Профессор и лицо, которое не улыбалось

Она сидела в приёмной, аккуратно сложив руки. Девочка, 14 лет. Тихая, почти прозрачная.
Мама рядом — тревожная, уставшая.
— Мы обошли уже всех. Психолог, психиатр, логопед, даже остеопат. А она... не улыбается. Ни на фото, ни на шутки. Ни на уроках.
Врачи писали: эмоциональная холодность, интровертность, депрессия исключается. Но профессор — не искал симптом. Он искал зазор между реакцией и невозможностью.
— Покажи, как ты грустишь, — сказал он.
Девочка пожала плечами.
— А как ты злишься?
— Не знаю. Я злюсь, но лицо не умеет. Только руки сжимаются.
Он подошёл ближе. Посмотрел под светом на её лицо. Щёки симметричны, лоб гладкий, но носогубные складки почти не выражены.
Он вытянул из кармана ватную палочку, провёл по коже под глазом.
— Чувствуешь?
— Да.
— А вот тут?
— Слабее.

Сцена 2.
Осмотр. Функция VII пары — частичная. Спонтанные движения слабые, но сознательная мимика сохраняется. При попытке улыбнуться — лишь легкое движение уголков рта, почти не различимое.
Лицо как будто забыло, как быть лицом.
— Улыбнись.
— Я улыбаюсь.
— Я верю, — мягко сказал профессор.

Сцена 3.
МРТ с тонкими срезами. И вот он — след. Старая поствирусная демиелинизация в области лицевого ядра на уровне моста. Практически незаметная. Но она объясняла всё.
Никакой психиатрии. Просто ограничение мимической проводимости, искажённое как «эмоциональная отстранённость».
Профессор написал в заключении:
"Парциальная дизмимия. Последствие вирусного нейритического поражения. Не нарушена душа. Нарушена передача."

Через неделю.
Мама позвонила. Голос был другой.
— Знаете, вчера она сказала: "мама, мне весело". Я спросила: "А почему ты не улыбаешься?"
А она: "Потому что не видно — не значит, что не чувствую."

Финал.
Ординатор спросил:
— Это же так тонко. Кто бы стал искать органику у ребёнка, который просто не улыбается?
— Я не искал. Я поверил. Потому что если ребёнок говорит, что он чувствует — но не может это показать — это уже признак. Признак того, что мы обязаны быть внимательнее.


Рецензии