Этюд в кабинете Профессора. Диалог о снах Сары
На нём был твидовый пиджак, бабочка цвета тёмного вина и шляпа Кенсингтон. Айвен Роман умел носить вещи так, словно они были частью его аргументации. Он снял шляпу, слегка склонил голову и уселся напротив, аккуратно положив перчатки на край стола.
Профессор поднял взгляд. В кабинете установилась привычная тишина — та, которую они оба ценили.
– Я видел Сару, – заговорил Айвен мягко, с лёгкой, почти светлой интонацией. – Точнее, читал ваши записи. Её сны, профессор, необычны. Они не выглядят простой постгипоксической тенью. Скорее, это как наложение миров.
Профессор слегка кивнул.
– Вы хотите сказать, что это не только следствие перенесённой клинической смерти?
Айвен поправил бабочку. Улыбнулся.
– Конечно, можно назвать это гипоксическим синдромом, – сказал он. – Но позвольте… в её смехе, когда она забывает о снах, есть нечто большее. Это не мрак болезни. Это свет утечки.
Он сделал паузу, словно проверяя, слушают ли его галлюцинации рядом. Но они молчали.
– В науке нынче любят другие слова, – продолжил он. – Теория струн. Множество миров, колеблющихся на границах восприятия. Что если её сны – это дрожь этих струн? Она не больна, она резонирует.
Профессор чуть приподнял брови.
– Резонанс вместо диагноза?
– Иногда это одно и то же, – Айвен наклонился ближе. – Мы ведь знаем, что окно Тодда открывается не только зрением. У Сары открылось окно во время.
Профессор замолчал. Он умел не спорить, когда звучали слова, достойные тишины.
Айвен заговорил тише, почти доверительно:
– Галлюцинации можно загнать, как собак, или приручить, как птиц. Я выбрал второе. Она, похоже, тоже. Её незнакомец во снах — не болезнь. Это память о другом. О той реальности, которая могла быть.
Профессор всмотрелся в него. На мгновение ему показалось, что в глазах Айвена мерцает то же голубое, что и у Сары.
– Вы говорите, – медленно произнёс он, – что её сны — это не симптом, а структура?
– И даже больше, – тихо ответил Айвен. – Это приглашение. Вспомните, профессор, теория струн – модна не зря. Мир не один. Просто иногда дверь в другой открывается не в лаборатории, а во сне женщины с прозрачными глазами.
Кабинет снова наполнился тишиной. Профессор сделал пометку на листке, но не вслух.
«Сара. Сны как резонанс. Незнакомец как константа».
Айвен Роман надел шляпу, снова склонил голову и ушёл так же спокойно, как вошёл.
Профессор остался сидеть. В тишине звучало эхо их беседы – не диагноз, а музыка.
Свидетельство о публикации №225100501118