Дядя Степа

      До октября оставались считанные дни. На улице было по - осеннему прохладно. Через открытую форточку помещения, где находилось рабочее место Степана Семеновича Сретенского, был слышен шум дождя, прерываемый гулом машин, автобусов и стуком трамвайных колес. Народ спешил: кто на работу, кто на учебу, да, мало ли кому куда надо.

      «А мне еще целый час здесь загорать»,- подумал он, открывая пластиковый контейнер с остатками недоеденного бутерброда, а затем произнес уже вслух, - еще целый час работать, целых шестьдесят минут, но, ничего, они не будут для меня скучными.

      После этих слов Сретенский извлек из ящика стола полбутылки водки и налил  в стакан.

      «Теплая, зараза, но,  все равно хорошо пошла, а, вот теперь можно и повкалывать», - продолжал он размышлять после транспортировки в организм живительной влаги, которую закусил солененьким огурчиком.

      Он дежурил на проходной краевого медицинского учреждения с конторой - пристанищем клерков. Дежурства выпадали из расчета сутки к трем, то есть, сутки дежуришь, трое отдыхаешь.

      Такой расклад вполне устраивал Степана Семеновича. На дежурство он брал с собой бутылку водки, иногда, если смена выпадала на праздничные дни, то позволял баловать себя коньячком. Закуской служили бутерброды, сало, яйца, колбаса, что-либо из консервов, но, конечно, не все сразу.

      Дежурный с нетерпением ожидал, когда опустеют кабинеты «бездельников», как  про себя называл служащих, затем поторапливал наводящих чистоту и порядок техничек и после этого начиналось его время. Сретенский закрывал входные двери, опускал в своей дежурке жалюзи  и сервировал стол.

      Выпив и закусив, Степан Семенович погружался в воспоминания, а ему было что вспомнить и о чем рассказать. Беда только в том, что его никто ни о чем не спрашивал и не слушал.

      Когда-то, а ему казалось, что это было совсем недавно, он поступил в медицинский, где сразу выходил на первые роли благодаря отличной учебе и общественной работе.

      Первое прозвище высокий, стройный, с волнистыми русыми волосами до плеч студент  получил по заглавным  буквам своего имени, отчества и фамилии – СССР. Однако, оно как - то не прижилось, или, потому что трудновыговариваемое, или из-за того, что можно попасть в неприятную ситуацию, например, заявив, что СССР ведет себя очень нагло по отношению к друзьям, или, что  СССР слаб,  или жесток, или непоследователен, да мало ли, кто о нем что может сказать. Только присутствующие при этом могут принять высказывания как крамолу по отношению к государству - СССР и кое-куда стукануть, а потом доказывай, кого или  что ты имел ввиду.

      Второе прозвище  прилипло к нему и уже навсегда за то, что он,  являясь членом оперативного комсомольского отряда, при патрулировании  городской улицы не задумываясь кинулся разнимать дерущихся подростков и сопроводил их в райотдел милиции. После этого почти двухметрового сокурсника студенты прозвали Дядей Степой как легендарного героя - милиционера из произведения Сергея Михалкова.
 
      По  окончании учебы в вузе Степана пригласили работать в крайком комсомола. Армии ему удалось избежать благодаря врожденному плоскостопию. Комсомольская работа захватила молодого чиновника. Ему нравились командировки,  общения  с парнями и девушками на животноводческих фермах,  заводах,  в студенческих строительных отрядах. Он умел находить с ребятами контакт. Его ум и искрометный юмор располагали к себе молодежь.

      Однажды он с бойцами стройотряда обедал в столовой и увидел на столе баночку с горчицей, к которой никто не притронулся, хотя ели котлеты.

      - А почему никто горчицу не употребляет?- задал он вопрос сидящему с ним за столом командиру отряда.

      Тот смутился и сообщил, что прошел слух, будто горчица влияет не лучшим образом на мужскую силу.

      - Кстати, это правда? – поинтересовался студент.

      - Это абсолютная правда!- мгновенно отреагировал  Степан,-
 особенно если содержимое этой поллитровой банки намазать на одно причинное место.

      Сретенский улыбнулся, вспомнив этот эпизод, поднес к глазам бутылку и с огорчением отметил, что в ней осталось совсем немного.

      «Перед сдачей смены на дорожку приму».

      Сколько таких бутылочек он выпил, вовек не сосчитать. А все благодаря работе. Практически всюду, куда бы он ни приезжал, его встречали и провожали с возлияниями, спутниками которых являлись девушки, песни, танцы. Поначалу он отнекивался от таких мероприятий,  а затем втянулся.
 
      Как ни парадоксально, но благодаря крепкому здоровью, он мог много выпить и не хмелеть. Более того, его вскоре повысили в должности, пригласив в крайздрав на должность начальника отдела.

      К этому времени Дядя Степа уже обзавелся семьей, женившись на девушке, с которой познакомился удивительным образом: она умудрилась въехать в задний бампер его автомобиля, когда он стоял на светофоре. Он выскочил из машины с намерением закатить скандал, но увидел испуганное создание с красивыми глазами, наполненными слезами. Злость прошла мгновенно, но появилась жалость к этому чудесному хрупкому явлению, переросшая затем в любовь. Результатом отношений стала свадьба и рождение двух таких же красивых голубоглазых дочурок как и их мама.

      Занимая столь высокий пост, Степан Семенович был востребован друзьями и знакомыми. Одному нужно было трудоустроить сына, другому помочь с путевкой в санаторий, следующему достать дефицитные лекарства. Кстати, сегодняшняя  начальница, Елена Евгеньевна, в юношестве Лена, дочь коллеги по работе,  благодаря его  протекционизму  поступила  в мединститут. В те времена  за оказание помощи не рассчитывались деньгами. А, вот не «проставиться» или не «накрыть поляну»  считалось дурным тоном.

      Огромное желание увидеть дно бутылки затягивало все чаще и сильнее. За это удовольствие он заплатил потерей работы. Дядю Степу понизили в должности сначала до простого клерка, а затем рекомендовали написать заявление по собственному желанию.

      На помощь пришла Елена Евгеньевна, которая к тому времени уже была руководителем крупного медицинского учреждения. Зная хорошо пристрастие своего бывшего покровителя, начальница поставила ему условие, что вначале он поработает дежурным на проходной главного корпуса и, если выдержит полугодовой испытательный срок, то будет переведен на должность специалиста. Месяц Степан Семенович держался как мог, а потом, присмотревшись,  убедился, что рисков нет никаких и, заступая на дежурство, прихватывал с собой спиртное.

      Так прошло почти полгода, до обещанной заветной должности осталось подождать совсем немного.
 
      «Каких-то шесть дней и буду опять «белым воротничком», - подсчитал Сретенский, выдавливая в стакан остатки содержимого бутылки. До окончания дежурства оставались  пятнадцать томительных  минут.

      Выпив вожделенную влагу, он подошел к шкафу и спрятал в находящуюся там сумку пустую бутылку.  Взглянув в зеркало на дверце шкафа,  Дядя Степа увидел в нем потрепанное годами и спиртным  лицо человека с редкими волосами на голове и характерной краснотой и припухлостями  под глазами. Он подморгнул отражению, которое любезно ответило тем же.
 
      - Порядок, - произнес ответственный дежурный, признавая тем самым отсутствие самокритики.

      В это время хлопнула входная дверь и кто-то прошел мимо дежурки стуча каблучками. Степан Семенович просунул голову в оконце и увидел направляющуюся к лестнице, ведущей на верхние  этажи, женщину.

      - Уважаемая! Вы куда направились? Вам кто позволил свободно здесь расхаживать. Ну-ка вернитесь немедленно, пока я не принял меры! Ишь ты, проходной двор здесь устроили.

      На его физиономии, высунутой в окошко, читались решительность и гнев.
Женщина на секунду остановилась, затем развернулась и решительным шагом направилась к грозному дежурному. Степан Семенович с ужасом узнал в  приближающейся к нему даме Елену Евгеньевну.

      - Меры, говорите, примете, Степан Семенович ! – начальница внимательно посмотрела на него и  ей все  стало понятно, - ну-ну, - она покачала головой,  повернулась и пошла к лестнице.
 
      Через несколько минут в дежурку зашла девушка-секретарь из приемной и сообщила, что его вызывает руководитель.

      Степан Семенович, уже в плаще, в присутствии сменившего его коллеги сидел молча, уставившись в настенный календарь.
 
      - Вы меня слышите? – занервничала вошедшая.
 
      - Хорошо слышу, не глухой, - после этих слов Дядя Степа встал и подал ей листок, на котором  она увидела бросающееся в глаза  выделенное крупным и  неровным почерком слово «Заявление».