почти реально ощущал тело Нюргуяне и вкус ее губ. И всё кончалось ужасно – я выл в подушку как раненый зверь, а потом глотал снотворное, которое достал через одного знакомого.
    Так прошла неделя, которая показалась мне вечностью. Авдей за чаем рассказал коллегам, что Саша получил серебряную медаль на олимпиаде и уже улетел домой с каким-то взрослым земляком.
-Очень талантливый мальчишка, – говорил Авдей, щуря глаза от удовольствия – он обожал чай с малиновым вареньем.
-А что ваша протеже? Получила перевод из Якутска к нам? – спросила его Вика.
-Да, у неё все отлично. Если бы не кое-кто, работала бы у нас в отделе,– ответил он и посмотрел на меня. Я не пил с ними чаи, сидел за своим компом и не желал никаких разговоров о Нюре.
-И где же она поселилась?
-Пока у двоюродного брата живет, позже хочет квартиру купить. Отец ее спонсирует.
-Ааа, Якутия – это же золото и алмазы. Они там все деньги лопатой гребут.
-Да, отец ее далеко не бедствует. Руководит крупным предприятием. А Нюру, кстати, пресс-секретарем приняли в головной офис, у нее же опыт и знание языков. Она уже для китайцев документы какие-то готовила. Все на высшем уровне.
-Завидую тем, кому языки легко даются, – мечтательно воскликнула Вика, – Да и в остальном всё при ней у этой Нюры – образование, стильность, внешность, манеры.
-Да, начальство ее сразу оценило.
    При этих словах я встал и вышел из нашего отдела. Достал меня уже этот старпер, небось, сам бы хотел с ней мутить, да возраст и статус не позволяют. Мне было невыносимо слушать их разговоры о Нюре.
    Вечером я опять долго гулял, сидеть дома у меня недоставало сил. А когда я уже подошел к своему дому, то увидел незнакомый чёрный мерс. Я давно о таком мечтал, да финансы пока не позволяли. Внутри него было темно, но вдруг я заметил какое-то движение, а потом дверь открылась и оттуда вышла Нюргуяне. Мы стояли на расстоянии друг от друга и молчали.
-Зачем ты приехала? – все-таки спросил я.
-Ты ведь ждал, – ответила она.
-Не ждал, не обольщайся. Уезжай, ничего больше не будет.
Она сделала навстречу мне шаг, но я быстро пошел к подъезду.
-Сережа! – крикнула Нюргуяне, – Я насовсем к тебе приехала.
    Эти слова остановили меня. Я обернулся, а она быстро приблизилась и прижалась ко мне.
-Насовсем? Правда? – спросил я.
-Да, в багажнике мой чемодан.
    Через час я сказал ей, не выпуская из объятий:
-Придется отгул просить. Работать завтра я точно не смогу.
-Начальство пойдёт мне навстречу. Я попрошу, чтобы тебе дали краткосрочный отпуск. Свой отпуск на три дня я уже оформила.
    Я не вникал в то, как ей это удалось, но потом она все же сказала, что связи её отца и не такое могут. Хотя отец был категорически против ее трудоустройства в Росгидромет, он хотел, чтобы она пошла работать в Генеральное консульство Китая на канале Грибоедова, где ее уже ждали.
-В консульство точно не хочу, – говорила Нюра, – Я на метеоролога училась. А языки – это так, попутно. Склонность у меня к ним с детства.
    Все это влетало мне в одно ухо, а в другое тут же вылетало, потому что я не мог ни о чем думать, кроме того, чтобы обнимать и целовать ее.   

***7
    Наши три дня всё поставили на место. Не осталось никаких сомнений в том, что мы не сможем друг без друга. Нюра словно стала моей частью, в прямом и переносном смысле. Начать с тела…хотя и так все понятно, главное, то, что она начинала говорить, я логично завершал, и она смеялась – весело, безудержно, сияя своими белыми гладкими зубками. Глаза ее при этом превращались в двух юрких узких рыбок, которые постоянно меняли очертания. Мы дурачились, я просил ее называть по-китайски некоторые слова и сочетания, которые на русском звучали крайне непристойно, а попросту имитировали наш мат. Но у нее это получалось не просто смешно, голос ее менялся при этом, становился мелодичным, словно свирелька звучала. Хотя, когда она просто говорила что-то по-китайски, речь ее была вполне обычной и привычной на слух.
    По поводу трех дней я даже не успел позвонить, мне просто пришло сообщение о том, что отпуск предоставлен. Нюра давно привыкла к тому, что отец решит все ее проблемы, однако меня поражали ее несомненные таланты во многих сферах. Оказалось, что она прекрасно поет и танцует в современном стиле хип-хопа или чего-то подобного. Я не очень в этом разбирался, но у нее все это получалось очень здорово. А еще, хотя мы ни словом не касались работы, ее знания вылезали в каждом нашем разговоре, Нюра оказалась очень продвинутой во многих областях. Она прекрасно разбиралась в программах по нашей специализации и очень быстро составила схему потоков циклона и антициклона по входящим данным с мест и по космической аэрофотосъемке. Однако мне было не до восторгов в этих сферах, я никак не мог насытиться ее телом, губами, руками, которые обнимали меня. А тонкие пальцы Нюры вообще приводили меня в какое-то неистовство.
-Скажи, что любишь, – почти ежечасно требовал я, и она говорила мне, что любит. Однако мне снова и снова требовались подтверждения ее любви, и все повторялось. Она сразу согласилась расписаться со мной, так что я даже дважды переспросил, боясь, что ослышался.
-Но почему? Ты ведь меня еще мало знаешь! А вдруг я маньяк-убийца или извращенец, вдруг мои родители монстры, вдруг…
-Мне всё равно! Лишь бы быть рядом с тобой. Знаешь, когда я впервые увидела тебя в аэропорту Якутска, ты стоял так, что свет из остекленных поверхностей был сзади, и в один из моментов вокруг тебя возник ореол. Ну, такой, наподобие гало. Вот тогда я и поняла – это ты, тот, кого я всегда ждала.
-Гало? – изумился я, у меня даже сердце на миг остановилось. Я не стал рассказывать ей про свои детские сны, пока мне хотелось во всем быть для нее мужчиной, а вовсе не ребенком. Ведь нас впереди ждала прекрасная и необъятная жизнь, полная любви. 
    Когда я вышел на работу, коллеги встретили меня с расспросами, что случилось. Ведь я еще ни разу не брал так экстренно короткий отпуск. Я отвечал, что все нормально, просто семейные обстоятельства. И только Авдей слушал все это и молча поглядывал на меня. Он наверняка уже был в курсе того, что Нюра переехала ко мне. Я не знал, как себя вести с ним, но Нюра по телефону приказала мне помириться с шефом. Поэтому, когда я подготовил дневную сводку, то, как в былые времена, крикнул ему в приоткрытый кабинет:
-Егорыч, всё готово! Отправляю файл.
Хотя все последнее время я называл его только по имени-отчеству, потому что очень злился на него. Услышав меня, он вышел из кабинета, посмотрел, потом подошел ближе, наклонился и тихо произнес:
-Смотри, на свадьбу пригласи. А то по тыкве схлопочешь. Я ведь все-таки прав оказался. 

                ***
               
© Copyright: Марк Шувалов,
          март 2025