Краткая автобиография

Это было ещё Советское время – последние прощальные вздохи беззаботной жизни лета 1991г.
Где-то, в других республиках, в их столицах, шли непонятные кровавые разборки, а в провинциальных городах, сама масса народа жила своими заботами – где чего бы достать пожрать?
 
Потому как в магазинах были пустые полки, за исключением каких-то
подозрительных банок с рыбными консервами, да вместо мяса – рога да
копыта. А мужики курили вместо табака, сушёный в труху навоз.   
 
 Спасали восточные базары, пусть уже по новым меркам рыночных отношений, но там было всё, чего душа желает и пока ещё сносно платили заработную плату, а потом пошло и поехало!
Бартер – мать его за ногу! Рассчитывались предприятия с рабочими той продукцией которую имели в наличии; швейные фабрики – отрезами материала или готовой продукцией – пелёнками, распашонками и т. д. и т. п.
Мельницы – мукой; Пекарни – хлебобулочными изделиями; Заводы продукцией которую выпускали; Автозаводы – редко макаронами, а в большей степени запасными частями к автомобилям.

И только автобусные и таксопарки, а с ними трамвайные и троллейбусные депо, зарплату получали деньгами, теми обесценившимися Советскими деньгами, причём – мешками.

И вот идёт такой мужик домой, а за плечами у него рюкзак или мешок полон денег. Сам носил, потому как шестьсот или восемьсот рубликов в месяц заработанных, по рублю и трёшкам по карманам не рассуёшь.
Принесёшь такой мешочек домой, бац его на стол, радости – полные штаны! А более ничего, потому, что полки в магазинах пусты, и плетётся хозяйка на базар за товаром в три дорого – спасибо Горбачёву за перестройку! А Ельцину за Московскую Русь.

И посыпалась безработица как горох. Мужики спивались палёной водкой или техническим спиртом и дохли как мухи на липучке.

Женщины сгорбились и постарели от отчаянности с малыми детьми на руках.
Семьи распадались, дети сиротели, превращаясь в обездоленную шпану. Молодые красавицы шли на панель, даже будучи студентками или школьниками старших классов, остальные на трассу – широка страна моя родная!
И потекли людские реки, как слёзы, в разные концы бывшего союза, где их никто не ожидал.
 
А, что произошло с людскими сбережениями?
Народ и здесь наказали. Не знаю, как происходило в других Республиках Союза, но у нас в Казахстане это – смех и слёзы!

Был сам свидетель происходящего. Когда Республики Союза стали самостийными государствами со своей валютой, и новые власти, воспользовавшись сбережениями народа из личных банковских накоплений и провернув не раз эти сбережения в свою пользу, наконец решило рассчитаться с народом – но как?
Кто истерично хохотал, а кто и плакал.

Государство оповестило своих жителей:

Все частные лица, имеющие сбережения на сберкнижках, должны явиться в государственные банки и получить свои сбережения, что народ с радостью исполнил.
Пришёл и я за своим скудным сбережением в две тысячи и получил, только не рубли по ценам бывшего Союза, а Республиканской валютой в тенге – две тысячи тенге.
Ну ладно, две тысячи рублей на две тысячи тенге (в двести раз меньше), как-то не очень больно, но обидно.

А вот после меня получал свои сбережения казах и по-видимому, бывший чабан, теперь уже аксакал – 25 тысяч тенге, вместо Советских 25 тысяч рублей, представляете?

 Он потерял свои сбережения в пять Советских М-21 Волга, по стоимости в пять тысяч рублей каждая, а получил среднюю месячную заработную плату, не рабочего, а нынешнего среднего специалиста, по меркам Советского рубля в 120ать рублей

Вот вам и развитая Горбачёво-Ельцинская демократия – ешьте, сколько можете проглотить!
-  Ура!!!

                2.

 Казахстан – единственная республика Союза, которая содержала в себе все пятнадцать республик СССР и даже больше.

Здесь пишу только о Казахстане, потому что родился там, учился, работал и жил, почти до глубокой старости. Поэтому знаю эту страну не понаслышке, а воочию. Всё происходило на моих глазах.

Даже родной город Акмола (Акмолинск) вырос вместе со мной, превратившись в новую столицу Казахстана – Астана.

Каким город был до освоения целинных и залежных земель? – Провинциальный, как и все города Казахской Советской Социалистической Республики – саманный, с плоскими крышами домов, на крышах которых вялилось мясо и сушился курт.

И только в центре стояли двухэтажные комбинированные дома купцов и зажиточных людей, оставшиеся из прошлой жизни.
Первые этажи кирпичные с фигурной кладкой, вторые деревянные-рубленные.
Были и цельно-кирпичные, в два этажа и деревянные-рубленные.

Самое высокое здание, в три этажа, уже Советской постройки, было управление железной дороги, которое можно было видеть с любого конца города, взобравшись на плоскую крышу саманного дома и железнодорожная ветка, тянувшаяся от управления железной дороги до депо, на расстояние в пять километров.
Пять туда и пять назад, вот тебе и десять.

Асфальта в городе не было, правда в центре были дощатые тротуары.
 
Транспорт в основном на конной тяге, причём такси тоже.

Кинотеатров было два - «Заря»; летний кинотеатр - «Родина» и один дворец железнодорожников, а также – драмтеатр; остальные клубы почти в каждом районе города.
Имелись два стадиона - «динамо» и «локомотив».

Автомобильный транспорт, до целины, отсутствовал. Если и увидишь автомобиль, раз в день, а то и того больше, для мальчишек моего поколения это был праздник!

Бань было две – одна центральная, с огромными очередями по выходным, и одна на тридцатке, городской район железнодорожников.

Школ, была одна казахская, остальные - на русском языке.

Был центральный колхозный рынок – базар и маленький базарчик на тридцатке, а также торговые зелёные ряды, оставшиеся от купца Кубрина.

Казахские жилые постройки резко отличались от построек русскоязычного населения.
Казахские дома строились с постоялым двором, под крышей, где содержался домашний скот, причём, без какой-либо ограды.

У русских, украинцев, белорусов, немцев, дома были, как правило, с чердачными крышами, обнесены заборами и обсаженные деревьями, имелись у дома сады и огороды.

Самые чистенькие и ухоженные дома и участки домов были у немцев.

Город тянулся вдоль реки Ишим, по-казахски – Есиль, с востока на запад и с юга на север в сторону железной дороги Москва – Алма-Ата.

До целины, Акмолинск не превышал ста тысяч населения, но имел статус областного центра, а в период целины вырос до трёхсот тысяч с переименованием в Целиноград со статусом краевого центра.

Появились пяти и девятиэтажные дома, на улицах асфальт и тротуары, новые кинотеатры, дворцы, бани; по улицам и проспектам побежали троллейбусы, по ночам центр и центральные улицы засверкали электрическими фонарями, как и крупные магазины под стеклом. Появились фонтаны.

Медленно, но упорно рос город Целиноград, столица целинного края.
Мне впервые пришлось надолго расстаться с родным городом, на целых три года. Нас девятнадцатилетних пацанов, надев погоны, призвали в Монголию.
Мы долго не страдали, попав из одной степи в другую. Тяжелее было в карантине, вокруг горы и леса забайкальской тайги, по крайней мере мне, рождённому в степи. Но, по-тихому, и здесь всё срослось.

И запылил, по Монгольским степям да по сопкам Валерка Скотников, подминая под колёса своего автомобиля уйму полевых дорог.

Служба шла умерено, без тревог, та же степь и монголы так похожие на своих казахов, в хамхулах, (хамхул-халат, со стоячим воротником). Обилие съестного мяса, кумыса и масса юрт вокруг города Чойбалсан.

Рядом с войсковой частью через дорогу, река Керулен, рыбы в которой не меряно!
А дичи, зажмурься охотник – темно!

Станция Байн-тумен и железная дорога, от Чойбалсана в Союз, по которой и прибыл по демобилизации в СССР на станцию Соловьёвск.

Следующая город Борзя и далее Чита, и девочки, русские девочки с которыми куролесили всю ночь от трёх годичного армейского голода... А на утро самолёт – в Казахстан.
И я снова дома – ну здравствуй Целиноград, обдуваемый всеми ветрами!
 
                3.

Встречала мама, к вечеру с работы пришёл отец, застолье; пришёл дед Самарский, друг моего покойного родного деда, сосед дядя Вася, старшина милиции, с женой тёткой Марией.

И никого из друзей детства и юности – кто ещё служил, кто после учёбы, по распределению, подались в другие города, кто женился и переехал в другой район города, а кто и вообще по юношеской дури, как говорит зека - ласты склеил... 
Сидели, пили и говорили, больше я, отвечая на вопросы о Монголии, о службе, об армейских товарищах, с которыми встретился буквально через день и понеслось - держись душа потоп пошёл!

На первом месте, конечно же вино и женщины, практически ежевечерний шабаш. Все с голодухи, а я в добавок от обиды за предательство гражданской жены.
 
И встретил же её в городском парке, с очередным мужиком хохотавшую в удовольствие и, испуганно оборвавшая свой счастливый смех, увидев меня в форме, ещё не сменившего на цивильный костюм.

Не было ещё новой гражданской одежды, а до армейская стала мала.

Разошлись молча, а я остановился, дурно стало, а парни, глядя на меня, в один голос произнесли:
-  Ты чего Валерка?! Плохо? Белый как стена!

А я стою, зажмурился, тошнота в груди, вот видать, когда меня первый микроинфаркт тукнул, открыл глаза и через силу выдавил:
-  Мессалину встретил.
-  Кого-кого? – С удивлением переспросили парни.
-  Жену гражданскую, бывшую. –  Ответил я и закурил.
-  Ну ты чего? Нашёл из-за чего так до дури переживать, их здесь в воскресный день по рублю мешок!

Другой спросил:
-  Имя странное, Мессалина, первый раз слышу.

Я затягиваясь сигаретным дымом, гася взволнованность, ответил:
-  Была такая женщина в древнем Риме, жена императора Августа, не то консула Рима, не помню, оставившая в истории свой след красотой и распутством.

-  Тю! – Воскликнул третий, - хиба ж це жинка?! У тэбе будэ тих жинок кажный божий дэнь! Водна гарна  пэршей. Гражданьська, тю! На плюваты и растоптаты.
-  Точно. – Отозвался первый, - пошли, орёл, лучше по пивку да под водочку...
А кто-то съязвил:
-  А за тем и буй под лодочку, ха-ха-ха! 
И обнявшись, гурьбой зашагали к пивному киоску, на запах жареного с дымком, шашлыка.
Так началась моя после армейская жизнь на гражданке.
                4.
И потекла эта жизнь - на колёсах, по степным аулам, совхозам и районным центрам, ездил и поражался её, прекрасным просторам, тружениками целины не только на полях, а и в животноводстве.

Любил свою профессию, гордился ею, той шофёрской свободой в которой сам себе был предоставлен – в любое время года, днём и ночью; обслуживая начальство, пассажиров или перевозя много тонный, не одушевлённый, груз.

Любил людей, гостеприимных казахов, аулы с дымным запахом кизяка, лечебный кумыс и мясо, а главное ароматный ветер степи!

Между днями работы в поездках и коротких часов отдыха, споткнулся о порог девицы и чем она меня заворожила, завлекла, подрезала крылья, до сих пор не пойму и, не летаю...

Она, меня лентяя, заставила учиться, закончить среднее образование вечерней школы и поступить, уговаривала, в институт.
-  Да не надо мне никакого образования! – Упорно сопротивлялся я, - моя десятилетка уже выше крыши, шофёр я! И не хочу никакой другой профессии.

О, эту женщину надо было знать! А я кроме стройных ног и сладких губ ничего не видел и ездила она на мне верхом - зараза, (в хорошем смысле этого слова), пока не добивалась своего. А я вёз, с профессиональным радикулитом этот вес, чертыхаясь и продолжал учиться.

Не знали мы тогда, что с нами будет дальше, куда повернёт сама жизнь? Сколько будет детей, внуков и доживём ли до правнуков? Где и как будем жить? Не знали.

А дожили до золотой и потянули дальше.

А город рос, расширялся, в особенности с началом целины.
Шли годы, менялась власть и даже как-то неожиданно, Целиноград превратился в новую столицу Казахстана – Астана, перескочив промежутки – Акмола; Нурсултан и снова Астана.

Город сказочно расцвёл – высотки-небоскрёбы, причём с разной архитектурной композицией, новые скверы, красивые мосты через Ишим, площади, детские площадки, фонтаны, строящаяся открытое   монорельсовое метро, берега реки заковали в бетон и по ней поплыли прогулочные катера;
Вдоль тротуаров, через каждые сто метров - скамейки для отдыха, клумбы цветов.
 
Ночной город весь в подсветках электричества, телевизионные экраны, брусчатка и асфальт, и всюду зелень, зелень и зелень – деревья от берёз, клёнов и тополей до сосен и елей и, чистота первозданная!
Трёхсот тысячный Целиноград растворился в полуторамиллионной Астане.

                5.

Конец сентября 1969 года, поздний вечер, от центра по тротуару идут два молодых парня. Один то и дело, периодически останавливается, озираясь.

Другой поджидает отстающего и не выдерживая частых задержек, спрашивает:
-  Валерка, ты чего постоянно тормозишь?
-  Радиатор закипает, туалет ищу.
-  Ну ты даёшь! Здесь туалетов нет, они в квартирах, надо к частному сектору двигаться, там есть.
-  Я не допру, пробку вышибет... Здесь искать надо.
-  Говорил тебе, не пей последнюю кружку, а ты? Добро пропадает, добро, вот результат.
-  Томаз, не дави на пузырь и так тошно! Туалет ищи.

Оба сосредоточенно огляделись. Томаз произнёс:
-  Вот! Сюда пошли, за дощатый забор двух этажек.
-  Так здесь же дома?!
-  Забор высокий, да и на улице темно, пошли быстрей! Через тебя и мне захотелось.

Оба быстро зашли за забор и через время, обнявшись, смеясь вышли из-за забора, счастливые зашагали по тротуару.

Конец апреля 1970 года, Томаз вернулся с практики, рассказывал о райцентре, о людях, о своей практике. А затем поинтересовался успехами Валерки на производстве:

-  Рассказывай теперь ты, как, так и мотаешься по командировкам?
-  Нет, командировки начнутся летом, сейчас постоянно дома. Слушай, хочешь поведаю тебе анекдот с твоим участием.
-  Хм, это что-то новое...
-  Старое это. Помнишь, последний прошлогодний, по осени, поход
в ресторан?..
-  Что-то припоминаю, а что?
-  Ну, это мы, когда ещё с тобой, туалет искали, помнишь?
-  Помнишь-не помнишь, чего ради заладил? Рассказывай свой анекдот!

-  Так вот, я тогда ещё на деревянный балкон первого этажа помочился, а ты на забор, помнишь?
-  Помню, дальше давай. – Отозвался Томаз.
-  И ты тогда сказал, что по вашему грузинскому поверию - если мужчина помочится на угол чужого дома, то он возьмёт себе невесту из того дома в жёны. Мы ещё посмеялись над этим, на ходу застёгивая ширинки, помнишь?..
-  Ну помню и, что?
-  Что-что! Дружкой будешь?

                Конец.


Рецензии
Валерий, здравствуйте! Зашла на вашу страничку, прочла с интересом вашу биографию. Мы с вами, похоже, ровесники - плюс-минус пара лет, потому я тоже многое пережила, подобно вам, в конце восьмидесятых - начале девяностых, правда, в другой республике - в Молдавии. Мой муж - из Кишинева, я благодаря ему там после замужества оказалась. Вот там как раз после объявления независимости началась война. Только мы не стали ждать, пока там станет совсем плохо, и в 1992 уехали в Германию. И ни разу не пожалели.

С уважением,

Элина Плант   13.10.2025 15:51     Заявить о нарушении
Элина, очень вам признателен за отзыв, благодарю. с Вашей прозой ещё не знаком, но обязательно прочту. Стихи понравились. Кланяюсь - Валерий из Всеволожска.

Валерий Скотников   13.10.2025 16:51   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.