Записи для себя. Август-Сентябрь 2025

Записи для себя. Август-Сентябрь 2025
      Новое Время не в последнюю очередь отличается от средневековья отношением к любознательности. В Новое Время любознательность превратилась в добродетель и несомненное благо. Но так было не всегда. Выдающийся богослов Бернард Клервосский (лат. Bernardus Claraevallensis, ок. 1090 – 1153), напротив, полагал её проявлением духовной гордыни. Цитируем из «О степени смирения и гордости» (De gradibus humilitatis et superbiae) «Есть род любознательности, который стремится проникнуть в небеса, — и это гордыня. Есть любознательность, которая стремится проникнуть в тайны ближнего, — и это праздность. Есть любознательность, которая ищет всё новое и странное, — и это непостоянство ума». Из трактата «De consideratione»  «Есть те, кто желает знать просто для того, чтобы знать, — и это низменная любознательность».
       Еврейская мысль, тоже не одобряла праздное любопытство: «Во что было до (сотворения), что будет (после конца), что над и что под — не размышляй. А тот, кто размышляет о четырёх вещах, лучше бы ему не приходить в мир: что вверху, что внизу, что было до и что будет после». (Талмуд, Хагига 11б–13а). Ибн Эзра пишет: «Человек не должен стремиться знать, что было до сотворения мира, ибо разум его не в силах это постичь, и он лишь собьётся с пути». Любознательность хороша пока и поскольку нацелена на постижение слова Б-жьего. 
      Советская школа нас воспитывала по-другому. В ней было много скверного, но всякая любознательность, энергически поощрялась. В том числе и интерес к тому, что «над и под». Поощрялась небескорыстно. Советской власти были необходимы тьмы ученых и инженеров, создающих для нее горючее, самонаводящееся и взрывающееся. Но все-таки любознательность полагалась несомненным благом, ибо вела к прогрессу. Средневековые умы не считали, что мир необходимо улучшить. Созданный Б-гом мир и так хорош.  Бернард Клервосский, разумеется, не предвидел того, что любознательные умы наткнутся на цепную реакцию деления ядер урана и дивные свойства газа фосген. И все эти открытия любознательных людей окажутся в руках существ с сознанием питекантропа. И теперь существование Б-жьего мира зависит от того, вылез с утра геморрой у кремлевского или корейского упыря, или нет.
***
    В развитии современной науки есть любопытное противоречие. Наука делает невероятный рывок в XVI-XVIII веках, отказавшись от метафизических притязаний, отказавшись от вопросов о бытии и его сущности. Лаплас не нуждался в гипотезе о боге. Это, с одной стороны. А с другой, все настоящие ученые, гиганты были глубокими метафизиками: Декарт, Ньютон, Лейбниц, Эйнштейн, Бор, Шредингер были философами. Немудрено, ибо подлинная наука всегда выходит к горизонту познанного, и по неизбежности граничит с метафизикой. Это внутреннее противоречие лежит в самом основании современной науки.
***
     Любой спор в социальных сетях всенепременно сваливается в срач. Почему?  Социальные сети -  торжество и высшее проявление массового общества. Правила спора и его табу не определены. Каждый может нести всего, что угодно. Все равны: специалист и олух. В эти условиях срач неизбежен. Для того чтобы спор был осмыслен, он должен быть оформлен: ему должна быть придана форма. Должны быть определены правила и запреты, очерчены и проведены красные линии. Должен быть выработан ритуал и включены фильтры. Вот эти приемы в споре возможны, а эти категорически запрещены. Эти аргументы – легитимны, а иные недопустимы. В противном случае спор неизбежно скатывается в шакалий вой.
***
     Любопытно, что гауссово распределение справедливо и в отношении градаций зла. Настоящие, чистые, отпетые, беспримесные мерзавцы редки. Я их встречал, но Кащеи экзотичны. Зато по миру бродят толпы средних и мелких пакостников. Мелких предателей, подлецов и жлобов. На самом деле, именно они более всего отравляют нашу жизнь. Вероятность встретить стопроцентного  Кащея невелика, а мелкий гнус неистребим, как комары. Люди творят зло, походя, не вникая.
***
     Левая идея обречена на успех в молодежной среде. Всякая религия, всякая культура – это в первую очередь система запретов, ограничений, табу, не рациональных, и не рационализируемых. В первую очередь – запретов сексуальных. Приходит левый гуру и говорит: все эти ограничения – дряхлая ветошь. Долой стыд! И в самом деле, наше время отличается крайним бесстыдством. Эти идеи обречены на успех у молодежи. Сексуальные табу очень раздражают в период буйства гормонов. А иногда и позже. Занудные старики раздражают своими нравоучениями и постными физиономиями. Снятие сексуальных табу подпирает левую идею не меньше, чем "отнять и поделить". Расцвет институциональных бесстыдства и хамства гарантирован вполне.
                ***
     История, которую мне довелось наблюдать, подтверждает справедливость концепции «вызов - ответ» Арнольда Тойнби. До тех пор, пока СССР вечной угрозой маячил на горизонте западных стран, они бодро развивались и вели себя вполне мускулисто и адекватно. Но советская вечность скоропостижно скончалась. Цивилизационный вызов сдох, и мускулы Запада одрябли. И теперь банда хорошо организованных уголовников, именуемая ГРУ, будет беспрепятственно издеваться над западными демократиями в гибридной войне, как ей заблагорассудится. Воронель писал, что если бы арабские страны нас неожиданно возлюбили, то они бы легко задушили Израиль в своих объятиях, и у нас бы воцарились ближневосточные лень и расхлябанность. Но перед нами стоит экзистенциальный вызов, если мы расслабимся нас просто перережут, и Израиль, отвечая на этот вызов, вынужден качать мускулатуру. Концепция Тойнби не слишком глубока, но правдоподобна и работоспособна.      
                ***
    Мераб Мамардашвили: "Культура не есть нечто, возникающее из хаоса. Хаос и бескультурье не сзади, не впереди, не сбоку, а окружают каждую историческую точку. Так же как в математике рациональные числа окружены в каждой точке иррациональными. В том числе и потому, что сама культурная форма существования наших мыслей (ибо без формы ничего не бывает) фундаментально предполагает в себе незнание. То есть некую пустоту, оставленную онтологическим устройством мира, и мысли для того, чтобы заполниться живым актом, живым, напряжённым, волевым состоянием." Поразительная мысль.
***
     Мне посчастливилось вести долгие беседы о еврейской вере с Александром Владимировичем Воронелем. В этих спорах я был человеком ортодоксальным, а Воронель был собеседником мистическим. Воронель был необыкновенно глубок и вдумчив, и во всем хотел «дойти до самой сути». Я же стоял на том, что сильно развитая форма, зачастую, и есть самая суть. Другой сути нет. Еврейская вера -  трудна. Невидимый Б-г, не имеющий пластического образа, - труден для восприятия. Воронель приводил такую замечательную метафору: последовательная борьба с идолопоклонством напоминает очистку луковицы. Ты бодро начинаешь ее чистить, снимаешь один слой, другой третий, пятый, приговаривая: и это не бог, и это не бог…. Но дело в том, что в конце этого увлекательного процесса остается Ничто. В руках у тебя ничего нет. Вообще ничего. Ничего, кроме книжного шкафа, с томами Танаха, Талмуда, Шулхан Аруха их оруженосцев. Удовлетвориться подобным набором могут единицы, готовые прожить жизнь в книжном шкафу.
Для меня это, например, невозможно. Контакт с материальным миром мне необходим. Я люблю субботние свечи, тфилин, сукку… И тут мы ступаем на очень тонкий лед, под которым бездна идолопоклонства. Человек, так устроен, что он невольно и подсознательно обожествляет то, что он любит. Это человеческое, слишком человеческое, как сказал бы Ницше. Нашим мудрецам это известно. Никто не знает где могила Моше, в том числе и потому, что она могла стать объектом поклонения. И стала бы, если бы мы знали, где он похоронен.
     То, что я наблюдаю за последние тридцать лет это взрыв рецидивов идолопоклонства в самом сердце еврейского мира. Мягкого, корректного, скрытого идолопоклонства. Часто приходится слышать: но народу необходим праздник, веселье, единение.  Народу, как мы знаем, для праздничной атмосферы был совершенно необходим Золотой Телец, которого привлекли на службу с самыми лучшими намерениями. Воронель мне рассказывал, что в годы своей юности он заглянул в мечеть, и был поражен тем, что стены мечети искусно расписаны птицами. Воронель изумленно спросил сопровождавшего его муллу: но ведь ислам, категорически запрещает изображения, наипаче, изображения в мечети? Видите ли, замялся мулла: это рисунки для женщин. Без них женщинам трудно настроиться на нужный лад.
    Рисунки для женщин… Объектом идолопоклонства может стать все, что угодно. Для творческой интеллигенции фетишами, как правило, становятся: культура, искусство, наука. Служение этим фетишам оправдывает безудержные безобразия и разврат. Как мне кажется, важнейшей частью нашей духовной работы является выявление наших внутренних истуканов. Здесь требуется большая беспощадность по отношению к себе, ибо наши идолы уютны и охотно обеспечивают нас эрзацами духовной жизни. Луковицу идолопоклонства необходимо безжалостно обдирать. В конце останется Ничто? Возможно. Но аргумент: цадик знает, раз он разрешил, значит так тому и быть, не для меня. Я его не приемлю.