Интерпретация Гуси-лебеди

— Здравствуйте, Яга Олеговна.
— Ой, ли, Василисушка-премудрая в гостишки пожаловала! Какая дума на уме, какая загадка на языке? Говори, не таись!
— Решила дело своё открыть, да сомнения есть. Набивается в напарницы одна девица, да скользкая какая-то. Слышала, заходила она к тебе когда-то.
— Дай-ка, старуха, припомню... — Яга прищурилась, дунула, плюнула, бородавчатый нос потёрла, прядь волос на него накрутила и ладонями по коленям стукнула: — Не Алёнка ли, что с гусями моими лебедиными умыслила тёмное дело? Коли она, блокируй её везде, шли к Лешему, и обходи стороной, не ровен час! Бысть сие на пятуху зим-лет назад: ходила она в том возрасте, когда самый переход этот ваш, подростковый, начинается. А старики её решили себе забаву родить — нечаянно у них получилось, сами не поняли как.
— Старики?!..
— Так она про них сама так говорила: «Старики, мол, с ума сошли». А им-то всего по тридцать семь было. Да и выглядели хорошо: бизнесмен и вуменша — всегда при параде, ботоксы всякие, фитнесы, детоксы и прочие ваши слова непонятные. Вежливые, всегда со вниманием, без презентов не приходют. А девчонка-то поздняя у них, избалованная прынцесса, а тут ещё одно чудо появилось, да ещё и сын, наследник. Вот ревность её и накрыла: все подарки на двоих теперь делились: платочек — ей, булочка сдобная — ему. А тут кризис стукнул, они и это… решили … — Яга провела рукой по шее и замерла под взглядом Василисы. — Да что это я, гостью не привечаю?! Где мои мухоморы? Давай чай заварю, расскажу всё, да успокоюсь.
Засуетилась Яга, забегала, выставила на стол даже то, что не планировала.

— Что в постах своих читала? Как это до общественности донесли? «Дочка милая, дочка любимая, со двора не ходи и за братом гляди! А мы с работы придём, платочек тебе красивый принесём и сладкую булочку. И ушли они на работу. А девочка посадила братца на травку играться, а сама позабыла всё, о чём отец с матушкой говорили, и побежала на улицу с подружками играть, забегалась, запрыгалась, да так заигралась, что про братца своего и забыла. Летели гуси-лебеди, увидали братца, подхватили его под ручки и унесли далеко-далеко за реку, за лес, к высоким горам. Вернулась девочка домой, смотрит – нет братца. Звала его, слезами горькими заливалась – нет братца. Увидала только, далеко в небе гуси-лебеди махнули крыльями, и пропали за далёким лесом. А про тех гусей давно дурная слава ходила, что крадут они детей маленьких…» Так? Да не тут-то было!
Яга поднялась, открыла дубовый сундук и достала оттуда пожелтевшие, плесенью покрытые листы кувшинок, на которых что-то было нацарапано. Потрясла ими перед лицом Василисы и запричитала:
— Вот она, правда, гусями на пару;, тьфу ты, как на духу написана. Стыдно им было, ой, так стыдно, что улетели после этого и костей не оставили.
— Костей?! — Василиса ойкнула и закрыла рот руками.
— Костей? Каких костей? А… — Яга облизнула губы, быстро спрятала записи и хлопнула крышкой. — Не только костей, даже перьев никто не увидел. Улетели куда-то. Мальчик-с-пальчик потом весть прислал, что к другу его они улетели, к Нильсу какому-то. Вот.
— Понятно. А что на самом деле было?
— Что, что! Подговорила она гусей, чтобы они дитятко унесли. Родители-то в длительную командировку уехали, должны были через неделю вернуться, а у них рейс задержали. Вот и позвонили дочурке сказать, что едут. Она и побежала мальца возвращать. Подумай, девица, как она могла через полдня увидеть гусей над горами? Да и дорогу как она так быстро нашла? Во! — Яга подняла вверх крючковатый палец и резко приблизилась к гостье. — Договорённости у неё со всеми были. В страхе весь район держала. Никто в открытую помочь не мог, но кто дымом, кто течением, кто веткой путь указывал. Все в сговоре, а я за них отдувалась: по слушаниям и кабинетам затаскали.
Василиса сложила брови домиком и в знак сочувствия покачала головой, тяжело вздохнула и помогла Яге сесть на соломенную подушку.
— Помнишь, что тогда написали? Типа ласково у всех помощи просила. Ага! А потом грубила. Ой, батюшки! — Яга всплеснула руками и вскочила. — Так, может она больная этим, как ево, раздвоением личности?! Что же это творится! Молодёжь какая хилая пошла!
— Бабулечка, так там же ещё заяц был!
— Был, да сплыл. В бега пустился после той истории. Если бы не Мазай, даже не знаю, что с ним стало бы! Была б моя воля, собственными руками бы его за поклёп… Хм… Василисушка, косой он, что мог увидеть-то. Ничего. Я уж потом узнала всё, когда от Горыныча вернулась. Такую трёпку гусям устроила, неделю перья собирала.
— Так ты же сказала, что улетели они и пёрышка от них не нашли?
— Конечно! Всё, что могло, всё здесь осталось. Слышала поговорку, небось: где родился, к тому столу… там и пригодился!
— То есть ты хочешь сказать…
— Не веришь мне? Вот и ты туда же! Все Ягу обижают! А ты спроси у пострадавших. Собери у них рекомендации о своей девице. Что они скажут?
— В том и вопрос, Яга, — Василиса вздохнула и опустила плечи, — молчат все и делают вид, что их дома нет.
— Вот тебе и ответ: запугала она всех, ой, как запугала! Сулила и ветки пообломать, и кирпичи из печки повытаскивать, чтоб в реку-матушку набросать и та болотом вонючим стала!
Яга подошла к Василисе, взяла её под локоток и повела к выходу.
— Не водись ты с нею, голубка. Иди своим путём, зачем тебе лихо на свою голову призывать? Вот пройдёт срок волшебный, да канет сие дело в Лету, в архивные пыли.
— А откуда вы это знаете?! — Василиса приподняла бровь и схватилась за дверной косяк.
— Мне ль, старухе, этова не ведать! — Яга вытолкнула девушку и захлопнула дверь. — Много я чаю ведаю, да не для ваших ушей-то! И пирог-то она братцу скормила, дабы родители не проведали, что он сидел голодный! Типа вместе в гости ходили. Поняла?!

Василиса потёрла лоб, посмотрела по сторонам и обошла избушку.
— Что-то тут не так. Конечно, доверия девахе нет, но и Яга что-то путается в показаниях, словно в трёх соснах. Чую, не всю правду сказывает.
Избушка икнула и присела.
— Ах ты, косолапая! Ну-ка, быстро встала да к Змею Горынычу попрыгала!
Василиса отскочила, не хотелось ей быть раздавленной в расцвете лет какими-то куриными лапами. Посмотрела на убежавшую избушку и пошла по тропинке в лес, зайца искать — последнего свидетеля.

— Слушай сюда, мать твою за ногу... Вали со своим бойфрендом куда подальше, хоть на край света, на пару месяцев! А девку свою в санаторий под замок. Василиса ко мне наведывалась, нутром чую — копает она, пока дело не покрылось мхом забвенья. С вас, ясное дело, причитается. Да не сказала я ей ничего! Что обговорили, то и трещу, как сорока на суку. — Яга отодвинула трубку от уха. — Не ори, дура! Не в моих интересах с тобой на нары идти! Надо было по-старинке действовать: мухоморчики, водица из копытца! Нет же, новые методы тебе подавай: уголовку пришить. Получилось?... Одни убытки с тобой! Вместо мальчонки с девчонкой, гусей моих верных загубила: собственноручно шеи крутить пришлось! Скатертью тебе дорога, пока границы не закрыли! Заек всех не переловить, Мазай на страже! Василиса его разговорит — и тогда тебе капут! Всё, беги!

Яга высунулась в окно и выбросила телефон в болото.
— Так, улики уничтожены, осталось запись в летопись внести, а то супостаты эти и на меня покушение из-за своих долгов сделают. — Яга достала свиток и десяток гусиный перьев. Корявыми буквами падали слова признания вины на вечный пергамент. Дунула, плюнула, запечатала и покрутилась вокруг себя. — Видите ли, деваха взрослая, на наследство претендует, а над малым опека ещё есть, если выживет. Чудища! Так… Всё.— Топнула ногой, свистнула и закричала: — Ну, родимая, задавай ритм к... ой, батюшки-светы, дык в трубке же навигатор был!

И только Водяной, сидя на коряге, хихикал, поглядывая, как избушка прыгает по кочкам. Лягушки уже достали со дна телефон, и ему до зарезу хотелось с кем-нибудь поболтать.

#уютный_пзг_марафон
#рассказ_МЕ— Здравствуйте, Яга Олеговна.
— Ой, ли, Василисушка-премудрая в гостишки пожаловала! Какая дума на уме, какая загадка на языке? Говори, не таись!
— Решила дело своё открыть, да сомнения есть. Набивается в напарницы одна девица, да скользкая какая-то. Слышала, заходила она к тебе когда-то.
— Дай-ка, старуха, припомню... — Яга прищурилась, дунула, плюнула, бородавчатый нос потёрла, прядь волос на него накрутила и ладонями по коленям стукнула: — Не Алёнка ли, что с гусями моими лебедиными умыслила тёмное дело? Коли она, блокируй её везде, шли к Лешему, и обходи стороной, не ровен час! Бысть сие на пятуху зим-лет назад: ходила она в том возрасте, когда самый переход этот ваш, подростковый, начинается. А старики её решили себе забаву родить — нечаянно у них получилось, сами не поняли как.
— Старики?!..
— Так она про них сама так говорила: «Старики, мол, с ума сошли». А им-то всего по тридцать семь было. Да и выглядели хорошо: бизнесмен и вуменша — всегда при параде, ботоксы всякие, фитнесы, детоксы и прочие ваши слова непонятные. Вежливые, всегда со вниманием, без презентов не приходют. А девчонка-то поздняя у них, избалованная прынцесса, а тут ещё одно чудо появилось, да ещё и сын, наследник. Вот ревность её и накрыла: все подарки на двоих теперь делились: платочек — ей, булочка сдобная — ему. А тут кризис стукнул, они и это… решили … — Яга провела рукой по шее и замерла под взглядом Василисы. — Да что это я, гостью не привечаю?! Где мои мухоморы? Давай чай заварю, расскажу всё, да успокоюсь.
Засуетилась Яга, забегала, выставила на стол даже то, что не планировала.

— Что в постах своих читала? Как это до общественности донесли? «Дочка милая, дочка любимая, со двора не ходи и за братом гляди! А мы с работы придём, платочек тебе красивый принесём и сладкую булочку. И ушли они на работу. А девочка посадила братца на травку играться, а сама позабыла всё, о чём отец с матушкой говорили, и побежала на улицу с подружками играть, забегалась, запрыгалась, да так заигралась, что про братца своего и забыла. Летели гуси-лебеди, увидали братца, подхватили его под ручки и унесли далеко-далеко за реку, за лес, к высоким горам. Вернулась девочка домой, смотрит – нет братца. Звала его, слезами горькими заливалась – нет братца. Увидала только, далеко в небе гуси-лебеди махнули крыльями, и пропали за далёким лесом. А про тех гусей давно дурная слава ходила, что крадут они детей маленьких…» Так? Да не тут-то было!
Яга поднялась, открыла дубовый сундук и достала оттуда пожелтевшие, плесенью покрытые листы кувшинок, на которых что-то было нацарапано. Потрясла ими перед лицом Василисы и запричитала:
— Вот она, правда, гусями на пару;, тьфу ты, как на духу написана. Стыдно им было, ой, так стыдно, что улетели после этого и костей не оставили.
— Костей?! — Василиса ойкнула и закрыла рот руками.
— Костей? Каких костей? А… — Яга облизнула губы, быстро спрятала записи и хлопнула крышкой. — Не только костей, даже перьев никто не увидел. Улетели куда-то. Мальчик-с-пальчик потом весть прислал, что к другу его они улетели, к Нильсу какому-то. Вот.
— Понятно. А что на самом деле было?
— Что, что! Подговорила она гусей, чтобы они дитятко унесли. Родители-то в длительную командировку уехали, должны были через неделю вернуться, а у них рейс задержали. Вот и позвонили дочурке сказать, что едут. Она и побежала мальца возвращать. Подумай, девица, как она могла через полдня увидеть гусей над горами? Да и дорогу как она так быстро нашла? Во! — Яга подняла вверх крючковатый палец и резко приблизилась к гостье. — Договорённости у неё со всеми были. В страхе весь район держала. Никто в открытую помочь не мог, но кто дымом, кто течением, кто веткой путь указывал. Все в сговоре, а я за них отдувалась: по слушаниям и кабинетам затаскали.
Василиса сложила брови домиком и в знак сочувствия покачала головой, тяжело вздохнула и помогла Яге сесть на соломенную подушку.
— Помнишь, что тогда написали? Типа ласково у всех помощи просила. Ага! А потом грубила. Ой, батюшки! — Яга всплеснула руками и вскочила. — Так, может она больная этим, как ево, раздвоением личности?! Что же это творится! Молодёжь какая хилая пошла!
— Бабулечка, так там же ещё заяц был!
— Был, да сплыл. В бега пустился после той истории. Если бы не Мазай, даже не знаю, что с ним стало бы! Была б моя воля, собственными руками бы его за поклёп… Хм… Василисушка, косой он, что мог увидеть-то. Ничего. Я уж потом узнала всё, когда от Горыныча вернулась. Такую трёпку гусям устроила, неделю перья собирала.
— Так ты же сказала, что улетели они и пёрышка от них не нашли?
— Конечно! Всё, что могло, всё здесь осталось. Слышала поговорку, небось: где родился, к тому столу… там и пригодился!
— То есть ты хочешь сказать…
— Не веришь мне? Вот и ты туда же! Все Ягу обижают! А ты спроси у пострадавших. Собери у них рекомендации о своей девице. Что они скажут?
— В том и вопрос, Яга, — Василиса вздохнула и опустила плечи, — молчат все и делают вид, что их дома нет.
— Вот тебе и ответ: запугала она всех, ой, как запугала! Сулила и ветки пообломать, и кирпичи из печки повытаскивать, чтоб в реку-матушку набросать и та болотом вонючим стала!
Яга подошла к Василисе, взяла её под локоток и повела к выходу.
— Не водись ты с нею, голубка. Иди своим путём, зачем тебе лихо на свою голову призывать? Вот пройдёт срок волшебный, да канет сие дело в Лету, в архивные пыли.
— А откуда вы это знаете?! — Василиса приподняла бровь и схватилась за дверной косяк.
— Мне ль, старухе, этова не ведать! — Яга вытолкнула девушку и захлопнула дверь. — Много я чаю ведаю, да не для ваших ушей-то! И пирог-то она братцу скормила, дабы родители не проведали, что он сидел голодный! Типа вместе в гости ходили. Поняла?!

Василиса потёрла лоб, посмотрела по сторонам и обошла избушку.
— Что-то тут не так. Конечно, доверия девахе нет, но и Яга что-то путается в показаниях, словно в трёх соснах. Чую, не всю правду сказывает.
Избушка икнула и присела.
— Ах ты, косолапая! Ну-ка, быстро встала да к Змею Горынычу попрыгала!
Василиса отскочила, не хотелось ей быть раздавленной в расцвете лет какими-то куриными лапами. Посмотрела на убежавшую избушку и пошла по тропинке в лес, зайца искать — последнего свидетеля.

— Слушай сюда, мать твою за ногу... Вали со своим бойфрендом куда подальше, хоть на край света, на пару месяцев! А девку свою в санаторий под замок. Василиса ко мне наведывалась, нутром чую — копает она, пока дело не покрылось мхом забвенья. С вас, ясное дело, причитается. Да не сказала я ей ничего! Что обговорили, то и трещу, как сорока на суку. — Яга отодвинула трубку от уха. — Не ори, дура! Не в моих интересах с тобой на нары идти! Надо было по-старинке действовать: мухоморчики, водица из копытца! Нет же, новые методы тебе подавай: уголовку пришить. Получилось?... Одни убытки с тобой! Вместо мальчонки с девчонкой, гусей моих верных загубила: собственноручно шеи крутить пришлось! Скатертью тебе дорога, пока границы не закрыли! Заек всех не переловить, Мазай на страже! Василиса его разговорит — и тогда тебе капут! Всё, беги!

Яга высунулась в окно и выбросила телефон в болото.
— Так, улики уничтожены, осталось запись в летопись внести, а то супостаты эти и на меня покушение из-за своих долгов сделают. — Яга достала свиток и десяток гусиный перьев. Корявыми буквами падали слова признания вины на вечный пергамент. Дунула, плюнула, запечатала и покрутилась вокруг себя. — Видите ли, деваха взрослая, на наследство претендует, а над малым опека ещё есть, если выживет. Чудища! Так… Всё.— Топнула ногой, свистнула и закричала: — Ну, родимая, задавай ритм к... ой, батюшки-светы, дык в трубке же навигатор был!

И только Водяной, сидя на коряге, хихикал, поглядывая, как избушка прыгает по кочкам. Лягушки уже достали со дна телефон, и ему до зарезу хотелось с кем-нибудь поболтать.

#рассказ_МЕ
*** Постоянные читатели есть, а обратной связи — нет.
Буду признательна за ваши отзывы.