К Барьеру!

     Всякая-разная Нечисть слонялась по поляне, известной как Нечестивая. Это название досталось поляне не просто так. Здесь было заметно сумрачнее, а ночью светлее, потому что с одного краю поляну подсвечивало Поганое болото – своими блуждающими, обманчивыми огнями.
     Небольшой Дракон (жемчужно-серый, с розовыми краешками перьев на крыльях) кружил невысоко, повторяя контур поляны. От невозможности подняться над ней он в конце концов обессилел, приземлился на бережок, подкосился ногами и ухнул головой в болото, распугав ряску. Несколько минут пускал пузыри, потом поднял голову и шумно вздохнул.
     - Не расстраивайся!
     Сестрица Алёнушка, до этого сидевшая на бережке в изумительной позе от Васнецова, придвинулась и почесала Дракона за ушком. Оба повернулись и, обнявшись, стали смотреть на Поляну и на Нечисть, неприкаянно бродившую туда-сюда.
     Кругом поляны темнел лес, вполне реальный и по идее живой, но ощущение было такое, что он давно окаменел. Про себя Нечисть единодушно называла его Барьером. Это слово старались не поминать вслух – из тайного страха, что это заставит лес раскаменеть и поглотить Поляну. Если нужно было что-то сказать о нём, то говорили шепотом и трижды плевали через левое плечо. Лес держал поляну в плену, и нежити было не под силу из этого плена вырваться.
     - «Не раффтраивайся»! – наконец передразнил Дракон. – Мы тут все хронически расстроены. Ну почему, почему всё так косолапо? Что мы такого сделали, что Он не приходит?
     - Не может, - предположила Алёнушка. – Томится, скажем, в узилище.
     - Кто, Он? – фыркнул Дракон, послав во все стороны остатки болотной воды из носа. – Кто ж способен Его в узилище бросить? Он же Всемогущий!
     - Никто сам по себе не всемогущ, даже Он, - веско возразила Алёнушка. – Если остался один, сила иссякает.
     - Много ты знаешь!
     Но это было сказано без напора. Дракон очень хотел, чтобы Сестрица Алёнушка и в самом деле много знала.


     Подошёл, помахивая хвостиком, Братец Иванушка.
     - Ммееееее! – привычно пошутил он, и двое на бережке привычно улыбнулись. – Вы опять про Сказочника? Почему не приходит и всё такое? А я вам опять повторяю: затравлен реалистами! Может, даже дО смерти.
     - А вот не нёс бы ты околесицу! – возмутился Дракон. – Сказка бессмертна, и Сказочник, значит, тоже.
     - Если и не дО смерти, то до полной потери могущества, - не унимался Иванушка.
     - Тсс! – Сестрица приложила палец к губам, и Братец послушно умолк.
     Этот разговор повторялся часто, но ничего не менял, разве что приободрял – если, конечно, Братцу вовремя затыкали его болтливый ротик.
     Наступившая тишина полнилась шорохами и шелестами, мягкими шагами. Тени, давно уже не встававшие у Поганого болота, прятались в камышах, где жили прекрасные Кикиморы с зелеными волосами. А ведь как было хорошо, когда они присоединились к Нечисти! Алёнушка подавила вздох. Ей-то вздыхать не пристало.


     Появился чёрный, как смоль, Единорог со своей неизменной спутницей, Тьмой Тьмущей. Их большие глаза изливали лунное сияние. Прежде Единорог любил пококетничать, гордясь своей особой мастью, ничуть не похожей на мимимишную раскраску единорогов из реальности, призванных умилять реалистов и больше ни на что не пригодных. Единорог и Тьма жили в Королевстве Тысячи Озёр, но давно уже там не бывали, да и прекрасное животное утратило былое кокетство.
     - Звезда упала, - сообщил Единорог голосом бархатным и переливчатым, почти не похожем на ржание.
     - Тёмная? – оживилась Алёнушка.
     - Светлая, - вздохнул Единорог. – Большая такая. Жаль, ведь их всё меньше.
    Не удержавшись, Алёнушка вздохнула в ответ.
     - Эй, эй! Ты ещё тут повздыхай! – Из куста выглянула Баба-Яга, красавица с лиловыми волосами. – Вы с Братцем изначальные, древние, за вами целые века стоят. Сказочник оставил вас... что? За нами присматривать! Потому что мы совсем молоденькие, мы его детища и потому хрупкие!


     Жаркий монолог Бабы-Яги был прерван громоподобным шелестом «Хватит!», от которого склонилась трава и затрепетали листья на кустах. Так кричать могли только Тени – и в самом деле, одна из них встала у Поганого Болота. От удивления и радости все захлопали в ладоши. Посторонний мог бы перепугаться до смерти при виде зловещей кляксы, то и дело меняющей форму, но на Поляне Теней любили.
     Тень раскланялась.
     - Не говори так, - зашелестела она тоном ниже. – «Детище»! Зачем так себя принижать? Когда хотят хорошее слово испортить, добавляют как раз это гацкое «ще». Вот так какой-то дебил взял прекрасное слово «чудо» и испортил его в «чудище»!
     - Ну прости! – Баба-Яга совсем выбралась из куста и потянулась: вся такая гибкая, соразмерная и привлекательная. Для каждого у неё нашёлся любящий взгляд, отчего обстановка на Поляне разрядилась. – Я поняла. Сказочник нас создал, и значит, мы его создания. Так правильно?
     - Очень! – одобрил Дракон.
     - Или можно еще зваться его детьми, - мягким шелестом добавила Тень. – Но дело даже не в этом.
     Все насторожились в готовности к тому, о чем не ведали, но заранее принимали. Чтобы всё изменилось к лучшему, хоть немножко, хоть чуть-чуть.
     - Мы – его сила! Да-да! Сила Сказочника в нас, его детях, в его созданиях. А мы его бросили! Сидим и ждём у моря погоды, а Он в одиночку не может к нам пробиться! Бродит там неприкаянный, каждый идиот «за край одежды дёргает его» и он без нас помаленьку чахнет. Там теперь даже сказки все переиначены, жутью напичканы, чтобы слово Его ничего больше не сначило, чтоб создавать он больше – НЕ МОГ!
     - Откуда ты знаешь? – спросило сразу несколько изумлённых голосов.
     - Отсюда.
     Тень на секунду высунула что-то вроде головы и постучала по ней вроде как рукой.
     - А вы что думали? Что Тени в камышах с Кикиморами развлекаются? Мы улавливали и осмысливали. Сляпались в кучу и осмысливали.

     Долгое молчание пало на Поляну. Даже листья, задумавшись, перестали шелестеть. Никто не решался первым подать голос, из опасения, что не понял чего-то важного.

     Наконец Тьма Тьмущая начала робко (что было ей совсем не свойственно):
     - И что же вы, Тени, надумали?
     - Да, что вы предлагаете? – всунулся Братец Иванушка и от волнения взмемекнул.
     - Разрушить Барьер!
     Поляна дружно ахнула, потом все заговорили разом, перебивая друг друга. Когда шум затих, Сестрица Алёнушка спросила:
     - В смысле, НАМ разрушить БАРЬЕР?.. – и примолкла.
     - Не вам с Братцем, и не нам, Теням. Мы здесь только гости, потому что не Им созданы. Всем остальным и сразу... как это там снаружи говорится... в вихре яростной атаки!
     - Когда? – не раздумывая, уточнил Дракончик.
     Всё волновалось, всё шелестело и шуршало теперь на Поляне. Она была как никогда живой.
     - А хватит ли сил? – волновался Иванушка. – Барьер, он же... типа... непробиваемый!
     - Вот и увидим, насколько он непробиваем, - резонно возразила Тень. – Так что, к Барьеру?
     - Да, да!
     Другие Тени встали тоже, Сестрица и Братец подвинулись ближе к ним. Они могли только наблюдать и сильно этим огорчались.

     Но вот, началось! Нечисть бросилась на штурм Барьера, на разные голоса горланя призывы и угрозы.
     Единорог ударил в стену рогом и копытами. Дракон процарапал в нём глубокие борозды своими вроде бы небольшими когтями. Баба-Яга ловко вильнула тяжеленной ступой и направила её прямёхонько в Барьер. Кусты вытянули корни, приблизились и всей массой навалились на Барьер.
     Никто, конечно, не подумал о такой возможности, но – Барьер рухнул мгновенно, распался на куски и вообще оказался, мать честная, гипсовым! Вся Нечисть рухнула вместе с ним, на него, и из-под этой кучи послышались истошные вопли придавленных реалистов. Некоторое время все упоённо прыгали на этих мерзостных гадах.

     - Здравствуйте, мои хорошие! – ласково приветствовал Нечисть чей-то голос.
     - Сказочник!!!
     Он казался поникшим и немного печальным, но радость уже разливалась по Его прекрасному лицу.
     Когда Сказочника совсем затискали и наконец отпустили, он, снова полный сил, оглядел своих Детей.
     - Но если всё это была гипсовая фикция, почему же ты сам не разрушил Барьер? Почему не пробился к нам? – Этим вопросом Братец Иванушка выразил общее недоумение.
     - А потому, что Сказочник может лишь рассказать сказку. Придумать её он не сумеет. Только сказка сама может прийти к нему, а он ее выразит в словах. Сказители – вот как раньше называли таких людей.
     - И что теперь, когда мы снова вместе?
     - Теперь забирайте мир и делайте с ним то, чего он заслуживает.
     - А ты?
     - Я буду ждать новой сказки, и, чувствую, она очень близко.

     Сказочник сделал широкий приглашающий жест – и прекрасная Нечисть выплеснулась в отупевший, заблудший, злобный мир.