Марта. Глава 1

1.1. Без воды

    Марта сидела в старом, затертом кресле и старательно натирала очередным чудодейственным средством распухшие от варикоза ноги. Потом она долго и тщательно закрывала бутылочку, охала, тяжело вздыхая.
    Кресло по-прежнему стояло у входной двери возле тумбочки с телефоном. С течением времени его обивка менялась дважды. Теперь, спустя  много лет длиною в жизнь, кресло оказалось для Марты самой важной, а главное, самой нужной вещью после звуковых часов и, пожалуй, холодильника …
    Со временем оно стало настолько низким, что для того, чтобы встать, Марте приходилось сначала раскачиваться, потом раз – и рывком на ноги. Что она сделала и в этот раз…

    Переваливаясь по-утиному, Марта направилась в ванную мыть руки. Нащупала кран, отвернула, но вместо воды (на тебе!) шипенье да бульканье. Раздражаясь и ворча, она развернулась и медленно побрела на кухню. Марта подошла к мойке, повернула один кран, потом другой. Воды и здесь не было – стояк-то общий! Руки сами нашли кружку – стояла на столе, на привычном месте, но она была пуста. А вот что фильтр-кувшин оказался совсем легким,  без воды, удивило еще больше. Как такое могло случиться, она не понимала.  «Всегда была», – хмыкнула огорченно Марта. Чайник тоже оказался пуст – ни капельки. Снова повернула кран горячей воды – только шипение.
– Да что ж такое! Зла не хватает!
 
    Пенсионерка суетливо заковыляла к огромному старому «ЗИЛу», надежному холодильнику советских времен. Открывался он совсем нелегко, но хозяйке этот факт очень даже нравился. Она бы  рада была на замок его запереть, если б можно было. От этой мысли настроение Марты испортилось еще больше. В последнее время ей казалось, да что там казалось, она была уверена, что после каждого очередного визитера,  конечно, кроме Мариночки, чего-нибудь из продуктов становилось меньше…
Уже трясущимися, липкими от мази руками, Марта торопливо перебирала  склянки и бутылочки сначала в холодильнике, потом на кухонном столе, в низко висящих шкафчиках, надеясь обнаружить хоть какое-то питье, но ничего не находила.
– Зар-раза! – ругнулась уже раздраженно Марта и, придерживаясь за стену, поплелась в прихожую.

    Из ящичка тумбочки, что у кресла, где только что сидела, она нащупала и вытащила влажные салфетки. Чертыхаясь, кое-как вытерла руки, потом взяла с тумбочки огромного размера ключ и  вставила его в замочную скважину. То ли оттого, что руки тряслись, то ли, из-за неловкости движений, но он никак не хотел проворачиваться. Вообще-то такое случалось. Но сегодня…
– Ну давай, давай! – приговаривала она вслух и продолжала возиться с ключом, да так долго, что устала. Ничего не вышло. Марта приникла к двери. Как назло – тишина. «Разлеглись на своих диванах… лень мусор вынести!» – возмущенно подумала она.

    В голове возникла, поселилась, и начала медленно расти паника.
Подчиняясь этому чувству, Марта прихватила на кухне кружку из толстенного фаянса и быстро направилась в туалет, сильнее обычного шаркая тапками, растопырив руки, дабы не упасть. Появилась злость, переходящая в желание кому-нибудь хоть чем-то досадить.
    Трясущимися руками она на ощупь нашла крышку унитаза, поставила на нее кружку. Туалет был узким и Марта, расставив венозные ноги пошире, как только могла, начала медленно продвигаться к бачку. Кружка оказалась под юбкой, а бачок – перед ней. Обеими руками  пенсионерка приподняла и с силой толкнула тяжелую крышку от себя. Крышка со скрежетом поехала и через мгновенье грохнулась на выступ возле стены.

   Ступенька-выступ под белой керамической плиткой служила Марте не один десяток лет; с ней было не только удобно – она была её гордостью, по крайней мере, когда хозяйка еще могла видеть и принимать гостей. На ней  выстроились в ряд красивые бутылочки, одна из них синяя – для чистки унитаза, другая красная – освежитель воздуха… И не важно, что Марта ими почти не пользовалась, ведь большинство из них были пустыми. Марина же сказала – красиво, вот и пусть стоят. Слева от бутылочек, ровненько, как книги, стояли коробки с порошками, рядом втиснулись две башенки из туалетной бумаги. И все это на одном выступе, потому что полок не было, да и незачем…

     Что плитка  раскололась, Марта догадалась по характерному треску.
– Божечки ж ты мой! За что такое наказание?! – запричитала Марта, но вытаскивать кружку из-под себя не стала, потому что из бачка в нос ударил тяжелый  дух застоялой ржавчины. «Не то, что б напиться – руки помыть стрёмно», – подумала пенсионерка. Она медленно опустилась на унитаз и беззвучно заплакала, тряся головой. Кружка из-под неё выкатилась, упала на  каменный пол, с глухим звоном разбилась.
    Марта с трудом выбралась с унитаза, потом из туалета. Добрела до  кресла, трудно села и задумалась. «Люська-то, зар-ра-за, почему ж не пришла? Сегодня четверг. А может… нет, четверг! А я еще ей наобещала всего… Дура я, дура! Сейчас позвоню Марине. Не хочется её беспокоить лишний раз, но ситуация аховая, без воды я, засуха».

    Трясущимися руками осторожно сняла черную – от времени заметно посеревшую – трубку с квадратного аппарата совсем старого образца и неловко, по-стариковски склонив голову набок, приложила к уху. Гудка не последовало. Это её озадачило.
На данном этапе неудач пенсионерка  не могла ни знать, ни догадываться о том, что там, за дверью, телефонный провод был оборван и не только телефонный… С сотовым Марта так и не смогла совладать по причине возраста и конечно же, прогрессирующей слепоты.
    «Люська, Люсичка! Ну где же ты? Прощу тебе все, только приди! Марина-то бывает по средам, иногда в пятницу, а так – по звонку», – соображала вконец расстроенная Марта.
    А в это время Люсьена Брусничкина тряслась в маленьком дребезжащем автобусе, но вовсе не в сторону своей подопечной, а наоборот. И она  зажимала платочком разбитый в кровь нос.

2.1. Нападение
             
    А случилось вот что. Выехала Люся на работу, как всегда: не раньше и не позже, чтобы  в девятом часу купить всё по списку в супермаркете рядом с домом Марты. Резон был – нести ближе. В салоне коммерческого автобуса  пассажиров – никого, потому что впереди шел рейсовый, да вдобавок маршрутка обогнала. Возле водителя, на кожухе, что поверх двигателя, стояла пластиковая ёмкость с мелочью. Это означало, что шофер – два в одном. Сквозняком гоняло по салону пыль, трясло неимоверно, ко всему прочему было неуютно и холодно. А холодно, может, еще из-за отсутствия пассажиров.
 
    Где-то на полпути к супермаркету в автобус ввалились две подвыпивших особи мужского пола; почти сразу же, после непродолжительных тычков и разборок, они  задрались. Один из них, маленький и щуплый, казался помоложе. Детская кепчонка в клетку – подобные Люся видела на распродаже – усиливала сходство её обладателя с легендарным Георгием Вициным. Бросив быстрый взгляд на Люсю – и как ей показалось, совсем не пьяный – он подпрыгнул и въехал крупному сопернику с опухшими веками прямо в челюсть. Тот ответил. И  понеслось…

    Дерущаяся парочка опасно быстро приближалась к  Люсе, сидящей в одиночестве на заднем сиденье. Удары мелкого казались ей более прицельными. В очередной раз замахнувшись, он, как бы нечаянно промазал и угодил… по носу девушке.
– Вот гад! Ты что наделал? – закричала Люся, отчаянно пытаясь найти  платочек одной рукой, другой – зажала онемевший от удара нос, предчувствуя появление крови.
    С этого момента все переменилось.
– Девушка, девушка! Поможем! Мы все исправим! – визгливо приговаривал худосочный драчун, суетливо прыгая возле Люси.
– Эй, водила, разворачивайся! Не видишь? Девушка кровью истекает!
А кровь действительно появилась и не только появилась, а полилась ручьем.  Здорово приложился мелкий.
– Разворачивайся, все равно никого нет! А девочке в больничку надо! Доктор ей нужен! – командовал виновник…

    Большой дядька с опухшими веками молчал, как рыба. Его рябое и потное лицо после потасовки выражало такое умиротворение, что могло показаться, будто он и не при делах вовсе.  И  будто это не он воевал минуту назад с соперником.
– Да, блин! Мне ж на работу надо! – промычала Люсьена, непроизвольно глотая соленую кровь.
– Работа не волк, в лес не убежит! – продолжал приговаривать щуплый.

    Люся с удивлением обнаружила, что автобус действительно поворачивает назад. И почти сразу же очень испугалась. Эта противоестественная сцена с дракой… Теперь вот повезли её неизвестно куда. Не раздумывая больше, Люся молниеносно выхватила из сумки зонтик и, держа его наперевес, пропищала неожиданно для себя высоким, срывающимся от страха голосом:
– Эй, вы, драчуны! А ну от двери! Водитель, быстро открыл дверь!
Другой рукой, что только что зажимала нос, Люся принялась судорожно шарить в висящей на руке сумке. Телефон! Вот он! И ей было наплевать на то, что кровь заливает её модный желтый плащик. В голове крутилось только одно: «Зачем-то им понадобилось меня…»
– Что вам от меня надо?!
– Что, что – деньги гони! – понизив голос, пробасил большой бандюган.
Тут-то Люся увидела, что автобус уже стоит, а к ним крадется шофер.
«Подельники, ужаснулась Люся. Теперь их трое! Что ж мне делать?»
Телефон, наконец, включен, только она не поняла, кто на связи, нажала на кого-то спонтанно. А сама краем глаза косила на открытую дверь.
– Бурят! Эта белобрысая мобилу включила! Слышь? Еще загребут ни за что!

    Но всё закончилось непредсказуемо. Водитель, подкравшись сзади, сначала чем-то тяжелым огрел по голове верзилу, то бишь Бурята, который тут же отключился, потом угрожающе принялся наступать на щуплого. Несостоявшийся грабитель стремглав выскочил прочь.  Его напарник с опухшими веками по кличке Бурят, быстро оклемался. Он  поднялся, без слов вывалился из автобуса и с трудом переставляя ноги, часто оглядываясь, растворился среди прохожих.
 Люсьена – девица как раз из брезгливых, но не в этот раз. Она была несказанно рада большому мужскому платку, пропахшему бензином и наверняка – не очень чистому.
    По дороге домой – водитель любезно подвез – Люся наконец вспомнила. Тот крупный рябой дядька с опухшими веками и немытыми засаленными волосами, был ни кто иной, как всем известный бомж из супермаркета.
«Там-то они с подельником и заприметили меня, такую яркую, часто и помногу закупавшую продукты. Вот и решили поживиться. Но сначала они меня выследили: где живу, когда и каким транспортом пользуюсь. Скорее всего, плана грабить меня прямо в автобусе у них изначально, может, и не было».
Но Люся ошибалась. Если бы было все так просто…

    Девушка прилегла и приложила к носу лед, завернутый в салфетку. Она подумала: «как же странно начался день». Тянуло в сон. Но спать никак нельзя, надо застирать плащ, сначала  придумать, как и чем это лучше всего сделать. Еще она поняла, что уже никуда сегодня не поедет, надо только отзвониться.
Телефон Марты не отвечал. «И что бы это могло значить? Надо бы Марине Викторовне позвонить». Но так и не позвонила. Было тихо, и Люся заснула.
 
3.1. И снится Люсе сон

    Она поднимается по широкой винтовой лестнице с огромными балясинами. Поднимается уверенно, потому что знает, что это её дом, её лестница и эта шикарная сверкающая люстра, что висит в центре – тоже принадлежит ей. Люсьену наполняет чувство гордости и значительности. Но, вдруг, совсем неожиданно возникает другое чувство – тоски и одиночества – такой силы, что сжимается сердце, хочется плакать, даже рыдать. Ноги заплетаются и она уже – в длинном коридоре, где много дверей. Люся толкает одну из них, пытается открыть, потом другую. Но ничего не получается, к тому же все двери без ручек. Щемящее чувство одиночества и безнадежности становится  слабее. Она устало возвращается к лестнице и видит холл с мягкой мебелью. Люся утопает в  кожаном диване и ей становится неожиданно хорошо и спокойно.

    Хочется кофе, большую чашку капучино. Она с трудом выбирается из объятий дивана и снова направляется  в коридор, а больше – некуда, разве что, спуститься по лестнице. Первая же дверь, которая никак не открывалась, вдруг неожиданно открылась сама, и Люся с изумлением увидела большую комнату без окон с множеством одинаковых рожковых кофеварок, висящих на всех трех стенах. Волшебно пахнет кофе. Этот запах дразнит, манит и заставляет желать этого напитка еще больше. Она начинает  бегать от автомата к автомату и нажимать все кнопки подряд. Кофеварки гудят, но кофе не выдают: нет ни чашек, ни стаканов. На столике в углу комнаты Люся обнаруживает темные очки. Надевает их и… оказывается в ресторане. Перед ней на белом столике парит, источая дивные запахи её любимый кофе – огромная чашка капучино под шапкой пены. Люся пытается снять очки – не получается.
И она проснулась.

    Нестерпимо болел нос. Мелькнула мысль: «слава богу, что не потеряла обоняние». – Запах свежесваренного кофе действительно витает в воздухе, а  за её круглым столом сидит Андрей и пьет его, шумно прихлебывая. Его кроссовки сорок седьмого размера торчат по другую сторону стола. Закусив нижнюю губу и склонив круглую голову – с очень короткой стрижкой – он натянуто улыбался, поглядывая на Люсю.
– Как ты сюда попал? – прогундосила Люся.
– Как, как – закрываться надо! – с назидательной издёвкой в голосе ответил Андрей. – Я тут похозяйничал малость. Будешь кофе?
– Буду! Я не слышала, как ты вошел, спала, как убитая!
– Да, уж! Только что не убитая… Это кто ж тебя, белобрысая моя, так «не добил»? – Это было снова сказано с издёвкой.
Люся молчала, прикидывая, как бы это рассказать «горячему» Андрюше о своем нелепом приключении. По выражению лица Андрей быстро разгадал её намерение и твердо  приказал:
– Давай, выкладывай! И, пожалуйста, всё без утайки! В твоих же интересах, Люсьена! – Подошел, и сложившись вдвое, присел на диван. Но смотрел искренне, с сочувствием.
– Эко тебя разнесло! Пошел-ка я в аптечку, а ты подумай пока, стоит ли чего утаивать от меня! Так, бодяги, а чего еще?
– Пластырь бежевый набором возьми, спиртовые салфетки и таблетки, найс называются. Кажется всё, – подавлено вымолвила Люся. 
– И ещё, я есть хочу. Для начала – кофе-то дай? Деньги в коридоре, в визитнице, там должно хватить, – добавила уже в спину Андрею.

 4.1. Десять лет тому назад

    Его радости  не было предела. Яркое солнце, искрящееся в весенних лужицах и детские знакомые голоса радовали Марфи еще больше. Он прокатился по подтаявшему льду, слетел с бордюра и шлепнулся в уже образовавшуюся лужицу. Брызги воды рассыпались солнечными искрами.
Этот смешной весенний эпизод обрел совсем неожиданное продолжение. Нога в растоптанной белой туфле поддела веселого Марфи и с силой отбросила на бордюр. Он поднялся, в агонии сделал несколько шажков, упал, снова поднялся и снова упал, но больше так и не встал. А владелица белой туфли достала платок из сумки, брезгливо стряхнула капли воды с брюк и, даже, не оглянувшись, зашагала себе прочь.

    Дворовые ребята, а это была в основном мелюзга, которые наблюдали эту сцену, сначала онемели от такого ужасного зрелища, а потом закричали в голос:
- Лика! Лика!
Из окна пятого этажа выглянула белобрысая девчушка.
- Спускайся! Давай быстрей!
Сбиваясь на ор, ребята поведали Лике о том, как её любимую таксу «пинанула» бабка из сорок четвертой…
 Лика, обливаясь слезами, держала Марфи на вытянутых руках, боясь навредить ему, повторяла:
- Колька, ну я ж просила тебя смотреть за ним, Колька…
 Щенок был жив, но ветврач вынес приговор: поврежден позвоночник и его надо усыпить.