Веришь или нет?

Меньше всего Аркадий Петрович, Аркаша, как звала его жена, и Арик, как звала его любовница, ожидал увидеть эту самую любовницу на пороге своей квартиры. И в крайне странном наряде, сером балахоне с бахромой, с длинными деревянными бусами и макияжем как у индейца. Когда он открыл ей дверь, то просто остолбенел. Нет, он и пустил ее домой просто на автомате, не задумываясь.

И жена Аркадия Петровича вообще этого не ожидала.

— Это кто? — спросила она сурово. — Сектантка? Мы никуда не вступаем и ничего не покупаем. До свидания.

— Анастасия, — произнесла любовница загробным голосом (вот актриса). — Я пришла, чтобы забрать себе твоего мужа. Он попал, знаешь ли, к тебе по ошибке, а предназначался мне. Так что извини, возвращаю себе свое.

— По ошибке? — взвизгнула жена. — По какой ошибке, идиотка, у нас двое детей.

— Ну так или иначе, сделала я приворот на смерть. Либо он уходит сейчас со мной, либо сдохнет за месяц в страшных муках, усохнет как мумия. А будешь сопротивляться, и на тебя наведу.

И взяла его, остолбеневшего Аркадия Петровича, который просто передвигал ногами как механическая кукла, вывела его из квартиры, посадила в такси и привезла к себе.

Там накормила, напоила, и после любовных утех Аркадий Петрович стал соображать, что же придумать, и как объясниться с женой. Непринятые звонки на его телефоне, смс. А он все еще никак не мог придумать отмазку. Что? Коллеги пошутили? Первое апреля, его день рождения и прочие праздники по дате не бились. И с чего бы коллегам в его серьезной конторе так шутить. Нет, он, конечно, обещал любовнице, что разведется. Но всерьез никогда этот вариант не рассматривал. А тут похищен, можно сказать, среди бела дня, без вещей.

Он с улыбкой подошел к любовнице, которая по закону жанра суетилась на кухне в трусах и переднике, жарила ему яичницу. Обнял ее сзади и пощекотал ушко. Хороша! Хороша! И вся его!

— Заинька, — спросил он робко, — пошутили и хватит, я домой поеду, моя мне сейчас такое там устроит, завтра заеду к тебе. С цветами. И сюрпризом.

Она повернулась к нему резко, вывернулась из-под его руки, с лопаткой для жарки в руке.

— А кто сказал, что я пошутила? Помнишь, я тебе про бабу Машу рассказывала, она у себя в деревне главной колдовкой была, всему меня научила.

Аркадий Петрович про бабу Машу, конечно, ничего не помнил. Да и не слушал, если честно, ему и дома жена мозги выносила проблемами детей, подрался, прогулял, директор вызывает. И к любовнице приходил исключительно отдохнуть телом и душой.

— Да я тебе не верю, ну какой сглаз, двадцать первый век. Поеду я.

А она так хладнокровно протянула:

— Ну рискни, волосы твои у меня есть, я их сожгу, и отчет пойдет. Месяц — и покойник.

Аркадий не рискнул, конечно, жизнь была ему дорога.

Так и жил, смотрел порой на нее: врет или нет? А она улыбалась хитро, и не поймешь этих баб, что к чему.

А жена быстро нашла ему замену. Даже обидно, прошмандовка какая-то.

Так и живет Аркадий Петрович с любовницей и боится: а вдруг сожжет волосы.

А она шлет переводы "колдовке" бабе Маше, которая всю жизнь оттрубила почтальоном и из колдовства могла только заговаривать ячмень на глазу. И то, скорее всего, он проходил сам собой.