До тишины. Этюд двадцать шестой. Золотой Казахстан
Сцена 1. Операция.
Пациентка. молодая женщина. 33 года.
Жалобы — нарастающий болевой синдром в пояснице, с иррадиацией в правую ногу.
Гипестезия по наружной поверхности бедра, затруднение ходьбы.
МРТ: грыжа L4–L5, крупная, с компрессией корешков, тенденцией к секвестрации.
•
Она на приёме — точная.
Без эмоций.
Но в глазах:
— “Скажите, что это можно убрать. Полностью.”
•
Он соглашается.
Доступ — стандартный.
Работа — чистая.
Грыжа удалена тотально.
Корешок — освобождён.
Фасетка сохранена.
Шов — косметический.
Сцена 2. После.
Первые шаги — на вторые сутки.
Боль уходит.
Онемение тает.
Лицо — живёт.
•
На шестой день она говорит:
— Я вернулась.
— Кто вас больше всех ждал?
— Мой отец. Он говорил: "Ты не можешь хромать. Ты — моя дочь. Казахстан должен видеть, как ты ходишь."
Он улыбается:
— Казахстан увидит.
Сцена 3. Утро выписки.
Она входит в ординаторскую с отцом.
Отец — сдержан.
В руках — рама, завернутая в подарочную бумагу.
Он разворачивает.
Это панно — объёмное, резное,
с надписью по золоту:
“Золотой Казахстан. ;лтты; Рух. Е;бек. Шипа.”
(“Национальный дух. Труд. Исцеление.”)
•
— Мы не знаем, как отблагодарить.
— Не нужно.
— Это сделано в нашей семье.
— Своими руками.
— Чтобы вы знали: вы вернули не только здоровье. Вы не упростили нас до болезни.
— А это — редкость.
Он молчит.
Потом говорит:
— Тогда это панно повиснет здесь.
Не в приёмной. В ординаторской.
Чтобы мы не забывали, что мы не просто удаляем грыжи.
Мы возвращаем походку — туда, где её ждут.
Финал.
Вечером он подходит к стене.
Смотрит на панно.
Оно светится в полутьме.
В тетрадь он пишет:
“Не всё, что уходит с операционного стола,
— диагноз.
Иногда — это страх быть сломанной.
Сегодня она ушла ровно.
И принесла нам Казахстан — в золоте, с гордостью, и без боли.”
Свидетельство о публикации №225100501676