Код верности Нулевой император. Эпизод 1 ред. 2

Осень в этом году наступила слишком рано, принесла с собой дожди, слякоть, разбросала холодным ветром жёлтые листья по мокрому асфальту.
 — Эй, Никит! Вечером будешь?
Молодой парень выскочил из подъезда, застегнул куртку, поднял воротник и бросил на ходу — Не знаю... Как получится.
С севера медленно наползали тяжёлые дождевые тучи.
«Никакой тебе теплоты, — проворчал он под нос. — Одна только сырость и уныние».
Сломанный зонт остался в прихожей. Смирившись с неизбежным, он ещё плотнее спрятал подбородок в поднятый воротник и быстро зашагал вперёд, ловко перепрыгивая попадавшиеся на пути лужи. Всё вокруг раздражало — последние недели жизнь шла наперекосяк.

Настоящая чёрная полоса. Ссора с соседом по общежитию заставила проситься на ночлег к другу, максимум на пару ночей — дольше было бы уже неприлично.
То что сосед нарвался сам принесло мало утешения.
А дальше, либо проглотить обиду и идти мириться, либо униженно ползти на поклон к коменданту, от одного взгляда которой хотелось забиться как таракан за плинтус. И оба варианта были хуже.

Похоже, жизнь всерьёз затеяла с ним игру в кошки-мышки. Будильник злорадно промолчал, невинное «ещё пять минуточек» обернулось безумной спешкой.
Теперь предстояло не просто бежать сломя голову, а отчаянно пытаться обогнать время, которое уже неслось впереди.
Очередные экзамены маячили на носу, а в голове неотступно скрипел мерзкий голос: «Запомните, опозданий я не терплю».
«Ну конечно, сегодня непременно опоздаю, старая карга».

Задумавшись, он со всего размаху наступил в лужу, с омерзением чувствуя, как ледяная вода мгновенно просочилась внутрь. «Отлично. Этого только не хватало», — с тоской подумал, разглядывая кроссовки, на которых уже начали расползаться швы.

Никита обернулся на резкий визг тормозов и едва успел отпрыгнуть в сторону, уворачиваясь от машины, летевшей на тротуар. Волна грязной жижи накрыла его с головой, сыграв финальный аккорд в безнадёжно испорченном дне.
«Хоть не размазало по асфальту, — горько усмехнулся Никита. — Уже победа».

«Вот уж кому сегодня не повезло по-настоящему», — мелькнуло у него в голове, когда он увидел как в луже барахталась тёмная фигура, то с трудом поднималась, то снова тяжело падала обратно в грязь.
Водитель с трясущимися от шока руками и глазами, полными паники, метался рядом, совершенно не понимая, что делать.
— Чудеса, — прошептал себе под нос какой-то прохожий. — Тут никого не было секунду назад. Словно из-под земли вырос.

«Что ж, теперь можно уже никуда не спешить, — с горькой иронией подумал Никита, провожая взглядом струйки грязной воды, стекающие с одежды. Опустил глаза, и заметил неподалёку, на самом краю огромной лужи предмет похожий на непривычно большой игральный кубик. Сделал пару шагов, наклонился и поднял его.

Матово-чёрный куб удобно лёг в ладонь. Он был как сама пустота, которая, казалось, забирала окружающий свет. Лишь на одной из граней слабым огнём светился незнакомый символ.

Смахнул с гладкой грани капли воды, пытаясь прочесть таинственный знак, и краем глаза уловил движение. Высоко над лужей поднялся черный капюшон, и рука в тёмной перчатке рванулась в его сторону, словно хотела предотвратить случившееся. Но было уже слишком поздно.
Ледяной холодок пронзил спину. Всё вокруг затряслось и дрогнуло. Дождь, асфальт, свет фар — всё разом поплыло, растворяясь в мягком цветном тумане. Границы рухнули, мир стал зыбким, как акварель на мокрой бумаге. Тело распалось, а сознание, оторвавшись, стремительно поплыло куда-то в абсолютную неизвестность.

…У подножья невысокого холма лентой вилась река, убегая вдаль, к горизонту. Солнце скользило по ряби, разбивая свет на тысячи искр. Вода переливалась, будто живая, то вспыхивая, то меркнув в тени облаков. Казалось, что дракон, весь в золотой чешуе, обвил холм кольцами и затаил дыхание, подстерегая любого, кто решится спуститься вниз по тропе.

Воздух был тёплым, знойным, почти душным. Никита поспешно стянул с себя мокрую одежду и небрежно разбросал её по склону. Он съел половину бутерброда, допил остатки воды, и блаженно растянулся на макушке холма, подставив закоченевшее тело тёплому солнцу. Мир вокруг замер, окутанный тишиной. Лишь тонкий птичий щебет высоко в небе, стрекот кузнечиков в траве и отдалённый плеск реки нарушали безмолвие. Никита лежал, закинув руки за голову, следил за неторопливым ходом редких, белоснежных облаков по лазурному небосводу — и сам не заметил, как сон сомкнул его веки.

Сколько он проспал? Час, два или целую вечность? Солнце уже клонилось к горизонту, и день уходил безвозвратно. Спускаться с холма в глухой темноте и идти куда-то — худшая из идей.
«Остаться здесь на ночь? Совершенно одному. В неизвестном, диком месте?»
Он, конечно, не трус, но сейчас эта мысль пугала его. Нужно идти туда, где люди. Это не так страшно, как остаться в абсолютном одиночестве.
После долгого, безрезультатного поиска сети он со злостью выключил телефон. Заряд таял, связи не было. «Главное — дойти до жилья. Если, конечно, батарея не умрёт раньше, чем я найду место, где буду кому-то нужен».
Он неторопливо оделся, утрамбовал в рюкзак ненужную на такой жаре куртку, туда же бросил бесполезный телефон.

Куб по-прежнему лежал рядом. Теперь уже абсолютно чёрный, мёртвый, без единого намёка на светящийся символ. Он провёл кончиками пальцев по гладким граням, ощущая тонкую, почти невидимую гравировку. Куб молчал, словно насмехаясь, не реагируя на прикосновения. Никита забросил его в рюкзак, повязал свитер за рукава на пояс и начал долгий, медленный спуск с холма.

Спуск был не так крут, как казался, лишь изредка дорогу преграждали валуны. Иногда обойти их было просто, но порой, продираясь сквозь заросли кустарника, острые ветки цепляли свитер. Тогда он останавливался, осторожно отцеплял их, стараясь не порвать ткань.
Вдалеке медленно вырисовывались строения — похоже, город. Скорее небольшой, провинциальный: с такого расстояния неразличимые детали ускользали. Слева тянулась дорога. Она плавно петляла по равнине между низкими холмами, обходя стороной редкие рощицы и уродливые корявые деревца. Всё вокруг виделось одинаково тусклым и серым. Или, может, это тяжесть его настроения делала мир таким. Оглушённый и, чего уж скрывать, напуганный, он видел в каждом силуэте и каждой тени что-то враждебное и безрадостное.

А вот и дорога.
«Странная какая…» — первой пришла мысль. Большие плоские камни, плотно пригнанные друг к другу. Такого он ещё не встречал. Разве что в старых городах, но там это было украшением, а здесь, похоже, рабочая дорога. Правда, ширины ей явно не хватало, чтобы могли разъехаться хотя бы две машины. Ну, может, метра три, не больше.

«Старинная, наверное, — решил Никита. — Но на вид новая. Всё добротно… за ней явно следили». С этими мыслями он двинулся вперёд.
«Раз, два, три, четыре, пять…»
Поначалу он пытался считать камни под ногами, но вскоре сбился и просто продолжил идти молча, время от времени оглядываясь по сторонам.