Следствие Велли. Краб

 Не волнуйтесь так и не бегите обвинять меня в плагиате. Нет, я не собираюсь использовать легендарный сериал как трамплин для собственной писанины.

Велли - это вполне реальна девушка, которая по воли случая стала детективом. Знакомится с ней мы начнём с последней её попытки найти нормальную работу. Этот эпизод даст нам примерное представление о её характере. А он, я вам скажу, не подарочек.

 

В офис «Трансинвест энд что-то там ещё» Велли вошла с видом человека, готового дать миру последний шанс. На нескольких сайтах эта вакансия секретарши маячила, словно замануха, и девушка решила рискнуть.

— Здравствуйте, я по объявлению, — произнесла она, обращаясь к рыжеволосой женщине с веснушками, восседавшей за стойкой.

Та смерила её взглядом, будто Велли пришла сюда продавать пылесосы, а не устраиваться на работу. Вместо ответа секретарша наклонилась к ящику стола, выставив на обозрение могучий зад с задавленный в него юбкой. Он напоминал огромную супницу из фарфорового гарнитура на 40 персон.

— Алло, мадам, — не выдержала Велли. — Я к вам обращаюсь.

Но в ответ только скрип кресла, похожий на последнее издыхание загнанной лошади, на которой восседал чемпион Техаса по поеданию гамбургеров.

Телефон на столе зазвонил. Рыжая нехотя сняла трубку:
— Наниматься на работу? Никого нет, шеф… Хотя… пришла тут одна, — взгляд её снова впился в Велли, — вертихвостка.

В трубке раздалось короткое «Жду».

Супница встала и пальцем велела Велли следовать за ней.

 

Кабинет шефа инвестфонда был огромным. Он представлял собой целую квартиру: сам кабинет, санузел с джакузи и спальню. 

У окна за столом сидел плотного телосложения мужчина с лоснящейся мордой лица. Верхнюю его мясистую губу украшала здоровенная бородавка с торчащими оттуда   тремя пятисантиметровыми чёрными волосками. За толстым стёклами очков виднелись поросячьи глазки.

— Альбина, выйди и закрой дверь, — произнеся это, он взглядом указал на дверь. Та послушно вышла.

— Меня зовут — Велли... — начала девушка, но мужчина не дал ей договорить.

— Мне пофиг, как тебя зовут. Что делать умеешь?

— Работаю с «Офис», с «Эксель» и 1С… — начала она.

— Мне плевать на твой «Эксель». Повернись. 

— Что, простите?

— Глухая, что ли? Покрутись! Продемонстрируй свои прелести!

Велли очень хотелось послать этого козла на все три, но сдержалась. Она ведь дала себе слово, что сделает ещё одну попытку найти работу. Ещё одну полноценную попытку.

— Простите, но вы, вероятно, меня с кем-то путаете. Я пришла на место секретарши.  Я умею...

Он опять её перебил.

— Чо? Ты, что, контуженная? Чем, по — твоему занимаются секретарши? Они — сосут, сосут и ещё раз сосут! Сосёшь хорошо? 

И Велли не выдержала.

— Знаешь, что, козлина ты вонючая, я — невротик по жизни. Не в ротик! Понял ты, Свинья?

— Чоо? — шары козла готовы были вылезти из орбит, морда побагровела.

Велли сняла кроссовок с ноги, подошла к борову и три раза с оттяжкой хлестанула того по роже. После чего спокойно напялила кроссовок на ногу и вышла из кабинета. Проходя мимо рыжей задницы, Велли сняла с подоконника фикус и перевернув, водрузила той на голову.

 

На улице Велли вдруг ощутила то, чего не чувствовала давно — свободу. Настоящую, осязаемую, как прохладный ветер после душного офиса.
Она больше никому ничего не должна.
Не нужно униженно улыбаться на собеседованиях, не требуется делать вид, что ей интересны люди, которых она в душе презирает. Больше нет необходимости подстраиваться, и она избавлена от того, чтобы притворяться.

Да, у свободы есть оборотная сторона — деньги заканчивались. Очень скоро ей нечего будет есть. И всё же это ощущение — будто с души свалили цепи, которые держали её годами, пусть и невидимые, придуманные ею самой. Она впервые за долгое время вдохнула полной грудью.

«Ну и куда теперь?» — мелькнула мысль.

И именно в этот момент, когда она стояла на тротуаре и щурилась на солнце, рядом развернулась сцена, словно вырезанная из криминальной хроники.

К тротуару подкатила видавшая виды «Веспа». На ней — парнишка в тёмном шлеме.
Женщина в строгой юбке-карандаш, белой блузке и очках в роговой оправе — словно сошедшая с календаря «секси-училка» — только что достала из сумки телефон. Она даже не успела понять, что произошло: парень рванул у неё сумку вместе с ноутбуком, и через секунду уже петлял на мотороллере в потоке машин.

Крик женщины прорезал улицу. Люди обернулись, но никто не двинулся с места.

Велли стояла посреди этого хаоса и впервые за долгое время почувствовала не только воздух свободы, но и то, что адреналин снова разливается по её венам.

Безработная не бросилась за мотороллером и не закричала в ответ. Её реакция была другой — такой, какую редко увидишь в кино: холодная, расчётливая и немного грубая. Она шагнула к женщине, схватила её за плечо и вполголоса, но с железной уверенностью, сказала:

— Заткнись!

Женщина вздрогнула и ещё раз всхлипнула, готовая расплакаться. Велли сдвинула ей очки к переносице, чтобы та посмотрела в глаза, и продолжила без всякой поэтики:

— Чего зря орать? Никто за ним не помчится. Пошли в участок, напишешь заявление, если хочешь ноутбук найти. В городе камеры на каждом шагу. Если менты захотят шевелиться, то быстро вычислят, кто заказчик ограбления, кому парень передал сумку. Пошли.

Её голос не был дружелюбным — скорее деловым. В нём мелькала привычка отдавать приказы и ожидать, что их выполнят. Руки у неё сами собой начали работать: Велли направила женщину в сторону, проверяя глазами улицу словно линзой, отмечая направление уехавшего мотороллера, его силуэт, цвет шлема. Несколько секунд — и в голове выстроилась картинка: маршрут, узкие переулки, парковки, где торчат знакомые лица.

— Какой у тебя был ноут? — спросила она, едва не шёпотом, потому что цепочка возможных следов — фабрикаций, записей, чеков — рождается на тихих вопросах. — Модель, стикер, на чём висит пароль? Ты помнишь номер на мотороллере? Или хоть цвет?

Женщина лопотала ответы, но Велли слушала выборочно: важны были не эмоции, а факты. Пока та рассказывала, Велли оглянулась по сторонам и отметила камеру на углу вывески и скрытую в фонарном столбе — мелочи, которые для других прохожих были просто столбами и стеклом. Ещё пара секунд — и у неё уже был краткий план: заявление в полицию, запрос записей с ближайших камер, опрос продавцов в переходе, контроль точек, где могли бы сбыть электронику.

— Окей, — сказала она, крепче пожав женщину за руку, — идём. Ты будешь писать, а я буду фиксировать. Если хочешь — я с тобой. Но не орать.   

Она не улыбнулась. Но в её душе, где ещё недавно жила пустота и желание лишь посмеяться или ударить кулаком, запульсировало что-то новое — хрупкая ниточка дела. Именно такие ниточки, подумала Велли, можно вытянуть до того, как кто-то решит их порвать.

Велли не была уверена, что всё делает правильно. Ни в полицию не позвонила, ни прохожим не объяснила, что и как. Но так поступали её любимые герои детективов, которых она прочла сотни. Они никогда не тратили время на лишние разговоры. Они шли вперёд, туда, где след ещё тёплый.

Они с «училкой» прошли по прямой метров сто, свернули в подворотню, решив срезать дорогу. Велли шагала быстро, уверенно, будто точно знала, куда идти, хотя в голове звенела лишь мысль: «Так бы сделал Мегрэ. Так поступила бы мисс Марпл. Так бы сыграл Ниро Вульф, будь он в моих кроссовках…»

Чтобы срезать расстояние, девушки свернули в подворотню. И сразу увидели его— мотороллер.
Тот самый.

Он лежал на боку, словно брошенная игрушка. Боковое зеркало отбивало в небо последний солнечный луч. Рядом расползалась лужа крови, густая, алая. Но ни водителя, ни сумки с ноутбуком поблизости не оказалось.

«Училка» ахнула и закрыла рот ладонью.

Велли присела на корточки, не касаясь асфальта, и, с удивлением отметила, что не испытывает страха. Только любопытство. Слишком живое, слишком острое.

— Вот это номер… — пробормотала она.   

Она подняла глаза и окинула двор цепким взглядом, в котором уже не было сомнений: что-то здесь произошло, и ей самой решать, насколько глубоко она готова сунуть нос.

Ни полиция, которую позже вызвали прохожие, ни сама Велли не нашли ничего. Ни следов борьбы, ни отпечатков, ни даже намёка, куда мог деться водитель мотороллера. Лишь пустая подворотня, застывшая в вязкой тишине.

И только одно бросалось в глаза.
В самом верху арки, точно на месте, куда редко кто поднимает голову, красовался бумажный краб. Тёмно-красный, сложенный из плотной бумаги, с чёрными глазами-точками. Он словно насмешливо наблюдал сверху за всеми, кто прошёл мимо.

Велли уставилась на него и почувствовала, как внутри что-то холодное дрогнуло. В её книгах герои всегда знали: подобные «мелочи» не бывают случайными. Но сейчас она не знала — смеяться ли над нелепостью или насторожиться.

Прибывший участковый записал их данные, принял у “Училки”, которую звали - Кармен, написанное на месте заявление о похищении ноутбука, и отпустил. Девушки решили встретиться на следующий день, обменялись телефонами, распрощались и разошлись. Всё произошедшее нужно было как следует переварить

 

Поздно вечером, вернувшись в свою квартиру, Велли долго не могла уснуть. Перед глазами снова и снова вставал этот краб — нелепый, смешной и жуткий одновременно. В какой-то момент Велли не выдержала. Прихватив старую швабру, девушка не поленилась вернуться в тот двор и, вытянувшись на носках, сбила бумажную фигурку с арки.

Краб упал ей прямо под ноги.
Она развернула его дрожащими пальцами.

Это было оригами. Искусно сделанное, с точными сгибами, словно руками человека, для которого складывание бумаги — не забава, а подпись.

Велли держала краба на ладони и чувствовала лёгкое покалывания в кончиках своих пальцев. В ней просыпался инстинкт охотника. Первая улика? Кто-то оставил эту странную метку намеренно. И если этот «кто-то» взялся за игру — значит, она уже стала её частью. Она медленно поплелась домой, в уме обыгрывая ограбление.

 

Доморощенный детектив сидела на краю дивана, вертя бумажного краба в руках. Бумага пахла канцелярщиной с едва уловимым налётом лака. Складки были точные, выверенные, словно сделанные человеком, для которого это не просто забава, а… послание.

Она открыла ноутбук и принялась искать.

«Оригами краба значение» — набрала в поиске. Результаты были разрозненные. В японской символике краб — это одновременно хитрость и защита, существо с панцирем, которое не так просто расколоть. В каких-то источниках краб связывался с морем, с переменами, с цикличностью жизни. В других — с упрямством и местью.

Месть. Слово неприятно кольнуло.

Она вспомнила, как читала о японских детях, которые в день Хиросимы и Нагасаки запускали в небо бумажных журавликов — символ памяти и надежды.
«А вдруг и с крабом есть что-то подобное? — подумала Велли. — Может, это какой-то знак, ритуал… напоминание?»

Но поиск выдавал лишь крошечные намёки. В одном блоге — фото выставки: ряд бумажных крабов с подписью «Проект о травме и возрождении». В другом — статья о редкой японской легенде, где крабы якобы собираются на месте убийства, чтобы хранить тайну погибшего.

Велли поёжилась.

Краб лежал на столе, и казалось, его чёрные бумажные глазки смотрят прямо на неё.

— И что мне с тобой делать? — пробормотала она.

В голове мелькнула мысль: если это чья-то подпись, то я только что взяла в руки визитку преступника.

 

Велли устроилась за столом. Бумажный краб лежал перед ней, как вещдок в полицейской папке. Она снова и снова рассматривала его, прищуриваясь, будто в складках бумаги скрывалась тайна.

Первым делом она обратила внимание на материал. Бумага была не простая — гладкая, чуть шероховатая, с матовым блеском. Не школьный альбом, не офисные листы. Что-то дороже.

 
Она вбила в поиск: «бумага для оригами купить».

Экран выдал десятки сайтов: японская «васи», дизайнерские наборы, спецбумага из Таиланда. Цены кусались, а значит, не каждый школьник мог себе такое позволить. Уже деталь.

— А глазки? — пробормотала она.

Глазки были вырезаны из другой бумаги, чёрной и плотной. Приклеены аккуратно, но на клей-карандаш, судя по блестящим следам. Значит, автор заморачивался, у него был набор — и время.

Велли усмехнулась: «Такое не курят на углу и не делают ради прикола. Тут сидел, складывал, вымерял. А значит — замысел.»

 

Следующим шагом стала «биология».
Велли открыла вкладку за вкладкой, вчитываясь в статьи о крабах.

Она узнала, что крабы — существа с панцирем, которые линяют, сбрасывая старую оболочку. Что они могут ходить только боком, но при этом перемещаются быстро и ловко. Что у некоторых видов самцы дерутся до смерти за самку или за территорию.

— Линька… панцирь… упрямые бокомходы, — бормотала она, делая заметки в тетрадке. — Символ защиты? Или намёк, что этот тип «сбрасывает кожу», прячется под маской?

А потом наткнулась на странный факт: в Японии действительно существовала легенда про «крабов-воинов». На панцирях у них якобы проявлялись лица погибших самураев, и считалось, что это души мстителей.

У Велли пробежал холодок по спине.

— Ну привет, мой маленький бумажный самурай, — сказала она, подталкивая оригами пальцем. — Посмотрим, что ты скрываешь.

 

На следующий день телефон Велли зазвонил неожиданно.

— Велли? — голос в трубке был напряжённым, на грани истерики.
— Да, — протянула Велли.
— Я та девушка, которую ограбили вчера. Нам нужно встретиться. 

— Это срочно? Что-то ещё случилось?

— Да, у меня большие неприятности, — в динамике слышны были её всхлипы.

 

Они встретились в маленьком кафе на углу. Кармен Илькнер — так звали «училку» — сидела у окна, сжимая кружку капучино обеими руками, словно это была спасательная шлюпка. На ней снова была строгая блузка, но теперь помятая, и очки чуть криво сидели на носу.

— Слушай, я даже не знаю, как начать… — сказала она, когда Велли села напротив. — В ноутбуке были данные с биржи. Очень… очень чувствительная информация.

— Инсайдерка? — уточнила Велли и склонила голову набок.
Кармен кивнула.

— Сегодня утром, на торгах, все клиенты моего шефа проиграли огромные деньги. Их акции рухнули. А виноватой сделали меня. Будто я специально слила информацию.

— Удобно, — фыркнула Велли. — И шеф твой святой, наверное?

Кармен закусила губу.

 
— Я пыталась оправдываться. Это ведь он настоял, чтобы я взяла ноутбук домой. Сказал, нужно поработать, построить графики, таблицы… А потом — всё. Ноутбук выхватили, и теперь я крайняя. На меня хотят повесить все убытки, а это сумма, которую не выручить, даже, если меня продать на органы.

Они замолчали на секунду. Кармен смотрела в стол, а Велли — на неё. Впервые за долгое время Велли почувствовала странное: рядом с этой женщиной она не только раздражалась, но и хотела слушать дальше.

Разговор постепенно становился ближе: они обменялись короткими историями о своей работе, о том, каково это — быть винтиком в чужой машине. Кармен оказалась не только красивой картинкой «секретарши», но и умной, саркастичной женщиной, которая отчаянно боялась оказаться козлом отпущения.

И тут обоих почти одновременно зазвонили мобильники. Девушки ответили. Участковый, который вчера принял заявление у Кармен, сообщил, что они должны через полчаса быть у следователя, которому передали заявление.

 
 

 

В участке их встретили хмурые лица и тяжёлые взгляды. Молодой опер со следами недосыпа на лице сходу, даже не поздоровавшись с ними, не предложив стулья, процедил:

— Так, дамочки, хватит нам мозги канифолить. Ваш ноутбук, ваши мотороллеры, ваши сказки — никого не интересуют. У нас дел выше крыши. Факт кражи - зафиксирован. Скажу прямо, никто такой ерундой заниматься не будет.

— Но ведь там кровь была! — вспыхнула Кармен.

— Была, — лениво согласился другой полицейский, ковыряя зубочисткой. — Мы сделали анализ. Кровь жирафа.

Повисла пауза.

— Чего? — выдохнула Велли.
— Жирафа, — повторил тот, даже не моргнув. — Удивлены? Ну и правильно. У нас тут то ли цирк, то ли зоопарк. В следующий раз не отвлекайте полицию ерундой. Никто об убийстве жирафа не заявлял!

Их выпроводили за дверь так, будто и вовсе не было никакой кражи.

На улице Кармен побледнела.
— Жираф? Это… это бред.
Велли поправила кроссовок и усмехнулась:
— Может, и бред. А может, мы только нос сунули туда, куда не стоило.

И в её глазах уже горел знакомый азарт.

А теперь пришло время более подробно познакомить читателя с новоиспечённым детективом. Так уж и быть, расскажу вам о ней, чтобы кто-нибудь не заподозрил, что я её придумал.

 Я знаю Велли настолько хорошо, что мы однажды спали на одной кровати. Нет, это не начало какой-то дешёвой клубнички — просто обстоятельства: мы оказались в одном плацкартном вагоне, из-за сбоя в компьютере у обоих был билет на одно и то же место. Не подумайте ничего такого, спали мы по очереди: с одиннадцати вечера до семи утра — она; с семи до семи пятнадцати — я. Пока она приводила себя в порядок в туалете. Вот такая у нас получилась интимная поездка.

Так как же выглядит Велли? Представьте стройную шатенку — длинные волосы, которые падают рывком, если она делает резкое движение; фигуру модели, на грани хрупкости и бойкой выносливости — те, кто видел её в профиль, потом долго вспоминали, как плавно изгибается спина. Лицо у неё простое и при этом коварно хорошее: брови, способные выразить и насмешку, и сострадание, губы — такие, что в них всегда читается мысль, даже если она молчит.

У Велли есть «прошлое» — по мелочам: чуть работы в глянце, пара съёмок для журналов, где ей платили за улыбку. Справедливо будет назвать это опытом — опыт научил её позе, умению держать паузу и знать, где поставить взгляд, чтобы зритель решил сам, что он увидел больше, чем есть.

Но главное — её пальцы. Длинные, музыкальные, концовки костяшек тонкие и гибкие — пальцы музыканта.  Я видел, как эти пальцы водят по клавишам, как они поднимают ложку, как лениво перебирают купюры.

У меня в руках её фото. Она сидит на низком пуфике — на ногах высокие шпильки; на ней чёрные брюки и белая рубашка, не застёгнутая на пуговицы, чтобы оставлять пространство для воображения, но не нарушать правила приличия. Один кадр — и в голове прокручивается целый фильм. Там и вопрос: «Попробуй, возьми меня?» — и вызов: «А по зубам ли я тебе?» И в том же кадре — предостережение: «Потом не обижайся, что не предупреждала.»

А под окнами — два десятка рыцарей. Они дерутся не на жизнь, а на смерть, за право клонить перед ней колено и выиграть право исполнить одно, единственное желание. 

Эти пальцы словно созданы для того, чтобы управлять марионетками. 

— Ой, что это за нитки на моих руках? И на ногах тоже. 

—  Я должен пойти убить дракона? 

—  Тебе только шкуру его принести или клыки тоже? 

— Хочешь, я вырежу на них три слова. 

— Каких? Догадайся 

Вот такая она — Велли. И да: если ты не хочешь быть загипнотизированным её губами, заблудиться в её волосах, разбиться в ложбинке между её грудей, ожечься, дотрагиваясь до её кожи — беги! Возможно, тогда у тебя есть ещё шанс выжить.

 

А теперь вернёмся к нашему делу. 

Велли сидела за ноутбуком, перелистывая страницу за страницей. В памяти всплыла сенсационная новость. То ли в бельгийская, то ли - голландская. Тогда по всем СМИ прогремело: в зоопарке на глазах у школьников расчленили жирафа по кличке Мариус. Ей запомнилось, что вокруг этого был раздут огромный скандал.

«И вот снова жираф, — подумала Велли. — Только теперь кровь. И оригами. Что за шутки такие?»

Она углубилась в тему. Узнала, что жирафы почти никогда не болеют раком, что у них особая система кровообращения, которая позволяет им держать давление при длинной шее. Что их кровь и ткани действительно интересовали учёных — но в научных статьях, а не в криминальных сводках.

Она уже собиралась отложить ноут, когда реклама сбоку экрана подсунула ей новый «факт»:

«Мужская сила XXL. Основано на древнем африканском рецепте. Экстракт из крови жирафа!»

Велли зависла над этой фразой. Сначала рассмеялась: «Ну конечно, теперь жирафы виноваты ещё и в эректильной дисфункции!» Но потом задумалась.

Если кто-то всерьёз делает такие препараты, значит, существует целая подпольная цепочка: добыча крови, транспортировка, переработка. А если кровь была в том самом мотороллере?..

Велли щёлкнула пальцами и пробормотала:
— Значит так, мой длинношеий друг. Либо ты ключ к рынку афродизиаков, либо кто-то использует тебя как маскировку.

Она сделала пометку в тетрадке:

КРАБ — КРОВЬ — ЖИРАФ — СЕКС-НАПИТКИ.

И усмехнулась:
— Если это и заговор, то самый нелепый, что я видела. Но, как показывает практика, именно такие и оказываются правдой.

 

Магазинчик находился в полуподвале, над входом висела неоновая вывеска: «Мужская сила 24/7». Внутри — полумрак, стеклянные витрины с баночками и тюбиками, запах дешёвого дезодоранта и сушёных трав. За стойкой — два продавца: сухонький парень в белом халате и дородная блондинка с жевательной резинкой, от которой, судя по всему, развились неимоверные скулы. 

Велли прошлась вдоль витрины, делая вид, что заинтересована ассортиментом. На самом деле она просто слушала голоса, долетавшие до её уха из открытой двери подсобки.

— Ну и где он шляется? — раздражённый женский голос, — Этот засранец должен был ещё позавчера доставить бидон с кровью. Клиенты ждут, понимаешь? А следующую партию мы получим только через полгода, не раньше.

 
— Телефон выключен. Я ж сказал, что на него полагаться нельзя, — низкий, мужской, как у дикторов с тв, — Если бы головой думала, а не тем, что у тебя между ног... 

— Задобал ты уже своими предупреждениями... Было бы у тебя что-то между ног, мне бы не пришлось... Там, кажется, клиент.

Ага, курьер… — отметила про себя Велли. 

Из подсобки вышли двое. Губастая дама неопределённого возраста, жевавшая жвачку, от которой у неё развились неимоверные скулы, и хлипенький парнишка - обладатель баса, способного подогнуть коленки у половины представительниц слабого пола.

В этот момент в магазин ввалился очередной клиент — молодой мужик в костюме, явно офисный планктон. Щёки горят, галстук сбит, глаза бегают. Он подошёл к стойке, наклонился к блондинке и почти шёпотом спросил:

— Девушка… ну выручите. У меня сегодня… ну, в общем, свидание. Первое. А она такая… такая, знаете… ух! Я боюсь, что… ну…

— Расслабься, милок, — перебила его блондинка и ловко смахнула с полки коробочку. — Вот. «XXL-форте». Работает безотказно. Только дозу не переборщи, а то забудешь, как зовут твою ух!

Велли отвернулась к витрине, пряча усмешку. Всё это выглядело комично, если бы не пропавший курьер.

Она схватила наугад какую-то упаковку презервативов и подошла к кассе. Протянула деньги, а сама бросила невзначай:

— Курьер у вас пропал? У меня знакомый тоже как в воду канул. Слишком много народа стало пропадать, не находите?

Блондинка глянула на неё исподлобья, прикусив жвачку.
— Не ваше дело, красавица. Что-нибудь ещё хотите приобрести? 

Велли поняла, что её тут не рады. 

— Спасибо, в следующий раз.

На улице она остановилась, достала блокнот и записала:

Курьер ; снадобье ; кровь жирафа?

И добавила вопросительный знак: проверить пропавших курьеров за последние дни.

Выйдя из «Мужской силы 24/7», Велли остановилась прямо на тротуаре, прислонилась к фонарному столбу и закурила. В голове зашумело.

А что, если… — мысль была настолько нелепой, что она даже прыснула смехом. — А что, если этим загадочным клиентом оказался несчастный, которому краб при купании откусил или укоротил… детородный орган?

Сцена в её воображении нарисовалась моментально: пляж, мужчина в плавках «а-ля Борис Моисеев», краб подкрадывается сбоку и цап! — и вся мужская гордость уже идёт в минусовые значения.

— Ну да, конечно, — пробормотала Велли вслух. — Потом такие несчастные идут в эти магазинчики, ищут чудо-снадобья на основе крови жирафа. Замкнутый круг природы и фармакологии.

Смеясь, она достала телефон и набрала номер.
— Тётя Нюра? Привет, это я, твоя племяшка. Слушай, у тебя же на «Скорой» всякого насмотришься… У вас в городе не привозили никого с… э-э… травмой в районе…  нижней фауны? Может, краб откусил там, где солнце не светит?

На том конце повисла пауза, потом раздался хохот:
— Велли, ты чего, фильм ужасов смотришь? У нас инфарктов вагон, алкоголиков море, а чтоб крабы за мужское достоинство — такого не было! Хотя… подожди…

Велли насторожилась:
— Что «подожди»?

— Был один мужик неделю назад. Кричал, что «морская тварь его кастрировала». Но у него запущенный сифилис до такой степени, что с головой проблемы начались. Ну, ты понимаешь…

Велли прыснула в трубку:
— Ага, понимаю. Ладно, тётя, спасибо. Если что-то подобное будет — сразу звони. Это важно для расследования!

Она убрала телефон и ещё раз записала в блокнот:

Версия №3. Краб = орудие кастрации. Клиент магазина = жертва.

И добавила приписку:
Версия абсурдна, но самые дикие версии иногда оказываются правдой.

Велли хохотала, перечитывая свою запись в блокноте: «краб = орудие кастрации». Но, как это с ней бывало не раз, чем нелепее идея, тем настойчивее она свербила в голове.

А что, если краб — это символ? Или предупреждение?

Она включила ноутбук и вбила в поиск: «крабы + травмы гениталий». Интернет не подвёл: вывалил целую коллекцию историй — от новостей о купальщиках на азиатских пляжах, до медицинских заметок о «укусе десятиногого ракообразного».

Один заголовок особенно зацепил:

«Необычные травмы: пациент утверждал, что морской краб откусил у него часть мошонки. Врачи сомневаются, но факт раны зафиксирован.»

Велли нахмурилась.
— Так… значит, такие случаи всё же есть.

Она рылась дальше и наткнулась на блог какого-то врача-уролога: «Некоторые производители афродизиаков используют слухи о морских существах для рекламы. Мол, потерял — восстанови. Экзотическая кровь и ткани — лучший маркетинг.»

Велли почувствовала, как пазл в голове щёлкнул.

Жираф, краб, кровь, пропавший курьер…

Она снова открыла блокнот и жирно подчеркнула:

КРАБ = СИГНАТУРА.

Кто-то оставляет бумажных крабов там, где был «инцидент». Это почерк. Это метка. Это вызов.

 

Телефон снова зажужжал. Велли взглянула на экран — тётка.

— Алло? — вздохнула она. — Ну что там ещё, Нюра? Очередной краб-герой или просто пьяный с огурцом?

Но голос тётки был непривычно серьёзным:
— Слушай внимательно. У меня тут девчонки с работы вспомнили одну историю. Пару месяцев назад, в седьмой больнице, мужику удаляли камни из почек. Операция вроде обычная, а потом пошли осложнения. Говорят, инфекцию занесли прямо в операционной. И закончилось всё… ну, сам понимаешь… удалением полового органа.

Велли моргнула.
— Ничего себе… Но при чём тут я?

— А при том, — тётка понизила голос, — что у него на бедре была татуировка краба. Красного, здоровенного.

Велли села на край кровати, стиснув блокнот.
— Ты уверена?

— Уверена, как в том, что у меня двое детей и муж — раздолбай. Мы тогда все обсуждали: «Краб оттяпал ему мужское счастье!» Сначала как шутку. А теперь вот… у тебя там крабы бумажные появляются, и я подумала: может, это как-то связано.

Велли молчала. В голове одна за другой щёлкали картинки:
бумажный краб на арке, кровь жирафа на мотороллере, магазинчик со снадобьями, байка о кастрированном купальщике и теперь — татуировка краба на бедре несчастного пациента.

Она поднялась и прошлась по комнате, как хищник в клетке.
— Значит так, тётя. Если ещё хоть раз услышишь что-то с крабами — сразу мне. День и ночь, понялА?

— Да ладно, племяшка, я всегда рада. Только ты смотри, не вляпайся куда не надо.

Велли усмехнулась:
— Тётя, всё под контролем, не боись!

Она записала в блокнот:

ТАТУИРОВКА КРАБА = ПЕЧАТЬ?
КАЖДЫЙ ИНЦИДЕНТ СВЯЗАН С МУЖСКОЙ ПОТЕРЕЙ.
ОПЕРАЦИЯ — КАМНИ ; КАСТРАЦИЯ.
КРАБ = СИМВОЛ УДАЛЕНИЯ.

Велли щёлкнула ручкой и пробормотала:
— Ну что, мистер Краб, выходит, ты охотишься не за кошельками. Ты охотишься за самым дорогим трофеем мужчин.

Следы вели её странной тропой. Сначала — бумажные крабы. Потом — жирафья кровь. А теперь, после долгих ночных поисков по форумам и закрытым чатам, Велли наткнулась на сообщество, существование которого сперва показалось ей шуткой.

Название было прямое и вызывающее: «КСБ» — Короткоствольное Братство.

Она пролистала несколько постов и поняла, что это не тролли. Это была реальная группа мужчин, которых объединяло одно: врождённые или приобретённые «недостатки». У кого-то — микропенис. У кого-то — ампутация после несчастного случая. Были даже те, кто сам решился на операцию, потому что «орган мешал духовному росту».

Идеология их казалась абсурдной, но это были фанатики. Они считали своей миссией «поставить на место» обладателей больших органов. В их манифестах повторялись слова: «Укоротим гордыню. Ослабим длинное. Накажем тех, кто кичится размером.»

Велли сидела на кухне с кружкой кофе и читала это всё, хмыкая:
— Чистое подпольное орденство кастратов. Чего только не найдёшь в сети…

Но чем дальше она вчитывалась, тем больше понимала: у группы была структура, ритуалы, даже внутренние знаки отличия — изображения крабов. Они писали: «Краб — символ нашего братства. Он хватает клешнями и делает всех равными.»

У Велли перехватило дыхание.
— Так вот откуда бумажные крабы!

Она ещё неделю рылась в их чатах, устроила встречу под видом «сочувствующей». В полутёмном баре она видела этих людей: худых, угрюмых, с фанатичным блеском в глазах. Один из них, пьяненький, рассказывал:
— Мы засунем свои клешни в самое сердце системы! Скоро узнают, что короткоствольники не шутят!

Велли вернулась домой, окрылённая: вот оно! вот та самая секта, вот кто стоит за кражей ноутбука!

Но чем дольше она копала, тем яснее становилось: всё это — дым. Они шумные, злобные, но на деле — беспомощные. Их акции — максимум фальшивые жалобы в интернете на рекламу презервативов огромных размеров и массовые жалобы в магазины, в которых не продавались презервативы маленьких размеров.

Ни к ноутбуку, ни к крови жирафа эта странная братия отношения не имела. Бумажные крабы были для них лишь символом комплекса, но не уликой.

Велли захлопнула ноутбук, глотнула холодный кофе и записала в блокнот:

КСБ = ТУПИК.
Шумные, но неопасные. Отвлекающий фактор.

И приписала сбоку:
— Но всё равно мило. Представляю, как они маршируют с транспарантами: «Да здравствует равенство длин!», « Подведём всех под одну черту! «

Она усмехнулась.
— Ладно, мистер Краб, играем дальше. Но не с этими клоунами.

 

Велли уже считала бумажных крабов тупиком, но одна деталь не давала ей покоя: глаза. Два крошечных чёрных кружочка на морде бумажной фигурки.

Она лежала на диване и разглядывала оригами в руках, когда щёлкнуло. Глаза были размером с камеру её ноутбука.
Два глаза = две камеры.   

Велли вскочила, уронила швабру, которой только что гоняла краба по столу, и пробормотала:
— Глаза, чёрт возьми. Это подсказка. Камеры.

Велли заходила в офис Кармен. Он детально всплыл в памяти: на потолке, чуть по диагонали, висели два глазка видеонаблюдения. Обычные, как везде. Настолько привычные, что никто их и не замечал.

— Если айтишник имел доступ к камерам… он мог читать всё, что отражается на мониторах сотрудников. Графики, таблицы, инсайды… И продавать информацию. — Велли постучала ручкой по блокноту. — Примитивно, но — гениально!.

Чтобы проверить гипотезу, она раздобыла запись с камер возле места кражи ноутбука. Пришлось отдать кругленькую сумму знакомому из фирмы, обслуживающей городское видеонаблюдение. Тот хмыкнул:
— У тебя, девочка, талант сливать деньги ради всякой фигни.

— Фигня иногда важнее золота, — отрезала Велли.

Запись оказалась мутной, с угловым ракурсом. Велли перемотала на момент нападения. Парень на мотороллере влетает в кадр, резко выхватывает сумку у Кармен, толкает её в сторону. На лице явно маска. На уровне шеи виден вылезший край резины.  Никаких шансов для идентификации.

Но когда Велли нажала «пауза» и отмотала на пару кадров назад, сердце у неё екнуло. Рука грабителя, вырывающая ручку ноутбучной сумки, мелькнула в объектив. На запястье — татуировка. Не краб, не скорпион, а аккуратный чёрный журавлик-оригами.

Она сделала скриншот и скинула Кармен. Включила видео связь.

— Смотри сюда. Видела у кого-нибудь такую татуировку?

В мониторе бледное лицо “Училки”
— Боже… да. Это наш айтишник, Вадим. У него эта дурацкая татуха на руке. Говорил, мол, символ детских мечтаний. Я… я видела её, когда он ковырялся в принтере.

Велли щёлкнула пальцами:
— Значит, всё встало на места. Ноутбук был нужен не тебе, а ему. Кража — способ отвлечь подозрения и свалить всё на тебя. Он контролировал камеры в офисе, он торговал информацией, он и устроил спектакль.

— Значит, всё это время я была просто козлом отпущения?

Велли хмыкнула:
— Козлом, зайцем, кем угодно. Главное — теперь мы знаем, откуда клешни тянутся в этой истории, и где журавлики гнездятся. Ну теперь я им покажу!

— Кармен, нужно ещё немного подождать.  такая татуировка может быть у кого угодно. Это плохое доказательство. Нам нужно подумать над тем, как вывести его на чистую воду.

— Я в офисе пока держу осаду, но долго не смогу. Завтра внеочередное заседание  правления. Будут присутствовать и инвесторы, потерявшие бабло. Меня просто раздавят...

— Тогда я попробую что-нибудь до завтра сообразить. До связи.

— Одна надежда на тебя! 

Она записала в блокнот:

ЖУРАВЛИК = ИТ-АЙТИШНИК.
КРАБ = КАМЕРЫ.
ЦЕЛЬ = ИНСАЙДЫ.
НОУТБУК = ПОДСТАВА КАРМЕН.

И усмехнулась:
— Ну что ж, Вадим, как же подрезать твои крылышки?

Она шла по проспекту, думая о том, что денег у неё осталось меньше, чем у последнего студента на первом курсе. Последние она отдала за запись. Оставалась какая-то мелочь, на которую разве что бомжиков можно купить. Утром закончилась зубная паста... А ещё девушка вспомнила, что у неё вообще нет запаса гигиенических прокладок. Завтра-послезавтра случится катастрофа... И тут взгляд зацепился за облезлую доску объявлений.

 Она уже прошла мимо, но вдруг остановилась, вернулась назад и стала рассматривать листки.
«Пропала кошка», «Сниму комнату», «Требуется сварщик»… и одно объявление жирным шрифтом:

«УКРАЛИ МОТОРОЛЛЕР. За информацию о местонахождении — хорошее вознаграждение!»

Внизу — фотография.

Велли присвистнула.
— Ну здравствуй, старый знакомый. Точно он, тот самый железный конь с кровавым налётом.

Деньги ей были нужны позарез. Она набрала номер.

Голос на другом конце был молодой, слегка нервный.
— Алло?

— По поводу мотороллера, — сказала Велли спокойно. — Знаю, где он.

Через час она уже сидела в уличном кафе напротив парня лет двадцати пяти, в клетчатой рубашке, с бородкой и круглыми очками. Настоящий хипстер, как с картинки.

— Он в полиции, — сказала Велли без обиняков. — Стоит на штрафплощадке как вещдок.

— В полиции? — парень побледнел. — А там… кровь… на фото же видно? Что с ним было?

— Кровь можно смыть, — отмахнулась Велли. — Главное — он цел. Ну, относительно.

Хипстер скривился, но протянул ей конверт.
— Здесь половина суммы. Остальное, если реально заберём.

Велли открыла конверт и присвистнула.

— Нихренаш себе...

— Мелочь. Предок пока спонсор. Он в Трансинвесте с компаньоном что-то там на с акциями мутит. Я не слишком вникаю, так как надобности нет. 

Так этот бородатый детина, разбрасывающийся такими деньгам, сынок того подонка, который ей вакансию соски предлагал? — от этой мысли Велли аж вздрогнула.

Они вместе пошли в отделение. Хипстер нервничал, разговаривал слишком много. По дороге он рассказал, как у него украли мотороллер.

— Я оставил его возле бара, вышел — а его уже нет. Друзья смеялись, мол, ты сам забыл, где поставил. Но я точно помню: он стоял у входа. И рядом крутился какой-то странный тип в худи. Я даже подумал, что он снимает меня на телефон. Но, наверное, просто засматривался.

Велли прищурилась.
— Худощавый, с ноутом под мышкой?

— Ну… с рюкзаком, вроде. Да, худой, да.

Айтишник, — решила она. Значит, сперва скатил мотороллер, а потом использовал его в спектакле с Кармен.

— Ты пойми, - Эта старая Веспа - это же реликт! Без него я, как рыцарь без лошади. Проще кости динозавра купить, чем другой такой уникум приобрести. Это —  стиль! — всё не унимался модник.

В полиции хипстеру с трудом, но вернули мотороллер. Велли получила остальное вознаграждение. На них можно было неплохо прожить пару месяцев.

Велли хмыкнула.
"Ну что, Вадим, ниточка за ниточкой. Посмотрим, журавлик, куда ты полетишь” дальше

Велли вышла из отделения, сунула конверт глубже в сумку.
Деньги приятно шуршали, как крысы, обретшие новый дом.

Она достала блокнот и вывела аккуратно:

МОТОРОЛЛЕР = ПРИМАНКА.
АЙТИШНИК СНАЧАЛА УКРАЛ ; ПОТОМ ИСПОЛЬЗОВАЛ В ПОСТАНОВКЕ.
СВИДЕТЕЛЬ = ХИПСТЕР.

Потом задумалась и добавила ещё одну строчку:

"Папаша хипстера — тот самый хряк из „Трансинвеста“".

Она сунула блокнот в карман и пошла вдоль улицы.

«Интересно, — подумала Велли, — если предок действительно жульничает с акциями, и он покупатель инсайда, нельзя ли это использовать? А что, если ему подсунуть липовый инсайд?»

 

Мозг щёлкнул, как затвор.  Всё сходилось. Шеф, айтишник, ноутбук — и вишенка на торте, этот сынок с реликтом на колёсах, болтающий лишнего.

Она остановилась у перехода, глядя, как красный человечек на светофоре лениво мигает.

" Значит, папаша всё-таки не только извращенец, он ещё и мошенник. Отлично. Люблю, когда герои не однослойные”.

Она сунула руки в карманы и перешла дорогу.
Теперь у Велли был след — жирный, как бородавка на лице шефа.
И где-то в глубине она почувствовала: дело только начинает набирать обороты.

 

Телефон зазвенел, когда Велли пыталась вспомнить, в какой день недели перестала верить в совпадения. На экране — Кармен.

— Велли, ты сидишь? — Голос был тонкий, дрожащий.
— Почти, — ответила та. — Что случилось?

— Его нашли… нашего айтишника. Мёртвым.

— Как нашли?

— Соседи услышали запах газа, вызвали службы. Дверь вскрыли. Он был уже мёртв… Полиция говорит — утечка, но, Велли, это не похоже на аварию. Всё слишком чисто.

Велли слушала, молча. В голове всё стало на свои места.
Слишком чисто — именно.
Слишком гладко.
Слишком удобно.

Когда разговор закончился, она долго стояла у окна.
А потом её словно осенило.

— Не отец… — прошептала она. — Сын.

Она вспомнила хипстера — его нарочито расслабленную болтовню, щедрость, нелепый конверт с пачкой купюр, и то, как он рассказывал про «типчика в худи».
Слишком разговорчив.
Слишком спокойный.
Слишком старательно играл роль дурачка.

Вознаграждение за мотороллер — как наживка.
Ни один нормальный человек не платит столько за железяку, которой уже двадцать лет.
Он хотел, чтобы она посчитала его пустым пижоном, фоном.
А на деле именно он купил инсайд у айтишника.
И именно он потом его убрал.

Всё сходилось: мотороллер, ноутбук, кровь жирафа, сожжённые следы.
Инсценировка угона — лишь отвлекающий спектакль, в котором айтишник исполнил роль статиста.

В этот момент зазвонил телефон.
На экране — тётя.

— Ты где там, детективша? — голос у тётки был хриплый, но весёлый. — Мои подружки со скорой опять сплетни притащили. У нас тут пациент пришёл в сознание, помнишь, я говорила?

— Какой ещё пациент?

— Тот, что с переломами. Говорит, его мотороллер сбил. Прямо в пах. Там всё очень плохо, врачи чуть крест не поставили. Говорит, сам прополз через двор, пока не отключился.

Велли нахмурилась.
— Мотороллер, значит…

— Ага. И ещё — бредил про какую-то бутыль с кровью жирафа.

— Что?

— Вот и я об этом. У него теперь вместо паха — музей травматологии.   Я тебе устрою, чтобы тебя пустили к нему. Только не пугайся вида.

— Не пугаюсь, — сказала Велли и записала адрес. — Уже бегу.

Она убрала телефон и на мгновение прикрыла глаза.
Пазл складывался.
Айтишник — мёртв.
Хипстер — жив, и, похоже, режиссёр всей этой пьесы.
А теперь появился ещё и свидетель, которому мотороллер проехался прямо по судьбе.

— Ладно, — сказала она сама себе. — Пора навестить бедолагу. Может, у него найдётся кусочек пазла… 

В больнице пахло хлоркой и безысходностью. Велли терпеть не могла больницы — там у всех пациентов разговоры только про свои болячки и любимые таблетки.

В приёмном покое её встретила пухлая медсестра с бейджиком Вера Михайловна и взглядом, в котором читалось вечное: «только попробуй меня отвлечь».

— Вы к кому?

— К пострадавшему от мотороллера, — ответила Велли. — Вам звонили из скорой.

— А, этот чудик, — оживилась медсестра. — Всё про какую-то бутыль бредит. Про кровь жирафа. Мы уж думали, что у него от обезболивающих глюки. Палата двадцать седьмая, только недолго — врач сказал не волновать.

Велли вошла.

На кровати лежал высокий, худой мужчина с перебинтованным низом живота и лицом цвета мелованного картона. Глаза — живые, но настороженные.

— Здравствуйте, — сказала Велли мягко. — Меня зовут Велли. Я не из полиции. Помогаю знакомой отстоять своё честное имя. Меня интересует мотороллер и кровь жирафа. 

— Мотороллер, — хрипло сказал он. — Прямо в пах. Я нёс бутыль… большую, стеклянную… с кровью жирафа.

— Простите, с чем?

— С кровью жирафа, — повторил он с обидой, будто речь шла о чём-то вполне обыденном. — Я работаю на небольшой магазинчик народной медицины. Знаете, где микстуры для мужской силы. Магия, природа, афродизиаки — всё это чушь, но покупают. Свой основной препарат они делают из крови жирафа. Дорогущая зараза.

— Где вы её берёте?

— В зоопарке. Через знакомого ветеринара. Он делает вид, что берёт анализы. Собирает её, а когда наберётся - продают.   

Велли с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
— И что случилось?

— Я шёл по переулку, и вдруг мотороллер вылетел из-за угла. Я даже не понял, кто был за рулём. Удар — и я уже лечу. Бутыль разбилась… всё залило кровью. А потом темнота.

— Водителя запомнили?

— Нет… — покачал он головой. — Шлем, куртка. Только звук мотора — старый, сиплый, будто кхе-кхе…

— Веспа, — сказала Велли.

— возможно, я не разбираюсь.

Велли достала телефон, открыла фото айтишника.
— Вот этот парень?

— Нет, впервые вижу.

Тогда она описала хипстера: борода, очки, клетчатая рубашка, ухмылка «я всё это видел в Берлине».

Глаза курьера расширились.
— Да… да, точно! Он к нам в магазинчик ходит. Постоянный клиент. Только всё берёт самое дорогое. И ещё я его видел… в кафе, случайно. Он там с каким-то врачом говорил.

— С врачом?

— Да, косметический хирург, я запомнил. Он рассказывал ему про операцию. Хочет себе… ну… — курьер замялся, посмотрел на свои бинты. — В общем, увеличить срамной уд, как выразилась одна писательница.

Велли приподняла бровь.
— Я правильно вас поняла?

— Правильно. Хирург сказал, что операция дорогая. Очень. А тот хипстер ответил: «Я найду деньги. Скоро».

Велли поблагодарила курьера, пообещала принести ему апельсинов.
Когда вышла из палаты, улыбнулась сама себе:

— Вот тебе и мотив, детка. Купил инсайд, продал отцу, айтишника убрал, чтобы не делиться… и всё ради того, чтобы кое-что себе вытянуть на пару сантиметров.

Она достала блокнот:

МОТОР: ВЕСПА.
КУРЬЕР = СВИДЕТЕЛЬ.
ХИПСТЕР — ПОКУПАТЕЛЬ И УБИЙЦА.
МОТИВ: ЧИСТО ФАЛЛИЧЕСКИЙ.

Потом приписала:
Проверить хирурга. И зоопарк. Особенно зоопарк.

 

 

Собрание акционеров «Трансинвест энд что-то там»

Зал заседаний был похож на склеп для денег. Холодный мрамор, зеркальные панели, воздух, пропитанный потом и амбициями. На длинном столе стояли бутылки с водой, каждая из которых казалась дороже, чем месячная аренда квартиры Велли.

— Это… очень ответственно, — шепнула Кармен, когда они вошли. — Держись ближе ко мне.

— Да я-то держусь, — усмехнулась Велли. — Главное, чтобы дали сказать, всё, что собираюсь.

У окна стояла кучка акционеров, серьёзные мужчины с лицами людей, для которых слово «нравственность» означает «снижение маржи».

Кармен представила Велли:
— Это частный детектив, мисс Велли. Она провела расследование по поводу кражи ноутбука и гибели нашего айтишника Вадима Сливы.

— Частный детектив? — кто-то хмыкнул. — В дешёвых кроссовках?

— В дешёвых кроссовках, — подтвердила Велли. — Но с мозгами получше, чем у некоторых тут присутствующих в костюмах за пять тысяч.

Зал хмыкнул. Кто-то усмехнулся, кто-то напрягся.

Велли вышла вперёд, открыла свой блокнот и спокойно начала:

 
— В офисе две видеокамеры. У Вадима был к ним доступ. Система видеонаблюдения “Краб”, — достав записную книжку и взглянув на одну из страниц. Она продолжила, — Небольшая справка: Крабы обладают особыми глазами, которые отличают их от других морских животных. Глаза краба представляют собой сложные оптические системы, которые позволяют им видеть и ориентироваться в окружающем мире.

Глаза крабов состоят из множества мелких фасеток, называемых омматидиями. Каждая омматидия содержит набор нервных клеток и свою собственную миниатюрную линзу, которая собирает свет и передает его на нервные клетки.

Выдохнула.

— Именно подобными камерами снабжена система “Краб”. На потолке закреплены два плафона, похожие на глаза краба, а внутри них - по семь видеокамер. Поскольку глаза два, то при желании можно получить даже стерео изображение большой точности с обзором на 360 градусов. Вместе они дают панорамное, детальное изображение мира.

Такими камерами без труда можно фиксировать всю информацию с рабочих мониторов сотрудников. Именно этим и занимался Вадим Слива. Он потихоньку продавал инсайдерскую информацию, но денег всё равно не хватало. Его многочисленные любовные похождения время от времени имели и последствия. Минимум три девицы постоянно требовали с него денег, грозясь подать на официальные алименты. И тогда он задумал сыграть по-крупному.

Вскоре и случай подвернулся. Рынок качало из одной крайности в другую. Прошёл слух, что правительство собирается национализировать весь частный крабодобывающий флот. Но за акции правительство хорошо заплатит. 

Народ кинулся скупать эти акции, надеясь хорошо заработать.  И вы не остались в стороне, разместив таким образом средства своих инвесторов. Думаю даже, с их ведома. Скорее всего, они и настояли на таком необдуманном шаге.

А потом вы получили инсайдерскую информацию, что всё это лажа. Правительство не заинтересовано в их скупке. И вы стали потихоньку, не создавая паники от них избавляться. Продавали, скорее всего, даже чуток дороже, чем покупали.

И вот это узнал ваш айтишник - Вадим Слива. Он вспомнил об одном своём знакомом, о сыне боса “Трансинвест энд ещё кто-то там”, который намекал ему, что его папашка с удовольствие купит хорошую, завтрешнюю информацию. И он её ему продал. “Трансинфест энд какой-то хрен” обвалил рынок крабовых акций. Они пробили дно.

— Вадиму нужно было перестраховаться, свалить на кого-нибудь всё это, чтобы никто, чего доброго, не заподозрил его.  И он решил подставить Кармен, инсценировав кражу её ноутбука.

Конференцзал замер.

— Продолжайте, — произнёс кто-то из собравшихся.   

Велли сделала глоток дорогущей воды. Когда ещё подвернётся такой случай.

— Вадим продал информацию сыну “Трансинвест энд ещё один хрен”, а тот - своему отцу. У мальчика есть мечта. Одна пустяковая мечта: сделать себе операцию по… эстетическому удлинению детородного органа. Нужна кругленькая сумма.

Тишина повисла в зале, как запах сгоревших денег.
Несколько акционеров переглянулись. Кто-то кашлянул.

— Но Вадим допустил одну небольшую оплошность. Убега с добычей, ноутбуком Кармен, он в подворотне сбил курьера. Пришлось бросить мотороллер. Курьер дополз до противоположного выезда со двора и потерял сознание. Там его и подобрала скорая. 

Велли сознательно не упоминала про кровь жирафа, чтобы не давать повод инвесторам её перебивать

— И покупатель инсайда, сын “Трансинвест энд какого-то хрен" Фёдор Каштанов насторожился, и было от чего. Рынок рухнул слишком громко, опять же, его мотороллер, который оказался в полиции. Рано или поздно могут связать мотороллер на въезде во двор с найденным на параллельной улице курьером, а его самого - с айтишником. 

Он развесил объявления о краже мотороллера, а Вадима убил, пытаясь инсценировать взрыв газа, который, к счастью, не состоялся.

Фёдор Каштанов арестован по обвинению в убийстве Вадима Сливы. У меня всё.

Тут вперёд вышла Кармен, не дав присутствующим сказать ни слова.

— Господа, я предлагаю всем успокоиться и не паниковать. Ничего страшного не произошло. Вы не избавились от рухнувших акций.  Это акции, обеспеченные морскими богатствам Дальнего Востока. Паника быстро пройдёт. Уже наблюдаются симптомы нормализации ситуации. Нудно лишь немного подождать.  Я предлагаю наоборот — докупить крабовых акций. Есть информация, что правительство увеличит квоты, но это - инсайд. Но, даже, если желаемого не произойдёт, покупаю по бросовым ценам, мы ничего не теряем. Крабы ведь никуда не делись? И суда с перерабатывающими фабриками на месте? Недавнее землетрясение подтвердило, что им ничего не угрожает. Через неделю котировки взлетят, и мы вернём всё, что потеряли, и даже больше.

Акционеры зашептались.
Один из них поднял руку:
— Предложение разумное. Предлагаю сменить руководства. На место Ежова Вячеслава предлагаю назначить Кармен Анатольевну 

Голосование прошло быстро.
— Господа, — объявил председатель собрания, — решением совета новым управляющим назначается Кармен.

 

 Вечером к ней домой пришла Кармен и положила на стол конверт 
Она заглянула в него.  В конверте было десять тысяч долларов. Для Велли — целое состояние.

 
Она молча смотрела на них.

— Кармен, я… — начала Велли.

— Без глупостей. Ты заслужила, — Кармен подвинула конверт к ней. Она и до этого не бедствовала: занимала пост менеджера по инвестициям и очень хорошо зарабатывал.

— За работу.

— Спасибо! 

Кармен ушла, сославшись на то, что её во дворе ждёт друг.
Они обнялись — крепко, по-настоящему.
Дверь закрылась.

— Йес! — шепнула Велли, подпрыгнув на месте. — Первые деньги на новом поприще!

 
Она рассмеялась и почти сплясала босиком на коврике. Десять тысяч зелёных, заработанных исключительно мозгами, без компромиссов и без постельных приложений.

 Но оставались кое-какие вопросы, на которые нужно найти ответы. А ещё был старший Каштанов — мерзопакостный Леонид со свинячьими глазками, и всё нутро Велли требовало сатисфакции. Но прежде всего нужно разобраться с крабом и кровью жирафа. Велли чувствовала, что история ещё не завершена. На завтра она наметила поездку в зоопарк. Но все её планы разрушил звонок.

 

Встала Велли в восемь утра. Пошла в ванную и подошла к зеркалу.

В отражении — она. Почти красавица. Да что там говорить, вылитая она. 

Велли улыбнулась сама себе, показав зеркалу белоснежные виниры.

Стройная, собранная, будто немного помолодевшая.

 
Велли придирчиво осмотрела себя:

 
— Ну что, мисс частный детектив, выглядишь, как героиня дешёвого сериала или уже как женщина, которая знает себе цену?

Она откинула волосы, провела ладонью по шее, щёлкнула пальцами, проверяя ногти.

 
Поймала себя на мысли, что впервые за долгое время ей интересно жить.

— Срочно нужно заняться ресницами... И брови проредить...

Велли вздохнула, надела халат и сказала вслух:

— Жирафы подождут...

Она могла бы себя разглядывать в зеркале ещё минут десять, а то и двадцать, но в халате завибрировал мобильник. В последнее время она приобрела привычку таскать его повсюду с собой. Даже в туалет.

— Мы говорим с Велли Альбертовной Сухининой? — голос был хрипловатый, официальный.

— Да, слушаю вас. Что-то случилось?

— Это уголовный розыск. Не могли бы вы сегодня подойти к нам, минут через сорок?

Она насторожилась:
— А можно узнать, в связи с чем?

— Думаю, лучше обсудить лично.

Прекрасно, подумала Велли. Наконец-то официальное признание моих талантов — или, наоборот, конец светлой карьере частного детектива.

 

Уголовный розыск

Отделение встретило её серым светом и запахом дешёвого кофе.
На стене — пожелтевший портрет какого-то генерала, под стеклом — облупленная карта города.

Следователь, мужчина лет сорока с усталыми глазами, поднял голову:
— Проходите, мисс Сухинина. Присаживайтесь.

Он отложил папку, посмотрел на неё с интересом:
— У нас, боюсь, плохие новости.

— Попробуйте. Я стойкая.

— Сегодня ночью погибла Кармен Анатольевна.

Мир, казалось, моргнул.

— Что?

— Её нашли утром в квартире. Укус чёрной мамбы.

— Мамбы? — переспросила Велли. — В нашем климате? Может, вы ещё скажете, что её привёл кобра-консьерж?

Следователь не улыбнулся.
— Змею не поймали. Она, судя по всему, поднялась по верёвке. Таким же образом спустилась. Жильцы сверху через этаж, с третьего, по этой верёвке опускают и поднимают кота. Сценарий, прямо скажем, из Шерлока Холмса...

Велли медленно провела рукой по волосам.
— Мамба, верёвка, этаж выше… Слишком театрально, чтобы быть просто убийством.

— Вот и я думаю, — кивнул следователь. — На телефоне Кармен половина последних звонков — вы. Поэтому хотим прояснить: кто-то ей угрожал? Кто  мог желать ей зла?

— Да весь совет директоров, если подумать, — сухо сказала Велли. — Она заняла место одного из них. 

—  Когда вы видели её в последний раз?

—  Она ушла от меня довольно поздно. Было около одиннадцати. Сослалась на то, что её во доре дожидается друг.  А может, и её «друг», который ждал во дворе.

Следователь записывал.
— Имя? Фамилия?

— Не знаю. Она не представила.

— Ещё один, последний вопрос, — Сыщик достал откуда-то снизу листик, на котором был телефонный номер, — Вам, случайно, этот номер не знаком?

Номер был запоминающийся. Последние три семёрки, а в середине — три шестёрки. 

 

— Нет, такой бы я точно запомнила. А почему он вас интересует, если не секрет?

— Нет, конечно, не секрет. Это последний вызов с мобильника убитой. 

Слово пронзило всё тело Велли, разрядом тока.

Он закрыл папку.

— Мы с вами ещё как-нибудь поговорим, а пока я вас больше не задерживаю.   

Когда Велли вышла на улицу, осенний воздух показался ей густым и липким.
Слишком много совпадений. Слишком быстро умирают те, кто был рядом.

Она взглянула на небо, где солнце пробивалось сквозь туман. Ей хотелось кричать от безысходности.

Велли долго сидела в пустой кухне, глядя в кружку с остывшим кофе.
Пахло домашней химией — после визита полицейских она машинально протёрла стол и раковину, словно могла стереть вину вместе с пятнами.

Если бы не я, Кармен была бы жива.
Эта мысль настойчиво возвращалась, как муха, которую невозможно прогнать.

Она открыла ноутбук, набрала: «чёрная мамба, повадки, передвижение».
Результаты поисков обрушились лавиной. Велли читала, не мигая, пока экран не стал плыть перед глазами.

Змеи не способны подниматься по гладкой верёвке.
Их чешуя не цепляется за волокна — только за шероховатую поверхность.
Сюжет из “Шерлока Холмса” — литературный вымысел.
В экранизациях вместо мамбы снимались обычные ужи и питоны.

Велли откинулась на спинку стула.
— Значит, мамба не могла подняться или спуститься сверху. Её кто-то принёс...

На экране мелькнуло видео — отрывок из старого фильма. Змея, медленно сползающая по верёвке. Она нажала паузу и всмотрелась.

— И это я называла реализмом, — усмехнулась. — Да тут даже змея подменена между кадрами.

Вина стала тускнеть, уступая место холодному, знакомому чувству — профессиональному азарту.

— Хорошо, Кармен, — сказала она вслух. — Если я уже впуталась в этот цирк, дойду до конца.

В памяти всплыл номер, который показывал следователь.

Она вспомнила, что кто-то ей говорил, что существуют программы, способные найти человека по телефонному номеру.

Только с пятой попытки она скачала нужную и установила. Почти мгновенно программа выдала оператора и фото владельца. Адрес определить умная машина не смогла. Или не захотела с ней поделиться?

С фотографии на неё смотрел стройный, хорошо одетый мужчина. Гладко выбрит. Полушерстяной, добротный, серый костюм в стиле cosual c кожаными накладками на локтях. Итальянские туфли на ногах. Фотография была на столько чёткой, что удалось разглядеть даже цвет его карих глаз и пробивающуюся седину на коротко снятых машинкой висках. С фото на неё смотрел настоящий донжуан. Мимо такого и она сама не пошла бы мимо, если бы хотела пофлиртовать.

Велли сделала скриншот, а потом забила в поисковик: «найти человека по фото». Всплыла куча онлайн сайтов. Она загрузила фото на первом попавшемся. Через пару минут сайт выдал результат.  Красавчик смотрел на неё с сайта знакомств. Вне всякого сомнения это был один и тот же человек. Фото, правда, было другим. Другой костюм. Тоже добротный, но на этот раз — светлый.  И это был не простой сайт знакомств, а элитный, предлагавший знакомства за деньги. Мужской эскорт. Помимо всех обычных данных, там имелись подробности интимного характера и прейскурант на услуги. Но увы, объявление было трёхлетней давности и с тех пор не обновлялось 

На всякий случай Велли записала телефон и номер электронной почты, и хотела было уже закрыть страницу, но вдруг чуть не подпрыгнула от того, что на заднем плане фото узнала зоопарк.

 
На улице густел вечер.
Город подглядывал за ней сквозь мокрые витрины и туман.

Она взяла пальто, проверила, заряжен ли диктофон.

 
— Пора познакомиться с нашим героем, — тихо сказала она. — Может, он объяснит, как мамба научилась лазать по верёвке.

Зоопарк. Встреча с “донжуаном”

Зоопарк в октябре выглядел, как уставший карнавал.
Запах влажного сена, пар от дыхания животных, редкие посетители, кутающиеся в шарфы.

Велли шла по аллее, где ветер шуршал листвой, и время от времени поглядывала на фото в телефоне.

Лицо совпадало. Мужчина стоял у вольера с жирафами и разговаривал с кем-то из сотрудников.

Он заметил её первым.
Улыбнулся — безукоризненно, будто для рекламного буклета.

— Неужели, мисс Велли? — голос бархатный, с намёком на сценическое прошлое.
— Мы знакомы? — она сделала вид, что удивлена.
— Вы слишком внимательно на меня смотрели, чтобы мы были незнакомы.

Она улыбнулась уголком губ.
— Возможно, у вас просто внешность запоминающаяся. Или слишком ухоженная, как для работника зоопарка.

— Я консультант, — легко отозвался он. — Помогаю нашим подопечным оставаться… привлекательными для спонсоров.

— А, эстетический директор по жирафам, — хмыкнула Велли. — Удобная должность. Не опасно работать рядом с животными?

Он пожал плечами:
— Опасно жить вообще. А что до животных — я знаю, как с ними обращаться.

 — Даже с теми, у которых яд?

Она внимательно посмотрела в его глаза.
— Кого вы имеете в виду?

— Чёрную мамбу.

— У нас таких нет. Слишком дорого содержать. Да и разрешения не дают. Почему вы спрашиваете?

— Любопытство, — небрежно ответила Велли. — Говорят, одна дама недавно покинула этот мир не без участия змеи.

Он чуть прищурился:
— Это вы о той женщине из новостей? Кармен, кажется?

— Кажется, — отозвалась Велли. — Вы следите за новостями?

— Стараюсь быть в курсе. Хотя, если честно, таких историй становится слишком много. Люди любят убивать друг друга — иногда за деньги, иногда просто из скуки.

Он достал сигарету, но не закурил — вертел её между пальцами.
— А вы, мисс Велли, что ищете здесь, среди животных?

— Ответы, — сказала она просто. — Например, кто продаёт кровь жирафов под видом волшебных эликсиров.

Сигарета в его пальцах дрогнула.
Он всё так же улыбался, но в глазах мелькнуло что-то настороженное.

— Странный вопрос, — сказал он, пряча сигарету обратно. — Вам не кажется, что вы заглядываете слишком глубоко в чужие дела?

— Бывает, — согласилась Велли. — Но знаете, у меня недавно умерла подруга. Из тех, кто тоже любил лезть в чужие дела. Её убили. И убийца, возможно, стоит сейчас передо мной.

Тишина между ними натянулась, как трос.
Где-то вдалеке жираф мягко, но требовательно ударил копытом.

Донжуан шагнул ближе.
— Опасное заявление. И… весьма возбуждающее, если честно.

— Радует, что хотя бы у кого-то из нас хорошее настроение, — ответила Велли. — Но я не флиртую, когда рядом кровь и яд. Полагаю, вам не составит труда объяснить, почему ваш номер — последний вызов на телефоне Кармен.

Он хмыкнул.
— Ах вот вы, о чём… Знаете, я мог бы ответить. Но у каждого своя правда. Иногда лучше услышать её не в зоопарке, а за бокалом вина.

— Спасибо, — сказала Велли. — Но я не пью с теми, кто держит змей под кроватью.

Он усмехнулся — и, сделав шаг в сторону, бросил через плечо:
— Тогда, может, вы просто плохо знаете, кто держит змей.

Велли осталась стоять у вольера.
Жираф тянулся к ветке, не обращая внимания на людей.
 

Он ушёл — растворился за углом в потоке редких посетителей, оставив за собой только запах «Armani Code» и ощущение недосказанности. Велли стояла, глядя ему вслед, и думала, что этот тип, пожалуй, слишком гладкий для зоотехника, слишком уверенный для консультанта, и слишком спокоен, чтобы быть невиновным.

Она уже собиралась идти к выходу, когда он вдруг вновь появился — словно вырос из тумана. Но теперь не один. Под руку он вёл другого мужчину — помоложе, смуглого с открытым лицом и какой-то небрежной, почти мальчишеской улыбкой.

— Знакомьтесь, — сказал её собеседник, подходя ближе. — Это Игорь. Он вчера обслуживал вашу подругу.

— В каком смысле? — холодно уточнила Велли, хотя ответ уже чувствовала под кожей.

Младший чуть смутился, но быстро взял себя в руки:
— Я ветеринар. Дежурил по вызову. Нас вызывали на квартиру Кармен Анатольевны.

Воздух сгустился.
— Ветеринар? — переспросила Велли, прищурившись. — Вы лечите змей на дому?

— По необходимости, — ответил Игорь спокойно. — Мы сотрудничаем с частными коллекционерами. У некоторых — довольно экзотические питомцы.

Старший, тот самый “донжуан”, усмехнулся, не скрывая раздражения:
— Ну вот, мисс детектив, теперь вы знаете больше, чем заслуживаете. А меня, прошу вас, оставьте в покое. Я мамбами не занимаюсь. У нас у бегемота запор, некогда вашими глупостями заниматься.

Он произнёс это с лёгким нажимом, будто это слово — «мамбами» — имело двойной смысл, и оба были ей неприятны.

— Не сомневаюсь, — отозвалась Велли. — Вы, скорее, специализируетесь по другим видам яда. Более социальным.

Мужчина усмехнулся, но глаза оставались холодными.
Он кивнул Игорю, и двинулся прочь.

— Так вы — Игорь, да? — сказала Велли, останавливаясь напротив. — Новый владелец бизнеса, если верить интернету.

Он улыбнулся, не отводя взгляда.
— Если вы про сайт знакомств, то да. Достался мне вместе с телефоном и парой десятков навязчивых клиенток. Предыдущий хозяин решил “сменить сферу деятельности”, как он это назвал.

— И продал вас, получается, оптом? — усмехнулась Велли.

— Можно и так сказать. Он был на мели. А я умел работать с животными. И с женщинами, — добавил с лёгкой ухмылкой.

— Кармен Анатольевна тоже была вашей клиенткой?

Он помолчал, потом кивнул.
— Да. Последние пару лет. Вначале — как ветеринар, потом… немного шире.

— В каком смысле — шире?

— В прямом. Услуги интимного характера, если уж быть откровенным. Ей нравилось всё под контролем, но с долей риска.

— С риском, значит?

Он посмотрел на неё чуть в упор.
— Она держала у себя чёрную мамбу. Уже года два.

— Змею или одноимённый  сайт знакомств? — уточнила Велли

— Змею. Настоящую. В огромном, крутом террариуме. С подогревом, лампами, системой кормления. Она ухаживала за ней сама, кормила, чистила, даже гладила. Мамба знала хозяйку, не нападала. Кармен умела с ней обращаться.

Велли медленно кивнула.
— Значит, укус не мог быть случайным.

— Не мог, — твёрдо сказал Игорь. — Мамб не приручают, но Кармен знала, как с ней жить. Если бы её укусили, это значит только одно — кто-то залез в террариум. Или подсунул другую змею.

Он замолчал, оглянулся на клетку с попугаем, будто тот мог подслушивать.

— Странно, — сказала Велли. — Следователь ничего не упоминал про террариум. Вы не могли бы его описать?

— Без проблем. И даже показать. Я консультировал Кармен, какой нужен террариум, и где его заказать. У меня в кабинете остался рекламный проспект. 

— Буду вам признательна.

— Тогда пошли, покажу.

По дороге он продолжал рассказывать о Кармен.

— Полгода назад она последний раз мне звонила. Сказала, что больше не нуждается в моих услугах. Но не заказала.

— Почему?

—Нам не объясняют.

Он провёл рукой по коротким волосам, добавил тихо:

— Я правда не имею к этому отношения.  Вчера она позвонила и попросила приехать. Я сначала изображал из себя обиженную девицу, но она пообещала тройной тариф.

— Где она держала мамбу, когда вы были там?

— В гостиной, напротив кровати. Кармен любила заниматься любовью на глазах у змеи.

Велли про себя подумала “Символично”. Змея, грех и постель... Вся человеческая природа в одном интерьере.”

— Во сколько вы от неё ушли? 

— Около четырёх утра.

— Змея где была?

— В террариуме, конечно. Закрыта. Я сам проверял — замок защёлкнут. Кармен даже рассердилась, мол, не трогай её дом.

— Значит, утром вы ушли, а к восьми она уже была мертва, — подвела итог Велли.

Он потупился.
— Ушёл через двор. В подворотне столкнулся с парой каких-то алкашей. Воняли перегаром, но не совсем… настоящие, знаете? Одеты слишком чисто.   А теперь думаю, может, они были не просто пьянчугами.

Он глядел в пол.
— Если б я знал…

— Поздно, — отрезала она. — Кармен в морге.

Они зашли в кабинет Игоря, и он подал ей одну из брошюр.

Террариум в проспекте был просто роскошным. Закалённое, небьющееся стекло, все системы жизнеобеспечения, а интерьер - просто настоящий кусочек рая, с джунглями, со скалами и даже с водопадом. Производитель этого чуда — фирма из ЮАР.

— Сколько такой стоит?

— Семь штук зелени. Плюс доставка, естественно.

Велли присвистнула, когда услышала цену.

На всякий случай Велли сфотографировала всю брошюрку. Попросив Игоря позвонить ей, если он что-нибудь ещё вспомнит, она опять пошла искать Донжуана.

 

Донжуан наблюдал, как бегемота поят маслом. Время от времени он давал указания. Увидев рядом с собой Велли, он нахмурился.

— Опять вы? Что вы ко мне прицепились как пиявка? Что вам ещё от меня надо?

— Мне нужна от вас помощь. Мне нужно разобраться с мамбой.

— Я не специалист в этом вопросе, я же вам уже говорил.

— У меня в мобильнике три вызова с разных каналов. Уйдя отсюда, я начну с ними созваниваться, чтобы договориться о времени интервью. Представляете, какой шум поднимется, когда я расскажу, как изготавливают магическое снадобье из крови жирафов? А если добавлю, что вы ещё и устраиваете оргии с крабами в постели и с питьём крови редких животных?

Велли импровизировала, но судя по изменившемуся лицу Донжуана, была недалеко от истины.

А вы не боитесь волны, которая поднимется от вашего шума? Вы хоть представляете, кто мои клиенты? Они без раздумья уберут и меня, и вас. Вы думаете, волшебную микстуру из подвальчика покупают озабоченные задроты и старые пердуны? Да более 90% клиентов этой бадяги являются заднеприводные. Если всплывут имена этих людей, нас скормят крокодилам.

— В смысле, заднеприводные? — похоже, девушка тормознула.

—Как всё запущено... представители нетрадиционной ориентации, так яснее?

— Спасибо, теперь поняла.

—Рад за вас. Мой вам совет, не лезьте к жирафам. Никто над животным не издевается, им от этого никакого вреда. Как раз наоборот, геи финансируют их лечение и покупают корм. Создан специальный фонд. Оттуда перепадает иногда и другим животным.

— Какая связь между жирафами и представителями?

— Вы что-нибудь знаете о жирафах?

— Да не очень, если честно.

— Если бы попытались разобраться в вопросе, то выяснили бы, что среди самцов жирафов очень распространён гомосексуализм. Часто в спорах представители меньшинства используют именно этот факт. Жираф стал для них чем-то вроде тотемного животного.

— А кровь им зачем?

— Кто-то распустил слухи, что кровь жирафа имеет приворотный эффект. Они верят в это. Когда им надо кого-то соблазнить, подливают тому в вино несколько капель. 

— Чушь полнейшая!

— Согласен с вами на все сто. Но эта чушь очень хорошо продаётся. Вы даже не представляете, на сколько хорошо! А теперь — прощайте. Меня ждут!

 

Велли поняла, что это тупиковый путь. Копать в этом месте бесполезно. И ещё она знала, что никакого шума поднимать не будет. Она больше 10 лет обитала в мире перевёрнутой с ног на голову морали, поэтому знала, что это такое. Туда без крепкого тыла лучше не соваться. Да и распутать загадку чёрной мамбы это не поможет. Скорее всего, только запутает. Она достала свою записную книжку и записала 

Жираф =Тупик   

Что делали в подобных случаях её любимые детективы? Они шли на место преступления, чтобы в очередной раз окунуться в атмосферу преступления, прочувствовать всё своей кожей. 

Велли простояла минут десять возле офиса “Трансинвест энд ещё кто-то там”, но никакого озарения на неё не снизошло. Тогда она повторила путь, который проделала с Кармен. На душе было очень паршиво. Она не справилась! Если ей не удалось разгадать загадку найденного краба, то уж тем более не получится выяснить истинную причину смерти Кармен. 

С такими мыслями детектив зашла в подворотню, где они обнаружили мотороллер в луже крови, которая, как выяснилось, не имеет никакого отношения к обоим преступлениям. Похоже, что и бумажный краб не из этой истории.

Она взглянула на арку, над которой висел красный краб.

— Тётенька, а вы хорошая? — вдруг услышала Велли  за своей спиной детский голос. 

Велли развернулась и увидела стоящую перед ней девочку. В плаще и беретике она напоминала кнопку.

— Да, вроде бы, хороша. —  сконфузившись, ответила она, — А зачем ты спрашиваешь?

— А вы точно ответьте, тогда скажу, а то ходят тут всякие... Потом крабы пропадают...

— Девочка, какие крабы? Ты это о чём?

— Вы мне не ответили о своей хорошести. Такое чувство, — кнопка поправила очки на носу, что вы не очень в себе уверены. Не знаете, хорошая вы или плохая. Такие вещи про себя знать надо обязательно!

Ответ девочки рассмешил Велли. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

—  Ну, если для тебя это так важно, то да, я - хорошая.

— Вот это другое дело, 

Произнеся это, девочка расстегнула свой плащик и достала из внутреннего кармана красного краба. Это был точно такой же краб, как и тот, которого Велли сбила с арки шваброй.

— Вот!

Велли непонимающе смотрела на кнопку.

— Его надо закрепить над аркой!

— А зачем он там нужен?

— Как это, зачем? Когда утром я иду в школу, я смотрю на него и вспоминаю своего папу.

— Папу? А где он?

— Он уехал к другой тёте. 

— Почему?

— Потому что мама стала жить с другим дядей, чего тут непонятного?

— Всё понятно, всё, — Велли пыталась сообразить, что происходит, — А как это связано с крабом?

— Какая вы не сообразительная, просто ужас. Я стала забывать лицо папы. Я его очень люблю. И он меня очень-очень люби. Когда я выросту, я его найду. А как я его найду, если забуду его лицо?

— А краб? — промямлила Велли.

— А краб был у папы на плече. Татуха! Я записалась в кружок оригами. Знаете, что это такое?

— Да...

— Так вот, сначала мы делали журавлика, а потом - краба. Когда я сделала краба, то вспомнила, что у моего папы был на плече краб, и я сразу вспомнила лицо папы. Вот я и попросила парней, чтобы они закрепили над аркой краба. Утром я иду в школу, смотрю на краба и вспоминаю папу. Так поможете мне? Вы сами сказали, что хорошая. Никто вас за язык не тянул! А то у меня больше денег нету, правда. Я бы с вами расплатилась! Я долго собирала деньги на обеды, чтобы парням заплатить. Так поможете? А то какие-то плохие парни его с арки сняли. Зачем?

Велли чувствовала, как краснеет.

— Конечно помогу, девочка. Вот только я не знаю, как его туда поднять?

— Очень просто! У нашего дворника есть лестница. Я бы вас не просила, но я не донесу её сюда. Пойдёмте, я покажу.

Кнопка по-хозяйски взяла Велли под руку и повела к дворнику. Пришлось немного раскошелиться, дать тому на бутылку. Он принёс лестницу, а после того, как Велли впервые в жизни забралась по лестнице и приклеила там красного краба на кусок двухстороннего скотча, дворник унёс своё имущество. Против краба над аркой он ничего не имел.

— Спасибо вам, вы хорошая, — сказала девочка и обняла Велли, — Пока-пока!

Велли улыбнулась и направилась домой. 

— Хоть одна загадка разгадана, — тихо произнесла она.

— Алмазы лучше всего вести в террариуме, — словно эхо на свои мысли, услышала она за спиной.

Велли повернулась. Но за спиной никого уже не было. Да и был ли кто там раньше? 

— ЮАР, — это же бриллианты! Какая же я дура! Необработанные, они бывают разного цвета: коричневые, серые, чёрные.  Как скала с водопадом в террариуме...