Сталину это было ведомо, и потому он оставил этому человеку жизнь, пропитанную морфием. Оставил, любопытствуя, как она кончится. Впрочем, Сталин не любопытствовал, он, чертяка, все знал.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.