Эссе. Вы были правы Александр Наумович

                Вы были правы Александр Наумович.
                Царствие Вам небесное.

                Эссе


               
    Октябрь. Тот самый мягкий и сухой, с лёгкими морозными ночами, Московский октябрь, каких последние лет двадцать уже не было, и наверное уже никогда не будет. Когда сухое, голубое и звонкое до летнего неприличия, небо, отражается в глазах красивых девушек, и играясь последними отблесками вечернего солнца на их накрашенных губках и розовеющих щёчках, зажигается вдруг сотнями маленьких светлячков на кончиках сигарет. Когда  заваленные шуршащими кленовыми листьями дорожки бульваров не отпускают тебя, и заставляют накручивать раз за разом это колдовское Московское Бульварное кольцо. И когда можно наконец надеть своё любимое, кашемировое пальто и по пижонски подняв воротник, не одевать шапку, позволив холодному, чуть - чуть колкому, осеннему ветру лохматить твою длинную, по последней моде, чёлку...
    Это был октябрь 1985-го года. Через два месяца мне уходить в армию. Повестка уже лежит в серванте в комнате Деда, под увесистой фарфоровой статуэткой бойца пограничника с собакой. Уже посланы далеко и прямо занятия в Техникуме – какая разница, ведь всё равно семестр не зачтут! И я сутки на пролёт гуляю, схватив в объятья свою первую настоящую любовь, и будто перед смертью не могу надышаться своей Алёнкой, всей этой окружающей свободой, этой прекрасной осенью, обожанием друзей и предвкушением того, что это всё скоро кончится, и начнётся нечто новое. И не важно льётся рекой портвейн на квартире у Димы Шишкина или хрустят скатерти уставленные шампанским в «Арагви», или даже просто меняется бесконечный хоровод пивных кружек в пивбаре «Саяны», ощущение не меняется – Праздник! И если даже все вокруг воспринимают это, как «парень отрывается перед армией», я то знаю, что это не правда. Потому, что чувствую, всей своей ещё не крепкой и молодой натурой чувствую, что уходит эпоха. Эпоха! Я даже не могу сам себе объяснить с чего я это взял, ведь всё, как всегда! Но я чувствую. Нет! Я даже знаю! Я знаю, что Алёна меня не дождётся. Я знаю, что многие те, кто сейчас друзья, давно уже не друзья. Я знаю, что проводив меня в армию, наконец моя Мама выйдет замуж за своего любимого человека! Ведь ей в ту осень было всего 41 год... А главное я знаю, что со страной будет, что то плохое... В мозгу стоят слова моего Деда Петра Артемича, когда он первый раз послушал Горбачёва: «Ну, п****ц стране. Доигрались». За страну страшно конечно... Но это всё ерунда! Последняя осень! Гуляй Емеля!
        Так вот тот самый октябрь, и я тот самый, шальной и гулящий, без двух месяцев Боец Красной Армии...
         Я распахиваю форточку, закуриваю сигарету, и закрываю по привычке глаза вслушиваясь в стук собственного сердца. Секунда... две... и вот уже память спрессованная в года, уносит меня то ли на Сретенский, то ли на Тверской, а скорее всего на любимый Никитинский... Но это не важно! Бульвар...
 
     – Ну, как тебе?
     – Ты гений. Ну тебе же все это говорят. А мне просто нравится! – Ленка рассмеялась и её глаза засверкали необыкновенными зелёными искорками.
      – Алён, мне на Лёньку Баяндина с его «ты гений», как то наплевать. Для него, все кто умнее его, уже гении. А ты врать не умеешь по этому мне твоё мнение важно. Нет, не так. Ты умеешь, но  тебя я сразу чувствую, когда ты врёшь.
     – Зачем ты идёшь в армию? Ты же мог не ходить. Доучился бы в техникуме, а потом институт, и вообще бы не пошёл. Я не знаю, как я смогу без тебя. Боюсь не выдержу. Я себя уже женой ощущаю...
      – Да стыдно Ленк. Глеб ушёл, Вова ушёл, Шокин... Бонек вон в Афгане воюет, Дрон Родниковский тоже там... Все служат. Даже Серёга Учкин! А я, что в компании Лёни и Шишкина останусь? Стыдно как то... Всё! Хорош! Ты лучше скажи куда сейчас? В «Казбек» или «Арагви» не пойдём, денег сегодня нет, завтра у деда возьму. Дед даст. Он единственный меня понимает. В «Метлу» не хочу. Не могу видеть уже эти дебильные мажорные рожи. Тебе вообще самой чего хочется?
       – Грустно. Хочу что ни будь тихого. Со свечами. Что бы ты и я. Надоели все. Обнимут и так трогательно спрашивать: «Ты как? Будешь его ждать? З*****и.»
       – Так, так, так... Есть! Всё, как вы хотите королева! В Столешниковом. Не доходя до «Ямы». Там кафе в подвале. Жрать правда нечего, только пирожные. Но ликёр «Шартрез», тихая музыка и свечи. А потом к Шишкину. Я звонил он ждёт. Он и накормит. Вина конечно купим. Ты только маме сообщи. Нормально? Ну всё тогда, мадмуазель, прошу! – я протянул руку, и уже хотел крутануть Алёнку в порыве «а ля танго» – мне очень нравилось, как раскручивается на ветру её кипа белых волос, но тут прозвучал голос с соседней лавочки.
      – Молодой человек! Да, да! Я к вам обращаюсь! Максим. Так ведь вас зовут. Я стал невольным свидетелем вашего монолога и с удовольствием выслушал ваши стихотворения, и хочу сказать, что вы очень талантливый и интересный человек! И стихи у вас замечательные! А про Мавзолей, так просто гениально. – мужчина, ещё крепкий и не старый повернулся в нашу сторону, закинув руку на спинку лавочки, и улыбнулся глядя по верх очков. Я повернул голову в его сторону, уже было готовый ответить, что ни будь холодное и вежливое, и по быстрее отделаться от назойливого пенсионера, но что то остановило мой взгляд на его лице. То ли искрящееся улыбкой и при этом очень умные глаза – редко такие встретишь или просто я в тот момент подумал, что где то уже видел это лицо, и стал судорожно вспоминать... Не помню. Помню, что уставился на него и не мог ничего сказать.
     – Вы наверное пытаетесь вспомнить где меня видели. Я облегчу ваши страдания! Я Александр Митта. Режиссёр. Вы видели мои фильмы?
     – «Мой друг Колька», «Арап Петра Великого». – немного ошарашено проговорил я, и тут же Ленка выпалила:
     – «Экипаж»!
Митта засмеялся. Ну то, что Ваша милая девушка среагировала «Экипажем», это понятно. Три четверти людей почему то теперь только это и помнят. А вот то, что вы назвали сначала «Кольку»... Это интересно честное слово! Вы ещё больше мне нравитесь молодой человек. А почему « Колька?» Если конечно не секрет!
     – Потому что это про жизнь. Про меня, про моих друзей, про нашу школу. Там всё правда. А для меня искусство это прежде всего правда.
     – А «Экипаж» значит не правда?
     – Нет. Но мне этот фильм тоже нравится. Это сказка. Хорошая сказка. А воспитывают всех на сказках.
     – А мою «Сказку странствий» смотрели?
     – Смотрел.
     – И как вам?
     – По мне, так во первых затянуто, а во вторых это кино не будет популярно. Сказка должна быть лёгкой. Умной, но лёгкой. А ваша сказка тяжёлая. Вот «Экипаж» сказка лёгкая. Она приживётся в веках.
     – Поразительно ... Вам восемнадцать? Я слышал, что вы уходите в армию.
     – Нет.  Девятнадцать. Я в техникуме учусь после десятого класса.
     – Понятно. Могу сказать, что для девятнадцати лет вы очень серьёзный молодой человек. Я бы хотел пригласить вас в кино. Хотите сниматься?
     – Хочу. Но только после армии.
Митта рассмеялся. И протянул мне визитную карточку.
     – Вот возьмите. Это карточка для близких. Там есть домашний телефон. Решите связать свою жизнь с кино, звоните. Просто скажите, «это Максим с бульвара». Я вспомню. Ну мне пора. И вас я задержал. Прошу прощения у вашей дамы. Творите Максим! Стихи ваши отличные. Они настоящие.
     – Только не печатают нигде.
     – Ну и что? А Володю печатали? А Бродского? К вашему сведению даже Александра Сергеевича долго не печатали.
      – Но у него хоть цензором император был...
      – Ух! Вы ещё и эрудит! Какой замечательный вечер! Просто хочется жить! Пишите Максим! Творите! И главное не обращайте внимание на всех кто будет вас гнобить и душить. Плюйте на них!
      – А  можно один вопрос? Точнее мнение своё...
      – Конечно!
      – Я считаю, что в «Экипаже» вы не правильно выбрали артиста.
      – Вот как?! И кто же это? – он резко посерьёзнел и глаза стали колючими.
      – Ну? Говорите!
      – Я считаю, что Филатов не на своём месте.
Глаза Митты расширились от удивления, но я продолжил:
      – Его герой, он же по вашему замыслу циник. А Леонид Филатов поэт. Он мягкий человек. Совсем не циник. Он не подходит. По этому нет драмы. Циник не превращается в героя и человека. Я считаю это не правильный выбор артиста.
       Александр Наумович вперился в меня взглядом, о котором можно придумать сто тысяч эпитетов. Он буквально сверлил мне мозг несколько секунд. А потом вдруг неожиданно улыбнулся и поправив мне непослушную чёлку и похлопав мягко по шее, произнёс:
     – Поразительно... Приходите в кино Максим. Приходите! Это ваше! Но стихи это тоже ваше! Творите! – он повернулся и пошагал по бульвару. Но сделав всего пару – тройку шагов, остановился. Медленно обернулся и не много грустно выкрикнул:
     – Должен был играть Даль. Но Олег заболел.

Он так мне и запомнился. В длинном дорогом пальто, в кепке, уходящий в жёлтом свете фонарей по засыпанному листьями вечернему бульвару...

     Жизнь не имеет сослагательного наклонения. И глупо сейчас спустя сорок лет, рассуждать «что бы было если бы...». Давно потерялась визитная карточка, уже очень редко снится первая любовь,  и совсем другая Москва – чужая и холодная. Но я помню какое наслаждение я получил спустя пятнадцать лет после той встречи, когда смотрел «Таёжный роман». Великий без преувеличения фильм. Недооценённый почему то. Хотя почему я задаю вопрос?! Я прекрасно понимаю почему он не крутится по телеку! Потому что там тоска! Жуткая грусть и тоска по тому что мы все потеряли – по СССР! По человеческим отношениям, по настоящей любви, по подвигу который делается легко, как будто это норма...  Лучший фильм о Советской Армии. Честный. Настоящий. Как и всё, что делал Александр Наумович. Здорово, что этот фильм снял именно Митта. Он снял моё кино юности, «Моего друга Кольку», и он же сыграл для меня поминки по моей Родине своим «Таёжным Романом». Браво Маэстро!
      И только одно защемило сердце в тот момент. А ведь и я мог играть в этом кино! Но жизнь она хитрая штука, она расставляет всё по своему и забирает потом всё тогда, когда ей хочется. Вот и Александра Наумовича забрала. А значит пришло время и Великий Русский Режиссёр нужен теперь там, где наверное уже  очень тесно от Великих.
Спасибо Вам Александр Наумович.
Я Вас помню.
Вы были во всём правы.
Царствие Вам небесное!