В городах

Сборник коротких не связанных друг с другом, одностраничных рассказов о жизни простых людей.
Каждая глава – это уникальный снимок, зафиксированный фотографом. Светлые, забавные, драматические моменты - калейдоскоп судеб, настроений и событий, происходящие за окнами большого города.

                В ГОРОДАХ


10 МИНУТ
Расстегнув пуговицы старого плаща и подставив лицо желтым лучам осеннего солнца, он развалился на скамейке. По золотистой аллее бродил теплый ветерок и шелестел сухой листвой. В цветастых кронах копошились озорные птицы, а за углом едва уловимо гудела автомобильная дорога. Он улыбнулся, наблюдая за пернатой возней, и облегченно вздохнул - по телу пробежала приятная дрожь расслабления. Спустя пару минут уставшие веки начали смыкаться, сложенные на круглом животе руки расцепились и опустились, лысая голова склонилась в поклоне, а коленки разъехались в разные стороны. Перед глазами вместо птиц полетели яркие узоры и образы.
— Опять заболел? — Мама с волнением посмотрела ему в глаза и потрогала горячий лоб мягкой, прохладной рукой. Ее брови нахмурились… — Я же говорила, не расстегивайся на улице.
Дальше был пластмассовый тазик с обжигающей, горячей водой, в котором он долго грел распаренные, красные ноги. Сладкий чай с медом и лимоном, жгучие горчичники и теплые верблюжьи носки. После всех процедур, укладывая сына спать, мама заботливо подоткнула одеяло и безуспешно попыталась прогнать старого, толстого кота, который топтался на груди сына. Переминая лапами, пушистый бесцеремонно вертелся и махал хвостом перед глазами. Наконец кот устроился и замурчал. Всем было тепло, мягко и не одиноко. Мама погладила сына, а затем - кота. Оба отзывчиво склонили головы в её сторону.
Встав в светлом дверном проеме, она еще раз обернулась, чтобы убедиться, что у всех всё хорошо, и исчезла. Дверь аккуратно щелкнула, и в комнате стало темно.
Десять минут. Он спал десять минут. За это время солнце зашло за горизонт, соседние скамейки осиротели, ветер сквозил и задувал за шиворот, в носу неприятно свербило. Застегивая плащ, он обнаружил на воротнике размазанный черно-белый птичий помет. Ни мамы, ни старого кота - не было. На мгновение в груди стало тесно…
Встряхнув головой и вдохнув сырой воздух, он встал и направился домой. Пробираясь по серым улицам на ватных ногах и спотыкаясь на ровном месте, он вдруг подумал: — Неужели действительно заболел? Кто же будет меня лечить?..


ДОМАШНИЙ КОТ
Дверь громко захлопнулась, в замочной скважине три раза проскрипели ключи. В квартире сразу стало тихо и пусто. По лестничной клетке всё ещё кто-то бегал и суетился, но чёрному коту это было уже не интересно.
Он поплутал по комнатам, совершая утренний обход территории, и заглянул на кухню. Опустошив кормушку и налакавшись воды, усатый вернулся к дивану и лёг на застиранную футболку. Пятнадцать минут он тщательно приводил себя в порядок облизанными лапами и длинным шершавым языком, пока совсем не обессилел. Для восстановления энергии пришлось отключиться и поспать несколько часов.
После чего кот проснулся, зубасто зевнул, сходил на лоток и занял стратегическую высоту на подоконнике. Отсюда можно было контролировать весь двор: люди сновали туда и сюда, кто-то спешил по работе, а кто-то счастливо и праздно шатался без дела. Безмозглые голуби нарезали круги вокруг помоек и гадили на машины. Мамочки с колясками пытались найти чистое место в неухоженном дворе, чтобы поиграть с малышами. Воробьи, быстро маневрируя и пролетая на расстоянии одного прыжка, дразнили и искушали судьбу.
А вот и главные знаки!
Четко по расписанию, первоклашки потянулись из школы, таща на спине необъятные рюкзаки.
Груженый минивэн подъехал к пекарне напротив, работники стали разгружать свежий хлеб и выпечку.
Из соседнего кафе вынесли баннер с рекламой дешевого бизнес-ланча.
Все это означало только одно: скоро время обеда…
И ОН должен наконец-то вернуться домой!


РАЗВОД
Так и вышел на улицу, на мгновение застыв на крыльце. Мятый охранник безучастно вонял сигаретой и смотрел в никуда. Машины гудели и рычали, распугивая спешащих незнакомцев, вороны разносили мусорный бак, с высокого клена спланировал желтый лист. За спиной мягко спружинила дверь с доводчиком.
Вот и всё, семейная жизнь подошла к логическому завершению. То, что вчера было «Я и ОНА» и совместными планами на будущее, сегодня не имело никакого значения. Важные дела, повседневные мелочи, любовь — теперь это казалось странным, смешным и надуманным. На мгновение в голову пришла мысль, что в 12:30 «МЫ» обычно обедали вместе; отныне эта традиция ушла в историю. Больше никаких разговоров, улыбок, объятий и поцелуев — ну, разве что с другими, чужими, неизвестными пока людьми.
Я — аквариумная рыбка, которая попала в дикий водоем. Плыви куда хочешь, окунись в абсолютную свободу.
Но куда окунуться, куда идти в разгар буднего дня, было совершенно непонятно. В квартире никто не ждет, у родителей своя, новая жизнь, друзья потерялись в суете бытовых проблем.
Помявшись у мусорки и стрельнув сигарету, впервые в жизни затянулся едким дымом. Горький табак проник в легкие и вырвался с пронзительным нервным кашлем.
Дурацкая была идея…
Выкинул окурок, нерешительно спустился по ступенькам, постоял, рассматривая размытые лица прохожих, поймал ритм людского потока и растворился в безразличной толпе.


СЕМЕЙНЫЙ ЗАВТРАК
Без мамы они оставались довольно редко. Сегодня, видимо, был как раз такой день. Отец был на хозяйстве и присматривал за «ребенком». С важным видом шеф-повара он бегал по кухне и созидал какое-то сомнительное варево. Когда дочь вошла в комнату, он неуклюже шинковал огромную, сочную луковицу и смачно чихал.
– Есть будешь? Ужин через полчаса! – радостно сообщил он.
Папина стряпня аппетита никогда особо не вызывала, а в этот день и подавно: у нее были совсем другие планы.
– Пап, я не голодная, сегодня мы с подружками хотели сходить в клуб…
Отец перестал махать ножом, вытер луковые слезы и пристально посмотрел на нее.
– Какой еще клуб? В первый раз слышу, мама мне ничего не говорила! Ты вообще уроки сделала?
Она закатила глаза и встала в позу «За что мне все это?!»
— Ну какие уроки, пап? Ты ведь совсем не в курсе моей учебы… У меня всегда всё сделано, и в зачетке одни пятерки. В общем, все наши идут в клуб, и я тоже хочу, можно? Пожалуйста!
Отец нерешительно затараторил:
– Да я, в общем-то, не против, просто я ничего не знал про клуб, готовлю вот ужин для тебя… Думал, что мы вместе поедим горяченького супчика, поболтаем о том о сем. Ну ладно, если у тебя другие планы — веселись. Только давай, пожалуйста, не поздно, а то мало ли что…
Она обняла отца и перешла к активному наступлению.
— Пап, а можешь мне дать немного денег, совсем чуть-чуть, чтоб на такси и роллы, вдруг все-таки есть захочется?
Он вытер руки и вышел в прихожую, где висел старый плащ. Порывшись в карманах, он достал пятитысячную купюру. На мгновение застыл в нерешительности, после чего улыбнулся, развернулся и протянул деньги дочери:
— Держи… и маме лучше не рассказывай.
На такую сумму она даже не рассчитывала. Издав победный писк, она вцепилась в отцовскую шею и звонко поцеловала его в лоб, после чего развернулась и убежала готовиться к вечеринке.
Ночь была бурной и яркой: коктейли сменились рюмками, рюмки — шампанским. В какой-то момент веселье вышло из-под контроля. Танцы закончились стертыми пятками и болью в ногах. В голове полетели тошнотворные вертолеты и незнакомые бородатые лица. Запах мужского парфюма и пота бил в нос, подруги куда-то исчезли, стало немного страшно. Она пыталась вызвать такси, но машина всё не ехала. Незнакомые ухажёры предлагали подвезти до дома…
Около двух часов ночи позвонил ей отец.
– Ты где?
Она собралась с силами и, стараясь звучать как можно трезвее, спросила:
– Папа, ты можешь меня забрать?
Утро было тяжелым. Голова пульсировала и гудела, в животе что-то бурлило. С трудом поднявшись с кровати, она подавила рвотные позывы. Дойдя до кухни, чтобы попить воды, она открыла дверь и увидела отца. Он сидел на стуле и задумчиво пил чай. Окинув ее спокойным взглядом, произнес:
– Доброе утро!
Она села за стол, держась руками за голову:
– Пап, я больше никогда не буду пить…
Отец достал две рюмки и наполнил их коньяком:
– Надо опохмелиться.
Её передернуло и замутило. И тем не менее она опрокинула рюмку, так как чувствовала, что сейчас с ним лучше не спорить. Эффект был моментальный: по телу разлилось приятное тепло, тошнота отступила и голову отпустило.
Отец убрал коньяк со стола и поставил на разделочную доску дымящуюся кастрюлю:
– Что ж, завтракать будем вчерашним супом. И это… маме лучше не рассказывай.

БОЛТОВНЯ
Нина Петровна и Елена Николаевна уже час стояли на перекрёстке и разговаривали ни о чём.
— У нее не платье, а чёрт знает что! Такое только тётки носят!
— И не говорите! Наряд как из восьмидесятых, никакого чувства стиля и красоты.
— Я, кстати, такое платье видела в сериале, сейчас забыла его название, раньше шёл по Второму каналу…
— Да-да, я смотрела! Ужасный сериал и отвратительное платье!
Раздался телефонный звонок, Нина Петровна сухо ответила в трубку:
— Да-да, скоро буду, чуть-чуть задержалась. Ну, разогрей суп!
Она нажала красную кнопку и продолжила:
— Как там, кстати, Танечка поживает?
— Ой, вы же знаете, у неё такая сложная судьба… Муж совершенно не платит алиментов!
— Да что вы говорите? Ну, я ещё тогда всё поняла, я её предупреждала!
На дороге сломался и надрывно заревел старый грузовик, мешая увлеченному диалогу. Женщины приспособились к помехе и перешли на ультразвук:
— Я вам говорю, это полная чушь! Мы с мужем отдыхаем только на даче!
— Ну уж нет! Я свой отпуск планирую на море!
На этот раз телефон зазвонил у второй, Елена Николаевна раздраженно буркнула:
— Нет, я недалеко, уже иду. Делай уроки. Приду — проверю!
Снова красная кнопка, и:
— На чём мы остановились?
— Говорили про отпуск. Но разве на нашу зарплату нормально отдохнёшь?
— Вы правы, вы правы!
Мотор звонко гаркнул, из-под капота повалил густой дым.
Женщины постояли ещё немного и несколько раз попрощались до завтра. Дома их ждали голодные дети, беспомощные мужья, стирка и грязная посуда.
“Золотой час” подошел к концу, процесс перезагрузки завершился.


ШКОЛОТА
— Стрелка будет после школы. Приходи, будем драться.
— Хорошо, только я схожу домой за братом, а то вас трое, а я один.
На том и порешили.
Весь день я думал, как мне выйти из “ситуации”. Время расплаты неумолимо приближалось. Каждый из пацанов — Алик, Кабан и Пузо — хотели с меня спросить, и я переживал, что они сделают это не по очереди, а дружно и разом. Про брата я, конечно, соврал, так как он на занятиях в секции, и привести его на подмогу мне вряд ли удастся.
Подошел одноклассник, с которым мы никогда особо не общались, и встал рядом.
— Привет, слышал, у тебя стрела забита?
— Ну да, есть проблемка.
— И че, пойдешь?
— А куда деваться?
— Ты что, дурак, их же трое!
— Ну, сбежать-то я точно не могу, не по-пацански.
— Ну да…
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Зачем тебе это? Нас явно побьют.
— Да пофиг…
На заднем дворе школы мы прождали больше 40 минут, но Алик, Кабан и Пузо так и не появились. Одноклассник не выдержал:
— Ладно, давай сматывать удочки, а то меня уже давно дома ждут.
На следующий день он подошел ко мне и сообщил:
— Я базарил с пацанами, они не явились, потому что решили, что ты позовешь старшаков.
Он победно улыбнулся и добавил:
— Ссыкуны.
Я улыбнулся в ответ.
Одноклассник пожал мне руку, я похлопал его по плечу.
— Ладно, увидимся позже…
Вот как бывает. Драки не было, зато появился лучший друг.


ИНСУЛЬТ
Просто резко встал с дивана, а очнулся уже в больнице. Голый, слабый и дезориентированный. Лежу на больничной койке и пытаюсь понять, зачем в меня вонзили капельницу. В голове туман и обрывки. Руки и ноги словно чужие. Вокруг какие-то ветхие старики и алкоголики. Ни по возрасту, ни по стилю жизни я в эту компанию явно не вписываюсь.
Сиротливый казённый интерьер вызывает чувство брошенности и никчемности. Боже! Как же хочется домой…
Жена и дети — в слезах, родители — в трауре. Друзья обрывают телефон и написывают ободряющие сообщения типа: «Держись, мужик, мы с тобой!», «Давай, брат, не болей!», «Ты уж как-нибудь осторожнее». Откликнулись даже те, кого годами не видел.
В общем, ненадолго стал центральным персонажем трагического рассказа. Да уж. Как говорится: «Пока ты здоров, у тебя много проблем, а когда заболеешь — только одна».
Вот и пришло время собирать камни. Не думал, что это случится так быстро. Карьера, деньги, бессонные ночи, рабочий план, стресс, алкоголь, сигареты — вот вам и логический финал. А ради чего?
Здоровье тонко намекнуло, что пора притормозить, оглядеться и подумать…
Да гори оно всё огнём!
В целом, восстановление идёт нормально: рукам возвращается моторика, сознание постепенно проясняется. Правда, постоянно мучает сильная усталость и одна назойливая мысль: ещё неделю назад всё могло закончиться.
Раз — и свет погас.


СЫН
Настенные часы замедлили ход и почтительно притихли. В старой хрущевке звенела оглушительная тишина. На столе и диване стопками лежали цветастые фотоальбомы в матерчатом переплете: вот выписка из роддома, вот фотография из детского сада, где все мишки да зайки, вот «первый раз в первый класс» и тетрадные листы с прописями «Аа, Бб, Вв».
Несколько пропущенных, незаполненных страниц — и привет, подростковый возраст!
Период сигарет, алкоголя и «Не надо меня учить». Везде такой разный и необычный: то с клипсой, то с челкой, то в нелепой бейсболке, то бритый, то бородатый. А в целом — обычный парень без особых примет.
Цветные поздние снимки: университет, армия, первая машина, девушка с длинными красивыми волосами и «трудный период» после развода.
Человек как человек. Не самый умный, не самый спортивный, не самый талантливый и красивый. Не лидер и не чемпион, не творческая натура и не победитель по жизни. Точно такой же, как все его товарищи и друзья.
Стрелки настенных часов беззвучно тронулись с места и продолжили неумолимое движение.
За окнами падал первый неуверенный снег.
В городском аэропорту зашел на посадку борт Министерства Обороны с особым грузом из зоны СВО.


СТАРШИЙ БРАТ
Яркая, бело-красная световая вспышка солнечного детства!
Воздушные сугробы, раздавленные ягоды рябины и птичьи яблоки на снежных ветвях.
Укутанные дети лениво скрипят валенками по улице и плетутся из садика домой. Старший брат берет младшего за руку и притормаживает.
Семейный караван растягивается, мама невольно вырывается вперед, оставляя сыновей позади.
Брат отгибает шапку и горячим голосом сообщает в обнаженное ухо страшную тайну:
— Я всё узнал. Мы умрём.
Чёрные птицы, шумя крыльями, вспорхнули и сорвались с деревьев. Небо качнулось, стало серым и рухнуло на землю.
Видя шок младшего брата, старший попытался смягчить ситуацию:
— Не переживай, это будет ещё очень не скоро. Вообще, все умрут! Никто не живёт вечно.
Тщетно. Время невозможно повернуть вспять. Ещё вчера ты был нерушимым центром вселенной, ради которого цвели сады и вращались планеты, и вот сейчас — ты пустое место, незначительный миг в бесконечном процессе перемен.
Началось формирование философа.


РАНЬШЕ БЫЛО ХУЖЕ
Раньше было хуже.
На улицу не выйти, так как условий для инвалидов никаких нет. Продукты приходилось покупать и носить самостоятельно или обращаться к родственникам.
Коммуницировать с людьми сложно, потому что диагноз не располагает к общению: то бабка наорёт, то кассирша не поймёт, то дети докопаются… Но что поделать? От ДЦП, как известно, избавиться невозможно, и волшебной таблетки, увы, не существует. Так уж сложилось, надо жить и стараться найти какое-то счастье: завести питомца, найти дело по душе, можно играть в компьютерные игры, читать книжки, общаться в сети.
Кстати, о компьютерах!
Сейчас стало лучше.
Продукты и предметы быта можно заказать в службе доставки, привезут быстро и принесут прямо к порогу. Работать и зарабатывать копеечку можно удалённо, не соприкасаясь с косыми взглядами и разговорами за спиной.
Говорят, что где-то в городе есть пандусы и эскалаторы для людей с ограниченными возможностями. Правда, это всё далеко, в центре, а не в нашем спальном районе, поэтому вместо прогулки можно с комфортом посидеть у окна и подышать “свежим” воздухом городских улиц.
Так что, в целом, все налаживается и становится более-менее сносно.
Жаль только, что люди в основном остаются всё такими же, как и всегда.


РАЗВОРОТ
Ехал медленно, всё время сдавая чуть правее и пропуская других. Не потому, что не торопился, а потому, что хотелось побыть одному и просто ехать в никуда. Вечерняя трасса мелькала в свете редких фонарей, капли дождя размывали вереницу красных огоньков. Внутри салона было тихо и безмятежно. Выключил музыку и проверил бензин. Почти полный бак: при желании можно мчать часов шесть без остановки, куда душе угодно.
Коварные ямы проваливались под зеркалом луж, разделённые дорогой деревья тянулись друг к другу.
Машина, невольно набирая обороты, шла легко и бесшумно.
Когда-то давно старый дедушка учил его водить. Сидя на пассажирском сиденье, он стоически молчал, игнорируя скрежет коробки передач и запах жжёного сцепления. На все ошибки он лишь с негодованием мотал головой и тяжело вздыхал, так ни разу и не повысив голос. Его инструкции были краткими, конкретными и сухими: “Включи поворотник, выжми сцепление, вторая передача, слушай двигатель, поправь зеркало, не гони…” Внешне он был спокоен и, видимо, верил, что внук справится с любыми манёврами…
 Хотя, положа руку на сердце, водил тот скверно и никаких оснований для такого доверия не давал.
Сейчас всё было иначе. За плечами солидный водительский стаж, различные марки автомобилей и нештатные ситуации на дороге. Опыта – в разы больше, чем когда-то было у деда. Эх, если бы он сидел рядом, то, наверное, был бы очень даже впечатлён. Да, несомненно! Если бы я прокатил его сейчас, то он бы точно гордился тем, каким мастером вождения я стал. Да, наверное….
Машина сбавила скорость и съехала на грунтовку. Одинокий поворотник моргал в темноте на полупустой дороге; пролетающие мимо машины брызгали жидкой грязью и с гулом исчезали за горизонтом.
Правый поворотник погас, и включился левый. Автомобиль выполнил разворот и направился обратно в сторону города.


НОГА
Иногда беда сокрушает даже самых стойких. Мир разделяется на «ДО» и «ПОСЛЕ», время останавливается и начинает бежать в обратную сторону.
Растерянность и страх могут довести до того, что взрослый человек вдруг становится маленьким и одиноким, испуганным ребенком.
У неё так и произошло: заболела нога. Чтобы сделать сложную операцию, пришлось на время переехать в другой город, где есть нужные специалисты и условия. И вроде бы всё хорошо: больница новая, врачи профессиональные, медсёстры заботливые, и даже питание вполне сносное. Да вот только это всё не дом, не своя территория.
Где-то там, за сотни километров, за 6 часов езды на машине, остались муж, внучка и любимые кошки.
Сложно сохранять самообладание, ведь с годами человек становится сентиментальнее, а когда ты лежишь в больнице в чужих краях, волнуешься перед операцией, то тут от тоски хоть волком вой, и на стенку лезь…
Хорошо, что есть сын, который не забывает и звонит дважды в день, от этих звонков хоть немного, но становится легче. А вот, кстати, и он!
Она взяла трубку и услышала знакомый до боли голос:
— Привет, мамуль, ну как ты там?
В груди защемило от слез и волнения, но она постаралась его не расстраивать и не напрягать.
— Всё хорошо, дорогой, не переживай.
В телефоне раздалось короткое шипение, сын покашлял и произнес:
— Понятно, я приехал, я внизу, подойди к окну, помаши мне рукой!


НЕ УНЫВАЙ
Женя был худой и несимпатичный, он плохо одевался и странно шутил, но я этот юмор почему-то обожал, и мы спелись на этой почве. Сели за одну парту и терзали друг друга тупыми шутками. Чем больше я его узнавал, тем больше понимал, что, в общем-то, поводов для весёлой жизни у него маловато, и тем не менее это был один из самых остроумных и светлых людей из всех, кого я знал.
Каждый раз после уроков, возвращаясь домой, школьник Женя первым делом выгонял из дома непонятных, грязных бомжей, которых пьяная мама привела «в гости». Потом он орал на мать, готовил себе поесть и делал уроки.
Спустя несколько лет Женю в подъезде пырнул ножом его родной дядя, потому что в его воспалённом, пропитанном спиртом мозгу возникла идея отжать квартиру сестры.
Я не навещал Женю в больнице, потому что его попадание туда было настолько органичным и естественным, что я практически не обратил на это внимания. Только сейчас я понимаю, в каком аду жил этот дёрганый, и улыбчивый парень.
 Со временем наши пути разошлись, а дружба, без ссор и обид, развалилась.
Просто взаимная симпатия и общие шутки — это слабый фундамент для построения длительных отношений, учитывая подростковый возраст и тот факт, что Женя с раннего детства работал для того, чтобы прокормиться.
В свою очередь, я рос в тепличных условиях и имел полный комплект любящих родителей, которые помогли мне стать важным и надменным студентом.
Много лет спустя мы встретились на улице и были этому очень рады. Женя растолстел, сделал карьеру менеджера, купил квартиру, женился и завел ребенка. Он прервал все связи с деклассированными родственниками, никогда не пил, не курил и вёл жизнь примерного семьянина.
Женя спросил:
— А как твои дела?
Я неуверенно пожал плечами:
— Да так… холост, закончил вуз, ищу работу, пока не нашёл.
Женя похлопал меня по плечу и добродушно сказал:
— Ну ничего, не унывай! Все наладится!


СРЕДНИЙ ВОЗРАСТ
В сорок семь лет решил пойти на борьбу.
У детей подростковый возраст, у жены есть свой уютный мирок домашних хобби.
Как-то неожиданно выяснилось, что в отце и муже здесь никто особо и не нуждается. «Дай денег» и «подбрось до места» — вот и все семейные диалоги.
Впервые за много лет появилось свободное время, которое надо чем-то заполнять.
Первая тренировка была погружением в мир боли и унижений. 20-летние прокачанные соперники давили, душили и ломали бедного старика как в стойке, так и в партере.
Во время спаррингов накатила одышка, потливость и беспомощность, сразу же после занятия, в раздевалке, захотелось всё бросить и уйти навсегда… Долго сидел и кряхтел, переводя дух.
Вдруг, как по сигналу, стали подходить ребята из зала:
— Ну ты даёшь, старик, в твои-то годы, красава!
— Сильный дядька, респект!
— Хорош, приходи ещё!
Тренер заговорщически подмигнул:
— Да, пацаны, по молодости бороться — это милое дело, а вы попробуйте прийти после сорока!
В общем, теперь хожу в зал 2-3 раза в неделю для удовольствия и общения. Оброс мясом, скинул 13 килограмм чистого жира, привёл в норму давление и тестостерон. Выгляжу и чувствую себя на тридцать. Супруга активизировалась и не даёт прохода, дети смотрят с восторгом и уважением.
Да, на ковре побед как не было, так и нет! Да и БОГ с ними!


КОНЕЦ СМЕНЫ
На часах - полшестого  утра.
Ночная смена подошла к концу, я вышел с работы и опустошённо направился домой.
Постепенно, робко и нерешительно город просыпался и приходил в движение.
Раннее белое солнце приятно светило, не обжигая.
Во дворах заливистые птицы трелью встречали рассвет. Вечно хмурые дворники приводили территорию в порядок, редкие пешеходы на бегу досматривали сладкие сны. Запоздавший мусоровоз куда-то спешил по пустой дороге.
Пройдёт каких-то один или два часа, и улицы будут полны народу.
На центральном перекрёстке образуется пробка, в транспорте начнутся ожесточённые поединки на локтях.
Но сейчас было очень тихо и хорошо. Я снял наушники и прислушался.
Город дышал, город пульсировал, приходил в себя и раскрывал окна. Люди вставали с кроватей, чистили зубы, звенели посудой и включали радио.
Молодой, свободный, абсолютно счастливый, я шёл и улыбался навстречу новому дню.