Алина

Последний луч солнца, упрямый и горячий, цеплялся за край оконного карниза, отказываясь уступать наступающим сумеркам. Он пробивался сквозь матовое стекло ванной комнаты и рассыпался тысячей золотых блёсток на поверхности воды.

Алина погрузилась в воду медленно, церемонно, чувствуя, как тепло обволакивает её уставшее тело. Вода была тёплой, живой, ароматной от капель масла сандала и иланг-иланга. Загар на её коже, ровный, глубокий, цвета спелой пшеницы, на контрасте с белизной ванны казался ещё насыщеннее. Вода делала его глянцевым, подчёркивая каждую плавную линию плеча, каждую звонкую тень у ключицы.

Она запрокинула голову на холодный фарфор, закрыла глаза. Тишину нарушало только ленивое бульканье воды, когда она шевелила пальцами ног, и далёкий, приглушённый шум города за окном. Пена, воздушная и капризная, цеплялась за её запястья, как браслеты из облаков. Она провела мокрой ладонью по руке, наблюдая, как капли, словно ртутные шарики, скатываются по её коже, оставляя за собой мокрые тропинки, которые тут же исчезали.

Её волосы, тёмные и тяжёлые от влаги, были собраны в небрежный пучок, из которого выбивались отдельные пряди, прилипавшие к шее и вискам. Она вдохнула - это был звук чистого, ничем не омрачённого покоя. В замкнутом пространстве, в этом тёплом коконе не было места ни тревогам дня, ни завтрашним заботам. Было только тело, утопающее в истоме, прохлада фарфора у затылка и густой, дурманящий аромат, плывущий в воздухе.

Она провела по воде ладонью, разгоняя лёгкую пену, наблюдая, как под её пальцами расходятся идеальные круги, сталкиваются с краями ванны и возвращаются обратно к ней едва ощутимой рябью. Это был её совершенный миг. Мир сузился до размеров этой белой чаши, а она была его золотой, неторопливой хозяйкой.