Я всё вижу

Об этой молодежной тусовке Егору случайно рассказала одноклассница, которую встретил в автобусе. Лет восемь не виделись! А обратил внимание, потому что плакала. Избили сына. Отобрали деньги и телефон. Это уже третий случай. А сколько всего пострадавших в их районе не знал никто.

Их микрорайон «курировала» молодежная группировка под предводительством некоего Рауля. Неважно имя это или прозвище. Он подонок. Цель в жизни — унижать других. Всех, кто добрее, грамотней, совестливей, а значит, в его понимании — слабее. Раулю еще нет восемнадцати, а уже «авторитет», апеллирующий словами: «мой район», «понятия», «ты должен», «мне можно».

Точек, где можно его найти, три. Площадка перед супермаркетом «Три короны». Квартира его отчима, который сейчас отбывает срок за ряд краж. Летняя площадка для минифутбола и уличных тренажеров.

Первая точка, где он и его подручные «трясут» сверстников. На второй бухают, но могут и девчонку затащить. На третьей имитируют занятия спортом.

Хорошо, что сегодня у них футбол по расписанию. Сами загнали себя в ловушку с одним выходом.

Стрелять в него Егор не стал. Рауль, итак, обделался, едва увидел, что в его сторону направляется «Хрюша». Но этого совершенно недостаточно.

Ствол все-таки достал. Это, чтобы подавить у всех присутствующих желание сбежать раньше времени. Ну, и немного подержал Рауля на прицеле. Ссыкло! Губы и руки трясутся в бешеном ритме. Подбородок стал влажным от смеси слюней и соплей. Глаза то закрывает от страха, то смотрит умоляюще. Егор чуть слабину не дал, решив, что молодой гадёныш проникся моментом. Таким для закрепления материала нужна только боль.

— Ты же знал, Рауль, что я всё вижу! Раздевайся!

Дождавшись, когда парень оголится, полностью сняв одежду, Егор, словно винтовкой со штыком, резко ударив его стволом обреза в ребра, свалил на поле.

— Сюда все подошли! — стволы обреза переведены на перепуганную «свиту» авторитета. — Мочитесь на него. Не сможете — пристрелю!

Смогли все. Рауль, закрыв лицо ладонями, рыдал. Это больше не авторитет.

— Раздевайтесь все!

Парни быстро выполнили приказ.

Мужчина прошел вдоль строя, вглядываясь в глаза каждого.

— Я вижу все! Запомнили? Марш домой, учить уроки!

«Да ты еще и воспитанием подрастающего поколения решил заняться!».

«Хорошо воспитание! Зачмырил пацанов! Это же психологическая травма на всю жизнь».

— Ничего страшного. Лучше психологическая, чем картечь в брюхе.

«Теперь спать, Егор Фомич?».

— Рано. Да и есть еще одна тема на вечер. К «свечке» прогуляться надо.

«Ночных бабочек» навестить? Это хорошо! Такое я люблю смотреть!».

Ваза. Так звали в определенных кругах сутенера, «державшего» точку возле вечного огня в парке Славы. Егору давно не нравилось это место. А недавно случайно узнал, что «девочки» там у Вазы в настоящей кабале.

Сегодня несколько раз срывался дождь. В такие дни клиентов ждали в микроавтобусе. Все в городе знали и машину, и Вазу. Днем он тусовался на авторынке или в кафе своих земляков-приятелей. А вечером непременно был на работе. Следил, чтобы ни один клиент не остался неучтенным.

Особо кровожадничать Егор не планировал. Может прострелить колено будет вполне достаточно, чтобы и место проституции прикрыть, и сутенера утихомирить.

Не получилось.

Егор подошел к машине, когда Ваза за что-то «воспитывал» сотрудницу. Намотав ее волосы на руку, второй рукой бил по щекам. Ладонью, но сильно и часто. Так особенно больно и обидно, и товарный вид не сильно портится. Но кровь носом у девушки уже шла.

Остальные сидя в салоне, молча наблюдали за экзекуцией, выглядывая в открытую боковую дверь.

— Женщин нельзя быть! — подойдя сзади, негромко произнес Егор.

— А ты кто такой?

Сутенер резко развернулся, и осекся. Он знал кто перед ним.

— Отойди чуть в сторону от машины! — обрезом Хрюша показал, куда Вазе нужно сместиться.

— Не надо!

— Надо! — план по Вазе уже был изменён. — Тебя уже точно не исправить!

Егор выстрелил в живот и повернулся к опешившим девушкам.

— А вам срок даю сутки! Всем разъехаться по домам! К мамкам, деткам.

— Он наши паспорта забрал! — робко произнесла избитая девушка. — Как уехать!

— Дуры! Паспорт — бумажка! За утерю получите штраф и новый документ. А если узнаю, что ослушались, предупреждать никого не буду. Отправитесь вслед за Вазой. Я всё вижу! Брысь отсюда!

Девчата, бросая испуганные взгляды на корчившегося от боли Вазу, исчезли за кустами. Это еще не агония, но конец близок. Ваза вряд ли выживет с таким количеством повреждений от крупной дроби, выпущенной с трех шагов.

Егор хотел еще поджечь и его машину, но передумал. Пора уходить. И так потратил время на короткую воспитательную лекцию.

***

За десять дней до этого.



— Я умер? — спросил Егор Тернов, обращаясь к яркому свету, бьющему в глаза.

«Да! Твое сердце остановилось, когда ты вышел из квартиры в подъезд. Такое случается. „Скорую“ вызвали, и она быстро приехала. Сейчас в машине врач махнул на тебя рукой, а стажер еще что-то пытается сделать».

— Рано. Я рассчитывал еще пожить.

«А зачем?».

— Согласен! — Егор задумался, вспоминая свой жизненный путь. — Как личность, я серый и скучный.

«И вредный!», — послышался голос справа.

«Часто вредный! И не по теме других расстраивает», — донеслось с того же направления, но голос был звонче.

«Но есть же у него и хорошие деяния!» — это уже слева.

«Скворечники в юности мастерил? Бабушку перевел через дорогу?» — в новом голосе справа полно сарказма.

«И мечты у него временами были положительной направленности».

«Ага! Мечтал осчастливить человечество. В основном перед сном. Но часто!».

Спор затягивался.

«Достаточно. Я вижу, что единения у нас не будет. Егор, своим жизненным путем вы даже нас поставили в затруднительное положение. Редко, конечно, но бывают ситуации, когда весьма трудно принять решение, на какой путь отправить вновь представившегося. Вот с вами как раз такой случай. Весы твоего жизненного пути в равновесии».

— Я не знаю, что мне ответить… — бывший Тернов развел невидимыми руками.

«Мы знаем! Всё будет зависеть от того, как пройдешь испытание. Ты вернешься в свое тело. На неделю или на две. Это решат наблюдатели. После этого будет понятно в какую сторону ты качнул весы!».

***

Доктор оторвался от истории болезни, и поправив очки серьезно посмотрел на Егора.

— Не буду ходить вокруг да около, Егор Фомич. Скажу прямо — все печально!

— Я догадываюсь. Сколько осталось?

— Я не господь, чтобы знать точно. Но, скажем так, на месяц, думаю, можно рассчитывать.

— Но с большой натяжкой?

— Да! Вы умный человек. И сильный, как я вижу.

— Значит неделя.

— Не так, Егор Фомич. Все может случиться в любой момент. И именно поэтому мне непонятно, почему вы так упорствуете в отказе от госпитализации.

— Не хочу своей смертью в стационаре портить вашу статистику. Я чувствую себя вполне удовлетворительно, чтобы добраться до аптеки и домой. Выписывайте. Я подпишу все необходимые документы. Или сбегу.

***

«Мужик!» — хриплый голос слева заставил вздрогнуть, как только он переступил порог кабинета.

«Редко соглашаюсь с вашей братией, но тут полностью солидарен с выводом».

Второй голос был справа, и имел очень мягкую интонацию.

«Так! К проблемам сердца еще и психиатрия добавилась», — подумал Егор, посмотрев на людей, ожидавших приема.

«Это не психическое заболевание, Егор Фомич» — кто-то хриплый пробурчал буквально в левое ухо. Даже показалось, что ощутил тепло дыхания. «Но поговорим об этом, когда не будет лишних ушей».

«Да, да! Предлагаю выйти в парк» — голос справа казался обрадованным. «Меня тяготит больничная аура».

«А мне нравится тут! Полно негатива и безнадежности!».

Егор шел как «на иголках». Так переживал, что чуть под колеса «Скорой» не попал. Получив порцию красноречивых эпитетов от водителя, добрался до скамейки.

«Нервы ни к черту! Резкое заболевание, которое не дает ему никаких шансов. Кошмарное видение пока был без сознания. А теперь еще и голоса», — думал Егор, вытянув руки перед собой.

Пальцы не дрожали.

«Давайте, Егор, сразу договоримся — не нужно поминать всуе нечистых, как вы только что сделали», — голос справа, как Тернов рассчитывал, все-таки не был галлюцинацией.

«Ну, тогда для паритета, и господа пусть тоже не поминает!», — все тот же хриплый, прогундосил в левое ухо. «И начинай ты. Думаю, что тебе будет легче растолковать что к чему. Я могу и сорваться».

«Хорошо! Итак, Егор Фомич, к делу! То, что вы считаете бредом или кошмаром, который вам якобы приснился во время потери сознания, на самом деле было клинической смертью.

Напомню, что вы предстали перед коллегиумом первой инстанции, и несмотря на полный кворум, смогли своим жизненным путем поставить всех в неловкое положение. Обе фракции едва не перессорились даже между собой. Вас решено не допускать на суд второй инстанции. Временно, конечно. Будет предоставлено какое-то время, чтобы смогли либо набрать себе баллов хорошими поступками, либо, наоборот, понизить свой рейтинг».

— А потом снова на суд?

«Разумеется! Все там будете», — хриплый слева даже хмыкнул.

— Хотелось бы попозже.

«Всем хочется, да не всем дается такой шаг. Вам определен двойной срок. Первый — основной. Это семь дней. Второй — еще семь дней, но при условии, что мы с коллегой его согласуем».

— А кто вы вообще такие? Не мешало бы представиться!

«Мы — беспристрастные наблюдатели!».

— Ангелы?

«Не совсем. Сейчас это не важно, Егор Фомич. Главное, что до вас доведена суть вашей проблемы. Дальше все будет зависеть от вас».

— А что надо делать, чтобы неделя была продлена?

«Не опускать руки. Запои, хандра на диване перед телевизором и подобное ничегонеделанье — не поощряются».

— А как все-таки мне к вам обращаться? Левый и правый? Или хриплый и бархатный?

«Спасибо за такую оценку моего голоса. Левый и правый, действительно неплохие варианты».

«Я против. По именам пусть обращается. Но редко! Максимально редко!».

«Я — Эспира, а тот, что слева, это Бибелла».

— А кто из какой категории?

«Для тебя это не имеет никакого значения. Мы — беспристрастные».

«И время начало тикать с момента, когда ты пришел в себя! И поторопись, а то мне уже становится скучно!».

— Как я понимаю, рецепт на лекарства можно выбросить?

«Твое дело».

«Всё, что вы решите — это ваш выбор. Мы будем только наблюдать. После окончания срока все поступки будут доложены коллегиуму первой инстанции».

Достав листок с назначением, Егор швырнул его на траву.

Отойдя на несколько шагов, вернулся. Подобрал, и бросил в урну.

«Плюс балл!».

«У меня минус».

***

— Мрази! — ругнулся сосед, и бросил на скамейку газету.

— Что ты так? — спросил Егор, остановившись рядом. Домой идти особо не хотелось, а тут какая-то тема для разговора.

— На вот, почитай! — старик пальцем ткнул в короткую статью.

Газета была местная, именуемая в народе «Окопная правда».

«Как сообщили наши читатели, вчера во дворе по улице Юбилейной неустановленное лицо совершило чудовищный по своей жестокости и безнравственности поступок. Облив собаку какой-то горючей жидкостью, нелюдь поджег ее, заставив несчастное животное метаться по микрорайону живым костром. Собака чудом осталась жива, но получила сильнейшие ожоги. Правоохранители начали проверку».

— Жесть! На нашей улице!

— Да вон! — сосед костылем показал на дом через дорогу. — В том дворе. Рыжая псина там в гаражах обитала с щенячьего возраста. Проверку они начали! Таких уродов самих надо поджигать, чтобы прочувствовали на своей шкуре!

Плюнув в палисадник, он ушел в подъезд. Егор, сунув газету в карман, направился в соседний двор. Были у него там знакомые.

Дойти до дороги он не успел, став свидетелем дичайшего с его точки зрения поступка. На пешеходный переход при красном свете светофора вылетел «Рендж Ровер». Хотя водитель и успел затормозить, но удар бампера пришелся в детскую коляску, от чего та опрокинулась, а младенец несколько метров катился по асфальту. Мамашу тоже отшвырнуло.

Егору в приоткрытое стекло двери было хорошо видно, как водитель перебрался на заднее сиденье, уступив место пассажиру.

— Вызывай и жди ментов! — негромко бросил вышедший из машины, даже не глянув в сторону потерпевших. — Потом по итогу отзвонись мне. Я всё решу.

Тут же остановил такси, и уехал.

— Мрази на каждом углу!

«На деловую встречу торопится».

«В сауну. Та, что в лесопарке на берегу пруда».

«Кто сказал, что в сауне нельзя деловые вопросы решать?».

«Я такого не говорил. Только место обозначил. Человек он в городе уважаемый. Деловой. Поэтому и торопится».

Егор решительно свернул налево, в сторону гаражей. Своей машины у него не было, а гараж остался в наследство от родного дядьки. Там отлеживались вещи до окончательного решения, что им пора на помойку, что происходило крайне редко. Гараж был вместительный.

Но среди гор полезных вещей и откровенного хлама Егору был нужен только старый чемодан с никелированными накладками на углах.

Откуда у дядьки взялся обрез двустволки, Егор не знал. Сам наткнулся на чемодан, когда в выходной рылся в залежах скопившегося тут имущества.

Оружие было разобрано и ухожено. Стволы внутри блестели. Снаружи тоже был тонкий налет смазки. И все завернуто в толстую ткань. Шестнадцатый калибр. Модель неизвестна, но это и не важно.

Кроме оружия в чемодане были все приспособления для снаряжения патронов, банка с порохом и коробка с двадцатью патронами. Гильзы старые, из потемневшей от времени латуни. Чем они снаряжены не совсем понятно, потому что дульца залиты парафином. Но уж точно не солью. Соль Егору в деле совершенно не нужна.

Еще лицо чем-то прикрыть. Платком завязать нижнюю часть до глаз. Или в спортивной шапке разрез сделать.

Из кучи хлама в углу торчали уши. Эту маску он тут уже видел. То ли из силикона, то ли из латекса очень симпатичная маска головы поросенка Хрюши. Откуда она в гараже могла взяться, непонятно, но Егору она в самый раз.

«Беру!», — решил он, натянув ее на голову для примерки.

Надевалась и снималась быстро, а обзор был достаточным.


*****
К сожалению, пока это всё. По условиям литмоба "История злодея" весь текст пока только на автор.тудей до окончания мероприятия.

Ссылка на рассказ https://author.today/work/496501

И формат этого сайта не позволяет выделять шрифтом диалоги героев произведения.