Мы едем к тебе. Глава 9

И мы снова встретились с Павлином. Гуляли под ручку почти до темноты, дойдя даже до старого кладбища, по которому некогда шатались Фаина с амазонками. И ввечеру мы сидели под фонарем Яблочкова. И я уже очень многое узнала о нем.
Я и не подозревала, где уже в своем молодом возрасте успел побывать этот человек и что пытался он поделывать в жизни.
Чуть ли не с пеленок Павлин грезил во сне и наяву одним – походами с котомкой за плечами по долинам и горам. Обычная, размеренная жизнь казалась ему скучной и пресной. Ему требовалась дорога, приключения и – находки. Он хотел найти в жизни что-то особенное, необычное, только свое.
С детства он много читал, интересовался наукой, и вскоре поступил на геологический факультет. Ибо обрел смысл – дело жизни в виде постоянных путей-дорог в поисках… своего особого камня.
Он уже «заприметил» его еще в годы учебы. Почти никто до него толком не исследовал квиллит. А ведь это была мало того что красота, но и неизведанное явление!
Сам по себе не особо приметный с виду минерал, похожий на сплавленное прозрачное стекло или пиленый сахар, преображался при восходе солнца и еще больше – на закате. Излучал потоки мягкого света, а иногда создавал в воздухе прямо-таки особые волны и подобия бесшумных молний.
Наука пока не могла объяснить влияние квиллита на атмосферу – за счет чего именно в горах, где он залегает, создаются такие явления. Высказывались разные версии. Квиллит был весьма труднодоступен, ибо встречался исключительно в высокогорных районах, практически необитаемых, обычно – возле ущелий и бурных водопадов.
Павлин к двадцати с небольшим прожитым годам уже точно знал – квиллит – цель его жизни. Он нашел эту нишу и должен был ее занять. Во что бы то ни стало. Познания неизведанного поглотили всё существо ученого.
Окончив факультет, он подал заявку на экспедицию за квиллитом в западные отроги Брамбер, за Набокию. Там, по всем расчетам, предполагались самые интересные для исследования образцы, – к которым пока практически не свершалось серьезных походов.
Но произошел облом: почему-то большое ученое начальство с седыми длинными бородами не сильно зацепилось идеей квиллита. Во-первых, экспедиция будет сложной и стоить дорого. Во-вторых, это действительно слишком неисследованная ниша.
Павлин говорил, что намеревается исследовать квиллит и на предмет того, где его можно применить в технике или хотя бы в эстетических целях. И – его красивые явления в воздухе тоже могут дать многое в познании мира.
Павлин столкнулся с парадоксом, на который, молодой и во многом наивный, не рассчитывал. Он предполагал, что «непочатая» ниша – как раз окажется плодотворной и даст ему лавры первооткрывателя и большие ресурсы исследователя. Но на поверку неисследованное, по понятиям геронтократической верхушки факультета с бородами до середины круглого стола, – означало неясное, а неясное – вызывало скепсис даже банально с экономической точки зрения окупаемости. Проще, понятнее и увереннее давались деньги пусть на новое, но – все-таки в проторенных, уже широко зарекомендовавших себя направлениях. Уже известное привлекало внимание дальше, а неизвестное до такой степени – не хотели толком трогать. И нечто их, длинно- и седобородых, в колпаках, как будто даже пугало в этом квиллите. Впрочем, может, у них оказалась лучшая интуиция?
Геронтократы, – думал Павлин. Конечно, бурлящий амбициями походник никого не слушал, его душа слышала только одно – квиллит! Непременно, любой ценой, иначе зачем жить?
В конце концов он попросил на свою экспедицию денег у отца. Отец его был продвинутым инженером, проводящим свечи Яблочкова и другие обеспечивающие быт устройства на дачи и терема министров и губернаторов. Конечно, он имел связи и получал немалые деньги за свою работу. Сына, впрочем, он тоже не понимал: зачем какие-то странствия за чем-то необыкновенным? Надо создать семью, завести детей, делать размеренную карьеру – вот смысл!
Но Павлин искренне не стремился к семье и детям, не мог представить себя окруженным сосками, пеленками и жениными пеньюарами. Он представлял себя вписывающим собственное имя в историю науки – в далеком походе за философским камнем! Мир, и он, Павлин, – в центре него, в горах с квиллитом. Больше ничего иного не было у него в душе.
Однако папа всё же дал денег, и вожделенная экспедиция состоялась.
Павлин уже имел опыт хождения по равнинам и горам, жизни в палатках, мог лазить по веревке на карабине, и вообще много чего умел. Но этот поход в Брамберы оказался совершенно особенным даже для него.
Чтобы добраться до Брамбер, ему пришлось ехать на поезде,  лететь на воздушном шаре и геликоптере, и просто протопать многие версты. Затем – карабкаться по скалам, вдоль высоченных жутких водопадов, по веревке, с двумя ловкими помощниками из островной империи князя Раму-Аму.
Наконец на вершинах, под облаками, подобно дону Кихоту, он разбил свою исследовательскую станцию, расположил кучу измерительных аппаратов. И начал жить там, изучая великолепные и жутковатые псевдогрозовые явления, создаваемые особенно на закате, под половинчатым светом солнца, между днем и ночью, диковинными кристаллами квиллита. Началось самое главное. Самое основное. Исполнялась, кажется, мечта…
Рядом со мной сидел грустный, одутловатый, любимый человек и тянул из фляжки вино.
Я понимала, что он рассказал не всё. Что произошло нечто в его жизни. Нечто изменилось… Поэтому он теперь здесь, в этих садах. И не очень весел.
Но я же сознавала, что теперь я – радость в его одинокой жизни, в которой есть свой тайный излом. И мне было безумно, почти до слез приятно это – стать отдушиной, лучом света для него.
И я прижалась к нему. Я возвращала ему крупицы радости.