Профессор и феномен ясного промежутка
Он уже миновал коридор, но краем уха уловил фразу, которая заставила его остановиться:
— Тут нет травмированного мозга.
Голос был знакомый — резидент второго года обучения. Профессор тихо вернулся и заглянул в смотровую № 1.
Картина предстала почти театральная. Молодой врач стоял спиной к двери, держа в правой руке рентген-снимок черепа. Перед ним — пациент со следами недавней травмы: кровоподтёки на лице, ссадины на волосистой части головы. Рядом тревожно замерли родственники, пытаясь уловить в словах резидента хоть каплю утешения.
— Ничего серьёзного, — неуверенно говорил он, — вы можете спокойно возвращаться домой.
Профессор слушал, не выдавая своего присутствия. Молодой голос звучал дрожащим авторитетом — попыткой спрятать растерянность.
Он сделал шаг вперёд и вставил свои пять копеек:
— Хм, действительно, — произнёс профессор и указал на снимок, — тут нет признаков травмированного мозга.
Резидент обернулся, бледнея. Родственники уставились на профессора как на человека, появившегося из ниоткуда.
— Но причина проста, — продолжил он. — На рентгенограмме черепа невозможно увидеть мозг в принципе. Там есть кости, трещины, переломы. Но не ткань, не кровь. А вот если мы сделаем КТ… — профессор чуть повысил голос, — то можем увидеть повреждения или кровоизлияния в ткань мозга или под оболочками.
Он подошёл ближе к пациенту, задал несколько уточняющих вопросов, осмотрел зрачки, проверил реакцию, попросил пройтись по линии, насколько позволяли травмы.
— Везите пациента на КТ, — сказал он дежурному твёрдо, безапелляционно. — И оформите срочно.
Резидент опустил глаза, а профессор развернулся и спокойно пошёл в ординаторскую. Там он неторопливо накинул халат на плечи. Он знал: подобные ситуации — не повод для крика, а возможность для урока.
Через полчаса в рентгеновском зале стояла напряжённая тишина. На мониторе КТ появился первый срез. Резидент сидел, склонившись к экрану, и взгляд его с каждой секундой темнел.
— Господи… — вырвалось у него.
На изображении проявлялась субдуральная гематома. Сначала как тень, затем всё отчётливее. Кровь излилась под твёрдую мозговую оболочку, аккуратно, без бурного смещения. Пациент всё ещё оставался в сознании, разговаривал, даже пытался шутить. Но профессор уже видел — это был классический феномен ясного промежутка.
— Вот он, — сказал профессор тихо, стоя за спиной у молодого врача. — Внешне человек выглядит стабильным, даже бодрым. Но кровь уже течёт. Она тихо подтачивает его мозг, готовя катастрофу.
Резидент смотрел на экран, словно на приговор.
— Но ведь он в сознании, — попытался возразить он.
— Да, — кивнул профессор. — И именно в этом опасность. Ясный промежуток обманчив. Пациент разговаривает, улыбается, а потом — резкий обвал. Сознание выключается. И шанс вернуть его становится ничтожно мал.
В смотровой снова стояли родственники. Они не понимали слов «субдуральная гематома», «ясный промежуток». Но видели лица врачей — и понимали главное: опасность близко.
Профессор вышел к ним и объяснил простыми словами:
— Сейчас ваш близкий выглядит нормально. Но это обман. У него кровоизлияние. Мы будем действовать быстро, иначе завтра он может не проснуться.
Слова были ясны и твёрды. Родственники кивнули, в глазах их смешались страх и благодарность.
Резидент тем временем всё ещё смотрел на экран, будто не мог поверить. Профессор мягко положил руку ему на плечо.
— Запомни этот момент, Эрик, — сказал он. — Рентген — это кости. Мозг — на КТ и МРТ. Не путай одно с другим. И никогда не спеши успокаивать людей, пока не уверен, что под черепом нет беды.
Молодой врач тяжело вдохнул.
— Я чуть не отпустил его домой…
— И именно поэтому ты учишься здесь, — ответил профессор. — Ошибки резидента не должны становиться трагедией пациента.
В операционной уже готовились к трепанации. Команда работала быстро и слаженно. Пациент был переведён под наблюдение анестезиологов.
Профессор задержался в коридоре. Через стекло он видел, как резидент помогает ассистировать, впервые по-настоящему понимая цену каждого изображения, каждого решения.
Ночь снова опустилась на приёмное отделение. Но в этой ночи у одного человека навсегда осталась отметка — урок, выученный в тот миг, когда ошибка могла стать фатальной.
А профессор, тихо закрыв за собой дверь ординаторской, подумал: «Мозг всегда говорит. Главное — уметь слушать его даже там, где кажется, что всё спокойно».
Свидетельство о публикации №225100501031