Театр

— Девушка, девушка, вам муж не нужен?
Она почти лежала на перилах, вытянув вперёд локти — она была в чёрной облегающей кофте — и убрав ладони к шее, спрятав их под острым срезом каре.
—Да ладно вам, давайте познакомимся.
Её лицо уже было чуть тронуто возрастом. А возможно не столько возрастом, сколько тревогами и волнениями: под глазами полумесяцем набухла складка, и носогубка выделилась чёткой линией.
—Ну девушка…
А ещё она не обращала на него никакого внимания. Он вздохнул и откинулся на сидении. Ну что за радость ходить в театр одному, ещё на балкон? Он сам плохо понимал, как здесь оказался, а вернее, почему всё-таки пришёл. Вспомнились чёрные блестящие глаза с бликами от фар за окном, приглушённый смех, следы красной помады на его воротнике…
— Муж не нужен, — незнакомка подняла над головой правую кисть, — муж уже есть.
— Я могу быть третьим.
— Можете. Где-нибудь в другом месте.
Голос у неё был настолько холодным, что внутри зародился страх, словно лизнул грудину изнутри ледяным языком.
— Ну… — Стушевался я, — и ладно.
— Любите Шекспира?
— Нет.
— Театр?
— Тоже нет.
— Зачем тогда вы здесь?
Хотел бы он знать. Может из-за белых рук на его животе? Или узкой шеи, выглядывавшей из-под каре, пока она чистила зубы. Точно… И там, и тут - каре. В конце концов, он неопределённо передёрнул плечами, но даже не был уверен, что его собеседница это заметила. За весь разговор она к нему таки не повернулась.
— Я вот люблю театр, а муж нет. Вот и хожу одна.
— А почему балкон?
— Как по мне лучше дальше, но чаще. И потом… театр начинает с вешалки? Для меня важен не столько спектакль, как сама атмосфера. С утра я уже знаю, что вечером у меня культурный, — тут она коротко хмыкнула, словно сама над собой посмеялась, — досуг. Надо выбрать платье, придумать макияж. Весь день я хожу, предвкушая. Наконец, собираюсь, еду по раскрашенной светом Москве, захожу в красивое здание, общаюсь с добродушными гардербщицами, нахожусь в кругу умных, интеллигентных людей, сажусь на кресло, отделанное бархатом, а после — для меня играют живые люди, как раньше играли актёры для королей. Так что не портьте мне своими похабными подкатами вечер.
— Но вы в джинсах.
— Что?
— Вы сказали «выбираю платье», а пришли в джинсах.
— Ну и что? — незнакомка запнулась, смутившись, — сегодня в джинсах решила…
— Мне показалось, платье в этом всём винтик довольно важный.
…и чёрное платье на ковролине, сверху блестит серебром дешёвенькое колье. И сквозь крепко сжатые блестящие белые зубы глухой стон.
— Что? — переспросил он.
— Я говорю, что в день, когда муж подаёт на развод не до платьев.
— Тогда…
— Я просила без похабщины. И, потом, у нас с вами ничего не выйдет.
— Это почему?
— Вы не любите ни Шекспира, ни театр, — она горько усмехнулась, — а так — я уже пробовала.
Они опять помолчали.
— Она любила театр, — наконец, сказал я.
— Дайте угадать. Вы с ней никогда не ходили.
В ответ я лишь хмыкнул.
— И начать решили… с балкона?
— Сложно тратить сумму с тремя нулями на то, что не особо нравится.
Теперь хмыкнула она.
— Тут всё как в кино, — она повернулась, — но только если бы кино требовалось объяснять.
— Тогда почему просто не сходить в кино?
— Вы безнадёжны, — она снова повернулась к сцене.
Когда она ушла, квартира показалась пустой. И особенно — ванная с её больнично-белыми стенами без россыпи разноцветных бутыльков. Пустая, безжизненная, мёртвая.
— Но может вы попробуете?.. — начал он и увидел, как уголок её брови пополз вверх, — Объяснить.
И тогда она повернулась. И он увидел — и как раньше не заметил? — что у неё яркие глянцево-красные губы.
И были блики в чёрных глазах от фар проезжающих машин. И кольцо поверх брошенных на ковролин джинс. И — снова — пустая ванна, с выпотрошенными ящичками, шкафчиками…
Но пока что этого не было.
Пока что было её…
— Ну… Давайте.

24.10.2024