Так говорил Просветлённый

                Так говорил Просветлённый
                или -
                Третье рождение нерождённого


Посвящается всем светлым возлюбленным душам
великого братства дитятей Творца,
и - непосредственно светлой душе Лидии Авсеевой,
находящейся во чистом служении со-провозвестничества
великих скрижалей высшего эсхатологического смысла человеческого бытия, смиренно испросившей прокомментировать сказание пробуждённого Мастера «О ТРЕХ ПРЕВРАЩЕНИЯХ» души ко раскрытию священного таинства Господнего дитятства.


                ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА
                КНИГА ДЛЯ ВСЕХ И НИ ДЛЯ КОГО

Перевод В.В.Рынкевича
под редакцией И.В.Розовой

                ридрих Ницше

                РЕЧИ ЗАРАТУСТРЫ
                О ТРЕХ ПРЕВРАЩЕНИЯХ

 
“Я говорю вам о трех превращениях духа: о том, как дух стал верблюдом, верблюд – львом и, наконец, лев – ребенком.”

Священный символизм провозвестничества просветлённой души:
Пробуждённая душа напоминает доподлинно восходящим человекам о трёх, неизбежных для подавляющего большинства пробуждающихся «не от умозрений», этапах бытийственной воздвиженности:
о «верблюжем» упорядочивании «во равнинном предгорье» духо-психологического самопонимания, в оконечности позволяющего  духотворённо лицезреть и собственные «тени», и «ахроматические» чаяния мирских лицедейств, как и обусловленную «раболепность» самостановления, дабы выстроить «алтарь» священного иерархизма раскрывающегося духосознания и возойти во  обретение «львиной доли» -  тотальной волевой концентрации, подчиняющей все душе-телесные «службы» служению высшей истине собственного самоосвобождения,-
чтобы, во священной оконечночти, высвободиться и от всех ролевых самоотождествлённостей, и обрести сияющую душеблаженно-премудрую спасительно-освобождающую красоту святодетскости,-
став Божим дитятем, возыменованным существом духо-бого-человеческим -
венцом человеческого проекта Творца и священным чудом мироздания.


“Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, способного к почитанию: всего самого трудного и тяжелого жаждет сила его.
"Что такое тяжесть?" – вопрошает выносливый дух, становится, как верблюд, на колени и хочет, чтобы его хорошенько навьючили.
"Герои, в чем наибольшая тяжесть? – вопрошает выносливый дух. – В том, чтобы я мог взять все это на себя и возрадовался силе своей".
Не означает ли это: унизиться, чтобы причинить боль высокомерию своему? Или заставить блистать свое безумие, чтобы осмеять мудрость свою?
Или это значит: расстаться с нашим делом, когда празднует оно победу? Или подняться на высокую гору, чтобы искусить искусителя?
Или это значит: питаться желудями и травой познания и во имя истины терпеть голод души?
Или это значит: быть больным, и отослать утешителей, и свести дружбу с глухими, которые никогда не слышат, чего хочешь ты?
Или это значит: войти в грязную воду, если это – вода истины, и не гнать от себя холодных лягушек и теплых жаб?
Или это значит: любить тех, кто нас презирает, и протянуть руку призраку, который стремится запугать нас?
Все это, все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному тяжелой поклажей верблюду, спешащему в пустыню, торопится в свою пустыню и он.”

Священный символизм провозвестничества просветлённой души:
На первом «верблюжьем» этапе доподлинно ищущий «обязан» ответить самому себе на самые «каверзные» вопросы мироздания:
что есть «инерционная вязкость тяжестности» материализованного миротворения, должен ли искатель пытаться «победить мир в миру», имеет ли ценность самовозгоржение от «самозагруженных перегрузок», что означает «нищета духа» и как она соотносится со «смиренностью от эго,» где различия между осветляющем с-ума-сшествием и сумасшествующими умо-иллюзиями, в каких «краях» оканчиваются самоотождествления, переходя во бытийственную подлинность духоразумений, каковы разумные пределы «ограничений плоти», как со-относиться ко «неразумеющим» со-братьям в зависимости от степеней их «глухоты и слепоты», необходимо ли «искушение искусителя» для избавления от искушений, в каких пределах допустима «грязная вода» страдательности на пути, и где начало, пределы и оконечность абсолютной любви?!..

Не ответив или узрев и уверовав в ложные ответы на «самые каверзные вопросы» человеческой экзистенции, человек не сможет взойти во предгорья, и лишь фантазийная умозрительность ложной кристаллизации будет притворно-приворотно шептать о достигнутой реализации самообманувшейся души;
обретя же достоверное видение — восходящему даруются качества «льва», и «львина доля» истинности позволит взоойти из предгорий во горние выси...
 

“Но там, в безлюдной пустыне, свершается второе превращение: там львом становится дух, добыть себе свободу желает он и сделаться господином пустыни своей.
Там ищет он своего последнего владыку: врагом хочет он стать ему, последнему господину и Господу своему, до победного конца хочет бороться с великим драконом.
Кто же он, великий дракон, которого дух отныне не хочет признавать господином и владыкой? Имя того дракона – "Ты должен". Но дух льва говорит "Я хочу".
Зверь "Ты должен" лежит на пути его, переливаясь золотой чешуей, и на каждой чешуйке блестит золотом "Ты должен!".
Блеск тысячелетних ценностей на чешуе этой, и так говорит величайший из драконов: "Ценности всех вещей переливаются на мне блеском своим".
"Созданы уже все ценности, и все они – это я. Поистине, не должно больше быть "Я хочу!" – так говорит дракон.
Братья мои, зачем нужен лев в человеческом духе? Почему бы не довольствоваться вьючным животным, покорным и почтительным?
Создавать новые ценности – этого еще не может и лев: но создать свободу для нового творчества может сила его.
Завоевать свободу и поставить священное "Нет" выше долга: вот для чего нужен лев, братья мои.
Завоевать себе право создавать новые ценности – вот чего больше всего боится выносливый и почтительный дух. Поистине, грабежом, достойным хищного зверя, кажется ему все это.
"Ты должен" некогда было для него высшей святыней, и он любил ее; теперь же ему должно увидеть в ней заблуждение и произвол, чтобы смог он отвоевать себе свободу от любви своей: вот для чего нужен лев.”

Священный символизм провозвестничества просветлённой души:
Прожигаются мирские привязки и отождествлённости, и раскрывающаяся священная «пустынь пустотности умозрений», сообразуясь во священном иерархизме упорядоченных пониманий «степеней реальности» различных бытийственных сфер, во тотальной концентрации сверх-человеческого воления  призывает постичь «Горнии скижали», и восходящая душа всецелостно жаждет оконечного расколдования как низвержения «сатанинского драконообразия предначертанного иллюзионизма» и раскрытия «покрывала майи» -
как «триумфального» восхождения над иллюзорной предопределённостью верчения несамосущих сюжетно-временных форм;
так священное «нети-нети» проговаривает духолингвистическое отрицание любым формам иллюзионизма во пробуждающемся и «лев» раскрывает извечно сущее Сознание высшего Я, сбрасывая «львиную долю дольности» и обращаясь священным Божим дитятем...


“Но скажите мне, братья мои, что может сделать ребенок такого, что не удается и льву? Зачем хищному зверю становиться еще и ребенком?
Дитя – это невинность и забвение, новое начинание и игра, колесо, катящееся само собою, первое движение, священное "Да".
Ибо священное "Да" необходимо для игры созидания, братья мои: своей воли желает теперь человеческий дух, свой мир обретает потерянный для мира.”


Священный символизм провозвестничества просветлённой души:
Дитятя Господний — высшая онтологическая эсхатология проекта человека,
Бого-человек многомерного сознания, трансцендентый во Духе, со-возлюбляющий во Творце и не отождествлённый со пребывающей временностью земной телесности, блаженно со-возлюбленно «смеющийся» святой «балетмейстер» блаженнодеянности во мироявленности, говорящий из отрешённой молчности недвойственности «нети-нети» священное «да-да» иллюзорной множественной реальности немолчности мироздания...


“Я назвал вам три превращения духа: сначала дух стал верблюдом, потом сделался львом, и наконец, лев стал ребенком.
Так говорил Заратустра.
В то время он остановился в городе, который назывался "Пестрая Корова".”

Священный символизм провозвестничества просветлённой души:
Так говорил Просветлённый, и устами его вещал просветлённый Творец...


                . . .