Камни волколаков. роман. Часть 3-я

   

-                Мирослав Авсень.

- 12/01/24
                Камни волколаков.

                (роман)

                Часть 3-я


                Х                Х                Х


Придя утром в редакцию, Женька попросил шефа позвонить коллекционерам в дом Младенцева, и договориться о визите журналиста, для репортажа. Гладышев трижды звонил туда, но трубку так и не сняли.
- Да иди сходи так, без предварительной договорённости, что тебе? Пустят так пустят, ну, а не захотят, тогда до другого раза, уже по предварительному сговору, как говорится! – шеф с улыбочкой развёл руками.
- А, рискну, пожалуй! – согласился Ключев, но уйти прямо теперь не успел. Зазвонил телефон, шеф снял трубку, и чуть послушав, сменился в лице.
- Пришлю, сейчас пришлю, толкового пришлю, спасибо за звонок, через час будет! – он положил трубку и обратился к Женьке.
- Визит в дом переноситься на вечер, а сейчас, милорд, беги на автобус до Соснового, там вчера схоронили последнего ветерана 1-й мировой, нашего долгожителя, 108-ми летнего Захара Ивановича Чебунова. Его внук, сохранил весь архив деда: фотографии, письма и записки, да, вёл дедуля записи о жизни своей. Этого, Жень, упускать нельзя, а дом Младенцева никуда не денется. Давай!
- Лечу! – искренне загорелся Ключев, и быстро выскочил из кабинета, репортажи такой тематики, бывают только раз за карьеру! Вернулся он часов в пять вечера, застал шефа у себя, успев отчитаться о проделанной работе. Журналист успел буквально всё: скопировал все фотографии какие были, на ксероксе в тамошнем сельсовете нашлёпал дубликаты записок старика, поговорил со всеми, кто знал ветерана, статья будет номера на три. Гладышев выслушал очень внимательно, дал два дня, начиная с завтрашнего, на написание материала.
- Постараюсь, Сергей Сергеич! – пообещал Женька.
- Ну уж будь добр, не задерживай, тема можно сказать сенсационная! Последний ветеран царской армии, эта новость и в мировых СМИ нашла бы своего зрителя! – пылко заметил ему шеф, на выходе из редакции.
- Да он не только той войны последний участник, внук его наконец тайну деда рассказал, он, последний белогвардеец! – вспомнил Женька.
- Так это ещё лучше! – сказал шеф, и спросил подчинённого, куда тот, теперь собрался?
- Да попробую всё же дом Младенцева посетить, вдруг да выйдет? – улыбнувшись ответил Женька.
- Удачи! – бросил шеф.
Дом Младенцева, казалось, дремал. Женька поискал глазами замок, постучал в могучую дверь, но, ему никто не ответил, он потянул ручку на себя, и не скрипнув ни единым звуком, она плавно отворилась, и журналист, осторожно, стараясь избежать недоразумений, прошёл в широкую прихожую, и позвал хозяев. Ему не ответили, и это показалось странным. Он осмотрелся. Воистину его окружало как минимум, пара прошлых веков, музей старины! Пол в прихожей оказался отделан каменными плитами зелёного, отливавшего холодным глянцем, и белого, словно начищенный мрамор, цветов, расположенных в шахматном порядке и подогнанных столь плотно, что меж ними не прошла бы и вязальная спица. Не одна плита не имела трещин и сколов, не выходила заподлецо, составляя с остальными единое целое.
В первую минуту, глядя на пол в прихожей, ему показалось что он нарисован, или это линолеум был такой при СССР, партийный заказ? Но попробовав ногой, понял, что камень, и ему, вдруг отчего-то захотелось сесть на этот пол, и неотрывно какое-то время глядеть, так поразило его сочетание цветов. Но вспомнив про цель визита, невольно стал осматриваться.
Во-первых, взор его поднялся перед собой, и упёрся в деревянную, не очень широкую лестницу, с прекрасными фигурными балясинами и широченными отполированными перилами (скатиться бы по таким!) Ему даже показалось что и они выточены из мрамора мёртвого оттенка, настолько интригующе они выглядели. Столбики, в которые упирались перила, имели шесть граней, с округлым диском-подставкой сверху, на каждом из которых, крепились вырезанные из дерева роза и лилия. Его вдруг потянуло взлететь с разбегу вверх по лестнице, а затем спустится по ней ночью, погрузившись в старину.
Но он не взлетел и не вбежал, его отвлекло другое чудо, поразительной красоты витраж, на первой лестничной площадке. Задрав голову, он увидел большое, метра на полтора окно, где и сиял чарующими красками, стоявший полубоком, огромный павлин. Перья, глаза, хвост и крылья, всё играло такой палитрой, что гипнотизировало.
- Это как же его изображали тут такого, маслянистого, насыщенного, притягивающего к себе! – вслух восхитился Женька.
Тёмно и ярко-зелёные, чуть светлее и чуть ярче, такого же оттенка красные, синие, розовые, фиолетовые перья, и огненно- пятнистая раскраска хвоста, да горящие словно живые, мерцающие ультра-жгучими цветами, глаза-фонарики. Совершенно явственно показалось как дрожат волоски этих перьев, в переливе волшебных колеров, и что сказочная птица сейчас величаво взмахнёт крылами, и торжественно слетит вниз, к нему!.. В голове и душе гостя, внезапно заиграла какая-то напевная, дрожащая в воздухе мелодия, но вскоре пропала…
Стряхнув с себя гипнотическое очарование витража, он отвёл взор на право, и вновь громко обратился к хозяевам дома. Ответа не последовало. С необъяснимым интересом он оглядел стену на лестнице. До половины, она была со вкусом отделана деревом с резьбой из фигурок людей, цветов и птиц. А выше, стену украшал гобелен с яркими, заставляющим любоваться собой цветами, словно каждый из них, наблюдая за вами со стены, подмигивал лепестками, и неслышно шептал прямо вам в душу «Посмотри на меня-а!»
Никаких портретов на стене не висело, вместо них, красовались резные бронзовые светильники, начищенные до золотого блеска, с толстенными, но не тронутыми огнём, свечами. Мебель в этой части дома вся была ровесницей старины, и он не заметил ни одного современного предмета. Только резные стулья-полукресла, подставки для ваз и статуэток, причудливые шкафчики и многое другое.
- Музей на дому! – восхищённо оценил Женька, подходя к филёнчатым дверям внушительного вида. Постучав и позвав кого-нибудь, он снова обозначил своё присутствие. Никакого ответа…. Внезапно поймал себя на мысли что кругом, идеальная чистота, нигде и намёка на пыль нет, аж глаза режет! Журналист вернулся к лестнице и поглядел на потолок: величественная хрустальная люстра поблёскивала как ей и положено, но ни одна из её подвесок, даже на волос не колыхалась и не позвякивала.
- Хм, интересный домик, тут наверняка хорошо пишется, атмосфера располагает! – заметил гость, решивши всё же найти здесь хоть кого-то! Пара больших, словно королевские портреты зеркал в резных рамах, висело в этой части дома, и ему в начале показалось даже, что они из серебра, так ярко и ровно они блестели, словно только с завода, а не бог знает из какого века!
Случайно глянув себе под ноги, он увидел, что стоит на хорошем паркете, каменные плиты остались в прихожей. Он двинулся дальше. Ни одной современной вещи, ни телевизора, ни телефона, ничего подобного!.. Подсвечники, канделябры, жирандоли, все они обязаны быть тёмными от времени, но они таковыми не были. Окна внизу, (он не сразу обратил на это внимание) были плотно зашторены, и тем не менее, здесь было довольно светло, что создавало уют, уют покоя.
В этой новой части первого этажа, вся мебель стояла строго вдоль стен, словно бы кто устраивал здесь танцы, как в старых фильмах. Повернув голову, он заметил поразительной красоты старинный камин, отделанный зелёным мрамором, и с бронзовыми украшениями в виде причудливых, зовущих вас к себе, туда, цветков… На каминной полке стояли внушительного вида часы, похожие как показалось Женьке, на уснувшую каменную гору, обнимающую с боков циферблат. Чуть дальше, журналист увидел ещё пару старинных дверей, но к ним не пошёл, одолела лень. Домашних питомцев тут видать не держали: ни собак, ни кошек. Старый клавесин, замеченный в углу, стоял перед ковром с волшебным или райским садом таких слезящихся красок спелых плодов, цветов и листьев, что он отвернулся, не выдержал, а сердце едва заметно заныло.
Женька осмотрелся ещё раз: не может же быть, чтоб здесь, никого не было? Такие дома не бросают открытыми, но почему же тогда так тихо, как… он даже не смог сейчас привести в своей голове пример как где, тихо в этой части дома?
Ни потрескивания дерева, ни писка насекомых, ни движения воздуха, ни мышиной возни, просто, одна сплошная тишина, и яркие, зовущие лики цветов. Лики! Что за чушь, лики у людей, хотя… Он опять громко позвал, но голос его не прокатился гулким эхом по помещению, эхо, или чего у них тут, должно было бы отразиться, не было. Вот это акустика в старом особняке! Женька поглядел на потолок, белый какой, похоже из мрамора, и отделан по краям лепниной.
- Зайду лучше в другой раз! – решил он, идя к выходу, но продолжая невольно любоваться всем вокруг, поражаясь лишь тишине, от которой становилось уже неловко. А что, если просто кто-то работает, спит или читает наверху? Он шагнул к лестнице, и осторожно, стараясь ничего не пропустить, стал подниматься наверх. Ни единого скрипа ступенек, даже малейшего, опят не раздалось. А стена? На пару секунд он задержал на ней взгляд: до половины она обита декоративной, лакированной дощечкой, а далее, до самого потолка, на ткани светло-песочного цвета, горели и цвели на все палитры, большие розочки-мальвы, что в изобилии росли и в самом городе  и окрестностях.  Он даже коснулся их рукой, таким живым они показались журналисту. Хорошая, плотная ткань и удивительная рельефная вышивка.
Но где же таинственный скрип ступенек и половиц, о коих так много пишут в книгах? Ни шорохов, ничего даже похожего в доме! Витраж, разливающий во все стороны манящие в непонятную даль краски, глядел волшебством прекрасной птицы. Ключев, чем ближе поднимался к витражу, тем явственно ощущал нарастающую игру сердца, а глаза не могли оторваться от этого чуда. Какая-то живая волна похожая на эйфорию, медленно и неотвратимо накрывала и даже проходила сквозь него. Женька почувствовал завораживающий интерес: вся птица переливалась перьями и играла. Нет, он не мог объяснить себе чувство, возникающих у него при виде таких неестественно ярких, слепящих и затягивающих красок. Но когда он подошёл вплотную, и дотронулся до стекла, очарование и притяжение спали, оставив место только для простого любопытства.
-Ничего себе, засмотрелся! – ахнул журналист – наверное ещё пара минут, и я левитировать начал бы!  Вслух подумал он, и глянул вниз: глянцевые, ослепительно чистые, бело-зелёные плиты прихожей, вновь потянули к себе, своим шахматным притяжением. Поднимаясь по ступенькам, он снова не услышал ни единого скрипа доски или гвоздя, а стенка и тут до половины отливала деревом, а выше, той же тканью с притягательными мальвами.
На второй этаж вели такие же массивные двери, украшенные резьбой похожей на плющ, меж цветов которого попадались люди и птицы, и больше никого. В который раз он громко спросил все ли дома? А затем хорошенько постучал. Ответа не было. Взялся за медную витую ручку, толкнул дверь от себя, и она, не издавши не звука, плавно отворилась, как бы предлагая войти. Поразившись умению предков строить качественно, он вошёл, и оказался в коридоре, разделённом небольшой комнатой с мягкой мебелью на гнутых ножках, большим узорчатым ковром на полу, другим на стенке справа, где была изображена каменная арка с ровными белыми колонами, меж которых, извиваясь вела куда-то дорожка из красного кирпича, а перед аркой, спиною к ней, стояла молодая женщина закутанная в лёгкие одежды, подчёркивавшие очертания её фигуры, и державшей в левой руке продолговатый серебристый кувшин  с одной ручкой, а правой, она как бы поправляла прядь волос выпавшую на её задумчиво-печальное, красивое лицо с полуопущенными ресницами, и сочно-красным губами. Украшали это великолепие гирлянды роз таких красных, что казалось краснее не бывает, а листьев таких зелёных, словно их нарочито покрыли лаком, сразу после того, как каким-то чудом выткали по краям ковра.
На стене слева, он увидел гобелен с призрачно-золотистым, похожими на большие колокольчики цветами с хоботками, меж коих, чья-то богатая фантазия изобразила столь красивых и ярких бабочек с резными крыльями, пунцового с синеватым отливом и чёрными крапинками, что невольно захотелось унести их с собой в коробочке. Встряхнувшись от наваждения, Женька поглядел на окно, плотно завешенное жёлтыми, хорошо пропускавшими свет, шторами, от чего на журналиста накатила волна домашней безмятежности. Подойдя, он слегка приоткрыл одну, не увидел на улице ничего интересного, и вернулся на место.
- Так, поглядеть осталось в комнатах, да и проваливать, а то я что-то разгулялся как у себя дома! – вслух подумал он, и направился в левую часть дома. Почти сразу увидел небольшую фигурную лесенку, ведущую в переднюю, фасадную часть дома. Подумав, он решил в башню не подниматься, а продолжить обход комнат, (а зачем, он и сам не знал!) ни телевизора, ни радио по-прежнему не звучало, прямо какой-то тихий час! Первая же комната направо, светила щелью приоткрытой двери.
- Извините, здесь есть кто-нибудь?
Ответа не последовало. Осторожно потянул дверь на себя, и бочком-бочком скользнул внутрь. Комната куда он сейчас проник, оказалась спальней, но не простой, а такой, словно шагнул он не в помещение, а в начало прошлого века. В сравнительно небольших покоях, кто-то столь умело и со вкусом всё расставил, что никто не сказал бы что здесь тесно. Единственное окно светилось прозрачными, голубыми занавесками, чей свет, таинственно и равномерно озарял всю спальню. Ковёр на полу, расшитый в виде мрачноватой каменной лестницы ведущий куда-то в подземелья, натолкнул журналиста на самые разные вариации на тему того, зачем такой ковёр, в спальне? Обитые синей тканью стены с распустившимися на них белыми лилиями такими натуральными, что гостю показалось что они подрагивают и роняют росинки. Да нет, конечно же показалось!.. Внезапно, Женька явственно услышал где-то в глубинах своего подсознания, музыку, издаваемую старинным клавесином, так равномерно и чарующе она лилась. Деревянная кровать с резными ножками, заправленная слепяще-белым одеялом с пирамидой подушек у изголовья, укрытых прозрачно-кружевным покрывалом, занимала дальний угол. На стене напротив, он увидел большую картину в золочёной раме, на которой впервые увидел нечто особенное: волшебная светлая ночь, озарённая тускло-золотистым светом полной луны висевшей над каменистой низиной, а сверху, почти в самом углу, на скале чернел замок с единственным горевшим светом окне в башне. Луна заливала своим светом не просто камни, не груду серых с синевой валунов, нет. Основным мотивом пейзажа были большущие розы, какой-то металлической, иссиня-зелёной волны цвета, с дрожащими капельками росы на выпуклых, холодных лепестках… Эти цветы тянулись к луне, внимали ей, напитываясь её свечением. Он неотрывно любовался картиной минут десять, представляя кто мог жить в этом замке, и владеть такими розами?
Затем он отошёл и огляделся. Кроме постели заметил старинный же комод с медными ручками, покрытый сверху белой, кружевной салфеткой, на которой кто-то оставил средних размеров зубчатый ключ, подле коего стояли часы с деревянным корпусом, в виде домика с каменной трубой. Не отрывая взора от удивительной расцветки обоев, он вышел из этой комнаты, и снедаемый интересом, решил заглянуть в другую, ожидая увидеть не менее красивую обстановку, да и музыка в душе и голове как-то вдруг стихла. Следующая комната с белыми дверями, куда он вошёл, напоминала небольшую гостиную, или комнату для отдыха с камином в углу. Ни кроватей, ни диванов здесь не стояло, а лишь только четыре кресла по стенам, и пара маленьких, кофейных столиков меж ними. Особо бросилась в глаза голова огромного свирепого быка над камином. Женька никогда в жизни не видал столь лютой морды, да ещё с какими-то, совсем не бычьими зубами…
- Минотавр какой-то! – вырвалось у журналиста, представившего себе, как, выглядело наяву, это животное!
Ковёр, на полу посередине, нёс на себе рисунки какого-то лабиринта: белые мини ходы на багровом ворсе. Глянул на стены и замер: на ярко-зелёном фоне цвели алые маки размером с баскетбольный мяч, вернее, это были цветы маков, без листьев и стеблей. Неожиданно, он зевнул, почувствовав, что сонливость идёт от самой обстановки, и от окна, завешенного прозрачными зелёными шторами. Зевнувши ещё раз, и подавивши возникшее из ниоткуда желание остаться подольше, он покинул комнату. Повернувши направо, увидал ещё две двери, (красные и синие) выбрал красные, и зайдя, увидел, что попал в женскую комнату со всей приличествующей обстановкой от трюмо до ширмы в углу. Окно здесь пряталось за розовые шторки с золотыми кисточками, а жёлтые обои, цвели белыми и багряными цветами, напоминавшими гвоздики. На одной стене висела голова молодого оленя, глядевшего стеклянными глазами на ковёр напротив, представлявшим собой целую картину; в правом нижнем углу, часть сада покрывали бутоны похожих на розы цветов различного колера: красные, розовые, пунцовые, багряные и прочие. И снова ему показалось что цветы дрожат подобно живым! С левой стороны, чуть выше стоял русский терем, в окне которого сидела девица-краса в ярких одеждах и кокошнике на голове. Она, ожидаючи смотрела на эти заросли, и видно кого-то ждала.
И вдруг, Женьке отчего-то показалось или даже померещилось, что из этих роз должны высунуться и тотчас же спрятаться два половца с луками. Он едва нашёл в себе силы отвести взор от этого сада и поспешил покинуть комнату. За синими дверями он нашёл мебель для хранения вещей, книг, стулья и кресла чтоб посидеть, а вот полежать тут было не на чем. Привлекли внимание синеватые обои с жёлтыми и зелёными светящимися как бы в тумане фонариками, навевавшим ночную прохладу, и ещё что-то такое, чему он, пока не смог дать определения. Навевало, и всё! Тянуло и манило, хотелось туда!..
На небольшом круглом столике он увидел настоящий старинный граммофон с пластинкой и медным раструбом, украшенным розочками и карточными тузами. Трогать чужую вещь он не стал, просто любовался. На другой стене скалились волчья и кабанья головы.
- Клуб охотников за головами! – заметил журналист, и глянув под ноги, увидел, что ковёр, на котором он стоит, изображал гладь пруда с кувшинками, лилиями, лягушками, клопами-водомерками, рыбками и ужами. Да, умеют жить люди, и вкус имеют не чета нынешним! Женька уже не обратил внимание на зашторенное синим окно, а вот настенный ковёр разглядел. Огромный замшелый валун среди камней поменьше, некоторые, из которых походили на постаменты, другие на неровные плиты, но посреди этих камней, в глубокой задумчивости сидело четыре волка, в обликах которых, профессиональный репортёр прочитал ещё и удручённость. Выйдя отсюда, Женька уже по-простому, без стука, вошёл следующую комнату, оказавшуюся комнатой для гостей: две старинные железные кровати со спинками, напоминавшими арфы, и у каждой, ночной столик с трёхрогим канделябром. Ковров на стенах не было вообще, а под ногами, лежал один, с грустным рисунком в виде каменистой дороги в никуда, она обрывалась прямо на красной бахроме.
Бледно-сиреневый гобелен со светящимися точками с небольшими хвостиками, создавали иллюзию движения, но поразило его в этой комнате не это. Два каменных изваяния, статуя и бюст… Первую, мастер вырезал из зелёного камня с мутно-лунным отливом, она изображала древнеримского легионера с круглым щитом и мечом, стоявшего в ожидании поединка, причём одна нога его стояла, на символической части суши, помеченной латинскими буквами OST, а другая была чуть согнута в колене. Высоту легионера, Женька определил примерно в метр.
- Наверное эти коллекционеры, антиквара гробанули! – вздохнул журналист и поглядел на бюст из белого мрамора в виде головы то ли собаки, то ли волка. Но вот его глаза… Ключев всмотрелся в них, они, светились разумом! Уже в коридоре, репортёр слегка замешкался, закружилась голова, а шагов через пять, натолкнувшись на двери вишнёвого цвета, решительно вошёл в них. Посередине комнаты, торцом к стене, стояла кровать с балдахином и ночным столиком с масляной лампой синего цвета. На паркетном полу, только подле кровати лежал небольшой круглый коврик с рисунком спирали, уходящей вниз. Большого размера белый камин с медной инкрустацией над которым в высокой, прямоугольной раме, смотрела на всех очаровательная женщина лет 30-ти, благородной, царственной внешности, занимал достойное место в среде прочих каминов, удивительного дома!.. Женька, невольно залюбовался этой красавицей: щёчки-персики, симметричные пунцовые губки, зелёные, оценивающие вас глаза в сочетании со старинным платьем нежно-голубого отлива с глубоким декольте и обнажёнными руками, всё это могло принадлежать только богине! Так именно подумалось в тот момент, поэтической натуре журналиста. красавица стояла в полный рост, словно ожидая кого-то или чего-то. По краям её рамы сияла цветная мозаика в виде гирлянды из роз, лилий и маков. Поражённый картиной, журналист вышел из комнаты, соображая, как он будет описывать всё это, в районной газете?!
Тишина, одна сплошная, тоскливая тишина… Невольно, он перешёл на крадущийся шаг, и через минуту попал в открытое трёх стенное помещение с обычным кожаным диваном, пустой тумбочкой, и ковриком в шахматную клетку на полу, окно…
Это единственное окно во всём доме, что оказалось не завешенным, и сквозь него Женька увидел, что уже совсем вечер, а солнце падает в закат. Ключев обернулся и увидел часть другой стены, смотревшей на окно, где висела ещё одна картина, необычная для этого дома, по мнению визитёра: большой ровный луг, или скорее даже поле до горизонта, где виднелись верхушки хвойного леса. Много красного клевера, ещё каких-то цветов. Прямо посередине, деля поле пополам, чуть изгибаясь чернеет дорога, изрытая колеями от машинных колёс. На обочине с права, скрипит раскидистое, засохшее дерево. В центре всего этого, касаясь верхушек леса, висит огромный раскалённый диск садящегося солнца. Необычайное (какое уж по счёту на сегодня?) ощущение охватило Ключева. Ему подумалось что на этой картине обязательно должно быть двое молодых ребят, почти юношей, что они буквально где-то в двух шагах от того, чтобы выйти из нижней рамы. Закатные лучи настоящего солнца ударили в комнату, и заиграли на картине как бы перечёркивая дорогу к горизонту. Здравый смысл, оживший в черепной коробке, намекнул журналисту что он несколько загостился, и пора уматывать, дом пуст не с проста, его, Женьку, наверняка видели входящим внутрь и запомнили в лицо.
- Всё, пора валить, репортаж не состоялся и вряд ли состоится! – пробормотал он в слух, и поспешил покинуть подозрительный особнячок.
Уже на улице, он ощутил необычное облегчение от вечернего воздуха и всё такое… машинально обернулся на дом и чётко увидел (не показалось ему!) что одна из штор на втором этаже дрогнула, и чуть раздвинулась, кто-то, глядел на него оттуда!
- нет ребята, хватит с меня, теперь только по предварительной договорённости! Наугад в этот музей древности лучше не ходить! – и Женька, уже не оглядываясь зашагал вниз по улице…


                Х                Х                Х


Подошёл намеченный Славкой день проверки Лёши Бахчина. Вчера, ближе к ночи, он хотел проверить клиента теперь же: побежать волком к его дому и там всё выяснить. Но, подумав чуть лучше, волколак отказался от этой идеи. Он мог разминуться с Лёшей, (он ж не каждый день летает!) а дежурить там под панический вой местных псов, ему не хотелось. Придумав себе повод побегать по хозмагам за фурнитурой, (которая действительно требовалась) Славка с сумкой через плечо, и привычно зашагал в город пешком. Насей раз, Боярцев увидел Лёшу ещё на подходе: высокий, жилистый парень с продолговатым, худым лицом и длинными вьющимися волосами, подвязанными красной в чёрных узорах банданой. Славка замер шагах в 20-ти, прислонившись к ограждению, отделявшему проезжую часть от магазинов. Лёша живо и бодро торговал велосипедами, толково объяснял покупателю все особенности этих машин, особенно скоростных. За неполные 20-ть минут, он умудрился продать два велосипеда! Славка глядел его очень внимательно. Нет, на чёрного колдуна не похож, аура не та, но, всё меняется, вопрос лишь во времени и тяге души!.. Да и людей вокруг снуёт много, немного мешают… Покупатели отошли, и Бахчин прислонился к стене магазина в спокойном ожидании. Славка неторопливо подошёл, поглядел на товар, попробовал ручные тормоза, и подняв взор на продавца, устало спросил.
- Китайские?
- Нет, - Лёша отлип от стены – белорусские, хохляцкие, и наши…
- А, летающие, есть? – скупо улыбнувшись, вдруг поинтересовался Славка, глядя продавцу прямо в глаза. От этого взора, Лёша слегка смутился, и невольно слегка напрягся.
- Нет, летающих нет, - осторожно ответил он, решивши не тратить время на бесполезные препирательства.
- Жаль, хорошо бы так полетать над лугами как на дельтаплане с мотором, да? – опять спросил Славка, чуть оглядевшись по сторонам, покупатели пока не подходили.
- Да, наверное, прикольно было бы, - согласился продавец, начинавший волноваться всё больше.
- А долго ли ты, Лёша, барана дрессировал? – уже в лоб спросил Славка, не отводя взора.
- Какого, барана? – сделав слегка удивлённый вид, переспросил Лёша, сохраняя видимое спокойствие.
- Твоего, Лёша, твоего, летучего, - приглушённо пояснил Славка, так же пристально глядя на продавца.
- Чего?! Ты кто?! – изменившись в лице, остывшим тоном спросил Лёша, забыв о работе.
- Я-то? Ну, скажем так: мы в некотором роде, с тобой коллеги по увлечению, - дипломатично перешёл к делу Славка – только я, волей судьбы как бы из надзорных органов…
Лёша с полминуты стоял молча, переводя взгляд с необычного собеседника куда-то в сторону.
- Поговорить надо, Лёша, - подытожил Боячрцев.
- О чём? – хмуро переспросил продавец, и то, скорее для разговора.
- О тебе и твоём барашке, - коротко ответил Славка, и сразу же спросил – ты можешь отойти минут на 15-ть? Есть кем подменить?
- Могу, - нехотя ответил продавец, и полез в карман джинсов за мобильником. Неловко достав телефон и едва не уронив его, набрал номер и позвонив попросил какого-то Гену выйти и подменить его минут на двадцать.
- Щас он выйдет, - тихо пояснил Лёша. Из дверей магазина вышел невысокий крепыш, и Лёша со Славкой отошли от магазина.
- Ну, и где будем разговаривать? – вновь спросил Лёша, держа руки в карманах, когда они оказались метрах в двадцати, у какого-то киоска.
- А вот, тут проход есть меж домов на соседнюю улицу, - Славка указал рукой на дыру в старой каменной стене, через которую люди ходили, срезая путь в обе стороны. Проход этот местами порос кустарником, американским клёном, но внутри был достаточно широк, ибо когда-то тут был двор. Славка с Лёшей прошли внутрь, и первый, повлёк второго за собой. Оглядевшись, Боярцев приметил старинную каменную караулку с поросшей мхом крышей, и большими зарослями рядом.
- Давай вон там станем, нас с дороги видно не будет, - предложил Славка, и они прошли к этой караулке, завернули за угол и остановились рядом с парой валунов и обвалившейся кирпичной тумбой.
- Ну, и что ты хотел? – держа себя в руках спросил Лёша, по глазам которого читалось что он в затруднении.
- Да о тебе поговорить, Лёша, про барашка твоего летающего, как и чем ты к этому пришёл? Что использовал, и главное, от кого получил исходные? – по порядку растолковал Славка, ища глазами куда бы присесть, но не нашёл.
- А, ты, сам-то кто есть? – повторил свой вопрос Бахчин, стараясь держать себя в руках.
- Вопрос хороший, словами объяснять долго, да и вряд ли ты, Лёша, поверишь, придётся показывать, что называется в натуральном виде, - выдохнул Славка, собираясь перевоплотиться прямо тут. Машинально оглянувшись по сторонам, он отступил назад на пару шагов, и отработанным движением, перекинулся головой вперёд, представши через две секунды перед остолбеневшим Лёшей, огромным волколаком. Продавец велосипедов инстинктивно вжался спиной в шершавую стенку караулки, а лицо его, и без того продолговатое, вытянулось ещё больше, а глаза запрыгали в орбитах. Пот и испарина
Моментально выступили по всему телу, заметно пропитав его тёмную, азиатскую рубаху.
- Не боись Лёша, я, хороший! – прогудел хрипловато оборотень, и поглядев по сторонам нет ли где лишних глаз, в две секунды опять стал человеком.
- Это… это круто! – только и смог выговорить Лёша, и проглотив ком в горле, выдавил из себя следующий вопрос – Ты, что… оборотень?!
- Оборотень, - кивнул Славка (мимо прошла женщина средних лет с пакетом) но мне, более близко название, волколак. Я, не ликан, я, природный, или по-другому – истинный, рождённый в семье оборотня, не слыхал о нас? – Славка чуть склонил голову на бок.
- Не помню, может и слышал, - глубоко и часто дыша, отвечал Лёша, не отлипая от стены – ты… вы, не подвержены лунному инстинкту?
- Не подвержены, и на кровь нас не тянет, и одежды мы на себе не рвём, и слизью не исходим, - слегка улыбаясь принялся объяснять Боярцев, и в течении минуты посвятил продавца великов, во все основные подробности жизни истинных волколаков.
- И вот, Лёша, что называется по долгу службы, я обязан проверить тебя на вшивость: не балуешься ль ты чёрной магией, или не панируешь ли ты, ею заняться? – уточнил в конце Славка.
-Нет, я просто летал на Борьке, это барана так зовут, - заметно успокоившись принялся пояснять Лёша, но от стены пока не отлипал – никакого колдовства, тем более чёрного, тут нет!.. Ну. Может быть немного волшебства и всё…
- А интересно вообще-то, верхом на баране, - как бы прикинул Славка и предложил - ну, и как ты всё это проделал? В смысле, как основу нашёл?
- Года четыре назад, я помог одной бабке, ну, как помог? Помог хорошо, она нуждалась, -продолжил Лёша – Потом она нашла меня и подарила небольшую книжицу, где подробно описывался древнерусский способ вырастить и воспитать летающего барана. Ягнёнка, надо было покупать в определённый день не торгуясь, а потом, отдельно кормить с приговором, выгуливать днём и ночью, тренировать его, учить, на Иванов день кормить особой травой, её кстати надо заготовлять и на зиму. Ну, так, несколько веников, по былинке-другой в день. Борька от неё стареет раза в два-три медленнее, ну и на полёты она хорошо влияет. Но главное, это слова секретного заговора, который нельзя никому говорить…
- Это верно, секреты хранить нужно, - согласился Славка, а Лёша продолжил.
- Бабуля та, пояснила мне, что это малая часть волшебства славян, что удалось сохранить её предкам с дохристианских времён. Ну, вот, я. Борьку вырастил, и летаю на нём по ночам… - Лёша замолчал, и уставился на Славку.
- А как семейство твоё к этому отнеслось? Ну, к тому, что ты барашка завёл, вырастил, и не режешь на мясо? – вопросил волколак.
- Было… очень сложно, - хмурясь вздохнул Лёша, и отлип наконец от стенки – Если говорить коротко, то Борьку я отселил в отдельный катух, он замыкается, чистый и вообще тёплый… ну, там папаня более всех бузил, но, я нашёл аргумент; сказал ему что если он Борьку тронет, я его «Жигули» уничтожу, - неожиданно выдал в конце Лёша, уже заметно оживившийся.
- Помогло? – улыбнулся Славка.
- Да, отстали от меня, сошлись на том, что Борька, у меня что-то вроде кота, который не вхож в кулинарию…
- А среди как?
- Ну, они за странного меня держали, да и всё… Но большинству наплевать…
- А зимой летаешь?
- Летаю, особенно на праздники люблю…
- Кроме тебя, из людей, про Борьку твоего никто не знает? – зачем-то уточнил Славка.
- Нет, конечно, даже девушка моя не знает! – заверил его Лёша.
- Слушай, Лёша, а ты во время полётов своих, никого из тонкого мира не встречал? – задал один из последних вопросов Славка. Лёша вздохнул, и рассказал, что встречал в небе несколько раз ведьм, и пару раз, похожих на чертей существ, но всякий раз старался уклониться от этих встреч. Ну, а на земле, сверху, видал всякую всячину.
- Ладно, Лёша, можешь считать собеседование ты прошёл, летай-развлекайся, но смотри, не заиграйся, не соскользни! – предупредил на прощание Славка, и они пошли обратно к магазину «Велогон».
- А ты как узнал про меня? В небе видал? – на ходу спросил Лёша
- Нет, просто наколочку на тебя дали, а я и решил проверить, так что с этим, всё…
- А я думал, что слухи про оборотней в нашем городе, это бред пьяных гопников… надо ж как вышло! – улыбнулся Лёша.
- Сильно испугался, когда я оборотился? – на вскидку справился Славка.
- Больше удивился, хотя и минжанул  путём, скрывать не стану! – улыбнулся Бахчин – Я ведь когда Борьку воспитывал, то в тот мир поверил, увидал кое-что по мелочи, ну и вас, оборотней допускал – продавец поправил бандану на голове – Но встретить вот так, запросто, не ожидал!
- Ладно, живи как жил, торгуй великами, береги Борьку… Может где и пересечёмся ещё! – Славка пожал ему руку, и оба разошлись по своим делам, Лёша к велосипедам, а Славка в хозмаг, фурнитура для дома всё же требовалась.
Незаметно подошли выходные. За эти дни, Санька и Славка приглядывали за Вломом и Померанцем, но застать их дома вечером, пока не могли. В воскресенье Славка побрился, оделся в выходное, и пошёл на заседание литстудии. Вовремя, на заседание никто никогда не приходил, но Славка, старался не опаздывать первое время, а потом махнул на всё и он, и стал являться как выйдет. Ещё из прихожей, он услышал что народ в гостиной есть, и пойдя туда, увидел что за скромно украшенным конфетами и печением столом, гудят о чём-то весёлом ключница студии Катя, дама бальзаковского возраста, поэт-либерал и гражданин мира в одном лице Артур Ефимов, в просторечии Фима, новоприбывшая участница Люська Красина, Женька. Вера и ещё одна, редко появляющаяся в студии дива лет 50-ти, в безвкусных тёмных одеяниях.
- День добрый, гении! – привычно поприветствовал их Славка, проходя внутрь и здороваясь с Женькой и Артуром, а потом уселся на диван рядом с первым.
- О чём спор такой? Вера написала новый шедевр из испанской и бразильской жизни? – весело спросил Славка, любуясь красочно одетой Одалискиной, пришедшей сегодня с удивительно пышной и яркой причёской.
- Так, если ты будешь язвить, я, вообще читать не стану! – с театральным вызовом заявила Вера, играя темпераментностью лица глаз и губ.
- Да я ж ещё и рта толком не раскрыл! – попытался отбрыкаться Славка, прекрасно понимая, что Вера скорее играет, чем реально возмущается.
- Да Фима наш, тут новые стихи очередных гениев где-то достал, прочитал нам, а там такое, что даже Люська смеялась, хотя всего второй раз у нас! – с лёгким смешком пояснила Катя.
- Очередной гений на мои зубы? – не теряя улыбки переспросил Славка, чья поэтическая карьера начиналась с литературных пародий.
- Ой, да, там такая жуткая чушь, что и пародию писать не надо, эти стишата уже сами по себе являются пародией! – светясь лучистой улыбкой, подала глас Люська, буквально ёрзавшая на своём стуле, сидя напротив Славки, и глядя на него с неким ожиданием. Боярцев списал это на обычный творческий интерес, время от времени проявляющийся у новеньких.
В течении последующих 20-ти минут, в гостиную пришли ещё четверо завсегдатаев, все скинулись по таксе, Славка п традиции сбегал в магазин за печеньем, чаем и конфетами, вскипятили самовар, заварили чай и действо пошло. Фима-Артур процитировал «поэзию» самиздатовского гения, чем вызвал искренний смех присутствующих.
- Даш мне потом его книжонку на расправу, - скаля зубы проговорил Славка, указав глазами на серенький сборничек, и Фима согласно кивнул. С самого начала заседания, Люська внимательно наблюдала за поведением подозреваемого. Ещё со вчерашнего вечера, она созвонилась с Женькой, напомнив ему про план-эксперимент с аконитом на заседании литклуба. Женька по началу попытался соскочить, уповая на несерьёзность действа, но девушка уговаривала столь настойчивое, что сердце журналиста дрогнуло. Они встретились в городе и в редакцию пришли пораньше, и Люська поставила букетик аконита в пластиковом горшочке на подоконник за занавеской. По представлениям девушки, аконит должен был подействовать почти моментально, едва оборотень войдёт в помещение. Но в помещение он прошёл, сел, завёл разговор, сбегал за припасами, включился в чайную церемонию и… ничего, никакого дискомфорта!
Люська несколько раз ловила на себе скептические взоры Женьки, «Ну, что мол, не тянет эксперементик-то, а?» Но девушка, внутреннее чувство которой шептало ей чтобы она не закисала, что она немного ошиблась, и нужно просто подумать. И она подумала, и ей это понравилось, и она снова подумала, и её осенило. Улучив момент, когда народ вышел на небольшой перерыв и сновал туда-сюда, она поймала журналиста в уголке, и зашептала ему.
- Видимо букетик стоит далеко, на подоконнике, да за занавеской ещё, его надо на столик переставить!
- Ну, ставь! – устало сдался Женька, чувства коего рвались на двое: барышня вызывала вдохновение, но в то же время хотелось всё это похерить.
- Ну, надо что бы незаметно! – продолжала шептать Люська, делая таинственное личико, и далее разъяснила что Славку, надо как-то отвлечь из гостиной. Женька уже был готов и на отвлечение, но, в этот момент, сам объект покинул помещение, а паре с хохочущей Верой.
- Действуй! – коротко хмыкнул Ключев, и Люська птичкой метнулась в гостиную, а журналист вышел на улицу, чтоб там, подержать Славку и Веру ненавязчивым разговором, позволив этим, Люське, провернуть рисковое дело. Разговор вышел как всегда душевный и весёлый, мужчины беззлобно поддевали Одалискину, одновременно одаривая и комплиментами. Звезда литстудии охотно подыгрывала, ибо таковое внимание ей всегда льстило. Но вот Вера чего-то спохватилась и повела собеседников обратно в гостиную. Женька отчего-то волновался, но когда все зашли, то на столике среди чайных приборов, уже стоял букетик слегка подвяленных, синеватых цветов в жёлтом пластиковом горшочке. Славка сел на прежнее место, но букета пока не заметил, а вслух, о неизвестном гербарии никто почему-то не сказал, небольшое в общем-то событие. Заседание пошло в прежней манере, но вдруг, минут через пять, Славка почувствовал внезапно наползающее недомогание: начала невыносимо болеть голова. Он потёр лоб и виски, не проходит, а только усиливается, а тут ещё и омерзительная тошнота стала подниматься откуда-то из паха к самому горлу. Подобную гадость он испытывал только пару раз, да и то с перепоя, но тут, в гостиной накатило разом из ниоткуда, и Боярцева это напрягло: что за поветрие такое? Беда не приходит одна, и Славке, она так же заявилась в компании, его всего начало крутить и ломать внутри.
- Ух ты-ы… что-то мне хреново, ребят…- он на глазах покрылся потом и откинулся на спинку дивана, ищущая как вдобавок ко всему, запрыгало и заболело сердце.
- Что такое, Слав? – встревожилась Катя, на что Боярцев неопределённо замотал головой, и тяжело дыша ответил.
- Не знаю Кать, хрень как с перепою или отравления!
Поднялась минутная суматоха, и Славка уже не особо обращал внимание на лица, как вдруг, глаза его наконец-то заметили синий букетик: аконит! Самая злейшая отрава для любого оборотня, как природного, так и дикого… С шумом выпустив из груди воздух, волколак рывком встал с дивана, чуть пошатнулся под женские охи, и торопливо пошёл к выходу, за ним, по двое и по трое и остальные повалили; вдруг он там околеет, а они не увидят?
Славка буквально выскочил из редакции, прошёл метров пять, и привалившись спиной к дереву, выдохнул полной грудью, и сразу стало легче, помутнение и прочие недуги ушли так же внезапно как навалились.
- Ну что там, Слав? – обеспокоенно справилась Катя, на что он, утерев лицо пятернёй, снова выдохнул.
- Нормально, всё прошло, так, поветрие минутное! – а сам быстро пробежал глазами по зрителям, и в один момент увидал как загорелись азартом, тревогой и испугом, карие очи Люськи, и сразу всё понял, аконит притащила она. Он задержал на ней взор, и мысленно послал ей предупреждающий сигнал «Я знаю, что это, ты, дура!»
- Слав, может чайку покрепче? – сердобольно предложила Вера, подходя ближе и заглядывая ему в лицо. Иногда, красавица проявляла чувство заботы, и милосердие стучалось и в её двери.
- Да нет, ничего не нужно, прошло всё! – ответил ей Славка, не забыв отметить про себя, насколько ж она красива, когда стоит вот так близко, глаза в глаза… эх, кабы иначе всё повернулось-то в этой жизни!
- Ну, тогда пошли обратно! – радостно улыбнулась было Катя, но Боярцев отрицательно помотал головой.
- Не, ребят, я домой, мне надо… срочно, я дома отлежусь! – выдохнул он, отлипая от дерева и пристально, секунды на три-четыре, задержал взор на замеревшей Люськиной фигуре, что тотчас же отвернулась в сторону.
- Ну Слав, ты чего? Пошли, посидим, пообщаемся! – недовольно возразила Катя, не хотевшая что бы душа компании внезапно взял и вот так ушёл.
- Ну, в самом деле, чего ты? – искренне уже обеспокоилась Вера, в глазках которой заиграло что-то отдалённо напоминающее женскую нежность.
- Народ, а вдруг опять налетит? – опасливо вопросил Славка, озабоченно поглядев на ключницу, и это сработало. Дама бальзаковского возраста по сестренски согласилась, и пострадавший ко всеобщему огорчению побрёл домой, но на прощание оглянулся, и уж в третий раз, на пару мгновений задержал взгляд на Люське, совершенно упустив из виду, встревоженную персону Женьки. Боярцев торопливо шёл мимо домов по тротуару, но спешил он не домой, а к Саньке на весёлую квартиру.
То, что букет с этим треклятым аконитом притащила эта малахольная Люська, он уже не сомневался, но откуда она узнала, и зачем? Ей что, надо было убедиться? Ну убедилась, и что дальше? И тут он вспомнил что Люська-то эта, тоже из Песков, родилась там и выросла, а значит наверняка слышала от старших все слухи о семействе Боярцевых, о деде Романе, оборотнях и тому подобном. Видимо Люся с Олегом своим, вместе с Померанцем и Вломом, ищут приключения на свои тылы.
Санька оказалась дома вместе с Феликсом, с которым за десять минут до того, закончила ругаться из-за мольберта и планшета, которые, виноватый Феликс куда-то задевал, и его, с трудом нашли в углу комнаты под Вериным барахлом. В Саньке вновь проснулась тяга к прекрасному, в виде написания эскизов по мотивам… (каким именно мотивам, уточнено не было) Пленэр, Косулина организовала прямо в саду, стоя по колени в лопухах и чистотеле. С натружено-деловой мимикой, она набрасывала карандашом линии насаждений, птичек, и свои фантазии, что Славка отнёс к теме свободного сельского романтизма. Одета живописеца была в выгоревшую зелёную футболку, и широкие лёгкие шорты в красный цветочек. Не откладывая дела в долгий ящик, Славка рассказал ей про неприятности с букетиком аконита, и своих подозрениях в адрес барышни Людмилы.
- Хе-хе, шустрая девочка! – довольно усмехнулась Санька, проворно работая карандашом по ватману.
- Да уж, шустра не по годам, - согласился Славка, и спросил, что дальше им делать?
- Ничего, в следующий раз если аконит там будет, попросишь кого-нибудь убрать его под предлогом аллергии, и вся любовь! – невозмутимо нашлась Санька, не отрывая глаз от ватмана и как-то так слегонца пританцовывая одними бёдрами.
- А если эта дура, вкупе со своим Олежей, влезет куда не надо? – глядя на рождавшийся на ватмане шедевр свободного творчества, спросил Боярцев.
- Да ничего особенного, Слав, шуганём культурно и осторожно, и всех делов. Сквозняк в заднице у них играет, это бывает… А мы исправим, по мере надобности…
- Ну, я тоже где-то так же думал, нам-то особой опасности нету, но средней паршивости неприятности могут быть, с «охотниками» этими!  - поддержал мысль Славка.
- Интересно, что мне Верка расскажет про твоё плохое самочувствие? – язвительно улыбнулась Санька, продолжая наносить штрихи покачивая бёдрами.
- Верка, искренне руководила приведением меня в чувство! – торжественно объявил Славка, после чего намекнул что такое беспокойство Веры ему приятно, дескать редкость какая!
- Слав, ну, мы с тобой как, Померанца с Вломом шугать будем? – вспомнив одно из насущных дел, спросила Санька, повернув голову.
- Ну, попробуем сегодня их выследить, главное, чтоб собрались все в одном месте…
- Ладно, Славк, будет случай – шуганём! А на меня вот опять кулюторность напала, пишу-с! – вдохновенно призналась Санька, на что, Славка заметил, как в похожем случае, и его накрывает кулюторность, но уже в плане поэтических слогов…


                Х                Х                Х


А меж тем, пока шла да ехала своим чередом жизнь в литературной студии, по историческим улицам, переулкам, да закоулкам мощёного города Усьминска, погромче чем во времена былые, поползли-побежали душераздирающие слухи о лютых бесчинствах нечистой силы, что в виде зловещих оборотней окопалась в заповеднике. Источником готических настроений оказались неудачливые кандидаты в вервольфы Шпала, Дырокол и интеллигент Сёма, чья вылазка в ночной лес намедни, окончилась для них трагикомически.
Буквально на другой день во всех пивных города, за каждым третьим столом гудели на все лады пересказы о летающих кабанах способных уносить людей выше леса, о гигантских котах, перекусывающих мачтовые сосны как куриные кости, о филинах размером со стог сена с железными перьями и глазами-прожекторами, о страшном птицеобразном ящере каркающим так, что лопались барабанные перепонки, и о демоне похожем на зайца но с торсом гориллы и клыками по полметра! В яростных спорах приводились описание незаживающих шрамов на всём теле Вити-Дырокола, тяжёлом ранении Гены-Шпалы, (врачи сомневаются выживет ли?) и полной контузии Сёмы с потерей памяти оного! В других тавернах шептались о том, что железный кабан с пылающей огнём пастью, был выше легковушки и сжёг 500 га леса, а заяц размером со слона, с одного удара отправляет человека метров на сто в верх, да и кот, перерубавший ударом когтистой лапы дубовые суки толщиной с трубу-сотку, был такого размера, что даже тигр в сравнении с ним, котёнок!
В третьем заведении говорили, что Гена, Витя и Сёма, пошли в лес погулять, но внезапно подверглись нападению оборотней, которые едва не загоняли их насмерть.  По другой версии, троица ехала на дальний кордон в баню к друзьям, но сбилась с дороги, и тут…
По самой трезвой и логичной из гипотез пивной аналитики, Дырокол, Шпала и Сёма, где-то надыбали методику обращения в волков, но, в результате превратились в мудаков, чем и вызвали к жизни жутких чудищ из иного мира.
Не совпадали ни размеры оборотней, ни их порода, ни разновидность, ни голосовые данные, ни степень ранений пострадавших. В пивной что манила посетителей ближе к микрорайону, определённо уверяли всех что Гена, Витя и Сёма, искали в лесу заколдованный клад атамана Кудеряра, шалившего в этих местах в 17-ом столетии. Клад они почти нашли, но тут на них и напали, только не какие не оборотни, а обычные чудища, в виде кабаньего демона с клыками-бивнями, кота-баюна, что оказался не сказочным, а всамделишным, и не с тигра ростом, а с быка-трёхлетка. Принадлежность огромного зайца, воющего на луну и отбивающего не лапами, а копытами адскую дробь не на пне, а на камне для вызова подмоги из ада, определить затруднились, и отнесли чудище к гибриду или чернобыльскому мутанту. И лишь в одном, все шепчущиеся и те, кто говорил открыто, сходились воедино: вся правда о чертовщине в лесу, городе и пригороде, известна только одному человеку в Усьминске – ведьмаку! Беда состояла в том, что никто, оного, не знал в лицо, а лишь слышал о том, что он, тут, есть и действует! С летающими тварями, дело пошло проще. Чёрный как уголь змееподобный ворон с размахом крыльев метров в шесть, оказался заклятым тысячи лет назад динозавром, а его собрат, похожий на филина но размером с аэростат, явился пришельцем из иного измерения, просочившийся сквозь дыру, что проделали в пространстве Гена, Витя и Сёма.
- Да они втроём шли в лес с осиновым колом убивать одного оборотня, одного, но волка! А наскочили на неизвестных тварей, коих и приняли за лесных зверей, ибо если бы там оказались настоящие демоны, описанные ими, то ни один из троих, из того лесу живым бы не вышел! Думать надо, головой! – пылко говорили в баре что стоял в центре. В местах свободного распития, уверяли что Дырокол, Шпала и Сёма, по наводке последнего, нашли в дремучем лесу древнее кладбище из каменных надгробий и дубовых столбов, где и устроили обрядовые камлания с ножами да заклинаниями. Во время общего действа, Витюша накосячил с заклинанием, уронил ножик, запутался в собственных ногах и растянулся посреди обряда, вызвав этим к жизни тех демонов, что на них и налетели. И только в самой колоритной пивнушке она же столовая, что располагалась возле рынка, где обычно сидели «гвардейцы» этого дела, трагическая история слетала с уст непосредственных жертв лесной нежити!
- Это пиде-е-е-ц! – дребезжал Дырокол сидя в большой компании знакомых и коллег, поминутно оглядываясь по сторонам – Ну, хотели сами попробовать оборотнями стать…. И нехера рзать… Тут васе их полно в городе в виде волков… А в лесу чё-то вассе дикое было-о! Кабаниссе лютый человеческим голосам на нас зарычал, и остальные как демоны из «Вия». Кассак, заяц и два летучих… А там огни глазами со всех сторон, зубы клацают! Один меня вассе когтями на воздух поднял, вон, дазе царапины на плечах остались… дзынсуха зызнь спасла, а то б кровиссей истёк и пидец! Один мне пподзопник такой отвесил, что я, бля, пропеллером в воздухе завертелся, а зопень теперь сплосной синяк в натуре! А когда меня этот динозавр из кина схватил и поднял, я подумал, что щас он долбанёт мне клювом по черепуске и пидец мне! Потом чую что вниз лечу, и очнулся в каком-то пруде!
- Да, мужики, - торопливо влез в разговор сидящий тут же Гена, разодравший перед тем рыбину зверским образом – наш город и лес, он в натуре полон оборотнями! Только не только волками, но и другими тварями, завелись вот тоже такие, что я тока в кино похожих видал! Монстры, жуть!
- Да, подтверждаю, - тихим, почти шёпотом заметил интеллигентный Сёма, аккуратно тянущий своё пиво – я, сам так минжанул, что даже на висках поседел… Нет, мы, люди, мы вторглись в тот мир, куда нельзя нам, простым смертным было лезть! Мы вызвали к жизни страшные силы, страшные!.. – Сёма потряс указательным пальцем – Теперь наш город находиться на краю большой опасности и огромной беды! Теперь демоны полезут изо всех дыр и порталов, и заполнят город! Надо искать ведьмака и просить спасти Усьминск, он же сам уроженец, он же должен что-то сделать! Оборотни уже тут, может быть даже кто-то из них сидит за соседним столом, и трескает пиво! – сдавленным голосом произнёс Сёма последнюю фразу, мотнув головой в сторону, и вся компашка одновременно повернула головы. Завсегдатаи обыденно гремели кружками, и никто не пускал огонь ни ртом, ни глазами.
- Апокалипсис бля, пидец! – тяжко вздохнув, констатировал Витюша, сидевший с бледным лицом. Справедливости ради стоит заметить, что кроме пивных, слухи об оборотней мало где ходили. Отголоски сих историй долетали и до прихожан весёлой квартиры, а уж оттуда до волколаков, что в узком кругу подробно и весело обсуждали их итоги. Не остались в стороне от обсуждения событий, и храбрые охотники на оборотней. Вечером того же дня, когда Люська проверяла Славку на аконит, на её с Олегом квартире состоялся небольшой совет при участии и Женьки Ключева. Его буквально затянули после эксперимента в редакции. С начала, Люська с жаром и пылом поведала нетерпеливо ёрзавшему на стуле Олегу, все подробности операции «Аконит».
- Олег, ты, представляешь, его реально стало корёжить, он задыхался, его штормило и качало, а потом, он на улицу выскочил, и сразу отживел, слёзы только вытер, и снова живчиком! Только видно догадался гадюка, пошарил глазами, и в меня упёрся, - голос девушки дрогнул, а глаза запрыгали азартом – меня аж пронзило всю, так страшно стало, а потом ничего, потом отошло, представляешь?
- Не хотел я тебя туда пускать, не так это всё надо было делать! – тревожно оценил всё это Олег, и вопросительно поглядел на Женьку.
- Ребят, ну погодите вы, ну? – голосом, в котором боролись сомнение с уверенностью, начал Женька, хотевший слегка осадить бурный темперамент горячей барышни – Да, действительно, пока аконит стоял за занавеской, славка никак не реагировал. Когда на стол поставили, он минут пять сидел нормально, а потом плохо стало и он выскочил на воздух. Но это может быть элементарной аллергией! Аконит, он ядовит, по сути, и поплохеть с него может любому. Вот если голыми рукам взять свежий, он оставит ожог как от борщевика и даже хуже. Да даже завялый или сушёный, если его долго в руках подержать, разминать, носить на голом теле, тоже появятся раздражения, зуд или неприятные ощущения, мало ли?
Нельзя сказать что эти его слова, совсем не подействовали на молодую пару: Люська задумчиво сдвинула брови, а Олег, сменившись в лице уже не так уверенно выражал согласие с мнением девушки. Однако, молодая охотница была не из тех, кого можно было смутить обычными аргументами.
- А на меня он почему с такой злобой зыркнул? – вспыхнула она, подавшись вперёд.
- Взор у него и вправду не блистал добротой, но я б на его месте, тоже не улыбался, - парируя, заметил журналист – я, когда с дикого перепоя бываю, или траванусь, тоже на всё не ангелом гляжу, так что и тут, Люся, доказуха не сильная!
- Ну, вы можете себе думать как угодно, но я, убеждена что этот Славик – оборотень! – легонько хлопнула ладошкой по столу девушка.
- Ну, как бы там ни было, что-то у нас, всё-таки есть, - решил Олег – аконит сработал, но полной уверенности ни в ту, ни в другую сторону, пока нет… однако, - Олег чуть нахмурился – думаю надо быть на чеку!..
- На чеку, надо быть всегда, - согласился Женька, и чтобы окончательно закрыть тему, добавил – Я, пожалуй, присмотрюсь к Славке, на всякий случай, мало ли что? Ведь я неплохо его знаю, и ничего подозрительного за ним не замечал…
- Жень, ну ты по-своему прав, конечно, - дипломатично заметила Люська – если долго знаешь человека, то имеешь право на сомнение, да…
- Ладно, ребят, никому про наше дело не говорите, а что там будет, увидим, - сказал Женька на прощание, и покинул гостеприимный штаб охотников на оборотней, с небольшим чувством облегчения. Журналиста терзали как сомнения, так и уверенности, но решиться на что-то разом и сразу, не мог… Славка Боярцев, оборотень… Ну бред же!!! Бред!!! Чего же он там, у складов не превратился и не разорвал? На стрёме был? Бредятина же, люди! Ну, чушь бля!..
Женька завернул к любовнице Оле, и остался у неё до утра. Из-за всех этих перипетий, журналист не видел Саньки и компании дня три, и заглянул на весёлую квартиру вечером того же дня, когда Санька работала на пленэре в лопухах и чистотеле, а Славка рассказывал ей про Люськины козни с аконитом.
По воле судьбы или рока, но в тот вечер на квартире собрались Серёга, Кир, Славка, и Вера с Феликсом так же оказались дома. Бомонд скинулся на разливное пиво и рыбку, и а «притоне» завертелось многократно проводимое и ранее, разговорно-хмельное действо. Оказалось, что присутствующие, давно не собирались именно в таком составе, и им есть что порассказать друг другу, и именно этим, вечер и оказался интересен, и судьбоносен. Едва расселись, разодрали рыбу на хвосты и головы да отпили по пол-литра, как Вера, с присущем только ей темпераментом начала трансляцию свежих сплетен и новостей. Начала она с того, что народ по пивнушкам и тусовкам по сходил с ума или накурился, ибо несут такое, что только в ужастиках поглядеть можно. За сим последовала весьма мутировавшая история Гены, Витюши и Сёмы, про их злоключения в лесу. По версии Веры, троицу придурков атаковал легион бесов, три тролля, летучие гарпии, и чупакабра. Слушатели от души рассмеялись, а Славка даже поперхнулся и отставил пиво в сторону.
- Да, Верк, даже круче той, что слыхал я! – хохоча отметил он – Демоны были, черти с рогами летали, а вот троллей с чупакаброй до сих пор не встречалось… современненько!
- Ага! – согласилась светящаяся радостью Вера, разделявшая иронию знакомых, по поводу нарастания заморских чудищ в их городе – Мне, когда рассказывали, я чуть коньяком не подавилась!
- Балуешь ты себя, Веруха, коньяком давишься, а мы тут, пивком! – деловито вставила Санька, драконя зубами сазаний хвост – Где ты такая красивая, коньячок-то лакала?
- На вилле дона Педро! – съязвил Феликс, от чего заржали разом все, и сама Вера громче других. Затем последовали версии участия в лесной вакханалии леприконов, эльфов, и прочей импортной бредятины, которую разогнал таинственный но вездесущий ведьмак, (без него бы, трёх недоумков на шпикачки б пустили) Когда описания мистических метаморфоз в судьбе двух гопников и представителя городской интеллигенции закончились, Вера поделилась ещё парочкой любовных историй, но на них уже никто не среагировал, и даже Санька осталась холодна как бетон.
Разрядил атмосферу повеселевший Женька, начавши рассказ о своём посещении дома Младенцева, причём проделал это с мельчайшими подробностями и своими впечатлениями. И вот тут, по мере описания журналистом таинственных комнат и своих ощущений, Санька, Славка, и Серёга с Киром, не сговариваясь, разом навострили уши, под учащённые биения своих сердец. И только глазами, они послали друг другу сигналы о том, что описываемый Женькой дом, похоже тот, что они ищут! Живая пустота дома, набитого стариной, как бы оглоушила всех четверых: как, они могли не заметить и пропустить, этот дом Младенцева?! Воистину чудны дела твои господи, а людские ещё чуднее! Вздохи удивления и возгласы восхищения издавала только Вера, да пару раз мыкнул Феликс.
- Ой, Жень, а я ж уже рассказывала, что в том доме, при Горбачёве ещё, человек один пропал. Зашёл в дом и пропал, никто его больше не видел!
- да, была такая история, этнограф один сгинул, - поддержал тему журналист, - но ходил я туда не за этим – чуть соврал Ключев, заметив -таки необычную реакцию Саньки и других, но не придал этому значения. Никто из собравшихся не рассказал больше сколько-нибудь значимых историй, все просто пили пиво и общались. Закончились посиделки уже глубоко затемно, и когда журналист, засобиравшись домой предложил всей компании прогуляться, вызвались только Вера с Феликсом, а прочие, сославшись на всякие дела пошли по домам, и лишь Санька мужественно принялась за уборку. Через двадцать минут после ухода Женьки и поэтической пары, тихо вернулись Славка и Серёга с Киром. Все сбились скромненько в углу, и при свете ночника завели разговор уже на иную тему, тему дома Младенцева.
- Ставлю в заклад лапы и хвост, что этот дом, и есть «Улей»! – начал первым Славка.
- Да, похоже так оно и есть, - согласился Серёга, задумчиво глядя перед собой – уж больно необычна обстановка и начинка…
- А, почему они, дом не заперли? – повернув голову к Саньке, спросил Кир.
- Коллекционеры, если они настоящие, даже папу с мамой через глазок проверяют, и по одному внутрь запускают, а дверь у них, бронированная! – монотонно проговорила Санька, по-аристократически откинувшись в кресле.
- А тут, раствори-ворота, так, словно хозяева на пять минут за сигаретами вышли…
- Именно! – Славка подался вперёд и сцепил пальцы в лёгкий замок – Женька вошёл в богатейший дом, и ходил там как свой, никем не окликнутый, не застигнутый, несколько часов… Что, это, по-вашему, может быть, а, братья-волколаки?  - навскидку спросил он в конце.
- Учитывая, что на улице, он заметил на втором этаже чьё-то присутствие за занавеской, это могло быть только ловушкой, - глуховатым голосом проговорил Серёга – «Улей» видимо глядел Женька, ну, не поручусь что именно его, но, кого-то глядел… На ящик пиваса могу забить что задержись он до заката, мы бы его уже не увидели…
- А все эти картины, ковры и мозаики с паласами, это скорее всего и есть порталы! – убеждённо сказала Санька.
- Как, мы, могли, этот дом проглядеть? – поморщившись спросил Славка – Мы, с нашим-то чутьём, и нашими способностями, а, братцы?  - Боярцев обвёл всех взором.
- Сбои, случались даже при сотворении вселенных! – философски изрёк Серёга – А мы, хотя и не совсем люди, но и не боги!..
- Да этот дом, Младенческий, и не выделялся ничем, никакой особой репутацией, - припомнил Славка, - стоял себе и стоял, мечта краеведа… Десятка полтора таких по городу, с историей, но без репутации!.. Исчезнувший с дочкой хозяин, был почти век назад, а пропавший этнограф, просто затерялся в слухах, вон, Верка знала, а мы, нет!
- У меня в душе чувство зарождается, как перед первым свиданием; и страшно, и волнует и возбуждает! – полуязвительно сказал Кир, слегка улыбнувшись.
- Возбуждения у нас у всех скоро будет выше ушей! – рассмеялся Славка, выразительно щёлкнув пальцами.
- Ну, ладушки, о поворотах теории поговорили, предлагаю обсудить практику, - сверкнув линзами, проговорила Санька.
- Я, тоже за!
- Когда? – устало спросил Кир.
- Да щас прямо, чего тянуть-то? – поглядела на него Санька – Поглядим-понюхаем, покрутимся возле Младенцева, ну, процедура всем знакомая… И, если это «Улей» он будет фонить как атомный реактор, ставлю что угодно!
- Поддерживаю! – поднял салютующий жест Серёга.
- Ну, тогда по матрёшкам! – и Санька первой поднялась со стула.
По пустынным окраинным улочкам уже спящих кварталов Усьминска, лёгкой походкой трусили четыре огромных волколака, а Заяц, Вепрь и Кот, двигались более непринуждёнными походками.  Над ними, выше деревьев, совершенно скрываясь во мраке, величаво парил Ворон. Филин быть не смог, его дочку забрали на «Скорой» в больницу, где он теперь и пребывал, выясняя у врачей какие лекарства нужны ребёнку. Компания шла по обеим сторонам дороги, держась в тени деревьев и кустарников. Волколаки шли цепочкой: первым крутил мордой Славка, замыкал шествие Серёга. С другой стороны, во главе величаво вышагивал Кот держа хвост трубой, за ним, на задних ногах каким-то марширующим шагом двигался Заяц, и последним, простой походкой топал Вепрь. Окрестные псы провожали шествие оборотней тоскливым воем и тревожным лаем, а уличные коты смывались сразу, фырча и выгибая спины.
Никто из прохожих не попался им по дороге, и только раз, в дали, кто-то, перейдя дорогу скрылся в соседнем переулке. В эту пору, по тем неухоженным улицам мало кто ходил, они слабо освещались, а полуразбитые и местами даже не мощённые дороги, не пользовались популярностью, да и жили тут по большей части люди немолодые.
К дому Младенцева решили подходить сзади, пробравшись через обмелевший лог и зайдя как говориться стыла. Этот выход оборотней при любом исходе дела, мог быть только пробным, разведывательным. Если дом окажется «Ульем», то о нём, через ягишну они сообщат деду Роману, и последнее слово будет за ним. Потянуло сыростью, илом, тиной и лягушками.
- К логу подошли, перескакиваем! – прогудел Славка, поворачивая морду назад, и через десять шагов прыгнув первым, перемахнул четырёхметровый приток, а за ним и все остальные. Особенно тяжёлым, прыжок вышел у Вепря, который не смог легко приземлиться на ноги, звук при этом получился такой, словно уронили мешок окаменелого цемента.
- Ну, вот он, дом Младенцева, вид сзади! – произнёс Славка, глядя на ночные очертания особняка, который хотя и был им виден почти как днём,  но на человеческом подсознании, в ночи казался гораздо выше и шире, особенно его башенки. Ни один огонёк в окошке не горел.
- Дом как дом, ничего от него не исходит, - не совсем уверенно проговорил Заяц.
- Мы метров за сто от него, чего ж ты хотел? – ухнул в его сторону Вепрь. Славка поднял голову вверх, туда, где на толстенном суку ветлы сидел Ворон, поблёскивая глазом.
- Ваньк, полетай-ка над домом минут пять, вокруг промелькни на всякий случай! – попросил он, и Ворон оттолкнувшись лапами, с шумом расправил крылья, уронив блеснувшее синевой пёрышко. Волколаки и другие, хорошо видели их летящего друга, который то пропадал, то появлялся на контурах домовой крыши. Раза три чёрная тень пронеслась мимо окон, как бы смазывая их блики и лунное отражение.
- Если он почует что-то, то какие наши действия? – мурлыкнул Кот, точа когти о вековой ствол.
- Сами пойдём-понюхаем, убедимся лишний раз, во двор залезем, обследуем там всё! – приглушённо прогудел Славка, не отводя взора от подозрительного дома.
- Это верно, один клюв хорошо, а семь морд лучше! – мило, насколько только это позволяла волчья пасть, улыбнулась Санька чуть мотнув мордой в золочёных очках. Ворон вернулся минут через десять.
- А-р-р! – плавно опустился он.
- Ну, как ощущеньице? – быстро спросил Славка.
- Это, «Улей»! – уверенно заявил Ворон – Я только подлетел, от него такой поток пошёл, что хоть купайся в нём! Я и сверху, у труб и башенок покружился, сифонит как из той АЭС!.. От окон, особенно сильным потоком веет, тяга что надо. Но сущностей никаких не видел, поток изнутри прёт, как излучение, а внутрь не втягивает. Присутствие живых внутри почувствовал тоже, есть там кто-то, бля буду! – Ворон умолк и замер в ожидании. Славка раздумывал не дольше минуты.
- Идём во двор, Ворон, ты, на древо, будешь там на шухере сидеть, на всякий случай. За мной, лохматые! – Боярцев пошёл первым. Дом Младенцева не имел огорода, но дверь, ведущая по небольшому спуску к логу, наличествовала. Запертая изнутри, она находилась меж двух каменных построек гаражно-амбарного вида, с плоскими покатыми назад крышами. Похожие постройки охватывали дом и сад полукольцом. На глаз, весь особняк с пристройками, занимал соток 17-18, или около того. Ночные гости растянулись цепочкой, и почти одновременно запрыгнули на крыши, и даже Вепрь, с кажущейся его тяжеловесностью, легко заскочил на свой участок кровли.
Каждый в отдельности, и всем скопом, они почувствовали потоки энергии исходящие от особняка, но особо сильно несло от бликующих окон. На волколаков веяло тем, что знающие люди, во все века называли нездешним или потусторонним. Невидимое глазом излучение шло не только ровным потоком, но и вихревым. Особняк источал завораживающую опасность, тревогу, мистическую мелодию, заманивающую и затягивающую к себе, искушая познанием неведомого. Такой зов, весьма опасен для человека, если он таковой услышит, и восемь из десяти не смогли бы ему долго сопротивляться. А для оборотней, причём природных, всё это было не опаснее майского ветерка.
- «Улей», господа! – выдохнул Славка и спрыгнул вниз, приземлившись на мягкую траву. Следом, с шумом и буханьем посыпались и остальные, в един миг рассыпавшись по яблочно-грушевому саду. Славка и Санька нюхали обстановку в паре, и как и их коллеги, помимо исходящего от особняка потока, сразу же заприметили у уголках двора и сада различных сущностей, кои при виде волколаков, стремительно разлетелись по сторонам.
- Мошкара! – зевнула Санька сверкнув очками. Пока все осматривали подворье, Кот проворно вскарабкался на крышу, и метр за метром обследовал, осмотрел и обнюхал всё что было, и даже в трубы заглянул, а затем перепрыгнул на дерево, а с него наземь. Через минут десять, все оборотни собрались в кучу: всё и всем было ясно.
- Ну, вот мы и нашли этот «Улей», теперь, слово за дедом! – коротко прогудел Славка, мотнул мордой в верх, и вся компания, один за другим, резво заскочив на постройки, через пять секунд попрыгали вниз, и устремились к логу.


                Х                Х                Х


Волколаки расстались в центре города, а далее, оборотившись в людей, Славка и Санька пошли своим ходом до весёлой квартиры.
- Ну, и как ты на Рысьеву свою выйдешь, в переулок-то её, ты не вхож пока? – идя прогулочным шагом рядом, буднично спросила Санька.
- Понятия не имею, подожду пру дней, потом по тому месту похожу, мысленно попытаюсь связаться, ну или дед во сне подскажет нужное решение. Как-нибудь выкрутимся, - размышляя вслух, ответил Славка.
- Ты домой сейчас, спать? – уже повеселевшим голосом вопросила Санька.
- Да не решил пока, спать неохота, любовницы нету, пить не тянет, а вот в заброшенную усадьбу, что-то в последнее время подмывает заглянуть, - признался он – Сам не знаю, что за нужда, но что-то загрептело… Вот может сейчас махнуть? – Славка вопросительно приподнял брови.
- В компанию примешь? – намекнула Санька.
- А почему нет? – остановился Славка, дружески глядя на сообщницу.
- Ну, тогда побежали! – сверкнула глазами Санька, положив руку ему на плечо.
Два волколака легко и свободно бежали под луной и звёздами, по уснувшим до утра полям и лугам, распугивая из-под ног тучи мелких насекомых, да всякую ночную тварь, от мелких бесенят и духов, до ведьм и нетопырей, что шарахались кто куда, только при одном к ним приближении. Проскочили луга, поле брошенное, поле засеянное, посадки, перемахнули на старом переезде железную дорогу, и снова занырнули в посадки, спугнув, бог знает как, оказавшуюся там парочку…
Продравшись через эти посадки, пересекли узкое шоссе, и наконец остановились перед тем местом, что звалось в народе Буграми, и где на одном из таких бугров-высот, в мрачном величии выделялась заброшенная дворянская усадьба. Волколаки немного постояли, вглядываясь в архитектуру поместья, напоминавшим в эту пору, древний зловещий замок.
- Сейчас залезем туда, а там чертей, со всех волостей! – мечтательно произнесла Санька, повернув морду к Славке.
- Да, вечеринку испортить можем! – согласно кивнул Славка, продолжая глядеть на усадьбу. Какое-то время, они наблюдали молча, а затем, Славка прикинул вслух.
- С переднего крыльца вопрёмся, или с заднего?
- Думаю, лучше с парадного, как порядочные люди, приличества-то надо соблюдать, всё же в дворянскую усадьбу лезем! – взвесив перспективы, ответила Санька состроив деловитую морду.
- Ну, по приличному, так по приличному! – согласился Славка и первым прыгнул с места. Как показалось крадущимся к поместью волколакам, ночь соткала над заброшенной усадьбой, свою какую-то особую, иссини-фиолетовую тьму, отливающую по краям золотисто-медными проблесками луны и созвездий. Правда это всё же была тьма, и видеть её вот так, могли либо люди с чрезвычайно развитым воображением, либо оборотни. Грустное зрелище предстало серой паре, подошедшей к переднему крыльцу! Широкий, трёхступенчатый каменный порог с выщербленными перилами по бокам и заваленный прелой листвой и мусором. Две высокие каменные колонны, бывши когда-то белыми, теперь пестрели серо-чёрными разводами с вкраплением грязной желтизны, тянулись до второго этажа, подпирая ажурный двускатный козырёк, бывший в былое время медным. Передняя башенка шумела листвой кустарника, выросшего на ней. Высокий вход чернел дышащим холодом проёмом, тяжёлые дубовые двери которого, лежали по сторонам, давно уже поросшие мхом и бурьяном. Отчего их за столько времени никто нее утащил на дрова или на хозяйство, оставалось загадкой. По обоим сторонам крыльца росли перед окнами плодовые деревья, от черёмухи, до одичавших вишен и груш. Удивительно, но в некоторых окнах ещё поскрипывали рамы с остатками стёкол. Санька и Славка видели почти как днём, а потому, принюхиваясь к воздуху, они неторопливо шли к порожкам. Людей на территории усадьбы не было, очевидно, что ныне, молодёжные компании не посещали романтический особняк.
- Если б молодняк внутри гудел, чтобы тогда мы? – негромко спросила Санька, осторожно ставя лапы, дабы не наступить на бликующие осколки стекла.
- Тогда завыли бы дуэтом две волчьи морды на луну, и бежали б девы красные впереди собственного визга, а их кавалеры с матерками, следом! – поэтически проговорил Славка.
- Слушай, а пошли на задних лапах? – предложила Санька замерев на месте.
- А пошли! – Славка оттолкнулся передними лапами от земли, и привычно поднялся на задние. Санька также ловко приняла вертикальное положение, и неразлучная парочка уже стояла перед понурыми колонами.
- Двести с лишком лет истории, затаились и ждут нас внутри этих комнат! – торжественно продекламировал Славка.
- Проходите, прошу вас! – Санька элегантно, с манерами фрейлины, указала лапой на чернеющий сквозняками вход.
- Нет уж, только после вас! – чинно поклонившись и прижав одну лапу к груди, а другой указывая на входной проём, ответил Славка, прикрыв глаза.
- Да нет, что вы, как я могу? Прошу, проходите! – Санька посторонилась, пропуская Славку, который улыбнувшись как смог, первым поднялся на крыльцо, а Санька фривольно виляя хвостом, пошла следом. Их встретила просторная, с обшарпанным паркетным полом передняя, что когда-то встречала гостей светом люстры и множеством медных и бронзовых ламп, теперь уже зелёных и густо обёрнутых мохнатой паутиной. Как всё это непосвинтили охотники за цветметом, никто уже объяснить бы не смог. Пол ожидаемо хрустел стеклом, щепой и штукатуркой, а кучи мусора, стеклянной и пластиковой пивной тары и куч жизнедеятельности по углам и вдоль стен, молча свидетельствовали о низменных страстях здешнего человечества.
- Следы цивилизации! – оценивающе заметила Санька крутя мордой по сторонам.
- Ну, я, видал цивилизацию и похлеще! Ответил ей Славка, задрав вверх свою. Из прихожей в разные стороны вело две лестницы, (одна в лево на верх, другая сразу направо и тоже наверх) и три прохода во все стороны.
- Ну, куда стопы направим? – замерла Санька в ожидании.
- Пошли налево, но вверх! – предложил Славка и добавил – Разделяться не будем, мы же не в дурацком ужастике…
- Но атмосфера просто идеальная! – живо подхватила Санька следуя за напарником к массивной лестнице – Два не зловещих, но всё же оборотня, бродят по заброшенной дворянской усадьбе: мрачные стены, скрипучие доски, тусклые окна и ледяной ветер. Прибавь сюда каких-нибудь шальных подростков или переростков, коих мы по закону жанра должны были жутко напугать, и картина ужасов средней полосы, будет полной! – завершила монолог Санька, поднимаясь по лестнице, на полкорпуса сзади.
Она не ошиблась в своей творческой фантазии, лунный свет, пробивавшийся сквозь множество зияющих окон, падал и дрожал неравномерно, как бы шаря по стенам и углам, попадая и на серую парочку, крадущуюся на задних лапах вверх по грязной и скрежещей лестнице. Восточноевропейский кинематограф, дорого бы дал, чтоб запечатлеть подобную картину!
Поднявшись на второй этаж, волколаки остановились и принюхались: Славка усиленно пытался понять, что именно тянуло его в эту усадьбу уже много дней кряду?..
Второй этаж также встретил гостей двумя коридорами, в левое и в правое крыло, и двумя лестницами: на третий этаж и в заднюю и переднюю башни. Волколаки свернули на право, и методично стали обходить комнату за комнатой. В большинстве покоев двери отсутствовали, в каких-то, они болтались на одной или двух соплях, а в широком зале, когда-то бывшим бальным, их не было вовсе, они лежали на полу как настил. Сам зал, на удивление зашедших, оказался пустым и унылым, даже мусора внутри него почти не было, и лишь гулял ветер. Все комнаты когда-то обогревались щитками, жалкие остатки которых, отбитые, изрисованные да исписанные, теперь словно осквернённые обелиски, поблёскивали остатками облицовки, и рельефных изразцов. Мёртвые, холодные камины с вырванными решётками и захламлёнными топками, полуотбитыми и обрушенными полками, кои никогда уже не смогут отдать людям своего тепла и уюта, зияли своей чернотой, словно страшные зевы затаившихся чудовищ. На лохматых и обшарпанных от гнилых шпалер стенах, кое-где даже оставались почерневшие и заплесневелые портреты людей, давно уже сошедших в мир теней…
Перед каждым портретом, волкалаки останавливались, внимательно вглядываясь в размытые лики, но ничего сколько-нибудь важного или необычного, от них не исходило, кадавры из своих резных рам не вылезут. Останки когда-то великолепной мебели валялись на полу по всему дому в виде пустых ящиков секретеров и письменных столов, обломков стенок, столешниц и вырванных дверей. Кое-где, мебель просто небрежно лежала на полу, а в самой уютной и не разорённой комнате, её кто-то собрал в кружок словно в клубе. Становилось очевидно, что здесь собираются компашки и судя по куче слежавшейся золы, иногда жгут костры.
- Ничего не чувствуешь? – на всякий случай спросил Славка, повернувшись к напарнице.
- Да чего-то хвост ломит, - наморщив нос пожаловалась Санька, перешагивая через раздавленный глобус.
- Это к наводнению, - мрачно пошутил Славка, а она, не очень уверенно с ни согласилась, поинтересовавшись уже в свою очередь, о его, ощущениях.
- Пока ничего не чувствую, зов даже затих почти, но ощущение что тут есть что-то, из головы не ушло! – ответил Славка, крутя мордой во все стороны и вверх-вниз.
- Пошли на третий, там всё облазим, а вниз, спустимся через переднюю башню, - предложила Санька.
- А может к задней башне? – замер на секунду Славка.
- Да это успеется, пошли на третий, по лестнице! – настояла на своём Санька и решительно пошла вперёд. Лестницу ведущую на третий этаж, казалось нарочно загадили и захламили всякой дрянью и мусором, столько этой гадости лежало на ступеньках, торчало между потемневших балясин, или висело лохмотьями на перилах. На стене, выше человеческого роста, висел засиженный мухами и весь в дырках, портрет женщины. Клоки шерстяной паутины, рыбацкими сетями свисали с потолка.
- Ну и срач у них тут, женских рук конкретно не хватает! - досадливо заметила Санька, пробираясь на сей раз первой, и брезгливо сбросив со своего носа густую марлю паутины, внезапно шмякнувшуюся сверху.
- Запущено! – деловито согласился Славка, опасливо озираясь, что б и ему в морду не прилетело нечто аналогичное, (то, что висело на ушах, он пока в расчёт не брал)
Третий этаж начинался с широкой и просторной прихожей, от которой в обе стороны шли комнаты, а прямо, очам волколаков предстала просторная гостиная, со множеством сохранивших стёкла окон, глядящих на улицу. Двенадцать, когда-то прекрасных, сахарного цвета колон, симметрично располагавшихся по помещению, теперь напоминали запылённые и заляпанные немытыми руками свечи. Продолговатые ниши в торцевых стенах с остатками алебастровых статуй, бренные осколки которых, валялись по всему полу, сиротливо глядя на серую пару. Причудливая, рельефная лепнина по стенам и потолку, уже почти растеряла былое великолепие и роскошь. Массивный камин, отделанный в своё время зелёным мрамором, весь дышал сырой тягой ночного воздуха. Под самым потолком покачивались два мохнатых паутинных кокона, бывших некогда люстрами. Из гостиной вели куда-то ещё несколько дверей, оказавшихся к удивлению Славки и Саньки целыми, и лишь несмазанные петли скрипели неприятно и тоскливо. Волколаки вышли на середину комнаты, и здесь, второе их начало уловило едва слышные, дрожащие звуки стеклянных подвесок на люстрах, ноты старинной музыки, и набиравшего ритмы вальса. Вслед за нарастающим гулом, из воздуха соткались несколько десятков призрачных пар в одеждах конца 19-го века, что плавно и невесомо закружились меж колона в лунном свете.
Чем сильнее и энергичнее кружились бледно-зелёные пары, не касавшиеся пола, тем громче и тоскливее становились волны старинного вальса. Пары кружились и кружились, не замечая двух оборотней, а скорее всего, просто не видя их. Меж танцующих сновали бесплотные фигуры лакеев с подносами, всё двигалось, кружилось и танцевало…
- Интересно, они специально для нас проявились, или тут так принято, по ночам изливать тоску по погибшей жизни? – вслух подумал Славка.
- Скорее всего, они часто тут появляются, стандартная ситуация! – грустно вздохнула Санька, не отрывая глаз от призрачного бала. Минуты через три видение исчезло так же быстро, как и появилось.
- Ну, пошли по другим комнатам, возможно, там, нас примут более живо! – предложил Славка и не давая напарнице время отбрехаться, направился через одну из дверей куда наметил, а Санька, пнув ногой голову амурчика, поплелась следом. Дверь привела коллег в небольшие помещения, служившие когда-то спальнями, кабинетами, столовой и чем-то вроде библиотеки с многочисленными остатками стеллажей.
Нужно ли говорить, что и в этих помещениях, по стенам и углам, висели мохнатые, словно порченные молью, паутиновые шали? Тьма, разогнанная с просторов лунным серебром, скопилась по углам и закоулкам, под лестницами и в коридорах. Простым смертным, да без фонарей, тут ловить было нечего. Даже сами лестницы сверху покрывал столь густой мрак, что невооружённым глазом разглядеть там чего-либо, не представлялось возможным. Случайному свидетелю, вздумай он по глупости заглянуть зачем-либо в глубины заколдованного дома, явились бы из мрака две пары горящих жёлто-зелёных глаз волколаков и их белые острые зубы. Когти в темноте отблесков не давали. Да, богатые впечатления получил бы случайный искатель приключений, от подобного явления!
Санька со Славкой ходили и ходили по запутанным комнатам, многие из которых были проходными, смежными, по коим волколаки пару раз прошлись кругами, ругая и одновременно восхищаясь старинной архитектурой. И везде зияла унылая и трагическая пустота и одиночество. Попались на глаза ещё пара пугливых призраков в широких одеждах и с распущенными патлами, кои завидев волколаков, подобно дуновению ветра ушли в почерневшие стены.
- Чародеи! – философски заметила Санька, перешагивая груду битого щебня, покрытого пылью и тряпьём. В одной из последних комнат оборотни натолкнулись на буквально обглоданный рояль, стоявший на ножках. Любопытство заставило лохматых гостей осмотреть бренные останки инструмента, который в пору своей жизни отливал цветом спелой черешни. Ни крышки, ни струн, ни большей части клавиш, Санька со Славкой не нашли. Когда две волчьи морды с двух сторон разом заглянули во чрево погибшего инструмента, то нашли там множество мумий крыс, мышей и ещё каких-то неопознанных тварей, гнилую щепу, и несколько спутанных в бороду, ржавых струн.
- Концерт для привидений с роялем! – оценил Славка, когда они выходили из печального помещения. Санька, поминая на чём свет стоит всех чертей и их маму, торопливо обиралась от хлопьев паутины, и смачно чихнув, предложила заглянуть сюда как-нибудь в полнолуние, ибо наверняка кто-то из призраков, будет исполнять на сём рояле лунные сонаты.
- Поэтичненько! – согласился Славка, кивнув, когда перешагивал через поверженную и заплесневелую статую неизвестного персонажа. Пройдя наконец весь этаж, волколаки решили спуститься через заднюю башню.
- На башню княжна, на башню! – воскликнул Славка, простирая вперёд когтистую лапу, а Санька предав морде величавое выражение, последовала за ним. Башенка, снаружи казавшаяся тесной и небольшой, внутри оказалась довольно просторной, в которой при желании могло бы спрятаться человек двадцать. Три окошка с трёх сторон, ловили буквально потоки лунного света.
- Красотень-то какая-а! – выдохнул Славка полной грудью, с восторгом оглядывая окрестности на несколько вёрст вперёд.
- Лепота! – в тон ему выдохнула напарница, улыбнувшись зубастой пастью, на кожаном носу которой поблёскивали звёздными искорками золочёные очки. Минут 15-ть любовались они красотами ночи, после чего, Славка предложил посетить и другую башню. На востоке уже горела полоска утренней зари, но волколаков это не пугало, время суток на них не влияло.
Передняя башня оказалась столь же просторной, но два боковых её окошка, сильно затеняли ветви неизвестного кустарника, выросшего на ней невесть каким образом. Едва успели осмотреться, как Славка почувствовал втягивающую волну, взявшуюся из ниоткуда, из неосязаемой воронки.
- Сейчас что-то будет, держи хвост прямо! – мотнув мордой предупредил Славка, и в ту же секунду оба машинально отпрянули на пару шагов назад: окно внезапно задрожало и засветилось словно зеркало, а затем сияние усилилось, и через три секунды стало синеватого цвета проходом, ведущим в даль. Заглянув туда, волколаки увидели дорогу, добротную сельскую дорогу, бегущую через широкий луг с кустарником, за коим на горизонте виднелась то ли колокольня, то ли башня неизвестного строения.
- Портал, Санька! – изумлённо ахнул Славка с трудом сдерживаясь что бы не шагнуть туда. Сила, повеявшая из параллельного мира, была такой, что даже Санька испытала искушение сигануть в дверь. Сияние и поток угасали около пяти минут, а после, закрылся совершенно.
- Вот зачем усадьба звала меня, вызывала и манила! – догадался Славка, продолжая таращится на нарастающий рассвет.
- Да, Слава, показали тебе дверцу в измерение, но вот зачем? – повернув к нему морду, поинтересовалась Санька.
- Наверное на всякий случай, вдруг, ноги делать придётся? – задумчиво прикинул Славка, снимая с правого века клок паутины.
- Думаю, дед Роман тебе лучше объяснит, что с этим порталом делать – предположила Санька продолжая любоваться далью, забавно шевеля кисточками на ушах.
-Ну, или ягишна! – добавил версию Славка, после чего оба они неторопливо принялись спускаться вниз. Разведка усадьбы на сей день, была закончена.
Выбравшись в рощу, волколаки неторопливо и методично обирали с себя паутину и друг друга у друга с ушей и спины. Во время этой процедуры не обошлось и без взаимных шуточек и подколов. И Славка и Санька, от кончиков ушей и до кончиков хвостов, были облеплены паутиной так, что могло показаться что они в ней катались. Особенно ржал Славка: очки на Санькином носу и паутина на них, делали её морду такой комичной, что сдержать смех не было сил.
- Сам, такой же красивый! – огрызнулась Санька снимая клок паутины с уха собрата. Затем, они отряхнулись, и хоть не до конца, но всё же прилично выглядели.
- Как пойдём? – спросила Санька.
- Побежим пока волками, а у села людьми станем, - предложил Славка, и через пару минут два волколака уже неслись взапуски по дну лога не опасаясь встретить свидетелей; косарей не было, и скотину на луга ещё не выгоняли, да и туман висел порядочный, словно густой, молочный дым. Но волколаки и в тумане отлично всё видели. Но без казусов-таки не обошлось. Перебегая дорогу ведущую мимо кладбища к селу, они оказались замечены сухопарым мужичком в сапогах и с удочками, видимо шедшему к небольшому пруду за карасями. Мужик, увидав перемахнувших дорогу громадных зверюг, у одной из которых на морде вроде бы даже блеснули золотые очки, побелел и застыл столбом. Когда они скрылись, мужик оттаял, развернулся обратно и задал к селу такого стрекача, что молодой позавидовал бы. Лохматая пара стала людьми за густым молодым ельником, и далее шла уже как запоздавшая возлюбленная парочка. Славка пробрался в дом, когда все ещё спали, отряхнулся в коридоре как смог, и прошмыгнул в свою спальню. Отрубился он почти сразу, едва приложив голову к подушке. Сны явились моментально, без подготовки: густой летний лес, освещённый полуденным солнцем, мелькают стволы дубов, муравейники, затем открывается широкая поляна, на которой серыми неровными булыжниками выложен круглый лабиринт-серпантин, заканчивающийся в центре небольшой грудой камней наложенной горкой. На поляну из лесных дебрей спокойно вышел дед Роман, одетый в повседневный чёрный костюм, такие же брюки и голубую рубаху. Седые с чернинкой волосы аккуратно уложены на сторону, небольшие жёсткие усы, худое усталое лицо и такие же глаза, горели по-прежнему живо и проницательно. «Здравствуй, внук, вы молодцы, нашли проклятый «Улей». Но, поговорим обо всём сегодня в 11-ть вечера на наших Камнях. Собери всех своих, пусть придут все, так нужно… В старую усадьбу ты правильно сходил и дверку мою нашёл, открылась она тебе, теперь знать будешь как спастись в случае чего, но, ладком после поговорим. Собирай своих внук, вам предстоит дело! Скоро будем чаще видеться, я появлюсь живьём, пока, внук, будь!» дед Роман стал тускнеть словно обволакиваться туманом или густым дымом, и через полминуты пропал совсем. После этого побежали другие картинки и видения, но они уже не имели отношения к намеченной операции. Дрых Славка часов до 11-ти дня, родители не стали его будить, видимо слышали, что вернулся засветло. Они сми управились по хозяйству, а поднимать человека просто так, из принципа, в семье было не принято. Боярцев от души потянулся до хруста в костях, а затем слез с кровати, натянул спортивные штаны с лампасами, и поскрёбывая пузо пошлёпал босыми ногами на кухню. Уже у самой двери, он услышал кусок родительского разговора.
- … что не начинай? Что не начинай? – глухим шёпотом пылал голос матери, выдававший сильное волнение – Я, не с ума сошла… с каких пор то иголки сосновые, то листвы куски, земли комья, паутины клоки на одежде, и шерсть волчья по всему дому!..
- Ты, прямо волчью шерсть отличать умеешь? – упрямо возражал приглушённый глас отца.
- Да вот знаешь ли, наловчилась отличать, да и ты, не придуривайся, прекрасно всё понимаешь! Чего ждать дальше, думай! Делать что? – ещё более приглушённо спросила мать.
- Не нагнетай, сказал! Что будет, то увидим! Уймись уже! Без твоих истерик дел по горло! – решительно потребовал отец. «Ух ты ж, заподозрили!» промелькнуло у Славки, и он, протяжно зевнув и потирая лицо ладонью, толкнул дверь плечом и вошёл в кухню, где родители моментально сменили тему разговора, после чего мать, обыденно попеняла сыну на позднее возвращение и остывшую еду, которую теперь опять надо разогревать.


                Х                Х                Х


Поделав накопившиеся в доме неотложные дела, Славка по мобильнику позвонил Саньке, и передал ей распоряжение деда Романа о сборе на Камнях в 11-ть вечера.
- Растормоши там наших через Ворона, Серёге с Киром я сам позвоню… Если их не достану, то тебе звякну, ты уж точно разыщешь! – ухмыльнулся Славка, на что особа в золочёных очках бодро заверила компаньона что накроет всех разом и доставит в лучшем виде. На том и порешили.
Ближе к закату позвонила Санька и сообщила что она всех нашла и растормошила, у Камней будет вся компания.
- Лады, значит встретимся на месте, не простынь! – хмыкнул Славка в трубку, и закончил разговор. Не отвлекаясь на мелочи, Славка с головой ушёл в полив огорода, и прополку грядок, и к сумеркам всё закончил. С удовольствием помылся в садовом душе, отфыркиваясь и оттираясь, продирая пальцами волосы в шампуни, и по новой всё смывая. Дома он обрядился в повседневное и сел попить чайку с оладьями, которые перед тем напекла мать. Оладушки удались на диво, а если ещё с клубничным варением, то вообще красота! Славка уминал их один за одним, а мать, сидя рядом, глядела на него устало-озабоченным взором.
- Слав, ты, в город, на танцы? – тихо спросила она.
- Ну, не на танцы, но в город. Так, посидеть с ребятами, а потом на прогулку… как получится в общем, - ответил сын, продолжая уничтожать оладьи с вареньем
- Слав, ты, ничего от меня не скрываешь? – опасливо спросила мать, не сводя глаз с сына.
- Скрываю? А что мне скрывать? Нет, ма, мне скрывать нечего, а что ты имела в виду? – начиная театр одного актёра, переспросил Славка. Мать смущённо заморгала, засопела собираясь с мыслями.
- Ну, ты, где-то бываешь порой по ночам, я, не знаю где и с кем… Но, ты, скажи мне честно, ты, ничего, такого, не делаешь? Ничем, этаким, не занимаешься? – с усилием выдавливала из себя мать, не зная куда девать руки. Славка секунд пять неотрывно глядел на маму, а потом ответил.
- Нет, мам, ничем «таким-этаким» я не занимаюсь, не пью самогон запоем, не курю, на наркоте не сижу, не ворую кроликов и курей у соседей, баб домой не вожу, хотя вот здесь бы я и подумал… Нет мам, ты, не волнуйся, а если тебе где-то чего-то на меня набрехали, не верь! Каким и кем бы я ни был, мам, вреда я никому не делаю, я, полезный даже! – расплылся он в улыбке в конце речи, и утеревшись полотенцем поспешил на улицу чтобы мать не заходила со своими вопросами, с другой стороны. Она подозревает, но спросить прямо не решиться, и сомневается, и боится, боится ошибиться, а ещё больше боится угадать. Славка свернул с проезжей дороги на тропинку ведущую к лесу, и через пять минут скрылся в густой прохладе орешника, дубняка и чёрного клёна. Славка бежал волколаком по уже тёмному лесу, распугивая обитателей этого и того мира. Хотя насей раз он не обращал внимание ни на зверей, ни на духов. Легко, почти воздушно перескакивал он поваленные деревья пни, муравейники и канавы, и нёсся почти в запуски, словно охотничий или пограничный пёс. На место он прибежал четвёртым, там уже крутили мордами Санька и Серёга с Киром, причём первая, что-то рассказывала вторым, деловито поправляя лапой очки на носу. Славка пару минут понаблюдал за забавной сценой, потом неторопливо подошёл и запрыгнул на камень рядом с друзьями.
- Всем привет, чего это Санька вам тут такое доказывает? – бодро спросил Славка.
- Да вот, их серое высочество утверждает, что в этих местах, в древние времена мистерии проводили славянские, и нам бы тут неплохо размяться, - хмыкнув, пояснил Серёга.
- Бесплотные души, здесь, и по сию пору могут кружиться меж колон – предположил Славка, но ответить никто не успел. С шумом и хлопаньем крыльев, роняя блестевшие пёрышки, опустились Ворон и Филин, а сразу за ними, с двух сторон на камни запрыгнули Кот, Вепрь и Заяц.
- Ну, весь зоопарк в наличии, только директора не хватает, задерживается верно! – заметила Санька почесав за ухом.
- А ведьмак будет? – пророкотал Ворон, но никто из честной компании ему не ответил, появление ведьмака предсказать было весьма сложно.
- Он, из другой епархии! – язвительно рыкнул Вепрь, присаживаясь по собачьи. 
- Архиепископ! – отозвался Заяц, почёсывая левое ухо. Погода вокруг как бы задумала меняться: потянуло лёгким ветром, змейкой пронесшегося меж камней, сделав пару кругов, поднявши в воздух небольшое количество сора и листвы. Следом густо загудел всей мощной кроной величавый дуб, из-за которого неторопливо вышел седоватый, поджарый волколак со светящимися глазами, который привычно взошёл на высокий, продолговатый валун.
- Доброй ночи, дети ми! – прогудел дед Роман, оглядев присутствующих. 
- Здравствуй, Старый! – первой ответила Санька, следом, вожака поприветствовали и остальные. И только Славка насей раз, коротко бросил.
- Здравствуй, дед!
Седой волколак коротко кивнул и начал говорить.
- Мы, долго не виделись, но эти дни не прошли зря, «Улей» вы нашли, и к моей радости, много раньше, чем я ожидал. Были моменты, когда меня стали обуревать тревоги; когда рушились ваши версии, и дома отпадали один за другим… дом Младенцева, это как дубликат ключа среди сотни похожих, с первого раза можно и проглядеть. Проглядели дом и потому ещё, что сочли его не-обитаемым, а в нём оказывается живут коллекционеры, живут незаметно… Ваши сведения подтвердились, это «Улей», и живёт он своей жизнью. Визит вашего журналиста в тот дом, закончился благополучно только волей случая, он покинул дом до заката, - дед Роман опустил голову и через пару секунд поднял её – Те, кто называют себя антикварами, это стражи из мира нави, они могут наводить морок на людей, отводить глаза и создавать впечатление что их нет в комнатах. Но везде есть свои правила, и обычный вор не ушёл бы из дома живым, да и вообще не смог бы залезть туда. Журналист ваш, просто везунчик, но это всё уже не имеет большого значения. На «Улей» нападём в ближайшие три дня, а посему будьте готовы и отложите все насущные дела. За это время решим о часе атаки на «Улей» и покончим с ним. Это, наш долг, это наша обязанность, и это наша жизнь дети мои! Говоря проще, дом внутри заколдован: зеркала, картины, ковры и тому подобное, всё есть порталы. Их нужно срывать, разбивать, рвать. Портал, сорванный со своего места, исчезает или закрывается. Других дверей в иные миры в «Улье» нет, ни окна, ни двери, ни трубы. У кого есть вопросы? – старик снова окинул паству взором.
- А не знаешь ли куда делся сам Младенцев с дочерью, в дни февральской революции? – осторожно спросил Славка.
- Знаю. Он проводил опыты по путешествию в иные миры, и однажды, у него получилось, а в дни переворота он сим воспользовался. С этого момента дом начал самостоятельную жизнь, с иными жильцами, - дед Роман особо выделил слово «иными» - Если б то были обычные призраки, нам бы и носа туда совать было не за чем, не наше дело. Вот и всё что я хотел вам сказать. Да, возможно Медведь и Конь тоже явиться, если хлопоты свои порешают. Понадобится всё; и зубы, и копыта, и когти и хвосты! – улыбнулся в конце Старый, а подопечные дружно, но не громко, расхохотались.
- Есть ли у кого какие-либо просьбы, или пожелания? – спросил седой волколак напоследок. Пожеланий и просьб не последовало.
- Готовьтесь, ребята! – прогудел Старый, и развернувшись, медленно пошёл вниз. Когда он, не оглядываясь скрылся за могучим дубом, луна показалась из-за медно-серого облачка, и осветила таким ярким, мистическим потоком Камни волколаков и тех, кто на них, что картина стала напоминать полотно средневекового живописца на подобную тему. Волколаки и прочие оборотни заиграли серебристо-бронзовыми красками, а валуны и плиты древнего памятника расплылись синеватыми колерами.
- А что, братья-волколаки и примкнувшие к ним, ужели по домам? Ночь-то какая, а? – вдохнув полной грудью воскликнул Серёга, озорно глядя на остальных.
- Ну, дома-то делать и впрямь нечего, а вот погонять по лесу, самое то! Теперь здешняя нечисть с ведюгами да чертями вылезла на промыслы, вот мы и шуганём их! – потянувшись в своё удовольствие, промурлыкал Кот.
- А давайте, я, никогда не прочь размяться, - рыкнул Вепрь.
- А мне вообще дома делать нечего, я всегда за любой кипишь кроме балета! – энергично шевельнув ушами с кисточками, заявила Санька, и никто не позволил себе возразить ей. В эту ночь в лесном массиве знаменитого Усьминского бора, не было и намёка на скуку, спокойствие и уныние…
Однако в эти трое суток, предшествовавших намечаемому налёту на «Улей», произошло одно небольшое событие, ставшие своеобразной репетицией оного же налёта. Славка вернулся домой около четырёх утра, проспал до девяти, а дальше его разбудила мать, чтобы поехать всеми на уборку сена. Отец нашёл где-то грузовик, на подмогу вот-вот должны были подойти старшие братья, и следовало поторопиться.
- Где гонялся-то всю ночь? – на ходу спросила мать, когда сын с удовольствием умывался у рукомойника.
- Да так, шпану мелкую гоняли, ничего серьёзного! – натирая лицо полотенцем ответил Славка, видя, как мать, незаметно старается разглядеть на нём синяки да ссадины. Не разглядела… Возня с сеном закончилась только к пяти вечера, когда за огородом Боярцевых вырос большущий, крепко утоптанный, хорошо обчёсанный и надёжно укрытый стог. Славка с удовольствием скользнул в душ, смыл всю грязь и пыль, пот и усталость, и с ещё большим удовольствием отужинал. Лёг прикорнуть, подремал с часок, и здесь позвонила Санька и рассказала, что нынче вечером, дома у Померанца намечается сходняк с другом Вломом, и их можно знатно там шугануть.
- А откуда у тя такие секретные сведения? – нарочито деловым тоном поинтересовался Славка.
- Да просто всё как две копейки, - прогудела в трубу сообщница – Померанец на пивные посиделки, изволил пригласить чету Феликса и Веры, но они-с отказались, у них-с, просмотр новой фильмы на лицензионном диске. Так что они не могут-с с неформалами пиву лакать-с, не по чину-с!
- Ну-с, в таком случае, скоро буду! – ответил в трубку Славка, прокручивая в голове возможное развитие событий.
- Давай торопись, я тут пельменей налепила! – предупредил голос оттуда.
- ну, раз пельмени, то я смазываю лыжи… да, - спохватился Славка – а как же киноманы, они тоже на пельмени нацелились?
- Хари треснут, я их уже предупредила, да не очень-то они и расстроились, Вера сырников напекла, и не ржи, на сей раз они удались! – сама сдавленно хихикая, сообщила Санька.
- Скоро буду! – повторил Славка и отключился.
В доме у Померанца в тот вечер собрались сливки общества, в виде самого хозяина, его соратника и левой руки Влома, (на правую, Рудик не тянул) а так же, ставших уже городскими знаменитостями Вити Дырокола, Гены Шпалы и интеллигента Сёмы. Теоретически ожидались две светские дамы, рэперша Танюха, миниатюрная особа 22-х лет с коротенькой стрижкой, выкрашенной в рыжий цвет, и Тоня, девочка 98-ми килограмм веса с тёмно-русыми волосами, певица неформальных тусовок. Обе дивы обещали, но не гарантировали.   
Померанец встретил гостей в тёмных брюках, чёрной водолазке и оранжевой футболке с надписью SUPERMEN, поверх. Курчавую главу венчала оранжевая же шапочка в тон его скандинавской бородке. Очки на веснушчатом носу на сей раз сидели серебристые. Влом, явился в водолазке синей, но майке жёлтой, с рваной и неразборчивой надписью, и наушниками в ушах. Фиолетового цвета шаровары с мотнёй до колен и здоровенного размера бело-красные кроссовки, завершали палитру. Гости нарядились как обычно, не греша разнообразием в моде, Витя щеголял в коротких штанах, чёрной футболке с белой головой льва, джинсовом жилете со множеством карманов, и багровой бейсболке на ушастой голове. Гена Шпала сидел в чёрных джинсах, белой толстовке и чёрной банданке на голове. Интеллигентный Сёма остался верен себе: светлая рубаха при чёрном галстуке, выглаженные серые брюки со стрелками, и фирменные очки на бородатом лице. Говоря проще, его прикид на фоне вышеописанных джентльменов, выглядел очень вызывающе. Дом хозяина стоял во глубине сада среди трёх десятков яблонь и груш и десятка различных слив. Помимо деревьев, в саду там да сям пестрели неухоженные клумбы, и несколько кустов смородины, малины и крыжовника. Для сбора воды в саду стояла большая старая ванна на четырёх кирпичах, и несколько металлических, 200-т литровых бочек, расставленных как попало. Этой водой родители Померанца и сам он, в часы озарения поливали клубнику и столовую зелень. В углу сада белел цементным кольцом колодец с воротом. Словом, усадьба Рудика Померанца была удобной во всех смыслах жизни. Пива, рыбы и сухариков, натащили все, на широкой веранде сдвинули два столика, подвинули диванчик, расставили стулья, включили негромкую музыку, (по договору, это оказался релаксирующий инструментал) и пивное священнодействие началось. Сидевший на диване рядом с Вломом Померанец, потягивая из пластикового стаканчика золотистое с мутью пиво, восторженно воскликнул.
- Парни, да мы с вами, лучшие люди города! Ну, чем могут похвастаться другие? – неформал жадно отхлебнул – Крутые тачки, тёлки, телефоны, муть! А мы?! Мы с вами, - он обвёл всех горделивым блеском очков – исторически уникальные люди! Мы, реальных оборотней встретили, это – нечто! Пускай пока ржут над нами, но будущее за нами, пацаняки!
- Ну, это конечно прикольно, уникальные, там, необычные, всё такое, - подал голос Влом сидевший как на иголках, или словно его кусали голодные мухи, - но чё мы реально станем делать, если эти ликаны на нас накатят?
- Да пидец полный! На нас вот узе накатили! – отозвался Дырокол раздирая рыбину боковыми зубами, при отсутствии передних.
- Аконит у нас уже есть пацаняки, амулетов себе из него накрутим и ни один упырь не подойдёт! – уверенно возразил Померанец, на что кивавший головой Влом, коротко ответил.
- Прикольно!
- Колы осиновые с собой надо носить, типа как ножи, - разрывая пакет с сухарями, предложил Гена – С большими спалимся, а с небольшими вполне… А с чем ещё? – он пожал плечами и поглядел на остальных.
- При отсутствии у нас огнестрельного оружия с серебряными, аконит и колы, наши существенные аргументы против оборотней! – спокойным голосом продолжил общую мысль Сёма, деликатно отрывая у рыбины рёбрышки.
- Ну, серебро то достать мозно, крестиков там накупить, а зарязать куда, в самопал? – недовольно переспросил Витя, который морщась тянул пиво из стеклянной бутылки.
- Самопалы на крайняк, если дома отбиваться, а вот так, на улице, это вряд ли! – хмуро возразил Гена отправляя себе в рот щепотку солёных сухариков.
- Да не о том вы ваще говорите! – вскочил с места Померанец всплеснув руками – Ну не о том, пацаны! Я, поначалу, когда Олег с Люськой меня на это дело подписали, до конца не понял в какой мир мы заглянули!
- Ну, и в какой мир мы там заглянули? – недовольно спросил Шпала, хрустя сухариками – мы вон заглянули в лесу, ага, а потом у речки, из штанов горстями выгребали!.. Витёк полетать успел, Икар бля… профессор вон просеку в лесу проделал…
- Мир, фентези-фолка! – азартно вытаращив зенки, ставшие через очки особенно большущими, заявил Померанец всплеснув руками, после чего вернулся на своё место и потянулся за пивом.
- Прикольно! – промычал Влом, продолжая кивать головой и раздирать рыбу – Фентези про оборотней, мне по кайфу!
- Да фуфло все эти ваши ужастики! – снова недовольно возразил Шпала, отпив из бокала – Сколько не глядел, муть голимая! Изо всей бадяги, только «Вой» три первых части нормальный, остальные, дерьмо полное, кишки, мозги да кровища. А мне, этого говнища и в жизни по самый кумпол!
- Да ужастики — это понятно, что херь, дело в другом! – так же пылко пояснил Померанец – Мы с вами, мы открыли что тот мир, он реально реален! Мы, первые кто это сделал! Мы реально можем прославиться! Охота на оборотней, это нереально крутой бизнес! – глаза Померанца сделались едва ли не больше линз – если мы, оборотня поймаем и шоу с ним сделаем, то в штаты можем попасть, там эту тему на раз секут! Баксами засыпят за живого вервольфа!
К тому времени, когда Померанец произносил свой спич, в комнате явственно парил аромат пивных выхлопов, солёной рыбы и сигарет. Букет сих запахов проникал и в глаза, и в ноздри, проникая оттуда в мозг…
- Реально круто! – закончив трясти головой, оценил бизнес-перспективу Влом. Однако прочие представители будущей фирмы, не вполне разделили восторг отца-основателя.
- Чё? Какой бля биснес, Померанец? Какие баксы-статы? Ты чудись  этих, реально хоть видал? – скривившись в лице, недовольно переспросил Витёк подливая себе пиво – ловчий бля… он тя пополам перекусит как анчоус, и пидец твоему соу с Лас-Вегасом!
- А чё они вас не перекусили? – парировал Влом, отвинчивая крышку у новой баклажки – Чё, вы невкусные оказались?
- Понимаете ли в чём дело, коллеги, - негромко встрял Сёма, осторожно отпивая из бокала – может статься, что классический оборотень, это не то мифическое существо что показывают в ужастиках, а, нечто иное…
- Чё? Какое «иное»?  - переспросил Витёк, изучающе глядя на сказавшего.
- Ну, иное! – повторил Сёма поправляя пальцами очки на носу – не хотели они вас жрать, вот и не сожрали, нужды в вас не было, а следовательно, эти оборотни вполне предсказуемы, прогнозируемы, а значит, - лицо интеллектуала просияло радостью – уязвимы, и мы можем, если правильно всё организуем, окончить дело успехом! Если б они могли, они порвали бы нас всех! Но они не смогли, а следовательно, эти оборотни не всемогущие!
- Прикольно! – снова промычал Влом откидываясь с бокалом пива на спинку дивана.
- Чё-то я не въезжаю, как мы, летучих тварей сможем выловить? А кошак лютый и кабанище, сами кого хочешь изловят и потроха выпустят! – хмыкнул Гена Шпала.
- А мы, летучих, будем игнорить, и котообразного и кабана тоже… наша охота, на классического оборотня-волка! – поднял палец Сёма.
- Чёт меня не прикалывает эта ваша сафари! – устало отмахнулся Витёк – Все ночи космары снились, я ночами бес топора и поссать не выходил… охотники, Тур Хиирдалы бля!..
- Не про охоту надо базарить, а как самим защититься! – поддержал Дырокола, Гена.
- Да аконит же есть, я знаю где он в лесу растёт, завтра поедем да нарвём, и может Олег чего подскажет! – упрямо повторил Померанец сверкая очками – Наше дело, вычислить хотя бы одного оборотня, вырубить его аконитом, и обездвижить… А потом, через интернет найдём нужных людей за бугром, состыкуемся, покажем им вервольфа а там и контракты наши! За живого оборотня, любой босс в штатах, кучу зелени вывалит! Прикиньте! – чуть не подпрыгнул на диване Померанец, и коллеги заметно оживились.
- И как ты этого оборотня вычислишь? – спросил Гена. Померанец допил пиво, налил свежего и жадно ополовинив, и зажрав сухариками, ответил.
- Олег с Люськой помогут, они там кого-то вроде заподозрили, есть один чувак мутный, только отследить и ласты завернуть!
- А-а-а, пидец! – растянув в довольной улыбке свой беззубый зев, проблеял Витя, влил в себя не менее полулитра пива не отрываясь, налил себе ещё. Мысль поднять несколько тонн баксов на поимке оборотня, заиграла в душе оборотня весёлым блатняком.
- Охота на оборотня, эт вам не сафари какая-нибудь! – хрустя сухариками, неожиданно выдал Шпала, сменивший гнев на милость – чё там, за того носорога дадут? А за живого оборотня сразу в миллионеры попадём, поднимемся, за бугор махнём.
- А можем и шоу своё о паранормальном запустить, город к этому располагает, в интернете такое любят, прославимся! Такой шанс, один раз в жизни выпадает, один! – так же засияв золотым динаром, проговорил Сёма, разгребая на столе рыбьи огрызки, чтоб добыть кусок засохшей икры.
- А может, мы, избранные, а? – мечтательно спросил Влом, оглядев окружающих, которые от этих слов замерли в небольшом оцепенении.
- Очень, даже, может, быть! – менторским тоном проговорил Померанец, выпрямившись словно проглотил аршин.
- А чё, круто, чё нет то? – глухо прогудел Гена, наливая себе из очередной баклажки
- Пиде-е-ц, во не подумал б никогда! – восторженно ахнул Дырокол, широко разинув рот.
- А вы знаете господа, - уже порядком захмелев, дрожащим голосом отозвался Сёма – это звёзды свели нас вместе, мы не просто так встретились… Избранные, охотники за оборотнями… да, это, мы!!! Мы, это, они!!! За это, надо выпить по полному!..
Много сортов крепкого пива быстро ударяли по головам, и деловые партнёры грядущей фирмы разошлись во всю: их переполняли боевые восторги и желание броситься в сражение с целой стаей оборотней. Витёк ярился во всю, грозился рассчитаться с падлой-оборотнем, и когда того возьмут за кадык, он ему, опустит все почки осиновой битой. Шпала, грозился выбить оборотню все зубы, и сделать из них ожерелье, а потом вбить в брюхо осиновый кол и выложить всё в интернет. Сёма, пылко, но неловко жестикулируя по очереди обеими руками, клялся отволочь оборотня к таксидермисту и сделать себе чучело головы на стену.
Померанец вообще объявил, что организует тайное общество охотников на ликанов и вампиров, что будет в разы круче чем в голливудских фильмах! А Влом, оценив планы товарищей словами «Круто!» «Жесть!» «Прикольно!» «Зачётно!» и «Стопудово!» пригрозил волколаку что пустит его шкуру на сиденье мотоцикла, как де было у его отца в молодости (то, что папенька по тогдашней моде использовал собачью шкуру, Влом не уточнил) Словом, члены высокого собрания явно собирались в крестовый поход. В своём боевом и воинственном раже, они даже забыли о дамах, которые как бы ожидались, но пока не пришли. Темнота уже абсолютно захватила улицу, а из сада Померанца неслась уже резкая и не совсем лёгкая музыка, торжествующий гогот, ор и шутки «охотников» пополам с матерными выкриками, делая всё это похожим на пиршество в средневековой европейской таверне.
Пока за забором бушевала оргия «тайного братства», вдоль этого самого забора, крались и пробирались две зловещие тени. Они двигались друг за другом по тёмной стороне улицы. Окрестные псы, не сразу и не вдруг, подняли вначале вопросительный, затем встревоженный, а следом уже и испуганный лай. Санька и Славка в облике волколаков уже полчаса сидели в засаде, выжидая удобного момента для проникновения на заветное подворье. Никакого оперативного плана у зловещей пары не было. Пошушукавшись сидя в лопухах, они решили, что главное, это залезть во двор, залечь и ждать удобного часа. Наконец они остановились, и оглядевшийся по сторонам Славка, шепнул.
- Всё, лезем тут! – и первым перемахнул железный двухметровый забор, а Санька махнув хвостом, скакнула следом. Огляделись. Сад большой, запущенный, и порядком заставленный. Из светящейся электричеством веранды, доносились ноты загула, а сквозь большие решетчатые окна, мелькали и фигуры клиентов.
- Ну, как будем действовать? По наглому, или внезапно? – негромко спросила Санька.
- Заходи слева, и жди моего сигнала! – свистящим шёпотом приказал Славка. Санька чуть подумала, поправила очки на носу, пару раз кивнула, повернулась, и на цыпочках, начала красться в глубину сада, заходя слева. Она осторожно обошла пару высоких поленниц колотых дров, уложенных в три ряда каждая, и постоянно оглядываясь, стала пробираться к углу дома. По пути ей попался то ли сарайчик, то ли курятник, за коим она и решила было спрятаться, но в последний момент затаилась за развесистой яблоней, решив понаблюдать. Славка, обходя деревья и пригибаясь, крался мимо клумб и кустов, прямо к веранде и метров за 15-ть от неё, залёг за кусом крыжовника. Соседские собаки разбрехались и развылись так, что их хозяева, обкладывая матюгами неизвестно кого, требовали у барбосов чтоб те заткнулись. Псиный хор, очевидно, стал мешать и «тайному братству». Одна из фигур двинулась к выходу, дверь отворилась и вышедший на высокий порог с битой в руке Гена, и треснув ей по перилам, гаркнул в ярости.
- Заткнись бля-а-а!!! Убью!!! Кто тут лазит??? – взмахнув ещё пару раз своей битой, крепыш сплюнул в сторону и вернулся к остальным. Помня наказ сообщника, Санька терпеливо ждала условного сигнала. Собаки меж тем перешли от лая на тоскливый и заунывный вой.
- Пойте, пойте вислоухие, люди всё одно не оценят, только вы, барбосы, и знаете кто в этом садике затаился… - язвительно хихикая, в полголоса проговорила Санька собираясь уже идти, высунув морду из-за своего укрытия, старой яблони. Боковым зрением она увидела, как Славка перешёл из-за крыжовника за пышный куст чёрной рябины. Решив, что уже пора, Санька выскользнула из-за дерева и стараясь не попадать на отливы домашнего света, лежавших на траве и ловивших собой малейшие тени, скользнула дальше с намерением укрыться за неизвестным строением. Шорох за спиной заставил её обернуться. С соседнего дерева на другое, хлопая крыльями перелетело что-то пернатое, и зашуршав листьями затаилось в ветвях.
- Хм, птичка! – буркнула Санька, и повернувшись хотела продолжить движение, но споткнулась о какую-то дрянь, торчавшую из земли, и потерявши равновесие полетела со всех ног вперёд, прямо на блестевшую краской 200-т литровую, металлическую бочку с водой, стоявшую на четырёх силикатных кирпичах.
От удара мощного и тяжёлого тела, бочка покачнулась, в нос ударил запах затхлой воды с прелыми листьями и утонувшими насекомыми, а по инерции, Санька страстно обхватила бочку лапами, утяжелив своей тушей скорость низвержения ёмкости… По вселенскому закону подлости, бочка завалилась не вперёд, а на бок, фактически едва не придавив неловкого оборотня. Раздался страшный грохот до краёв наполненного сосуда, пополам с воплем Саньки «У-у-у!!!» которую мало того, что окатило нехорошо пахнущей водой всю, до последней шерстинки, так ещё добрых полведра, пришлось ей несчастной, машинально заглотить! Только благодаря мощному природному костяку волколака, пострадавшую не травмировало весом бочки с водой, но настроение ей подпортило изрядно. Яростно вычихнув из набухшего носа слизь, воду и дохлых мух, Санька почище любой циркачки подцепила бочку ногами, и с лёгкостью откинула от себя. Описав в воздухе широкую дугу, железная тара с характерным гулом жахнулась подле крыльца. Всё это произошло в какие-нибудь десять-двенадцать секунд. Разверзлись врази домашние, и из недр жилища с боевым кличем «А-а-а!» и битой в левой руке, лихо выскочил Померанец, неся на лице своём зверский, (насколько это было возможно) и воинский оскал. Прочие члены «тайного ордена» только столпились у выхода. Рудик со своим боевым кличем, успел пробежать по садовой тропинке метров 20-ть, как с чавкающей болотом травы поднялось исполинское (в контрасте свето-теней) и жуткое создание со взъерошенной и всклокоченной во все стороны шерстью, с коей лились струйки мутной воды, страшно оскалило огромную как у крокдила пасть, и сверля Померанца  лампочками глаз, шагнуло к тому с глухим рычанием.
- Пополам перекуш-шу-у!!! Охотничек!!! Р-р-р-а-а!!
Шапка на голове Померанца поднялась горбом вместе с волосами, а очки сами-собой вылезли на лоб вместе с глазами, под дробное стучание зубов. Пронзительно взвыв, Рудик метнул в оборотня биту, пролетевшую у того между ушей, и развернувшись в уже мокрых штанах, ринулся к дому. Санька прыгнула следом. С другой стороны, в дело бросился Славка, огласивший своим рыком правую часть сада. Он тоже прыгнул, но не совсем удачно, задел поленницу дров, что с бряканьем разлетелась да раскатилась по сторонам. Члены «тайного братства» стоявшие на пороге и узревшие уже двух оборотней несущихся к дому, и посчитав Померанца потенциальным покойником, разом заорав, захлопнули перед носом несчастного Рудика его же двери (чем вызвали у него приступ истерического мата)  и заметались внутри дома ища спасения. Герой ночи, уже попрощался с жизнью и её грандиозными планами, как вдруг почувствовал, что крепкая волосатая лапа отрывает его от земли и с грязной бранью подбрасывает вверх. Померанцу показалось что он летел целую вечность: так вертелись винтами в его глазах ветви, листья, звёзды и луна в ночном небе, а очухался он уже на крыше собственного дома.
Славка подскочил к дому справа, и одним махом вырвал решетчатую вернандную раму, осыпав себя небольшим количеством осколков. Соседи орали уже массово и грозили милицией и личной расправой вплоть до нетрадиционного секса. Охотники на оборотней протрезвели от лютого ужаса моментально, но не могли найти себе, где спастись. Славка запрыгнул в оконный проём и прорычал им «Баста карапузики, кончилися танцы, щас оратория будет!» выпивохи уже ни черта не соображая, кинулись кто-куда. Интеллигентный Сёма, вжавшийся перед тем в стену, медленно сполз по ней, лишившись                сознания. Здоровяк Гена покидав в оборотня все стулья, кои чудище легко отбивало лапами, как грозный зверь ринулся головой вперёд внутрь дома, и затерялся в его недрах, наделав там грому и треску великого, посудой и мебелью. Влом, запутавшись в своих рэперских портках, споткнулся и загремел на пол вместе с горой посуды и обоими столами, так же на время улетев из реального мира. Проворней прочих оказался гопник Дырокол, можно сказать старый знакомый детей полнолуния. Ещё с момента героической вылазки Померанца, Дырокол заподозрив неладное, хотел слинять, да не успел; истекающая водой и взъерошенная ночная сволочь, сорвала попытку ретирады. Когда одуревший от страха Витюша узрел и другого волколака заходящего сбоку, он заметался по веранде с воплями «Ментам звони бля-а-!!! Пидец на-а-м!!! Ща жрать начнут!!» Но органы никто не вызвал, было не до того. Когда страшное чудище с хрустом вырвало раму и запрыгнуло в проём, Дырокол бросился к окну напротив (оно как раз было створчатым) рванул на себя, и с ловкостью гимнаста запрыгнул на подоконник.
- Не возьмёшь падла-а-а!!! – резко обернувшись проорал он оборотню отчего-то сидевшему на своём месте, и сиганул вниз. У того окна вернее под ним, косо свисал вниз жёлоб по которому стекала дождевая вода в стоявшую здесь же другую 200-т литровую железную бочку. Сухопарый и невысокий Витюша, ухнулся в эту бочку весь, только кепочку смыло. В первые секунды ему показалось что он попал в колодец. Вынырнув чихая и захлёбываясь, он хрипло орал «Пиде-е-ц! тону-у-у!!»  болтая конечностями пока не нащупал твёрдое дно. В этот момент и донеслась милицейская сирена, блюстителей вызвали потерявшие терпение соседи.
Милиционерам потребовалось добрых полчаса чтобы собрать в кучку всех потерпевших: орущего на луну и звёзды Померанца, сняли с крыши при помощи шаткой деревянной лестницы, которую патрульные нашли у сарая. Спасение Рудика сопровождалось угрозами, матюгами и посулами оставить жертву на крыше до наступления коммунизма. Влома и Сёму в невменяемых состояниях выволокли с веранды и сложили под деревом рядом с икающим там Померанцем. Шпалу нашли во глубине дома в платяном шкафу за платьями и халатами, откуда он нипочём не хотел выходить, доказывая ментам что в саду везде таятся оборотни.
- А гоблинов там не было? Вылазь из этого барахла, модельер обдолбанный! – рычали менты, вытаскивая упиравшегося Гену. Дольше всех провозились с Витей. Вначале, двое патрульных подойдя к бочке с плескающимся гопником решительно потребовали у него, покинуть ёмкость.
- Вылазь давай отсюда, ихтиандр грёбанный! Ты как попал-то туда, придурок?
- А-а-, пидец! А-а-а пиде-е-ц!!! Оборотни бля-а-а!!! оборотни-и-и!!! пиде-е-е-ц!!! –
трепыхался и плескался Дырокол, пока потерявшие терпение патрульные, не выволокли его с руганью и угрозами урыть. Выслушав сбивчивые и панические показания пострадавших и оглядев место пиршества, милиционеры пришли к выводу что товарищи опились и обдолбились, а показания озлобленных диким шумом соседей, только убедили их в этом.
- Они тут похоже поленьями бросались! Поленница вся разгромлена, в ванной вон и то дрова колотые плавают!  Бочка пустая у порога валяется, а в саду болото устроили, допились, до гоблинов!
Для очистки совести, милиционеры осмотрели сад, но никаких монстров не нашли, и дворовые псы к тому времени почти заткнулись. Утрамбовав всех пострадавших в «бобик» патрульные повезли их в отделение под одобрительный гул соседей.
А виновники ночного происшествия уже сидели подле одного из бесхозных зданий белого цвета, в гуще американского клёна и крутя мордами во все стороны приводили себя в порядок. Оба волколака оказались в изобилии покрыты репьями, (особенно Санька) и мелкими противными липучками. Сидя напротив друг друга, они выдирали всё добро из шерсти один у другого, не забывая о взаимных подковырках. В начале, у Саньки случился приступ забавного чиха: из ноздрей летели соплищи пополам с водой и мумиями насекомых, а Славка давился от хохота держась за живот.
- Санька!.. Ты, полбочки сразу проглотила… флору и фауну!.. щас лягушки из ноздрей полетят с головастиками!
- Заткнись, гад!.. Чи-и-х-и! Чхя-а!!! Чх-х-х-у-у!!! А-а-а-ч-х-х-х-и-и-и!!! – ахнула она словно мортира, вычихнув самую густую и смачную порции. Славка сорвал огромный лопушище и хотел утереть им Санькин нос, но та, клацнув зубами, оттолкнула его руку, тихо рыкнув при этом.
- Уйди! Взаймы взял!
- Ух и нахватала ж ты репьёв и прочей дряни, красавица… И на морде, и на ушах, и на жопе, и на хвосте, и на пузе-е!.. Гы-гы-гы!
- Сам такой же, красивый! – хмуро, но не очень, огрызнулась Санька, терпеливо позволяя ему выдирать репьи с кисточек на ушах. Так, давясь от смеха и подхихикивая, они обирались около часа, пока это не надоело обоим.
- Так, всё, хорош марафет наводить, надоело! Утром из одежды повыдираем, а из волос ножницами сострижём, а то так до утра тут сидеть будем во взаимные ласки играть!
- По-моему, премьера прошла с успехом? – на бегу спросила Санька, когда они уже неслись обратно по одной из безлюдных, загородных дорог, освещённые луной.
- Ага, рецензии завтра от Верки с Феликсом услышим, ближе к вечеру! – повернув на бегу морду, бросил ей Славка.
- Эту партию дураков, можно считать вышедшей из игры, а с молодой четой всё будет проще! – радостно гаркнула Санька перепрыгивая попавшуюся канаву.
- Ну да, с шустрой девочкой Люсей, учитывая её находчивость и смелость, надо будет повежливей! – согласился Славка. Людской облик они приняли в одном из проулков, ведущих непосредственно в Пески…


                Х                Х                Х


На другой день, Славка проснулся и натянув домашние штаны, встал перед зеркалом и ножницами принялся привычно выдирать из волос репьи и липучки.
- Твою ж мать! – шипел он, выстригая неприятности. Скрипнув дверью, вошла мать, и увидев сына за операцией, попеняла на его поведение.
- Это где ж тебя какой анчихрист носил, а? весь в репьях-то! Нет, ты погляди, и штаны, и рубаха, боже ж ты мой! -ахнула она в конце.
- Так вышло, мам, не охай и не горься, не порвал же! – ответил сын, поглядев на маму с небольшой улыбкой.
- Вышло у него, - беззлобно буркнула мать поднимая штаны и рубаху – завтракать иди, сама уж репьями твоими займусь!
- Ладно! – кивнул Славка и пошёл на кухню. Говоря, по правде, ему не очень хотелось возиться с репьями и липучками. С удовольствием позавтракав, он отправился к себе в столярную мастерскую поработать с деревяшками. Славка любил мастерить для дома простецкую мебель в виде полочек, ночных столиков и прочего. Сотворив что-то простенькое из древесины. Славка искренне радовался за себя, и иногда даже хвалил. Ему становилось лестно что благодаря его умению, семья неплохо экономит на полках и тому подобном. Сегодня, он собрал на саморезах широкую трёхярусную полку, которую запланировал повесить у себя в комнате под разную мелочёвку. Он не заметил, как провозился до обеда после сытной трапезы и небольшого отдыха, пошёл в огород собрать поспевшие огурчики. Часа в четыре позвонила Санька, и обрадовала его извещением, что звонила Вера, и захлёбываясь от волнения и восторга, сказала, что у неё такая жуткая история, «что прям умрёшь!»
- Ставлю в залог собственный хвост, что красавица станет ужасать нас дикими подробностями, случившимися в Померанцевом саду! – смеясь в трубку гудела сообщница.
- На когда намечены слушанья по делу? – поинтересовался повеселевший Славка.
- Она скоро будет! – уверенно ответила Санька.
- Одеваюсь и тоже скоро буду! – ухнул в трубу Боярцев, и быстро начал собираться.
- Опять на всю ночь? – хмуро спросила мать.
- Как пойдёт! – коротко ответил сын.
Славка появился на весёлой квартире буквально за десять минут до прихода Веры с Феликсом. Санька перебирала свои эскизы и что-то прокручивала во всклоченной голове.
- Гравюры Пиранези? – строго спросил Славка, критически оглядывая Санькины работы.
- Типа того! – устало буркнула она в ответ, убирая все шедевры в картонную папку. Затопало-загремело в сенях, донеслись голоса; возбуждённый и торопливый Верин, и утомлённый, Феликса.
- О, готовься Слав, щас будет погружение в кошмар и ужас! – торжественно объявила Санька. Вера ворвалась в комнату подобно порыву бури. На лице её горели все чувства, которые только могли быть у девушки обладающей кучей чего-то жутко любопытного. Одалискина, бросив сумочку на диван бухнулась рядом и источая парфюм и неугасимое либидо, протараторила.
- Случилось такое, что вы и представить себе не сможете!
- Я, попробую, напрягусь! – состроив серьёзную рожу сказал Славка, и получив убийственный заряд красивых глаз, пока умолк.
- Я, готова ко всему! – прикрыв глаза, тряхнула лохмами Санька. Вера коротко отмахнулась и продолжила.
- Нас, вчера с Феликсом, Померанец на пиво к себе позвал, но мы не смогли, да особо и не хотели, к другим пошли…
- В Бекингемский дворец! – язвительно вставил Феликс, сидевший с каверзной физиономией.
- Ой да иди ты! – быстро отмахнулась от него Вера, и стараясь не сбиться с горячей мысли, вернулась к ней – Померанец с Вломом такие придурки оказались, что позвали двух гопарей, Гену с Витей, их все знают, и ещё там одного мужика в галстуке… ну, короче стали они пиво дуть, и тут на улице, в саду, что-то как загремит-завоет (Санька состроила невинное лицо, а Славка сидел с серьёзным) и Померанец, боец грёбанный, выскочил с битой и диким криком, а там… кто б вы думали? – Вера переменила выражение лица на таинственное.
- Мамонты и носороги? – спросил Славка, а Санька, сверкнув очками, предположила что в нощи и гуще сада, Померанец узрела дона Педро под ручку с Хулио, и слушатели дружно грохнули смехом, причём от оного тряслась и сама Вера, что хлопнув себя ладошкой по упругому бедру, попыталась навести порядок.
- Хорош ржать и подкалывать! Ничего не расскажу-у!..
- Да ты ж лопнешь от страсти если не расскажешь! У тя, Верк, ломка на сплетни! – улыбнулся Славка, и Одалискина бессильно кивнув, торопливо продолжила.
- Померанец перед собой огромного оборотня увидал, который тяжеленную бочку с водой, словно консервную банку опрокинул! Померанец усрался там, где стоял и обратно в дом… А там, и второй оборотень из мрака на дом напал, и пол стены у веранды одним рывком разворотил! – глаза у рассказчицы разгорались всё ярче и ярче, а воображение росло всё больше и больше.
- … в доме паника и ужас, соседи орут, собаки воют, один оборотень в дом лезет, второй у выхода уже, ужас просто! Дырокол чуть в бочке с водой не закупался, менты достали его, когда приехали…
- А оборотни? – осторожно спросил Славка, сделав недоверчивое лицо.
- А что оборотни? – не поняла Вера.
- Ну они-то куда делись, когда менты приехали? – уточнил вопрос Славка, играя непонятливость.
- А они, своих не трогают, обменялись репликами и расстались полюбовно! – вновь съехидничал Феликс, получивши в ответ, прожигающий укором возмущения, взгляд Веры, а Санька со Славкой от души заржали, но, рассказчице, было не привыкать к подобным манерам, и она, продолжила пересказ ужасных событий.
- Там потом люди днём были, везде, по всему саду, следы огромных лап! На стволах деревьев, борозды от страшных когтей! Разгром жуткий!
- А крови и мозгов, на дрожащих листьях не было? – сверкнув линзами, спросила Санька.
- А в засаде, гоблины с грифонами сидели, в лопухах и укропе! – опять съязвил Феликс, и вспылившая Вера послала его в жопу.
- Это как ж надо пивом ужраться, чтоб оборотни по саду и дому, бегать начали? Я, на фесте, даже коньяком до подобного не напивался, а налили его в меня много, как потом выяснилось! – заметил Боярцев.
- Вот я как знала что вы тут, херовину всякую нести будете сидеть, а там, весь город на ушах стоит, оборотни в городе!  - задышав грудью высоко и порывисто, вскочила Вера с места, коротко махнув рукой.
- Ура, наши в городе! – киношно воскликнул Славка, простерев руку вперёд.
- В дурку твоих пострадавших упекут, тем и кончится, - спокойно проговорила Санька вставая и хватая банное полотенце со спинки кресла.
- Да это вас всех, в дурдом надо, огулом! – вспыхнула гневом Вера, и демонстративно оскорбившись, чеканным шагом проследовала в их с Феликсом комнату. Минут через пятнадцать наступило перемирие, и компания собралась за чаем с выпечкой. После долгой и продолжительной беседы, Санька предложила Славке смотаться с ней в город за компанию, рыжей диве потребовался там какой-то особенный шампунь.
- Ну, пошли, чего ж не сходить? Может даже наберёмся смелости и посетим жуткое место разгула вервольфов! – ответил Славка, деловито приподнимая левую бровь, а затем, как бы безразлично переспросил – А что, пострадавших уже выпустили из кутузки?
- Да утром ещё выпустили, нужны они там! – безразлично отмахнулась Вера.
- Да, сидят болезные, самогоном кондрашку лечат! – усмехнулся Феликс. Славка подождал пока Санька оденется, причешется и накрасится, и в её сопровождении покинул весёлую квартиру.
Уже вечерело, когда неразлучная парочка затарившись всем необходимым для Саньки шампунем, по предложению Славки заглянули в кондитерский павильон, полакомится мороженным. Едва закупившись и отойдя от прилавка, они услышали сбоку от себя, знакомый женский голос.
- Вечер добрый, друзья мои, я, как раз вас искала!
Они обернулись и увидели цветущую улыбкой Милану Власьевну Рысеву, в шикарной цветастой блузе, и светлой с искрой юбке до колен. На плече у неё висела белая с золотистым застёжками сумочка.
- О, здрасьте, рад видеть вас, сам собирался как-то вас искать, дело к вам имеется! – искренне проговорил Славка, а Санька просто поприветствовала приятную знакомую.
- Предлагаю погулять и обсудить насущное! – произнёс Славка, протягивая ягишне стаканчик прекрасного пломбира. Поблагодарив, она приняла угощение, проводила взором высокого армейского офицера, торопившегося куда-то с букетом ярких тюльпанов, и повернувшись к знакомым, сказала.
- Ну, идёмте тогда!
Они ступили на широкий и чистый тротуар, и неторопливо пошли. Милана Власьевна начала разговор первой. Вначале, она похвалила визит Саньки и Славки в заброшенную усадьбу, затем поблагодарила за удачную разведку и обнаружение «Улья» и только потом перешла к основной мысли.
- Так, ребятки, завтрашней ночью, атакуем «Улей». Это ночь особенная, наша ночь, Ивана Купала, самое то для уничтожения чёрных порталов.
- Милана Власьевна, но, ведь будет несколько шумно, это если мягко говорить, - опасливо заметил Славка. Рысева лукаво улыбнулась, пропустила маленькую девочку на розовом велосипеде, и поправив пальцами свою модельную причёску, пояснила.
- В эту ночь надо всем кварталом сгуститься чёрная туча, хлынет ливень как из ведра, будут греметь гром и блистать молнии до самого восхода. Так что ваш погром, при полном желании никто не услышит и не увидит, не переживайте…
- Ну, если будет такое, прикрытие, тогда сомнения прочь! – довольно воскликнул Славка.
- А, где собираемся? – остановившись у светофора и пропуская машины, уточнила Санька.
- Место встречи, подле старого кинотеатра, заброшенного, там все соберутся, сверят часы (ягишна улыбнулась) уточнят последние вопросы, и вперёд, на дело!
- Дед, придёт? – тихо спросил Славка, когда они переходили дорогу.
- Разумеется, должен же кто-то вами командовать и наставлять, дело-то непростое, это не гопников опившихся гонять, в «Улье» враг будет настоящий.
- Они ждут нападения? – на всякий случай спросил Славка уже на той стороне дороги, где они остановились на углу возле аптеки.
- Нет, не ждут, но защищаться готовы – ответила Рысева, по-родственному глядя на собеседников, а затем, чуть тише добавила – они почуяли, что кто-то ходил возле их особняка в ту, вашу ночь. Но они ощутили только оборотней и на сём успокоились, очевидно забыв, что оборотни на Руси, были, мягко говоря, разными.
Славка несколько секунд подумал, скользнул взором по невесть откуда взявшейся ретро машине «Победа» что припарковалась у соседнего магазина, а затем проговорил.
- Войдём как свои, а выйдем уже как чужие… хм, даже интересно…
Чем гуще становился вечер, тем меньше на городских улицах оставалось машин, но, как всегда, прибавлялось гуляющей публики. Славка со спутницами свернули на одну из аллей, где на большинстве лавочек уже гудели отдыхающие, а возле фонтана, щебетали дети, да парни фотографировали своих девчонок. Пройдя аллею троица свернула в городской парк.
- Такой чудесный, летний вечер, ребята! Тихий, ровный и романтический как в былое время! – ностальгически вздохнула Рысева любуясь старинными кварталами из красного и жёлтого кирпича – давайте просто погуляем, и забудем на сегодня обо всех делах и хлопотах!
- Я, всегда готов забыть о делах, хлопотах, и походах в поликлинику! – искренне согласился Славка.
- А я, так и всегда готова, на всё! – улыбнувшись как-то по лисьему, отозвалась и Санька, и они так же непринуждённо и не спеша скрылись в арочном проходе старого городского парка.
Заброшенным или старым кинотеатром, в Усьминске называли удивительное здание кинематографа, выстроенное из морёного дуба, богатым купцом Федяевым, аж в 1910 году. Снаружи, он казался обит дощечкой, так хитро поставили его старые мастера.  Старинный синематограф возвышался на небольшом продолговатом холме, поставленный на крепком кирпичном фундаменте с утопающими в грунт глухими окнами. Внушительная, полутораэтажная постройка с двускатной крышей под широко развёрнутым углом. Окна под искусными наличниками, давно уже заколоченные тёсом, имелись только у передней пристройки, составлявшей треть всего синематографического сооружения. Двустворчатые двери из дощечек в «ёлочку» под большущим амбарным замком, не открывались аж со времён СССР. Всё здание от карниза до цоколя, украшала затейливая резьба, а углы, выпирающие наподобие колон, в своё время были обиты фигурной реечкой а в середине украшались крестообразной обивкой. В то же далёкое время, кионтеатр выкрасили в синий цвет очень качественной краской, последние потрескавшиеся останки которой, тоскливо поблёскивали на солнце. Вокруг театра когда-то разбили небольшой, но уютный парк, спустя время, местами выросли различные деревья, кусты акации, и за сто лет здесь образовались настоящие джунгли. В городской среде, старый кинотеатр пользовался дурной славой места, населённого нечистой силой. Несмотря на столь нехорошую репутацию, вокруг часто собирались разные компании, а попытки проникнуть внутрь вроде бы никто не предпринимал, да и пропавших без вести в близи старого синематографа пока не было. Припозднившихся гуляк или заблудившихся пьяниц, пугали призраки, ведьмы, черти и сущности неопределённой кошмарности. Иногда видели белую даму в платье 19-го века, появлявшуюся из разных мест заброшенного здания, которая как бродила по земле, так и парила над ней. Территория вокруг заброшенного кинотеатра площадью примерно в один гектар, являлась одной сплошной аномальной зоной. С освещением тоже было не ахти, торчащие близ синематографа три старинных царской эпохи фонаря, по естественным причинам света не источали. На всей прочей территории аномального места, фонарей не ставили отродясь, и природный павильон для съёмок триллеров, что называется манил и звал.
… В означенный день и час, к Старому кинотеатру, по одному и по двое подходили оборотни, скользившие тенями меж деревьев, и собрались подле парадного выхода. Славка и Санька появились там уже когда у дверей шуршали Ворон, Серёга и Кот. Погода в центре города портилась на глазах. Налетел хотя и сильный, но тёплый ветер, облака над заветным кварталом свёртывались словно скисшее молоко, и из серых в мановение ока превращались в чёрные с синеватым отливом, угрожающе набухая и наливаясь.
- То-то ночка будет весёлая! – услышали Славка и остальные, и разом обернулись; появившись буквально из ниоткуда, рядом стоял дед Роман в обычном своём одеянии. С боку подошли Заяц и Вепрь, а за ними подтянулся Филин и Кир.
- Ждём ещё четверть часа, должны подойти Медведь и Конь, они сегодня смогут, - оглядывая всё кругом проговорил дед Роман. Вся компания за исключением его, нарядилась словно в турпоход, просто, но надёжно и удобно. Даже Санька одела добротный лесной камуфляж. Из тучи, с шумом хлынуло как из гигантского душа, но там, где стояли волколаки, было сухо. Из-за большого куста белой акации появились две массивные тени, это подошли последние ожидаемые участники налёта, Конь и Медведь. Одинаково высокие, в кожаных чёрной и коричневых куртках и тёмных джинсах. Славка заметил, что Медведь оказался шире в плечах и с мощной шеей, и носил на широком лице не очень густую, бурую бороду. Конь же, напротив, лицом оказался продолговат, благороден, без усов и бороды, а блестящие чёрные волосы с небольшими волнами, доходившие до плеч, делали его довольно заметным типом.
Они все давно знали друг друга, но, виделись не часто, Конь с Медведем держались особняком, на Камни являлись не часто, и по слухам, работали больше в соседних областях, или где-то ещё. Но на столь крупной операции вместе с остальными, они присутствовали впервые.
- Ну, раз вся дружина в сборе, выдвигаемся! – приказал дед Роман, и следом прибавил – К «Улью» подойдём через лог и проникнем через заднее крыльцо.
- Мы в ненастную ночь, перейдём на ту сторону, чтоб в последней атаке, себя не сберечь! – негромко пропел Славка.
- Что-то роде того! – не меняя выражения лица, заметил дед Роман, и мотнув головой чтобы следовали за ним, первым шагнул с места. Пока шли по улице, встретили только нескольких прохожих, торопившихся с поднятыми воротниками домой, спасаясь от непогоды, проявившей себя пока в виде ветра, до квартала, где бушевал аномальный ливень, оставалось минут десять хода. Но, это если идти по улицам, а отряд волколаков петляя переулкам искал удобный спуск к логу близ дома Младенцева.
Дед Роман и Славка шли и спускались первыми, а замыкали шествие Вепрь и Ворон. К логу они подошли абсолютно промокшие, но холода никто не чувствовал, вода текла с них как в душевой. Уровень оной в самом логу заметно поднялся и кипел пузырями словно от пуль, а контуры заветного дома казались размыты словно сырыми красками на стекле.
- Ну, вперёд! – скомандовал дед Роман и первым шагнул в воду, погрузившись по самые колени, остальные разом махнули за ним под артиллерийские раскаты грома, и  электрические всплески зигзаговых молний и их отблесков на небе освещавших на две-три секунды весь квартал мокрых жестяных крыш с чердачными амбразурами, и стены старинной кладки. Выбравшись на противоположенный склон и став в две шеренги, волколаки вслед за дедом Романом оборотились, и гигантскими скачками понеслись наверх, с ходу запрыгнув на пристройки не смотря на мокрые крыши и потоки воды с них и желобов. Ворон и Филин взлетели довольно легко, мокрые перья ничуть им не мешали, но когда спустились, то оказались в таком комичном виде, что от смеха удержался лишь дед Роман, он просто фыркнул. Гром и молнии казалось били и сверкали над самими головами, филин и Ворон надулись, отряхнулись как смогли, вызвав новый приступ смеха.
- Довольно скалиться, вперёд! – вновь приказал дед Роман, и спрыгнул с крыши сарая вниз, на траву и камни двора. Тяжёлыми мокрыми мешками попрыгали остальные и на минуту замерли: из-за ливня, поток энергии от дома шёл очень слабый, едва уловимый!
- Входим через дверь! – клацнул зубами Старый и Славка, подлетевши к тяжёлой дубовой двери, одним рывком, словно картонную, распахнул её, вырвав с хрустом замки, запоры и щеколды, разлетевшиеся по углам и порожкам. Ровно двенадцать волколаков, один за одним ринулись внутрь…
Влетев через чёрный ход, они разом оказались в той самой широкой прихожей с полом из плит зелёного и белого камня, отливавшего холодным мрамором. В ту же секунду, оборотни узрели стражей из мира Нави: с полдюжины страшилищ, гибридов людей и разных животных. Увидав здесь оборотней, стражи на короткое время опешили, а кто-то из них, успел изумлённо прорычать.
- Вас кто прислал?! Что произошло?!
- Мы, с проверкой! – хрипло зарычал в ответ дед Роман, и мощнейшим ударом тяжёлой и страшной когтистой лапы, снёс спросившему, его рогатую и клыкастую голову. В следующие две секунды, волколаки покончили и с остальными, а во всех углах и закоулках первого этажа, вдруг заблестели-заиграли грязноватых оттенков огни, а следом зашипело и засвистело панически «Нападение! Нападение!»
- Волки и Вепрь за мной, прочие здесь! – вздыбившись прорычал Старый, и бойцы, послушавшись его беспрекословно, чётко и быстро разделились…
Первая группа бросилась к резной лестнице ведущей на второй этаж, откуда брызнула было словно ночные насекомые какая-то мелкая нечисть наподобие летучих мышей, которую перещёлкали зубами и когтистыми лапами. На стенах ожили и зашумели мальвы и прочие цветы вытягивая лепестки словно губы, источая некий дурман, не подействовавший на нападавших, ни на волос.
Прекрасный витраж с чарующим взоры красавцем-павлином, что так поразил в светлое время суток журналиста, теперь, мрачной ночью, в свете ярчайших молний и раскалывающего мозги грохота, явился совсем иной, птичкой!.. Витраж, ожил существом только похожим на павлина, но со змеиной шеей и головой, а его перья, такие же впрочем яркие, теперь отливали блеском сотен стальных бритв, и демоническим свечением, призванным свести с ума любого, человека… Человека. Защита дома строилась преимущественно на этом, но теперь, здесь и сейчас, противником «Улья» были, не совсем, люди… Едва страшный змеепавлин вытянув шею и оскалив зубастую пасть жутко зашипел и повернувшись к нападавшим расправил отточенные перья, на него с невероятно мощным рыком бросился головой вперёд Вепрь и одним резким движением клыкастой морды, расколотил витраж на мелкие орехи, а птицеобразное чудище поддев клыками же, швырнул через себя, где его в мгновение разорвали волколаки. Славка отхватил «птичке» крыло, поранив дёсны, а Санька перекусила чудовищу лапу. Что рвали и грызли остальные, они уже не видели. Раны на волколаках затягивались, впрочем, быстро, но боль жгла и придавала ярости.
Взлетая по лестнице на верх, они заметили что и здесь, настенные украшения в виде резьбы фигурок людей, птиц и зверей, разом ожили, задвигались, заохали-завыли, заклекотали на все голоса панически, но напасть не могли, их доля была только пугать и ошарашивать. Гобелен с цветами что красовался выше, ими же и ожил, они перевоплотились, обрели объём и запах, заколыхались, задвигались, но и только. Бронзовые светильники в стенах, разом полыхнули обжигающим пламенем огней, и в воздухе засмердело палёной шерстью, но нападавшие, проскочив все эти заслоны, уже с грохотом вынесли вон прекрасные филёнчатые двери, изготовленные когда-то, из породистого дуба. Ворвавшись на второй этаж, Старый на ходу прорычал.
- Теперь круши и рви всё, что висит, лежит и движется!
Санька и Славка, привычно орудовали в паре. Казавшаяся самой обычной хотя и старинной мебель, вдруг ожила и пыталась, подскакивая бить и брыкать коварных пришельцев.
- А-а-р-р-р!!! Кр-р-р-у-у-ш-ш-и-и-и!!! – в дичайшем азарте зарычал здесь Славка, ударом лапы разбивая на щепки прыгнувший на него резной стул с гнутыми ножками. Полетели во все стороны куски материи, набивка, пружины и ножки с рожками. Помимо этого, на волколаков кидались и живые стражи, чудища невиданного обличия. Вышибая двери комнат, уничтожая живую мебель и зеркала с картинами, (от чего, из них со свистом вырывались короткие вихри с блеском молнии) волколаки яростно дрались и с обитателями!
Чудесные подсвечники, канделябры, жирандоли с позвякивающими хрустальными леденцами, всё это оказалось снесено вихрем побоища! Люди, дерзнувшие ворваться сюда за этим же, уже давно бы погибли, но, не волколаки… Огромная хрустальная люстра что во время визита Женьки не шелохнулась и на волос, теперь же моталось во все стороны, как гигантское кадило. На Саньку, напал из-за угла какой-то рептилоид с мощным торсом, крепкой шеей и вараньей мордой, но без хвоста. Она сразу заехала ему лапой по морде сбоку, а другой лапой, снизу вверх полоснула по накаченному пресу, из которого полыхнула чёрная жижа. Взвыв, змей подскочил и зачем-то вцепился в дивную люстру завертевшись с ней, орошая всех своей кровью. Санька машинально прыгнула следом, вцепившись в люстру, с другой стороны, увеличив и усугубив чёртову карусель, завертевшуюся волчком. Пока крутились то туда-то сюда, оба алчно старались укусить один другого, но мешало отсутствие равновесия, хрустальные подвески, и круговерть перед глазами.  Змей, алчно шипя, взмахом левой ноги с когтями, распорол кожу на бедре Саньки, от чего она взвыла, и ударила врага обеими ногами в живот. От такого резкого толчка, стальной крюк в потолке с хрустом лопнул, и дивная люстра сверзилась вниз с плачем подвесок, выдраной штукатуркой, рычанием волколака и захлёбывающимся шипением рептилии. Люстра и Санька грохнулись прямо на змея, придавив его к полу. Воспользовавшись моментом, Санька с яростным рыком перекусила врагу шейные позвонки, и разрывая проволочные нити бедной люстры, вскочила на ноги готовая продолжать.
- Тебе эту люстру, и за семь жизней не отработать! – услыхала она где-то сбоку, знакомый ехидный тембр. Проскочив со Славкой коридорчик, они влетели за угол, оказавшись в небольшой гостиной. В глаза сразу бросился узорчатый ковёр на полу, который, несмотря на то что его прибили к паркету гвоздями, Санька сорвала одним движением, как бактерицидный пластырь с ноги, и обратила глаз свой на другое чудо ткачества. Ковёр в ярких цветах с каменной аркой на белых колонах, меж коих вела куда-то извилистая дорожка из красного кирпича, спиной к которой стояла молодая женщина, закутанная в лёгкие одежды и державшей в левой руке серебристый, продолговатый кувшин. Правой рукой она как бы поправляла прядь волос, выпавшую на её задумчивое и печальное, но такое красивое лицо с полуприкрытыми веками и сочно-красными губами. По краям ковёр украшали гирлянды роз таких красных, что казалось, они напитаны соком.  Едва Санька расправилась с ковром на полу, ковёр на стене стал быстро оживать словно изображение телевизора. За несколько секунд до того, как Славка рванул его со стены и разодрал, гирлянды роз засочились кровью, ожившая красавица, поднявши голову осветила волколака горевшими ненавистью угольями глаз, а из пунцового рта полезли отточенные клыки…
Гобелен с неземными цветами и бабочками постигла та же участь, и завершил он свою жизнь короткими потоками вихря и блеском нездешнего света. Дом буквально ходил ходуном и сопротивлялся весь, всем и вся. Прыгнувши дальше, Славка и Санька увидели небольшую лесенку ведущую в фасадную башенку.
- Я, в башню, ты, дальше! – рывком выпалил он, вбегая по лесенке, а напарница, вопреки тупому клише боевиков не ответила ему «Я, с тобой!» а ринулась дальше, круша, ломая и громя. Забежав в башенку, напоминавшую ту, из заброшенной усадьбы, Славка увидел там только одну картину на деревянной доске, где кто-то изобразил часть каменной кладки и закрытую бочку. Не теряя ни секунды, он сорвал доску и размозжил её о каменную стену, и сразу же подвергся нападением какой-то мохнатой твари с перепончатыми крыльями за спиной, что спрыгнула на него из верхнего угла башенки. Славка ловко увернулся, и тварь высадив окно выскочила было в ночь, но он была сбита проливными потоками воды и последовавшим за тем ударом молнии.
- Не судьба! – прорычал волколак и ринулся вниз, на подмогу своим. Пока Славка летел в башню, Санька заскочила в другое помещение с выбитыми дверями, где уже орудовали Серёга и Вепрь. На полу лежал ковёр в виде каменной лестницы, уходящей куда-то в глубину. Гобеленов на стене уже не существовало, а в углу кружились перья от подушек, покрывая белым снегом груду искорёженного дерева, бывшего когда-то кроватью. Ковёр с каменной лестницей вдруг загудел ледяным ветром начиная превращаться в подземелье.
- Рви его скорее! – прорычал Серёга, вместе с Вепрем расправляясь с другим произведением искусства, висевшем на одном из стен. Чарующая звёздная ночь, озарённая сиянием хотя и тусклой, но полной луны, висевшей над каменной низиной. В углу ковра на скале чернел замок с единственным горевшим окошком. Лунный свет попадал так же на груду больших, серых с синевой валунов, и огромных, распустившихся иссиня- зелёных, какой-то металлической волны роз, с дрожащими капельками росы на них. Всё это разом ожило, огонёк в замке заплясал, розы заколыхались-загудели словно на ветру, а из-за валунов начали выглядывать какие-то личины. Серёга с Вепрем рванули ковёр и растерзали со знанием дела, не слыша ни звуков, ни воплей что полились из него. Санька, заметив, что из портального подвала поднимается что-то нехорошее, рванула ковёр почему-то за середину, раздраконив его на двое, и чуть сама не свалилась в портал. Слыша вой и проклятия, мольбы и посулы, она в два рывка докончила дело и с Серёгой и Вепрем ринулась дальше.
Едва они ворвались в какой-то зал, по-видимому, бальный, погром и разорение увеличилось в двое, это примчались снизу Медведь, Кот, Конь, Филин, Ворон и Заяц. Несмотря на свои размеры, Конь и Медведь передвигались довольно ловко.
- Внизу было мало работы! – проорал Кот – проносясь по стене мимо Саньки, а выпрыгнувший откуда-то сбоку Славка, рыкнул ему про работу коротко «Тут, с избытком!» Старый с Киром, умотали куда-то в дальние комнаты, и Славка ринулся их искать. Перескочил в одном месте чучельную голову быка с неестественно острыми зубами, и вскочив в просторную комнату для отдыха с трепыхающимися клочьями по стенам и грудами уничтоженной мебели, увидал деда Романа со следами яростной драки на теле и дико горящим взором.
- Портал к Минотавру, рвём скорее, пара вшивых тварей уже выскочила, живее, внук! – прорычал он, указывая лапой на ковёр на полу с рисунками, напоминающими лабиринт из коего, уже садил ледяной смрад погреба и застарелой крови, портал открывался. В две секунды и четыре лапы, Старый и молодой волколаки сорвали опасную ткань получая десятки мелких уколов в лапы, но даже не заметив этого.
- Отлично, Славка! – прорычал дед Роман, и на этих словах перегородка комнаты треснула от страшного удара, и с грохотом обрушилась зияющим проломом, в котором с демоническим рёвом возникло огромного роста существо напоминающее кабана с бычьими копытами, волосатыми руками-лапами с когтями, и страшной, клыкастой мордой с острым, сантиметров сорок рогом, на конце. Чёрная густая шерсть покрывала этого чёрта или кем он там был, с копыт и до ушей. Взревев от ярости, чудище с горящими глазами рванулось вперёд, наклонив голову с рогом, прямо на Старого. На него было хотел броситься Медведь, но опередив коллегу, большим серым клубком, под копыта страшного единорога кинулся Заяц. Шерстяной демон споткнулся и со всех ног полетел вниз, не попав в седого волколака, а пробив своим рогом деревянный пол, завяз в нём. Не давая ему опомнится, Медведь со всей мощью обрушился на врага сверху, и перекусив загривок, лапой выдрал ему половину хребтины.
- Из портала полезли вражины, за мной ребята, наша берёт, добить надо! – рявкнул дед Роман поднимаясь на задние ноги и бросаясь прямо в ещё не осевший пылью пролом…


                Х                Х                Х


Дикая драка начала походить на Сталинград в миниатюре. Вылетали с мясом уже не только двери, перегородки проламывались без разбору, и в грохоте грома и отблеска молний в повыбитых окнах, доносился треск дерева и гулкие удары крошащегося кирпича. В пыли и грязи кипел невиданный доселе рукопашный бой. Висевшие на стенках головы оленя, волка, кабана и ряда иных животных, ожили с горящими на все цвета глазами, и зубастыми пастями попытались хватать нападавших. Одному из них, удалось слегка тяпнуть за заднюю ногу Коня, от чего тот, взревев как-то не по лошадиному, двинул голову обеими копытами разом, расколов её словно арбуз. Другие оскаленные пасти посшибали и покорёжили Медведь и Кир. Ворон и Филин носились в тесном помещении довольно проворно, отталкиваясь лапами от стен и уворачиваясь от кусков мебели, кирпичей и вражеских рогов, зубов и конечностей. Оба они словно ядра падали на головы и хребты особо опасных стражей, помогая своим. Заяц, что своим видом, давно уже напоминал это животное весьма приблизительно, применял свою дикую прыгучесть и страшнейшие удары когтистых лап, очень тонко и искусно. Не бросаясь на явно опасного противника, морда к морде, он уворачивался, подпрыгивал, отталкивался от стен и дробил, ломал и сокрушал черепа, рога и кости врагов. В одном месте, его порядком прохватил когтями по боку злобный монстр похожий на прямоходящую гиену с рогами, и взревевший от боли Заяц на пару секунд отпрыгнул в угол, а монстра прихлопнул яростный Вепрь.
Кот дрался как разъярённая и раненая рысь, с воем носясь и по стенам, и по потолку, и ещё бог знает где! В одной из комнат, куда Санька, Славка, и Старый загнали четверых собакообразных бесов с лошадиными ногами, на большой стене начал оживать ковёр с русским теремом, в окошке которого глядела на мир краса-девица в кокошнике и княжеских нарядах, а в правом углу, слепили глаза разноцветные бутоны похожих на розы цветов. Всё это оживало и шевелилось. Однако заняться сим опасным пейзажем, нападавшие пока не могли, собакообразные бесы ещё отбивались, хотя при всём желании противостоять натиску волколаков они не могли. Славка сразу же рубящим ударом лапы перешиб руку одному из них, а затем другой лапищей разорвал глотку.
- Бо-о-й-с-я-а!!! – услышал он тревожный рык деда, и быстро повернул оскаленную морду на ковёр. Краса-девица и терем, превратились в мрачный серый домина со страшной и лютой ведьмой в окне, а из всё ещё прекрасных цветов, высунулись два половецких воина с натянутыми луками в руках. Разом прозвенели две тетивы, первая стрела свистнула у Саньки подле самого уха, срезав одну из кисточек (рыжеватая успела пригнуться) а вторая, пробила навылет Славкин бок, пройдя меж рёбер и воткнулась в стену выбив горсть штукатурки с пылью. Славка успел ощутить только резкое жжение и горячий кровяной ключ, заструившийся по боку. Но уже летело в тот ковёр мёртвое тело беса, пущенное мощным броском деда Романа, что сшибло разом обоих половцев, повторно натягивавших свои луки. Санька, взвыв от негодования, одним прыжком достигла стены и схватив треклятый ковёр обеими руками, располосовала его сверху до низу посередине. Оставшиеся части растерзали Славка с дедом.
Прыгая через дыру в стене в другую комнату, Санька задела невесть как уцелевший резной столик с граммофоном. Всё это повалилось на пол и было доломано ногами Славки и Старого, прыгнувших в пролом вслед за ней. В одном из просторных соседних помещений, все трое застали картину, как Вепрь зубами и клыками отдирает от пола ковёр с изображением пруда и кувшинок с насекомыми: труп лягушкообразной твари с перекусанным горлом и отгрызенная голова гигантского ужа, походившего больше на анаконду, ещё дрыгались рядом в конвульсиях. А Серёга, с ощетинившейся шерстью медленно пятился теснимый четырьмя волками-оборотнями, но только дикими, из тех ликанов, кто почти никогда себя не контролирует в часы полнолуния. Они успели соскочить с настенного ковра, где до того, они красовались среди камней, плит и мха. Появление сразу трёх волков, ободрило Серёгу, а ликаны, натасканные до того только на людей и животных, и не ждавшие опасных противников, заметно осадили назад.
- Со свиданьицем, коллеги! – прорычал Старый, и первым бросился на самого крупного, на вожака. Санька, Славка и Серёга кинулись на остальных. Вынужденно, но бой ликаны приняли, а вепрь, покончивши с ковром на полу, ринулся расправляться с настенным, и уничтожил его в пять секунд. Дед Роман сразу же сшиб с ног и подмял противника под себя, сцепившись с ним зубами и лапами. Из разбитого окна садил дождь, а помещение ежесекундно освещали молнии. Старый, сломавши врагу несколько рёбер, сомкнул-таки зубы на его горле, а затем, в несколько движений, с хрустом оторвал голову, откатившуюся в угол и оставшуюся лежать там со стоячими ушами и догорающими глазами, да высунутым набок языком. Славке попался противник посерьёзнее, с которым он дрался стоя на задних ногах. Яростно клацая зубами и стараясь достать один другого когтистыми лапами, они кружились во все стороны, сея кругом себя клочья шерсти. Наконец, Славке удалось сильнейшим броском ударить врага о стену, и в две секунды перекусить ему глотку. Санькин противник оказался хитрее, извернувшись, он сумел цапнуть её за предплечье, прохватив чуть не до кости. Реванув от боли дурным голосом, рыжая бестия смазала ликана левой лапищей по морде и вышибла ему глаз. Не обращая внимание на боль, дикий оборотень вновь изловчился и одним прыжком сиганул в окно на улицу, где в ту же секунду, его, точно в хребет сразила молния. Последнего ликана помог добить дед Роман, время на игры в благородство у волколаков не было.
- Всё, эти больше не восстанут, реальная жизнь не голливудский ужастик! – смачно сплюнув прохрипел Старый.
- Сильно болит? – тихо спросил Славка у прислонившейся к стене Саньки, державшуюся за кровоточащее место.
- Горит пока, но уже затягивается, вон, - она отняла руку от предплечья, и Славка увидел исчезающие следы вражеских зубов. Затянуло.
- А всё одно болит! – сморщив и без того «красивую» морду, пожаловалась Санька, но дед Роман уже звал всех за собой оставалось буквально последнее движение, последние усилия.
Пока волколаки и Вепрь грызлись с ликанами, в соседней гостевой комнате, Медведь и Конь дрались с кадаврами, ожившими статуями. Одна из них, мраморная, размером со взрослую овчарку, в виде крылатого сфинкса с головой человека, с треском вырвавшись из какого-то чулана, взлетела над полом, и с рычанием кинулась на Коня. Медведь, внешне неуклюжий, пытался улучить момент и хватить лапищей метровую статую римского легионера со щитом и мечом, вырезанную из какого-то зеленоватого, с мутно-лунным отливом, камня. Легионер очень быстро вращал как мечом, так и щитом края которого как оказалось были заточены как острые резцы. Ему удалось нанести Медведю несколько хотя и чувствительных, но не опасных ран, что только разъярило оборотня. Конь, на удивление легко расправился со сфинксом, ударив его одновременно передними копытами, отчего у крылатого кадавра отлетела прочь голова, а рухнувшее тело, Конь продолжил бить и крошить. Медведь, улучив момент, ударил кулаком прямо в центр щита, коим прикрылся легионер, и куски щита с кусками руки полетели по сторонам. Однако рука с мечом успела косо полоснуть кожу на боку оборотня, после чего последний, прихватив легионера за шею, с размаху разбил его на крошки о печную стенку. Сражение за дом закончилось…
Собравшись, вся вместе, ободранная, взлохмаченная и покрытая пылью, трухой и штукатуркой команда, повторно обошла-обнюхала все помещения, обследовала чердак, где нашла и уничтожила последний портал, из которого уже никто не вылез, а по предположению Кота, даже успел смыться из нашего измерения навсегда.
- Дело, сделано ребята, теперь на воздух, под освежающий и очищающий дождь! – уже негромко, а даже где-то устало, скомандовал седой волколак. Они спустились на первый этаж, так же вчистую разгромленный и заваленный обломками и трупами стражников из нави, и один за другим повыпрыгивали во двор, на котором не задержались, Старый приказал всем уходить. Остановились они на небольшом пятачке, своеобразном оазисе из берёзок и зелёной травки, выросшей меж домов частного сектора. На этом месте часто отдыхали после огородных работ, местные жители. Все молча замерли, разведя руки-лапы и крылья в стороны, и подняв головы под густые струи тёплого летнего ливня. Громовой душ смывал всю грязь, кровь и негатив с тел оборотней, и только на Саньке словно на плохо разобранной новогодней ёлке, кое-где поблёскивали хрустальные леденцы с люстры, что зацепились на ней на кусках тонкой проволоки. Омовение продлилось полчаса, после чего начал стихать как сам дождь, так и гром с молнией.
- Благодарю вас ребята, благодарю от души! – стал говорить на прощание Старый – Возможно, это ваше самое сложное дело, оно прошло тяжелее чем я предполагал… Был момент, когда я подумал, что будут потери, но, слава богу, обошлось… Храбрые, и сильные вы ребята! Моя бы воля и возможность, каждому бы, по георгиевскому кресту вручил, заслужили! Но, увы, не могу, а жаль!.. Теперь, можно отдохнуть, «Улей» уничтожен полностью, осталось следить и наблюдать за слухами и последствиями нашего штурма. Опасность с города снята, и не только с города… Отдыхайте, отсыпайтесь, если будет что-то нужно, дам знак… расходимся! – коротко бросил он в конце, и дружина, молча, без лишних слов и восклицаний, начала расходиться в разные стороны…
Славка и Санька уже выбежали дворами на сухую и не пострадавшую от стихии часть города и остановившись, повернули выглаженные дождём морды назад: чёрные клубы туч свёртывались и уменьшались, исчезли отблески и зигзаги молний, и небо скоро очистилось.
- Как и не бывало! – романтично выдохнула Санька любуясь звёздами и золотистой луной.
- Метаморфозы бля! – в тон ей, заметил Славка, и проглядевши на неё, хрипло расхохотался; её шкура поблёскивала застрявшими на ней хрустальными подвесками – Ну, Санька, да ты бриллиантовая у нас у нас, по самые уши!
Санька критически осмотрела себя, и и начала торопливо обираться от хрустальных висюлек, выдирая их из своей шерсти с бранью и чертыханьем.
- Во что ж теперь наша одежда превратилась, а? – вслух прикинул Славка.
- Дома узнаем! – буркнула в ответ Санька, вытаскивая из правого уха последнюю хрустальную ледышку.
- И очки ты свои потеряла в сечи страшной, утратила, так сказать, отличие! – язвительно добавил Славка, на что Санька, отряхнувшись по собачьи, огрызнулась, мол заведёт себе лорнет, с тем, весёлая пара и пропала в темноте.
Славка обратился в человека уже когда пошёл огородами, и громко матюгнулся, когда разглядел свой внешний вид: вся одежда его висела клоками и лентами, так что ею можно было затыкать щели. Раны и ссадин уже не было, но места их возникновения саднили побаливали. Дойдя до дома, он тайно проник внутрь, и молясь про себя чтобы кто-нибудь не проснулся, проскользнул к себе в комнату, быстро снял всю верхнюю одежду, и спрятал под книжный шкаф, чтоб потом выбросить. Боярцев проспал без просыпу до часу дня, а когда, переодевшись в новое вышел на кухню, мать, в изумлении указав ему на лицо, растерянно спросила.
- Слава… это что такое? Ты, где было-то вчера?..
Он машинально шагнул к висевшему меж продуктовым шкафом и посудной этажеркой зеркалу, и погляделся: исхудавшее, скуластое лицо со впалыми глазами с чёрными под них кругами, и вообще какой-то постаревший…
- А, это?.. Да ничё мам, это мы с гопотой вчера подрались маленько… Но ты не переживай, наши победили, - сын отошёл от зеркала, и подошёл к столу, на коем ему уже ставили вкусно пахнущий завтрак, переходящий в обед.
А в это самое время пока Славка совершал «утренний» обряд, город уже рванул и ахнул термоядерным взрывом дикого и необъяснимого происшествия, случившегося минувшей ночью в неприметном доселе, доме Младенцева.
Началось всё с того, что вышедшие утром соседи, с изумлением узрели повыбитые с мясом рамы во всех окнах фасада, а шагах в 15-ти, у обочины проезжей части, валялся голый и сильно обгорелый труп убитого молнией мужика. Воротная дверь оказалась целой, но кто побил окна в такую жуткую грозу? Прикинув так и сяк, вызвали милицию, и скорую помощь. С разрывом в четверть часа приехал милицейский «бобик» и медицинский «Рафик» Осмотрев внимательно труп, и милиция и медики единогласно решили, что погибший действительно пал от удара небесного электричества. Но выбитые на мелкую щепу рамы особняка, вызывали у стражей правопорядка обоснованные сомнения, и милиционеры решили дом проверить, тем более что уже собирались зеваки. Эх, кабы знали они все!
Аккуратно открыли воротную дверь, и двое милиционеров пошли в дом, откуда через пару-тройку минут, донёсся протяжный и дикий крик двух мужских глоток, а ещё через минуту, оба патрульных вылетели на улицу с перекошенными от ужаса лицами, с коих градом катился холодный пот. Толпа разом ахнула, старший наряда, поджарый капитан строго спросил у подчинённых в чём дело и что за вопли? Один из милиционеров, стуча зубами, едва выговорил.
- Там… там… там страшное что-то… и жуткое…  не наше… н-не человеческое!..
- Чего?! – побагровел капитан и в сопровождении шофёра пошёл проверить, но через две минуты, из свистящего холодом особняка донеслись хриплое матерное рычание, выразившее крайнее удивление и даже больше. Обратно, капитан вышел с вытаращенными глазами, и белый как мел шофёр. На ходу капитан бросил своим «Уезжаем!» и все четверо быстро юркнули в «бобик» и сорвавшись с места стремительно умчались. «Скорая» тоже уехала, а оставшись одни, зеваки, коих распирало нечеловеческое любопытство, толпой повалили в особняк…
Ещё где-то через час, или чуть меньше, к особняку, подле которого уже гудело человек 60-т взбудораженных непонятно пока чем, (слухи о мёртвых чудовищах, в обход властей уже побежали в народ) подкатил милицейский автобус полный вооружённых милиционеров, а за ним, пара легковых машин с начальством и экспертами. Гудящую пчёлами толпу оттеснили, и выставив оцепление пошли внутрь. В последующие два часа, к особняку подъезжали-уезжали крытые грузовики, микроавтобусы и лакированные чёрные джипы. Привезли рабочих, которые с улицы заколачивали окна с начало деревянными щитами, а затем укрепляли их железными полосками. Всё это время, из дома выносили что-то в огромных мешках и ящиках, подле гудели журналисты, коих упорно, и даже с матюгами не пускали внутрь. Одним из отверженных оказался и Женька Ключев, ходивший с задумчивым и озадаченным видом. В воздухе висело звенящее напряжение и какое-то стойкое чувство, что произошло нечто невиданное. Пока государственные мужи и люди служивые обследовали пострадавший особняк и выносили из него что-то скрытое от посторонних глаз, наружу волей-неволей, просачивались крупицы сведений о том, что именно обнаружили власти внутри дома.
Говорили, что внутри, он разгромлен так, что создавалось впечатление, что там, дрались мамонты супротив шерстистых носорогов! Перегородки отсутствовали почти напрочь, но, не это было главным. Со слов тех, кто занырнул в дом сразу по отбытию ментовского «бобика» , на первом этаже валялось более десятка трупов таких жутких монстров, коих только в ужастиках и видели. Нашлось даже двое или трое безбашенных мужиков, которые смотались наверх, и принесли оттуда описание такого погрома и тел таких страшилищ, которых на трезвую голову и не описать толком. Слухи и живописание одно-другого страшнее, картечью полетели по площадям и улицам старинного Усьминска. Вот такие события произошли к тому времени, пока один из их виновников, откушавши завтрака, перетекшего в обед, блаженно вытянулся на кресле перед компьютером, где, найдя подборку музыки Мариконе, погрузился в наслаждение шедеврами европейского инструментала.
Часа в три он посетил свой летний душ, где с наслаждением освежился и омылся, смывая накатившую усталость. Родители с расспросами больше не лезли. После душа Славка снова закусил, и более уже не чувствовал никакой усталости, и только места ранений ещё ныли. После всех процедур, ему вдруг захотелось услышать какие-нибудь последствия вчерашнего сражения. Прикинув что и как, он предположил, что раз молчит Санька, то сведения из города до неё пока не дошли. Не звонит Женька, так он и никогда почти не звонит, он либо за пивом, где разговориться может, либо при встрече. И Вера с Феликсом скорее всего ещё в городе не были, а по всему видать отголоски до них пока не дошли. Интересно, а на побитые окна соседи внимание вообще обратили? Или списали всё на разбушевавшуюся стихию? Всё может быть…
И от соседей пока молчок, родители бучу не поднимают и с расспросами не лезут. Не дошло знать из Усьминска до Песков, известие о погроме, бывает и такое. Санька позвонила аж в седьмом часу вечера!
- Если не занят, подгребай ко мне, будет интересно, Верка ахерительную историю из города щас принесёт, только что звонила!
- Я, тут весь день сидю и удю, известий жду про наши вчерашние шалости, а у нас пока глухо, скоро буду! – весело ответил Славка, предвкушая нескучные посиделки.
- Давай, а то опоздаешь к премьере! – хихикнула в трубку Санька и отключилась. Славка, не откладывая сборы в долгий ящик накинул старую джинсовку и защитного цвета кепку, да торопливо зашагал к весёлой квартире. Он, как и в тот раз, успел прийти раньше Веры, она влетела в дом десятью минутами позже, с видом таким, словно одновременно выиграла конкурс «Евровидение» и «Мисс Вселенная».
- Случилось что-то невероятное? – первым начал Славка, вразвалочку сидя на кресле (Санька поджав ноги ютилась на диване) – Марсиане высадились на Ярморочной площади? Вы, с Феликсом написали великую рок-оперу?
- Да иди ты со своими приколами! – беззлобно отмахнулась Вера, бухаясь на противно пискнувший стул. Затем, она, набрав в красивую грудь воздуха, тут же выпустила его.
- А вы что, тут только вдвоём? – спросила она вдруг, поглядев вначале на Саньку, а затем на Славку.
- Ну, если у Саньки любовника в шкафу нету, то, да, - полунамёком ответил Славка и подмигнул Вере.
- Да был давеча один, да вот задохся, ночью выкинем или сожрём! – деловито сверкнув новыми очками, отозвалась Санька, от чего Одалискина прыснула от смеха и хлопнула себя ладонями по коленкам. Просмеявшись, Вера посулила что попозже вечером она снова расскажет всё для всех, а сейчас только для них!
- Верк, мы, все внимание, удивляй уже! – как бы нетерпеливо потребовала Санька, и Одалискина удивила. Носительница сенсаций начала с того, что вчера ночью. Когда в части города разразился жуткий катаклизм такой силы, что тряслась земля и раскалилось небо как на картине «Последний день Помпеи», на дом Младенцева напало нечто…
- Из космоса? – не удержался Славка, откровенно любуясь, как красавица горя глазами и распаляясь от вдохновения, развёртывает своё сенсационное повествование. Но Вера, на сей раз не взорвалась возмущением, а даже наоборот, изобразила что-то вроде торжествующей улыбки.
- Может быть из космоса, только экспертов, наше начальство нагнало туда три автобуса вместе с солдатами, и весь дом оцеплен, никого не пускают!
- Если никого не пускают, то, откуда нечто? – ехидно спросила Санька, делая невинные глаза.
- Да вы дослушайте с начало! – нетерпеливо прикрикнула Вера, и притопнула ножкой – я, такого наслушалась сегодня в парикмахерской и в магазине, что вот теперь не знаю, как вам начать!..
- А как кончать будешь, знаешь уже? – деловито, с серьёзной миной полюбопытствовал Славка.
- Кончать, я, всегда знаю как! – гордо ответила Вера и продолжила – Утром соседи вышли, а в особняке, все окна по самые рамы выбиты, на улице голый труп обгорелого мужика молнией убитого!
Далее, сбиваясь и путаясь от волнения, Одалискина поведала леденящую кровь историю о том, что приехавшие в «бобике» менты, после того как сходили в дом, вылетели оттуда все седые, с дикими криками и сразу рванули с места! Пока никого из властей не было, «скорая» увезла обгорелого мертвеца, а соседи, и кто посмелее из прохожих, пошли в дом посмотреть, что там такого ужасного, увидели менты? Едва зашли, из особняка донеслись дикие вопли, и обратно выскочили мужики все седые, а некоторых, несли на руках без сознания! Двое, (как потом говорили,) умерли от разрыва сердца на месте! Приехало три автобуса солдат и ОМОНА, штук десять крытых грузовиков и «газелей», штук шесть чёрных джипов с учёными экспертами и какими-то мутными людьми. Они всех отогнали, дом оцепили, окна обили и заварили железными полосками и цепями, и всё время что-то с ужасом выносили в чёрных мешках и складывали в машины. Прессу не пустили, и вообще никого, кроме высокого начальства и гостей из Москвы и Питера! Хотели даже бронетранспортёр пригнать, но он не понадобился. Однако, жуть скрыть не удалось: люди, что ходили в дом после ментов из «бобика», успели рассказать, что весь особняк, сверху до низу завален сотнями трупов, таких монстров и чудищ с рогами, копытами, зубастыми пастями и даже рептилоидами, которых только в ужастиках и можно увидеть! Стены, в смысле перегородки, пробиты и разворочены так, словно их крушил Кинг-Конг и тираннозавры, такие там внутри руины! Да, трупы монстров вывозили часов пять-шесть, столько их там оказалось навалено! От увиденного седели и падали в обморок самые крутые столичные эксперты (медики всё время дежурили рядом, и приводили их в чувство уколами и сильнодействующими лекарствами!) Весь город в жуткой панике, люди трясутся, бояться из домов теперь выходить, начальство, ни наше, ни столичное, не знает теперь, что делать? Засекречивать поздно, уже и в интернете обо всём написали, и даже фотки вроде есть, но, это не точно…
А самое главное, что с пылом и жаром подчеркнула рассказчица, это то, что никто не может объяснить, кто этих монстров там поубивал, и откуда они взялись внутри дома?!
- Ну, домик-то не простой, сама ж говорила, что человек там в перестройку пропал, и другие люди, как потом оказалось, - припомнил Славка с тем, дабы не разозлить Веру недоверием сразу.
- Да! Дом точно не простой, но ведь там реальные люди жили, антиквары, мне Женька рассказывал! – непринуждённо выпалила Вера, повернувшись к Славке в полкорпуса.
- Н-ну, если хоть одна десятая того, что ты нам тут напела, произошло на самом деле, то всё очень серьёзно! – свесив ноги с дивана, проговорила Санька серьёзным голосом и внимательно поглядела на подругу – Сама-то у дома была?
- Было! А толку? – обидчиво воскликнула Одалискина повернувшись к ней – Всё оцеплено-огорожено, у дома до самой обочины оцепление, муха не пролетит! А люди в чёрном всё шныряют туда-сюда, так-то вот, ребята! – Вера замолчала и уставилась на слушателей. Санька со Славкой переглянулись, поняли друг друга без слов, и беседа приняла своеобразный характер…


                Х                Х                Х


Санька как бы навскидку спросила рассказчицу, верит ли она сама во всё это, и получила затуманенный ответ, сводящийся к тому, что история конечно чумовая, но люди зря говорить не станут, да и начальства столько на обычный кипишь не пригонишь, а уж про солдат с ментами, она вообще молчит!
- А Феликса ты уже ужаснула? – как бы на всякий случай спросил Славка, на что Вера, слегка раздражённо махнула рукой и так же ответила.
- Да ну его на хер! Мы в городе вместе были, только он как обычно всё оборжал, а о случившемся сказал, что антикваров этих, ночью вырезали всех, а старину ихнюю вынесли всю, вот власти и всполошились! А разговоры о чудовищах, вообще назвал шизой непохмелёной!
- Ну, Феликс в своём репертуаре, в глубь не позволит себе зайти, а всё по верху норовит поелозить, - бывальчески заметил Славка.
- Ну да, на уголовное убийство, солдат с ментами автобусами пригоняют и начальство на джипах во всей красе подвозят! – хмыкнула Санька, и потянувшись по кошачьи, поднялась с дивана.
- Ага, а тела покоцанных антикваров в количестве трёх штук, выносили в огромных мешках и ящиках несколько часов, куда уж там представить что-то необычное! – в тон ей, подкинул хвороста Славка.
- И вот я ему о том же, а он только отмахнулся! – недовольно пожаловалась Вера.
- Женьку надо будет спросить, он-то уж наверняка чего-нибудь посвежее принесёт в сумке, - предложила Санька, прислонившись спиной к простенку меж окон.
- Ну позвони да пригласи, послушаем, - поглядел на неё Славка, и она, быстро отделившись простенка, полезла искать свой телефон в ворохе бумаг, DVD дисков, книг и прочей мелочи. Полетела на пол коробка со скрепками, опрокинулся стакан с ручками и карандашами, но мобильник был найден, номер набран и после минутных переговоров, Санька сообщила что Ключев будет у них через час, а пока, она предлагает сварганить всем чаю.
Женька появился спустя 50 минут, благоухал пивом и хорошими сигаретами. По его бравому виду и охотничьему азарту в глазах, славка и Санька сообразили, что охотник за аномальным, взял след и вышел на тропу войны или дорогу поисков. Санька по новой накрыла чай на журнальном столике, но Женька попросил кофе, после чего, Санька лениво и не весьма сгорая от нетерпения, вопросила.
- Ну, Жень, чего там за дом с чудовищами? Мамонты? Единороги? Грибы-мутанты из очистных сооружений?
- Да, судя по показаниям свидетелей, что были взяты мной в пивной у непосредственных первозаходцев в особнячок, его внутри, разгромили бешенные носороги, - начал журналист, помогая себе ироничной мимикой, что у него неплохо получалось.
- Как интересно, - сверкнула линзами Санька – а чудища с рогами и копытами, чьими трупами дом завален, что по ним?
- С этим, полный Стивен Кинг, Сань, - Женька с удовольствием отпил кофе – описания варьируются от варанов с рогами и чертей с собачьими головами,  до прямоходящего носорога в шерсти и какой-то забавной птички с пёрышками-бритвами. Мне такие картинки тоже являлись, но в прошлом, после пары недель усиленной пьянки…
- Не, я, до такого не напиваюсь, - словно пытаясь припомнить что-то из прошлого, наморщила лоб Санька, и тут же спросила сама – А ты правда утром у дома был, и весь ажиотаж видел?
- Да, но не с начала, при мне автобус с ментами и чёрные машины с начальством подкатили, а потом грузовики крытые, и как мешки огромные выносили, и ящики таскали, и оцепление солидное выставили… Таскали долго, скрытно, начальственные люди с бледными лицами, панически шептались и жестикулировали, и даже гости из столиц солидно дефилировали туда и сюда… Так-то вот, ребята.
- То есть, что-то из ряда вон, там всё же стряслось! – подытожила Санька, на что акула пера, уже с более серьёзным выражением на физиономии, произнёс.
- Даже моя, сугубо извращённая фантазия, покамест не смогла нашептать мне в мозг, минуя уши, откуда в особняке, разгромленном непонятно кем, дохлые трупы чудищ и монстров, коих порешил непонятно кто!..
- Большой материал теперь писать станешь? – откусывая мягкое печенье спросил Славка.
- Книгу напишу, хм, мемуары! – уверенно добавил Ключев прихлёбывая кофе.
- А я бы, сценарий нарисовала, экшен, ж-жуть! – деловито призналась Санька в своих мечтах вытягивая из вазы самую большую конфету.
- Гладышев твой, не побоится статейку на эту тему напечатать? – кокетливо откусывая конфетку придерживая её двумя пальчиками, поинтересовалась Вера, сидя нога на ногу.
- Статейку побоится, а вот статью, хорошую и развёрнутую, сразу в номер прикажет! – ответил Женька, отставляя пустую чашку.
- Ну, да, Сергей Сергеич не минжанёт, да и случившееся, уже под одеяло не спрячешь, свидетелей много, да интернет уже бушует, у кого есть… Им остаётся только глухая оборона и никаких комментариев, - уверенно проговорил Славка, тоже отставляя порожнюю посуду на уголок стола.
- А если серьёзно, ребята, то, что случилось той ночью, меня почему-то не пугает, а даже наоборот, обнадёживает… вот я маньячу, да? – он слегка наморщил лицо и поглядел им почему-то на Веру.
- Да все мы тут, маньячим! – философски закончила Санька.
Но маньячили в этот день не только на весёлой квартире. На тихой и скромной, полной уюта и мебели, вдохновения и книг квартире Олега и Люськи, шло бурное обсуждение жутчайшего происшествия минувшей ночи. Ещё утром, молодая пара ничего и ухом не слышала. Проснувшись в десять, они поставили чайник, организовали лёгкий завтрак, но в процессе выяснилось, что кофе, продукта так необходимого к утренней трапезе, в доме почему-то нет. Люська было разлетелась по-быстрому сбегать в магазин, но её порыв перехватил Олег, заявивший что он управится быстрее, и набросив на плечи лёгкую олимпийку, быстро убежал. Вернулся он минут через сорок, и выдержав возмущённый взор любимых глаз, бухнул на стол жестяную банку кофейного напитка, и ошарашенно ей выпалил.
- Люся, не падай навзничь, но нынче ночью, в доме Младенцева произошло такое, что ни в одном путёвом ужастике, ни ты не я не видели! – и он, сбиваясь, но стараясь не повторяться, рассказал ей в красках и колерах, все жуткие и неслыханные подробности налёта на дом Младенцева. По мере того, как он повествовал, глаза у девушки становились больше, а рот разевался всё шире. Щёки при этом меняли цвета с пунцового на персиковый. Когда, заваривавший по ходу рассказа кофе, Олег, закончил, Люська, глубоко дыша и часто моргая, ошарашенно протянула.
- Это чё, правда-а?!
- Правда, Люськ, мне пацаны щас знакомые рассказали, я не поленился и сбегал туда! Там, чёрт ногу сломит, ментов, солдат, джипов чёрных, автобусы, грузовики крытые, кипишь такой, что с ума сойти можно, даже когда его нет! – оттарабанил Олег единым духом. Люська подошла, навела себе кофе бросила пару кусочков сахара, размешала, и присев на стульчик принялась дуть и пить. Выдув и выпив одну чашечку, девушка принялась расспрашивать Олега о том, что это такое, по его мнению, было? Парень почесал в затылке и подумав какое-то время, размеренно ответил.
- Я думаю, Люсь, что это наш шанс познать неведомое, такое случается только раз в жизни. Что бы там не случилось в этом Младенцевском доме, но чтоб мне пива больше не выпить, если в этом деле без участия оборотней не обошлось!
- Да! – с жаром согласилась Люська и торопливо прибавила – И там, скорее всего их тела и нашли, отсюда и весь этот кипишь! А! – она широко раскрыла рот, прикрыв его ладошкой.
- Возможно! – легонько стукнув по столу ладонью, согласился Олег и поднялся – Но вот кто их убил и зачем, нам с тобой и надо будет выяснить, а заодно и расследуем это таинственное дело в особняке. Ты, согласна? – он вперил в неё озабоченный взгляд.
- Ясен пень! Он ещё спрашивает! Мне, конечно, немножко страшно, но любопытство у женщины, пересилит любой страх! И самое главное – Люся вспыхнула как бы спохватившись – жив ли наш оборотень Славик, хотя я не удивлюсь если его туша с ушами, лежит в особняке!
- Помощников привлекать будем? – просто так спросил Олег.
- Если ты про Влома с Померанцем, то они, после приключений с оборотнями в саду, сидят по закуткам и не дышат, мне, ребята рассказывали…
- А, ну да, слыхал, - вспомнил Олег, и предложил другой вариант, привлечь Женьку, он мужик умный, журналист, и главное, тоже не тупой и заумный материалист, он пригодится.
- Ну, тогда чего стоим, кого ждём? Одеваемся и быстро к тому дому! – решительно воскликнула воинственная Люська и ринулась одеваться, Олег шагнул за ней.
Они подошли к дому Младенцева когда там уже гудели зеваки, стояло оцепление, и поблёскивал стёклами автобус и другие машины. Молодая пара кружила вокруг, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, что могло подсказать им умную мысль. В толпе мелькнула фигура знакомого журналиста, который водил по сторонам носом, словно посетитель столовой, уловивший запах второго и горячих беляшей. Когда стали выносить из дома большие мешки и ящики и грузить их в крытые машины, Люська невольно схватила Олега за рукав, и горячо зашептала не оборачиваясь.
- Олежек… это… это невероятно! Всё правда!.. Всё существует!.. Там чудища в мешках, другого прятать не станут!..
- Спокойно, Люсь, спокойно, я всё вижу, ты права, в мешках, судя по их формам, не просто трупы… Не просто, - быстро заговорил Олег, так же не отводя взгляда от процесса выноса – эх, почему мы утром тут не появились, как те, кто после ментов в дом зашёл? Почему, а?!
- Ой, а я бы наверно померла от страха если б увидела там огромного варана, пусть и дохлого, - задрожав вдруг словно от мелкого озноба, залепетала девушка и повернулась к своему парню – или какого-нибудь носорога с копытами, мужики, и те вон белые от страха выходили…
- Ну, может и хорошо что ты этих монстров не увидела, , а то мало ли что? – наклонившись к ней,  едва слышно проговорил Олег.
- Нет, жаль, что не увидела, - поправив саму себя, призналась Люська – ничего бы я не умерла, немножко испугалась бы, только и всего… Увидеть своими глазами, чудищ из иного мира, такое бывает лишь раз в жизни, только раз! – грустно закончила она.
- Кто знает, Люся, кто знает? Откуда-то они же появились в доме? Может статься, что наш старинный город, ещё увидит на себе рога и копыта… Вот что Люськ – встряхнулся Олег – побудем тут до конца выноса, походим, поспрошаем кто конкретно в дом после ментов заходил, и если это кто-то из наших, то берём пиво, и к ним. Уж они-то с радостью нам про всю эту коллекцию монстров расскажут, опишут во всех красках!
- Прикольненько! – повеселев лицом, согласилась Люська.
К вечеру, слухи о мёртвых чудищах в доме Младенцева, вытеснили с городских улиц все прочие сплетни и происшествия. Героями дня стали те полтора десятка смельчаков, что лично видели страшную картину ночной драмы в особняке, причём на обоих этажах. Не станем повторятся в красочном описании растерзанных монстров, (различного качества их фотки сделанные на мобильные телефоны, уже ходили по рукам) это уже не имело большого значения. Умы большого количества горожан, тревожило другое: кто мог так страшно истерзать столь жутких тварей, проломить крепчайшие перегородки, и куда наконец, подевались трое антикваров?!может монстры перебили друг друга? Возможно, но версия хлипкая, для плохого кино, где тупица режиссёр, не имея таланта что-то красиво подать, валяет всё по шаблону! И гроза эта чёртова, как назло, разразилась в одном только районе. Много споров и домыслов, вызвал голый мужик, убитый молнией, (это подтверждали медики) То, что он выпрыгнул из окна дома, сомнений не вызывало. Или его выкинули? И почему голым? Туманно, ой туманно всё… Мало того, по неподтверждённым данным, на втором этаже нашли ещё несколько тел голых мужиков, но уже зверски растерзанных… Вот и думайте!
О судьбах троих антикваров говорили бог весть что, хотя соседи рассказывали властям что утром, и днём того же злополучного дня, видели их в разное время живыми и здоровыми в магазине и просто на улице. И свет в окнах в сумерках у них горел как обычно, в бурю только потух, никто никуда из особняка не уходил.
Многие сходились вор мнениях что антикваров растерзали и   целиком сожрали чудища, но, им возражала другая фракция, задавшая вопрос, а почему не сожрали целиком голых мужиков, а просто порвали на британский флаг? И личности тех мужиков кстати, не были пока установлены. Мрак, туман и полночь! Кафе, столовые и обычные пивнушки в чаде сигаретного дыма и спиртных паров, во всю строили версии, догадки, и гипотезы произошедшего. На уголовщину, случившееся не тянуло от слова совсем, ибо местные бандиты, собравшись на сходку, сами оказались в полнейшем ауте: не таковые в Младенцевском доме хранились ценности, чтобы настоль лютую кровь идти, да и не похищено ничего же, поломано ж зверски! Последний урка и гопарь в Усьминске, знали, что ни рыжья ни камней в доме нету, так только, старьё для души историков. Да и не водиться в белом свете, уголовщины с чертями, бесами, рептилоидами, мохнатыми единорогами и прочими тварями. А если не уголовщина, то тогда что это?! Монстры и чудища были, это – факт! Двери дубовые вынесены с мясом, перегородки словно тараном кто крушил, но, почему тогда чудища, на улицу не выскочили? Что им помешало? Ливень, гром и молния? Возможно. Но взялись-то эти рогатые кабаны, собаки с копытами, и прочая нечисть, откуда? Ну откуда, кто скажет? Самые дотошные, образованные и начитанные, уверяли что чудища, явились в наш мир из мира подземного, то есть тёмного!..
Ладно, хорошо, угу, допустим. Ну а их-то, кто порвал так люто? (описания растерзанных чудовищ, ходили более чем живописные, да плюс фотки!) и причём тут голые трупы неустановленных лиц? И хозяева в количестве трёх куда-то же делись? Не сожрали ж их там живьём в самом деле?! На эти вопросы, городские мыслители нагородили такую гору предположений и гипотез, что им позавидовали бы самые мистические телеканалы и интернет-сайты! Самым вменяемым предположением, было участие в этом избиении инопланетян, или анунаков с планеты Нибиру. Но руины дома внутри себя, не носили следов огня, жилище крушили тупой силой. Но как приладить к инопланетянам голых мертвецов? Не нудисты ж они с Альфа-Центавры? И почему они в таком виде? Что они там делали без ничего, чертей елдаками пугали? Другие любители непознанного, уверяли всех, что побоище в доме устроили путешественники во времени; прилетели, монстров порвали и улетели. Что вы говорите?  А чем порвали? Ну, чем порвали, чем порвали… Зубами и когтями порвали, ибо пришельцы тоже монстры, но разумные, цивилизация такая и у нас через миллион лет будет! Чудищ порвали, а антикваров с собой забрали, ибо антиквары-то, тех чудовищ из бедующего и вызвали, себе на защиту!
А почему дикие твари, именно в доме Младенцева появились? В городе полно заброшенных домов с такой славой, что там даже бомжи бояться ночевать. Ответов не было.
Некий человек назвавшийся экстрасенсом, уверял своих товарищей по пивным кружкам, что пропавшие антиквары грешили чёрной магией и опытами по проникновению в чужие вселенные, отсюда и монстров полный дом. Что-то не так у них там пошло, вот чудища и хлынули в дом. «А порвали то их кто тогда?» задавали экстрасенсу вопрос под смачную затяжку сигарет. Подумав, сенс предположил, что карающие ангелы покрошили весь кагал монстров, прихватив их на горячем.  И только на персонах голых мужских трупов, парапсихолог признал своё бессилие.
- Не-знаю, это, вообще за гранью всякого рода мистики!..
Было бы сущей несправедливостью не упомянуть и о других героях дня, а вернее «звёздах» происшествия, которые на этой волне уловив ветер, теперь гремели кружками по пивным, и в довесок к этой истории, вспоминали теперь свою…
Пострадавшие от козней оборотней Дырокол, Шпала и Сёма-интеллигент, что нашли в себе силы выползти из убежишь на фоне общего ажиотажа, и в довесок к новым, рассказывали и старые истории о нечистой силе. Самым горластым несмотря на дикцию, оказался Витюша. Путешествуя из кабака в кабак, Дырокол, (особливо, когда его угощали) с небольшими изменениями пересказывал всем, примерно следующее.
- Пидец бля-а… мы с пацанами давно уж снали что оборотни в городе беспредел творят, народ космарят… нас уже разов сесть порвать на макраме пытались… Одну тварину, мы даже на морду сапомнили… деваха сисястая и сопастая, рысая такая… савлекает вас в подворотню, а там херак, и волчицей огромной оборачивается, и пидец, растерсает сука на смотьё и лоскуты!.. А в лесу, мы случайно туда все втроём посли, васе демоны лютые сывут, (глаза у Дырокола становились размером с донышко пивной бутылки, а слушатели превращались в недвижимые статуи) Кабаниссе, вот без брехни, с бычару размером (Гена и Сёма согласно поддакивали) а пасть такая, что ротвейлера перекусит!
Далее шли уже известные многим описание бегающих и летающих демонов, а в доказательство, Дырокол приспустив рубаху, показывал уже зажившие полоски на плечах. Слушатели только разевали рты. Далее, знамя рассказа подхватывали Шпала и Сёма, и красочно описывали налёт целого клана оборотней на дачу Померанца, где они с мужиками культурно отдыхали.
- Засекли они нас, выследили и ударили первыми, суки! – сквозь зубы шептал Гена разламывая пополам вяленую рыбину.
- Это вас сдал кто-то! -деловито предположил один из слушателей, а когда другой опасливо спросил как же они спаслись и их оборотни не порвали, Шпала задумчиво посмотрел какое-то время на кружку с пивом, и плавно и размеренно ответил.
- Повезло нам, братва… Соседи на наше гуляние ментов вызвали как раз, и слава богу что так… Витёк во в бочке с водой утоп, и тем и спасся… Померанец, дебил, с битой на вервольфа попёр, да на крышу улетел… ну а мы, по дому заныкались, я уж и себя не помню… откуда менты меня вытащили, не знаю до сих пор. Вот вам и доказуха, а то не верил почти никто, за шизиков нас держать начали, менты грозили в дурку огулом всех упаковать… умники, бля!..
На вопросы о событиях в доме Младенцева, жертвы оборотней в лице Сёмы, элегантно поправившего свой галстук, высказал следующее предположение.
- Здесь, господа, остаётся только одно и ничего другого: дом Младенцева, не выбивавшийся своим архитектурно-бытовым типажом на фоне прочих, ничем подозрительным, на деле и был тайным логовом всех городских оборотней, абсолютно всех! – Сёма легонько стукнул обгрызенным рыбьим хвостом по столу, от чего разлетелись в стороны сушёные блёстки чешуек.
- Ну, а кто дом изнутри покрошил на труху с кирпичами? – осторожно спросил кто-то из слушателей, затягиваясь сигареткой. Сёма чуть прищурился, секунды три выдержал паузу, а затем также тихо и размеренно пояснил.
- А в этом доме, этой ночью, при грозе что бушевала только над одним кварталом, всех этих оборотней и уничтожили… Вы, конечно, спросите, кто уничтожил? Отвесу и на это: их, подловили и уничтожили настоящие охотники, ни имён, ни фамилий которых, мы никогда не узнаем…
- А хозяева? Антиквары эти? – опять спросил тот же голос, отнявши ото рта сигарету и запив её пивом из кружки.
- А вы, не догадались ещё? – Сёма устало поглядел на сотрапезников.
- Ну не томи уже, профессор! – прогудел Шпала, и Сёма, выпустив ноздрями воздух, в полголоса проговорил.
- А они-то, антиквары эти, и были главными оборотнями, триумвират если хотите, верхушка клана!
- Да ладно? Гонишь ты! – вновь донёсся тот же глас, но интеллигента поддержал Гена.
- Не, братва, не… Сёма верно говорит, жбан у него варит как надо. Жили эти старьёвщики ни громко, ни тихо, ни рыжьём ни камнями, ни иконами не промышляли, добро у них было так себе, на любителя музеев!..
- А голые мужики откуда? Одного молнией убило на улице уже, менты знакомые инфой по-тихому поделились, - снова засомневался голос.
- Тут, у меня две версии, - Сёма отпил из кружки половину, зажевал рыбкой, и продолжил – Первое, это несчастные люди, коих принесли в жертву оборотни до того, как на них напали охотники. Второе, это тоже одни из оборотней, ибо, как мы знаем, оборотень, когда его лишают жизни, принимает свой первоначальный облик. То есть из зверя, становиться опять человеком! Других объяснений, у меня для вас нет…
Но неутомимый собеседник, уже следующим вопросом, что скорее походил на предположение, поставил Сёму в тупик.
- Погодь, профессор… Если антиквары были главными в клане, типа паханы, и их кончили вместе с остальными, то, где, их, тела в натуральном виде? Менты тока этих пять-шесть неопознанных нашли… не везде у тя выходит, как ни крути!
- А в натуре так, Сёма, чёй-то ты того, ласанулся брателло по ходу! – слегка улыбнулся Дырокол беззубым ртом.
- А вот об этом, я и не подумал, вы правы господа, неувязочка, - сознался Сёма, но минут через пять общего гвалта, выдал на его взгляд единственно верную и всё объясняющую версию – Антиквары эти, точно оборотни, только оборотни высшего уровня, оборотни наоборот. Они, изначально имели демонический облик, но превращались в людей, руководили всем, ну а когда и с ними покончили, то они и обратились обратно в демонов. Такое в преданиях любого народа встретить можно…
- А ведь точняк, так по ходу и было, иначе откуда столько страшилищ в особняке валяется? – довольным тоном согласился Шпала, и под одобрительный гул слушателей, обсуждение научно-популярных версий продолжилось.
К ярко-красочному, далеко размахнувшего свои величественные крылья закату, городское общество Усьминска от первоклашек до кандидатов на кладбище, было полностью как им казалось в курсе страшных событий, обсуждая и переворачивая их всяк на свой лад. Однако, помимо рядовых обывателей, события эти обсуждались на секретном совещании и отцами города, и сильными мужами мира сего. Вышедшие когда-то из одной общей для всех комсомольской шинели, не веривших ни во что кроме силы денег и власти, на данном отрезке жизни, они пребывали в состоянии замороженных рыб. Нет, кое у кого из них были грешки в виде контактов с разного рода магами, экстрасенсами, ясновидящими и тому подобной публикой. Господа-товарищи, пакостили в тихую один-другому, привораживали-отвораживали любовниц, наводили порчу на врагов и конкурентов, товарищей по работе и партнёров по бизнесу, да подсиживали начальников и соседей. Во время этих, шалостей, случалось всякое, хотя в большинстве случаев, дело заканчивалось велеречивым трёпом очередного шарлатана, пояснявшего возмущённому клиенту, почему он, ничего не получил, за что платил. Но теперь, здесь и сейчас случилось такое, чего не взялся объяснить самый крутой экстрасенс, из тех, коих пристегнули к делу. В ступоре прибывали высшие чины из столиц, а про местных вершителей народных судеб, и говорить было нечего.
Правда в начале, своё возмущение высказали армейские силовики. Негодовали они оттого, что в дом допустили много посторонних, которые всё увидели, и теперь уже ничего не скрыть! Милицейское начальство огрызнулось с упором на то, что патрульный наряд, не уголовщину там увидел, а, простите, нечто иное… свару прекратили гости из столиц, и следом поставили вопрос ребром: что делать? И кто виноват? Откуда всё это в особняке взялось, и как всё это, теперь народу объяснять, и начальству в Первопрестольной?
В начале, стали анализировать версии и слухи, обсуждать и спорить, и в итоге увязли в этом окончательно. Мёртвые монстры, гром и молния с грозой разразившаяся только над одним кварталом, (которую к тому же, ни одни синоптики и во сне не предвидели) трупы голых мужчин без документов, антиквары провалившиеся неизвестно куда, дичайший погром и разрушения внутри особняка, всё это свилось в такой несъедобный рулет, что развернуть и понять его тайну, стало не под силу никому из присутствовавших на секретном совещании. Робко и осторожно обсуждали тему разорванных кем-то чудищ. Предположили вначале что это пришельцы, кои и проникли в дом под прикрытием непогоды. На вопрос кто их там поубивал столь лютым образом, после небольших прений, решили, что это, сотворили тоже пришельцы, но другие. Прогнозировано, столичные чины спросили, почему эта баталия, произошла именно в доме Младенцева? Внятного ответа, они не услышали. Затем последовало хрестоматийное «кто виноват?» после чего поднялось бог знает что. Чиновники принялись валить всё друг на друга, в смысле плохого присмотра за старинными домами города, вот мол в них и завелось чёрти что! Ну не вязались ненадлежащий уход за старинными особняками чтоб в них не завелись черти, с законодательством о недвижимости, пусть даже оставшейся с царских времён, ну никак, как ни старались!
На последний, самый риторический вопрос «Что делать со всем этим?» общими усилиями сочинили теорию о том, что в особняке был тайный музей восковых фигур из фильмов ужасов, и искусственно созданные чучела мифических чудищ, кои и пострадали во время бандитского налёта на дом, с целью хищения антиквариата.
- Бред! – прорычал один из армейских генералов, но возражать уже не стал. А вот многочисленные упоминания об оборотнях, порешили объявить мистификацией и ничем иным! Самым сложным, оказалось объяснить наличие голых трупов неизвестных, и бесследное исчезновение антикваров. Долго думу-думали и наконец придумали: антикваров объявить в розыск, а голые трупы окрестили их гостями, принявшими смерть лютую прямо в постелях, оттого и голые… но, несмотря на все отмазки и отписки, становилось очевидно что история с домом Младенцева, дело тёмное, и увы и к сожалению, далеко ещё не законченное!..


                Конец 3-й части.                8/03/24


                Продолжение следует…

-
-
-
-
-





- 
-
-
-



 



-
- 



-
-
-
-

-









-

-


-