В словах нет двойного смысла

Виктор Матюк

В словах нет двойного смысла

Тишина над домом повисла, мысли путаются в проблесках лунного света,
К земле приближается ледяная комета, дом непривычно тих,
Он зависит от людей других, среди них тяжело уживаться,
Ещё тяжелее с ними расставаться! В словах нет двойного смысла,
Не без риска постаревшая феминистка попыталась вычеркнуть
Из своего послужного списка бывалого, молодого и поджарого
Авантюриста, в её дверной щели посреди рабочей недели
Торчала краткая записка! В ней сообщалось
В нескольких строках, что в её четырёх стенах
Воздух гнилью пропах, высохли слёзы на очах,
Судьба – строга, как авторская строка,
Пришла пора уходить в бега!
Куда? Везде – суета сует,
Повсюду бездонный грех,
Он смеётся тебе вослед, и ускоряет твой бег,
Продолжается забег на длинную дистанцию,
Безумие снизошло на соседнюю нацию,
Ей бы уничтожить современную цивилизацию! 
Пусть сидят пришлые люди в собственной луже,
Чтобы не было хуже! Беспричинная хандра и тоска
Вызвала боль у виска, бывшая любовь на помине легка,
Память затмили грозовые облака, тлен и сует добили вконец
Вспомнившийся намедни нераскаянный грех! Любовь бывает одна,
Её бы сохранить навсегда, однако судьба крутит свои жернова с вечера и до утра,
Долу капнет горькая слеза, женщина та, что в сумерках ночи в памяти всплыла,
Живёт одна, только бледная Луна ей видна из-за зарешеченного окна!
Выскользнуть из-под бабьего каблука не легко,
Можно выпрыгнуть через открытое настежь окно,
Вдохнув глубоко, набросив на голое тело спортивное трико,
Тут же упало с подоконника цветочное кашпо на облезший от краски пол,
Оставив на произвол судьбы царский престол, сжигая за собой все мосты,
Соединяющие думы и мечты от пристального взгляда всезнающего Сатаны,
Неспешно уходишь ты, оставив на прикроватной тумбочке увядшие цветы!
Когда говорят глаза, а рот молчит, в душе царит пустота,
В голове - кромешная темнота,
Хрустальная слеза омыла святые образа, плоть едва дыша, открыла врата
Для воцарения креста в скорбящие уста! Рыдать охота, повседневные заботы
Даже в день субботний не отрицают реалий – перед глазами реальный сценарий:
Там, где кончается искусство, на душе становится тоскливо и грустно,
Строку диктует чувство, беспутство рядом, бездарность сбоку,
Зато чреда пороков видна из открытого настежь окна!
Бабы блещут нарядом, зрят виновато на солдата,
Хромого и больного, он никому не верит на слово!
Человек должен быть добр и прост,
Он не без слёз посещает погост,
В его словах нет двойного смысла,
Его жизнь зависла между прошлым и явью,
Настоящее прикрыто вуалью, злобой и хмарью!
С болью ныряю в глубокую прорубь земного бытия,
У этой глубокой проруби кончается словесная стезя,
Бездонная полынья лишает душу страстного огня!
Лужённое горло надсадно хрипит, душа болит,
Плоть хочет жить не в сумраке бытия,
Где жизнь твоя закончится черед два дня!
В глазах – печаль, туманная даль влечёт,
Что же тебя здесь ждёт? Жизнь преподаёт урок,
Однако толк не велик, чтобы выразить сполна,
Ушедшие в небытие фамилии и имена,
Память для нас, будто пара забытых намедни фраз:
Куда идти и с кем общаться, чтобы в дураках не оказаться
В очередной раз? Один моралист решил изменить весь быт,
Двери для матерных слов шиферными гвоздями забить,
Эту злосчастную прыть удалось толпе погасить,
Любопытно отметить, что вся нечисть
Пыталась окна в доме занавесить,
Чтобы промозглый северный ветер
Не продолжал куролесить везде:
На суше и на воде! Жизнь непостижима уму,
Наяву слышу людскую молву и в толк взять никак не могу,
Почему житьё невмоготу? Грудь томлением скована,
Разговаривать умно – рискованно, слова кончаются,
Когда объятия начинаются! Люди пьют и развлекаются,
Шалят и не стесняются попасть впросак, каждый дурак,
Натянув на себя новый лапсердак, бьёт в набат, ему карта в масть,
Значит пришло время вновь на чужие грабли своими лаптями наступать!
Все грешат, и мы грешим, за ценой не постоим, грехи себе простим,
И в жизнь намерения воплотим! Нам запретный плод подавай,
Без него рай – не рай, греши и не зевай, умные слова запоминай
И знай, когда в голодной стране бескрайний пир и ты из общей чаши пил
Терпкое вино, даже если с горчинкой оно, тебе в тот миг ещё повезло,
Ты не выглядел смешно, рассуждал умно до поры и до времени,
Оставил о себе приятное впечатление, к сожалению,
Лопнуло терпение у губ, пришлось присесть на сук,
Древо тут же затрещало, капля вина на пол упала, в окно влетел кирпич,
Будто подстреленная дичь исчез согбенный старик из глаз всезнающей толпы!
Скрипнули двери, за ними дикие звери свою добычу ждут, они зрят вглубь,
О своей судьбе забудь, тебя тотчас предадут, распнут и пронзят копьём,
Слёзы наземь прольются ручьём! Только водная гладь издаст зловещий храп,
Предчувствуя творческий закат, хватит вкушать приятный аромат слов и фраз,
В них не было двойного смысла, для бывалого афериста и авантюриста
Без риска жизни нет, на склоне прожитых лет несусветный бред
Гасит полночный свет в опочивальне, в комнате дальней
Склоки и дрязги хранились втайне, выгоды материальные
Оставили тайный след вовне, твой профиль стал бледнее греха,
Лиха беда – начало! Высокое чело надменно отрицало,
Что втайне до утра любимую женщину лобзало
И глаз не смыкало для сна, радость одна:
Впасть в забвение, оно сопровождает с дня рождения
Всесильное искушение, ты им прельщён, тебе не писан закон!
Неужто для безумства родился я? Куда же скатился я?
Затаив в душе обиду, во всех неудачах обвинил Фемиду,
По ней отслужили панихиду! Где-то гуляют стада,
Спят веси и города, моя же душа не в силах
Скрыть уныние и печали, разум хладен и нем,
Он отстранён от всех проблем! Зачем они ему?
Судя по всему, нет дела никому, что ты в плену таинственных мыслей и дум,
Пытаешься жить наобум! Всем не угодишь, только себе навредишь!
Берегись бед, живи, люби, пей и ешь пока их нет!
Ночь коротка, не усну до утра,
Ущербная луна
Спряталась за дождевые облака! В святом углу дрожит свеча,
Два глотка холодного пивка и жизнь вновь в прежнее русло вошла,
Вернулось творческое вдохновение, в стенающей душе - соловьиное пение,
На стене – портрет Христа, его взгляд пронизывает века,
В нём - любовь и теплота,
Творческая тропа нелегка!
Душа устала, силы нет,
В голове сущий бред
От вечерних бесед, там божий свет в четырёх строках воспет,
Он пролился рекой над непонятной тоской, Бог ты мой, я пред Тобой,
Не молодой, с огромной копной седых волос,
Не хочу жизнь воспринимать всерьёз, горестно до слёз,
Этот мир на кромешный ад похож!
Тьма, как в сердце нож, что посеешь, то пожнёшь,
Не знаю зачем суета, тоска и тлен
Сулят чреду перемен?
Мне же, как грешнику на стрежне – что пень, что колода,
Только бы весенняя погода изменилась в полуденный час,
И творческий дар до конца бы не угас!
Всему – своё время,
Всему – свой час!
Он – не вечен, раньше он был весел и беспечен,
Ужасные удары рока и судьбы телесную боль привнесли в грешную плоть,
Погодь, авось Господь от тебя отведёт неминуемую скорбь, чуда не произойдёт,
Однако бязевая нательная рубаха, пропахшая потом из страха
Перед топором и плахой,
Прежние мысли воедино собрала,
И одна досужая мысль в свободное плавание тотчас ушла!
Смех задорный, донёсшийся через открытое настежь окно,
Остановил думу чёрную на углу соседнего дома,
Раскаты грома и молнии ярчайший свет решили поговорить тет-а-тет
С мужчиной преклонных лет! Он – обычный человек, у него множество проблем,
Не секрет, что женитьба на склоне прожитых лет идёт мужчинам во вред!
Надолго гаснет свет в опочивальне, в комнате дальней
Женщина чувствует себя намного сексуальней,
Чем в богато обставленной спальне!
Там тишина и покой, мысль не поспевает за мечтой,
Нет бряцания супружеских оков, там ещё царит любовь!
Велению Божьему послушна душа, к греху равнодушна она,
После венца она с презрением смотрит на мужа-глупца!
Ей хочется сбежать поскорей от толп пьяных людей,
Укрыться бы в вотчине своей шерстяным пледом,
Разговаривать только с всесильным небом, а не с пьяным соседом!
Он неравнодушен к чужой жене, она ему снится во сне, у него на лице
Золотое пенсне, в кармане – туго набитое деньгами кожаное портмоне,
Но жизнь весит на тонком женском волоске, сосед – мужчина в расцвете лет,
Прилип к ней, как репей, он намекает ей без лишних затей,
Что она его влечёт туда, где слава и почёт – не в счёт,
В ней - древо разврате, она – подобие музейного экспоната
Для бывалого солдата! Без неё душа глубоко бы не дышала,
Вся тяжесть наземь сразу бы не упала,
Судьба сама соткала для двух грешников железные удила, от жизни прежней,
Спокойной и безмятежной,
Остались жалкие воспоминания,
Они кормят уставший взгляд и холят страсть,
Глаза соседям колют, никого не неволят
Насильно ложиться в общую кровать!
Бог весть, куда же исчезла честь?
Где царица неба и земли?
Почему мудрость погребли под толстым слоем земли люди - дикари?
Несмотря ни на что рушится всё, что было в борениях обретено!
Когда слово не бьёт – палка не поможет,
Если слово душу не растревожит,
Рок страхи и горести приумножит!
Душа всё чувствует, видит и слышит,
Чем каждый слог твоей поэзии дышит?
Мы просим у Всевышнего чего-то лишнего,
Пытаясь усилить достоинство своё, преходяще всё,
Оно на гибель обречено, того, кто жизнь прожил,
И из себя бог весть кого возомнил,
Бог осудил на вечные лишения,
Муки и сомнения в минуты искушения!
На всё воля Проведения! Живу в каморке тесной, ем пищу пресную
И веду по ночам беседу честную – не базарную
И не протестную с ангелами небесными,
Нельзя врачевать тело, не врачуя душу, слово – образ дела,
Оно всецело подвергает анализу всё,
Что накипело, из-за чего плоть огрубела!
Слыханное ли дело, чтоб божий отрок отвадить грех от себя не смог?
Только остолоп молчанием не скрепляет собственные речи, инстинкт человечий,
Широко расправив плечи, не перечит ни злу, ни греху, он идёт на поводу у них,
Только бы зов страсти до конца жизни в нём не затих! Во всём нужна мера,
Привычная атмосфера рождает тоску и печаль, на глаза наброшена вуаль,
Пресыщение рождает спесь, она тотчас повергнет наземь честь!
Обидно и стыдно казнить себя незавидным словом,
Оно, как постаревшее сукно, до дыр изношено!
К мудрости народной грязными устами
И мозолистыми руками прикасаться нельзя,
Мы чужды ложного греха! В краткое мгновение
Мелькнёт луч преображения, исчезнут тягостные сомнения
В сутолоке мирской, в обесчещенной душе воцарится покой,
И вдруг злобный порыв холодного ветра
Сбросил мужскую шляпу из синего фетра
Со старого кресла! К чему его призыв?
Что он из себя возомнил?
Исповедь есть, покаяния нет,
Каким к исповеди подошёл, таким и ушёл,
Ибо нужным не счёл произнести покаянных слов,
Значит грех проник в ткань мозгов, даже в строки авторских стихов!
Надёжный конь без узды, что речь без связи! Из грязи да в князи,
Впереди чреда новых безобразий, не береди память свою,
В этом краю уста, скованные цепями,
Довольствуются однозначными и краткими словами!
Равнодушие к плохим поступкам и словам, сулит всем нам
Грядущий тлен, зачем? Жизнь среди четырёх стен взамен Эдему
Не решает насущную проблему, только время растит надежду,
Если у кого нет за душой ничего, тогда только она
Способна смысл бытия вернуть назад,
Только нам решать, куда идти,
Куда шагать, круша множество преград?
Пей вино, а не брагу, люби девку, а не бабу!
В словах нет двойного смысла, в них мысли, как пожухла листва,
Или стук топора дровосека, по сусекам поскребёшь, золото найдёшь,
Мурку в кожаной тужурке в прежнее стойло не вернёшь,
В поле колосится рожь, что посеешь, то пожнёшь!
Страсть разрушает брак, любовь начинается с капли воды,
К бабке не ходи, не береди свою душу напрасно,
Время над страстями не властно!
Пока высокое чувство не угасло, не прикрывай руками стареющее чело,
Язык, как помело, он выглядит наивно и смешно, ему многое дано,
Но не всё разрешено! Похвал ненужный хор звучит как укор,
Муза сама вынесет ему приговор! Он, смеясь, вступал в связь
С вертикальными женскими губами,
Они таятся между стройными ногами 
На перепутье трёх дорог, их создал бог,
Он легко находил заветный уголок, с помощью губ и щёк
Наводил там переполох, будто при ловле блох!
Был убит наповал позором мелочных обид,
Однако стыд глаза не застит,
Бог грехи простит!
Плохая ему досталась доля, на всё воля небес,
Грех разделал творчество поэта под орех,
Поднял его на смех, записал в разряд неумех!
Желания носились по щели будто жалкие тени,
Оставшиеся от прежних поколений!
Страсть заброшенная по воле рока
В тайные дебри порока, скрывалась в зарослях чертополоха,
Губы и язык не привыкли стонать, они устали лобзать и ласкать
Едва заметный бугорок, незаметный между прекрасных женских ног!
Он был переполнен жаждой мести, на его бы месте любой из нас
Двинул грешницу то в глаз, то в пах, такое случалось там не раз!
Баба визжала, вертикальные губы руками раздвигала,
И издавала вой злобного шакала!
Позже пора раскаяния настала!
Надменные потомки прародителей своих, бывших умников и невежд,
Всегда искали эту тайную вещь, питаемые жаждой мщения,
В те таинственные мгновенья грешная душа в отчаянья ушла,
У неё за душой ни кола, ни двора, ни семьи, ни любви,
Только тропа в зарослях полыни, да небосвод синий,
Как белоснежный иней! Тайна небесами хранимая
Была благословлена и нетленна только в стенах Иерусалима!
След горячих слёз в эти края ветер занёс,
Но до конца не решён половой вопрос!
Жизнь, как сон, наш чёлн плывёт по воле волн,
А мы с одним веслом, нагишом управляем утлым челном,
Будто раненная птица одним крылом, пытаемся впорхнуть в узкий разлом,
В остальном полагаясь на удачу и случай! Там сумрак знойной ночи,
Ты воочию с тоской и горечью пытаешься не выглядеть отпетой сволочью
В чужом краю, где не всех неумех пирогами потчуют и по заслугам им воздают!
Там исчезает сиянье дня, туда не проникает луна никогда,
Там есть запретная черта,
Туда и я с юных лет мечтал добраться до тех таинственных мест через бурелом,
Дождь и ветер за открытым настежь окном!
Глубже стали морщины на лице постаревшего мужчины,
Он с помощью матерщины при свете тлеющей лучины
Начинает смотрины угодий чужих, там в тени лощины
Сокрыты руины былых сражений, поражений и побед,
Только человеческий гений осознать смог между строк древних писаний,
Что в нагромождении авторских строф сокрыт таинственный чертог,
Он оберегает чужое жнивьё, неужто сейчас всё это моё?
Оттуда соки льются, как слёзы из глаз, там полыхает страсть,
И тихие стоны раздаются, когда в жарком поцелуе сливаются влюблённые сердца!
На всё воля Творца! Не грозись! Не возгордись достоинством своим,
Бабу ничем не удивишь, она видела и больше и толще у других!
Ты же поёшь сагу тому таинственному оврагу,
Который находишь не сразу, он не на земле,
И не на морщинистом челе, он таится вовне!
Вдруг таинственный полукруг возопил, он истину слегка исказил:
«Друг, садись на спасательный круг, и плыви с одним веслом,
И не думай о плохом! Здесь тяжёлый дух, здесь нечем дышать,
И нельзя свободно летать!» Так сказать мог только известный поэт
На склоне уходящих в небытие лет! Сдерживай язык, особенно в застолье,
Не злословь о ближнем, не позволяй языку опережать мысль,
По сторонам осмотрись, есть риск, не поднявшись ввысь,
Резко упасть вниз! От него не спрячешься в подполье,
Гуляй и пей на здоровье, если ты в норме,
Невдалеке зелёное лукоморье,
Будет не лишним,
Позаботиться о белье нижнем,
Чем ближе рассвет, тем тяжелее судьбоносный крест!
Ты – одинок, как перст на безымянном пальце,
Доиграй роль скитальца до конца, мораль сей басни такова:
Слова, слетающие с языка, надолго запоминает толпа,
Жизнь без слов скучна, их поглощает в себя тишина!»
Даль видна из открытого настежь окна,
Одна ласточка весны не делает,
Однако оставляет в памяти заметный след,
Опираясь на парапет румяной зари,
Ты зришь её свет вблизи незримой связи
Таинственной любви, вранья и откровенной лжи!
Они мерными шагами в тишине ночной стоят на часах,
Будто часовые охраняющие апартаменты чужие от людского порока!
Только недотёпа может ошибиться жестоко, соблазнившись пороком,
Осенив лицо крестом, оставить отчий дом и сбежать, куда глаза глядят
От толпы беспутных баб и закостенелых тирад!
Кругом идёт голова, когда слова не превращаются в дела,
Сирень в саду ещё не отцвела, в душу запала беспробудная тоска,
Жизнь по накатанной стезе неспешно шла, тогда метель мела, снег затмевал глаза,
Жизнь превращалась в смутный сон, беспробуден он,
Не плачу заранее, тот сон похож на покаяние!
В нём моя боль и моё стенание, любовь и признание,
Ветер угрюмый не верит в мечты и думы!
Сколько гама и шума вокруг, о сколько мук
Нам дарит нежданный звук грядущих разлук? 
Каждый перед каждым в чём-то виноват, причины сложно осознать,
Легче головой кивать в знак согласия, что основы бытия
Не в состоянии понять рано поседевшая голова!
На бумагу легко ложится канва из слов,
В них – злоба, боль и любовь!
Не всегда в душе лето,
Там не хватает божьего света!
Лучше ничего не бояться, лёжа на соломе,
Чем быть в тревоге на золотом ложе! Нельзя жить приятно,
Не живя разумно, легче жить безнравственно! Не мудрено думать,
Что смерть для нас – ничто! Что любовью мы можем назвать?
Безумной похоти женской невиданную власть, она страшнее бури,
По воле зловещего Амура бабы-дуры водят Шуры-муры с чужими мужьями,
Потом обливаются горькими слезами дома и в храме,
С годами страсть не исчезает в сизом тумане,
Её пламя полыхает в душе, оставшись наедине,
Мы не доверяем ни року, ни богу, ни самим себе!
Мы молча зрим в открытое настежь окно, на дворе сыро и темно,
И сколько бы наша жизнь не продолжалась, она ничем бы не отличалась
От настоящего мгновения, имеющий терпение легче переносит свои мучения!
Откуда берутся людские суждения? Познав истину, 
Мы бы не стали добиться их одобрения!
То, что позволено нам ощущать,
Трудно понять, во все времена попы важным тоном
Поучают толпу, стоящую на коленях перед амвоном,
Как жить, как благоустраивать свой быт? 
Святые изречения у толпы вызывают отвращение,
Она, примерившись с грехом, целуется взасос с великим злом!
Безвременный конец растопчет на голове терновый венец!
Слепой случай меняет всё и даже то, что в борениях обретено!
Преходяще всё! Слёзы сочувствия трогают грешные души,
Они устои общества крушат, против них не устоять!
Тихое моленье нам дано небом во владение,
Грехами наш остов увит, престарелый архимандрит под софитами сидит
И пристально зрит на грядущий вердикт всесильных небес,
Человек всё отверг: и совесть, и честь,
Пожнут мои плоды потомки,
Пройдутся по льду тонкому с дырявой котомкой,
Висящей за спиной, оберегающей мирской покой!
Ни копия за душой, ни гроша в кармане,
В памяти – распри, вопли,
Гульба и любовные романы!
Лира галке ни к чему, взгляд прикован к окну,
Гляжу с боязнью, будто смертник перед казнью, на границы бытия,
В душе – тоска, мы лишь тень и прах повседневного греха!
Бог всем нам – Учитель и Судья! Ему не вправе указывать я,
Где и когда, и с кем решать множество чужих проблем? Зачем?
Всё – тлен! Всё – суета! Без нательного креста даже голая правда
Никогда не осчастливит уста, увязшие во лжи и вранье,
Зачем рыться в чужом грязном белье?
Испытано на себе: мера должно быть во всём – это всемирный закон!
Слова найдутся, чтобы в очередной раз перед грехом не прогнуться,
Они в строфы сольются, и разойдутся по весям и городам,
Презрев всеобщий стыд и срам! Выпущенное слово не поймаешь,
Оно улетит безвозвратно, повторенное многократно,
Влетит в открытое настежь окно, чтобы рассказать автору приватно,
Что всё, что было ранее совершено, не выглядело наивно и смешно!
Не хмурь бровей! Не гони лошадей, не рви постромки,
Напряги мозги, они томимы печалью,
Твои грехи прикрыты вуалью!
За зловещей моралью
Истину не увидать,
Надо присутствие духа сохранять и быть настороже!
О Боже, почему же мой разум заторможён?
Чем он встревожен? Где таится незабвенен?
В душе – полное запустение,
Учащается сердцебиение, но избавления от несчастий и бед,
Как не было, так и нет! Уходят безвозвратно быстротечные годы,
У природы нет плохой погоды! Настроение не то, ничто не свято,
Спутаны числа, спутаны даты, только седина,
Как струя бесцветного и терпкого вина,
Напоминает о тех часах, когда жизнь принимала такой размах в поступках и словах,
Что даже безудержная страсть нисходила на нет без повседневной борьбы,
Все мы – презренные рабы Рока, Бога и Судьбы!

г. Ржищев
5 октября 2025 г. 16:43