Из Коржибски

В этом направлении мы не стремимся к окончательности, ибо она, очевидно, недостижима. Всё, что мы можем сказать – процитировать одного ведущего аналитика: «данная точность достаточна для текущего момента». (23) E.T. BELL

В математике именно новые способы рассмотрения старых предметов кажутся наиболее обиль- ными источниками перспективных открытий. (23) E.T. BELL

Первое покажет нам то, что изменения языка достаточно для того, чтобы обнаружить обобще- ния, доселе остававшиеся вне подозрений. (417) H. POINCAR;

В итоге всё, что ученый на самом деле создает – это язык, которым он это возвещает. (417) H. POINCAR;

Эта длинная дискуссия приводит нас к конечному выводу, что конкретные факты природы – это события, которые проявляют определенную структуру в своих взаимных отношениях и собственном определенном характере. Задача науки – выразить эти отношения между их характером в терминах взаимных структурных отношений между событиями, характеризуемыми таким образом. (573) A.N. WHITEHEAD

Мы прекращаем искать сходства; и в первую очередь посвящаем себя различиям, и среди этих различий мы сначала выбираем наиболее подчеркнутые, не только потому, что они являются наибо- лее явными, но и потому, что они оказываются наиболее поучительными. (417) H. POINCAR;

Материалистическая теория обладает всей завершенностью средневекового мышления, у кото- рого был полный ответ на все, будь то на небе, в аду или в природе. И она очень изящна – со своим мгновенным настоящим, своим исчезнувшим прошлым, своим несуществующим будущим и своей инертной материей. Эта изящность весьма средневекова, и мало соответствует жестоким фактам. (573) A.N. WHITEHEAD

Наличие аналогий между основными чертами различных теорий подразумевает существование общей теории, которая лежит в основе частных теорий и объединяет их в отношении этих основных черт.2* E.H. MOORE

Одного только авторитета человека или одного только авторитета факта самого по себе недоста- точно. Вселенная в том виде, как она нам известна, является совместным проявлением наблюдателя и наблюдаемого; и каждый процесс открытия в естественной науке или других отраслях человече- ского знания обретает наилучшую свою форму, когда находится в соответствии с этим фундамен- тальным принципом. (82) R. D. CARMICHAEL

Утверждение о том, что факты непознаваемы – это оправдание своего личного невежества.

Не- вежество, однако, может и не быть пороком. Оно им становится только тогда, когда индивидуум по- зволяет себе начать его оправдывать, то есть маскировать его, что в результате блокирует его спо- собность пользоваться разумом, который бы в противном случае вполне мог бы разрешить постав- ленную перед ним задачу. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Раз вы не можете думать, то и сказать вам нечего», – сказал Шляпник.3** ЛЬЮИС КЭРРОЛ 4.1212 То, что можно показать, нельзя высказать. (590) L. WITTGENSTEIN

Сигнальная деятельность полушарий постоянно корректируется и совершенствуется по- средством внутреннего торможения. (394) I. P. PAVLOV

Отрицательное суждение – это вершина менталитета. (578) A.N. WHITEHEAD

Использование терминов, которые не могут быть определены более простыми терминами, на данный момент является существенным и, по- видимому, неизбежным моментом.

Когда наши примитивные предки строили свой язык, то они совершенно естественным об- разом начали с наинизших порядков абстракций, которые наиболее непосредственно связаны с внешним миром. Они основали язык «ощущений». Подобно детям, они отождествляли свои чувства с внешним миром, и персонифицировали большинство внешних событий.

Увидев животное и назвав его «собакой», а потом увидев другое, примерно напоминающее первое, мы говорим, ничтоже сумняшеся, «это (есть) собака», забывая или не зная о том, что объективный уровень несловесен, и что мы все- гда имеем дело с абсолютно индивидуальными объектами, каждый из которых уникален.

Как только язык был построен, и, особенно, система- тизирован, эта примитивная структурная метафизика и эти с.р стали проецироваться, или отра- жаться, во внешний мир – и эта процедура стала привычной и автоматической.

Был ли такой язык структурно надежным и безопасным? Если провести эксперимент, то можно легко убедиться, что нет. Возьмем три ведра воды; первое с водой температурой 10° Цельсия, второе – 30°, а третье – 50°. Поместим левую руку в первое ведро, а правую – в третье. Если теперь вынуть левую руку из первого ведра и поместить ее во второе, то мы почувствуем приятное тепло воды во втором ведре. Но, если мы вынем правую руку из третьего ведра и по- местим ее во второе, то мы заметим, какая холодная в нем вода. Температура воды во втором ведре в обоих экспериментах была практически одной и той же, но наши чувства отметили за- метную разницу. Отличие «чувства» зависит от предыдущих условий, в которых находились наши исследуемые руки. Таким образом мы видим, что язык «ощущений» не является очень надежным, и что мы не можем на него полагаться в общих целях исследований.

Вряд ли стоит подчеркивать то, что для такого класса жизни, как человек, у которого убеждения всегда характеризуются датировкой, она обязана всегда иметь индекс, показываю- щий дату. Ради обеспечения психического здоровья, убеждения, используемые в 1933 году, должны быть связаны именно с 1933 годом.

Мы постоянно изобре- таем экстранейральные9 средства наблюдения, которые обнаруживают новые характеристики и более тонкие детали. И этот процесс никогда не завершается. Никто никогда не может приобре- сти «полную» ознакомленность даже с таким простым объектом, как карандаш. Химия, физика, применение множеств. , предлагают другие области ознакомления, и их можно бесконечно расширять. Природа неистощима; события обладают бесконечным числом характеристик, и это обеспечивает богатство и бесконечное число возможностей в природе.

термины «чувства» и «ум» ненадежны, особенно в отношении людей.

Если тот объект, который мы называем «карандаш», лежит на поверхности этой книги и мы смотрим на него на этой поверхности в направлении, перпендикулярном его длине, то обычно мы увидим продолговатый объект, заостренный с одного конца. Но если посмотреть на него под прямым углом к этому направлению наблюдения, так, чтобы поверхность бумаги была к нам ребром, то мы увидим диск. Это грубая иллюстрация, но она показывает то, что знакомст- во, получаемое через конкретные каналы (например, зрение) также частичны в другом смысле; что оно меняется в зависимости от положения. , каждого конкретного наблюдателя, Иванова8, или камеры.

мы уверенно можем сказать, что внутренняя структура материалов весьма отлича- ется от того, что мы могли получить через свои грубые «чувства» на макроскопическом уров- не. Оказывается, она обладает динамическим характером и крайне тонкой структурой, которую не может проявить ни свет, ни нервные центры, на которые он воздействует.

Мы уже знаем, что для того, чтобы ознакомиться с объектом, нуж- но не только исследовать его со всех возможных точек зрения и ввести его в контакт с как мож- но большим количеством нервных центров, поскольку это является существенным условием для «знания», но также нельзя забывать о том, что наши нервные центры должны подытожить эти различные частичные, абстрагированные, конкретные картины.

Однако «знание» или «убеждение» в том, что противоречит фактам – это еще более опасное состояние, которое сродни бреду, как учит нас психиатрия и наш повседневный опыт. 1 Относиться к науке как к чему-то «изолированно- му» и игнорировать ее психофизиологическую роль – это нейрологическое заблуждение.

Действительно, как уже известно читателям моей книги «Зрелость человечества» (Manhood of Humanity), «класс жизни человек» главным образом отличается от «животных» быстрыми темпами прогресса посредством быстрых темпов накопления прошлого опыта. Это возможно только в том случае, когда выработаны удобные средства общения; то есть, когда вырабатыва- ются все более и более высокие порядки абстракций

С приходом высших абстракций, таких как монисти- ческие и общие динамические теории всей «материи» и «электричества», теории единого поля. , творческая свобода в науке и контроль над «природой» в огромной степени возросли, и будут расти далее.

Психиатрия, как представляется, также дает подтверждения того, что «умственные» заболе- вания связаны либо с остановкой развития или с регрессией на филогенетически более древние и более примитивные уровни, каждый из которых, конечно, связан с более низкими порядками абстрагирования. Для теории душевного здоровья четкое различение между «человеком» и «животным» становится обязательным моментом. Для «человека» отсутствие знания об этом различии может привести к копированию животных, что представляет собой семантическую регрессию и в конце концов превратится в «умственное» заболевание.

Хотя организмы осуществляли ознакомление с объектами в течение многих сотен или тысяч миллионов лет, высшие абстракции, характерные для «человека», имеют возраст лишь в не- сколько сотен тысяч лет. В результате этого нервные цепи обладают естественной склонностью выбирать более древние, более «наезженные» нервные пути. Образование должно противодей- ствовать этой тенденции, которая, с человеческой точки зрения, представляет собой регрессию или недоразвитость.

На данный момент нам уже понятно, насколько важно для ;-системы отказаться от старых подтекстов и принять новый язык действия, поведения, оперирования и функционирования. На нейрологическом уровне нервная система делает абстрагирование, а подытоживание, инте- грация. , являются лишь его аспектами. Поэтому я выбрал термин абстрагирование в качестве фундаментального.

«абстрагирование» подразумевает, структурно и семантически, деятельностную харак- теристику нервной системы, и поэтому служит отличным функциональным физиологическим термином.

Есть и другие причины, по которым термин «абстрагирование» сделан фундаментальным, которые важны с практической точки зрения. Невозможно легко избавиться от плохой привыч- ки посредством создания новой семантической противореакции. У каждого из нас есть нежела- тельные, но тщательно закрепленные языковые привычки и с.р, которые стали почти автомати- ческими, и перегружены бессознательной «эмоциональной» оценкой. Именно по этой причине новые «нон-системы» поначалу так крайне трудно приобрести. Прежде чем мы сможем приоб- рести новую с.р, нужно разрушить старые структурные привычки. ; геометрия или ; системы не являются более трудными, чем старые системы. Может быть, они даже более просты. Глав- ная семантическая трудность для тех, кто привык к старому, состоит в разрушении старых лин- гвистических привычек и в новом обретении гибкости и восприимчивости чувств, и в приобре- тении новых с.р.

Мы решили отказаться от противоречащего фак- там отождествляющего «есть» и использовать вместо него наилучший доступный язык; а имен- но, язык действий, поведения, функций и оперирования, основанный на «порядке».

Привычка в приме- нении такого способа обладает крайней важностью в структурном и семантическом отношении. Уже не раз подчеркивалось то, что наше абстрагирование физических объектов или ситуаций происходит посредством опускания, пренебрегания или забывания, и что эти отброшенные характеристики обычно приводят к ошибкам в оценке, порождающим жизненные катастрофы.

Итак, теперь перед нами есть уникальный объект, который мы называем уникальным назва- нием «карандаш1». Если мы зададим вопрос о том, что может наука 1933 года сказать об этом объекте, то обнаружим, что этот объект представляет собой структурно крайне сложный дина- мический процесс. Для наших интуитивных целей совершенно неважно, принимаем ли мы то, что данный объект состоит из атомов, а атом состоит из вертящихся электронов. , или мы при- нимаем более новую квантовую теорию, которая описана в Части X, в соответствии с которой атом определяется в терминах «электронов», но «электроном» является область, в которой не- кие волны взаимно усиливаются, а не какой-то «кусочек» чего-то.

Для наших с.р важно то, что мы осознаем факт того, что крупные макроскопические мате- риалы, с которыми мы знакомы, не являются только тем, что мы видим, ощущаем. , но пред- ставляют собой динамические процессы с весьма тонкой структурой; и что мы, кроме того, осознаем, что наши «чувства» не приспособлены для регистрации этих процессов без помощи экстранейральных средств и абстракций высших порядков.

Фактически, нам известно, что старый термин «материя» можно заместить неким другим термином, связанным с «кривизной» «пространства-времени».

ГЛАВА XXV
О СТРУКТУРНОМ ДИФФЕРЕНЦИАЛЕ
Невозможно узнать событие; потому что когда оно прошло, то оно прошло . . . Но можно узнать характер события. . . . Те вещи, которые мы таким образом узнаем, я называю объек- тами. (573) A.N. WHITEHEAD

В настоящее время в физике имеется дуальный язык; один – это язык «про- странства-времени», в котором «материя» неким образом связана с его «кривизной», другой же – это язык квантов. Структура этих двух языков довольно сильно отличается, и в данный мо- мент ученым не удалось найти способ перевода с одного языка на другой. Эйнштейн в своей последней общей теории поля добился успеха посредством введения новых понятий, которые объединяют электромагнитные явления с общей теорией относительности; но даже этот новый язык не включает в себя квантовую теорию. Для моих целей важно объединить оба языка ин- туитивно понятным графическим способом, который, с технической точки зрения, все еще ожидает формулировки. Поскольку континуум «пространства-времени» является наиболее близким к нашему повседневному опыту, я принимаю язык «событий» за фундаментальный, и просто добавляю некоторые графические понятия, взятые из квантовой теории. Без сомнения, недалек тот день, когда общая теория поля будет расширена и включит в себя новую квантовую теорию, так что это упреждающее действие не кажется необоснованным.

Если мы возьмем что-то, что угодно, скажем, уже упоминавшийся объект под названием «карандаш», и зададимся вопросом, что он собой представляет в соответствии с наукой 1933 года, то обнаружим, что «научный объект» представляет собой «событие», безумный танец «электронов», которое в каждый новый момент отличается от предыдущего, никогда не повто- ряется, и, как известно, состоит из крайне сложных динамических процессов с очень тонкой структурой, которые подвержены воздействию со стороны остальной вселенной и реагируют на нее сами, неразрывно связаны со всем остальным и зависят от всего остального.

Мы пришли к неким довольно очевидным и весьма важным структурным выводам в оценке нон-эл типа. Мы увидели, что объект является не событием, а абстракцией из него, и что ярлык не является ни объектом, ни событием, а дальнейшей абстракцией. Нервный процесс абстраги- рования мы представим линиями (N), (N'). Опущенные, или не абстрагированные, характери- стики обозначены линиями (B'), (B'').

Мы уже говорили о событии в тер- минах узнавания; а именно, что событие невозможно узнать ни при каких обстоятельствах, по- скольку оно постоянно меняется.

Число порядков абстракций, которые может произвести «животное», ограничено. Число поряд- ков абстракций, которые может произвести «человек», в принципе, не ограничено.

Если мы живем в очень сложном мире людей, но наши с.р, вследствие неверной оценки, приспособлены только к более простому животному миру, в котором нет, как минимум, созданных людьми усложнений, то адаптация и психическое здоровье людей становится невоз- можной.

Наши с.р тогда вынуждены следовать более простым животным образцам, которые для человека патологичны. Весь человеческий опыт, научный и прочий, показывает, что мы все еще копируем животных в своих нервных реакциях, пытаясь приспособиться к выдуманному простому миру с животной структурой, в то время как на самом деле мы живем в мире с очень сложной человеческой структурой, которая очень сильно отличается. Естественно, при таких условиях, которые, в конце концов, порождают бред, адаптация человека становится не- возможной, что приводит к ложным оценкам, анималистическим с.р и общему состоянию пси- хического нездоровья.

Наши личные чувства также не являются словами, и относятся к объективному уровню.

Если мы вообще должны использовать глагол «есть», а избежать этого крайне трудно, ввиду того, что этот вспомогательный глагол является основой современных языков, то нам нужно проявить осо- бенную осторожность в том, чтобы не использовать его как способ отождествления.

будущее ; общество может отличаться от современного A общества так же сильно, как последнее отличается от примитив- ного.

В своей работе я предпочитаю следовать путем французской и польской школ антрополо- гии, поскольку мне кажется, что эти школы более свободны от семантического отождествления и аристотелианства, чем все прочие.

На данный момент практически несомненно то, что различные физико-химические факторы, ок- ружение, климат, качество пищи, коллоидальное поведение, эндокринные выделения. , являют- ся фундаментальными факторами, которые обуславливают потенциал, а также поведение орга- низма.

Не менее определенным является то, что в конечном результате эти физико-химические факторы связаны с определенными типами с.р. Известно, что верно также и обратное; а именно, что с.р влияют на коллоидальное поведение, эндокринные выделения и метаболизм.

Математика предоставляет нам практически единственную лингвистическую систему, сво- бодную от патологических отождествлений, несмотря на то, что математики используют этот термин довольно слепо.

Чем больше отождествление исключается из других наук, тем более применимыми становятся математическая функциональная семантика и методы, и тем большим становится прогресс данной науки.

Насколько нам известно в 1933 году, общая структура мира в доисторические времена не отличалась от той, которую мы обнаруживаем ныне. Мы не сомневаемся, что в дремучей древ- ности материалы также состояли из молекул, молекулы из атомов, а атомы – из электронов и протонов. , и из всего остального, что мы еще сможем рано или поздно открыть. Мы не сомне- ваемся, что у высших животных и людей имелось кровообращение, что витамины проявляли характеристики, подобные нынешним, что различные формы лучистой энергии влияли на кол- лоидальное поведение. , . , независимо от того, «знало» или «знает» об этом сегодня конкретное животное, примитивный человек или младенец.

Если кто-то начинает воображать, что он имеет дело с «абсолютной реальностью», несмотря на то, что м.п реаль- ность представляет собой лишь тень, отбрасываемую научным объектом; то он, с приобретени- ем опыта, перестает доверять объекту и населяет свой мир бредовым мистицизмом и мифоло- гиями, которые для него объясняют тайны этой тени.

Поскольку любой организм представляет процесс абстрагирования на различных порядках, который, опять же, животное, примитивный человек или младенец не могут осознавать, они, с необходимостью, отождествляют различные порядки абстракций. Вследствие этого названия отождествляются с несловесными объектами, названия действий с несловесными самими дей- ствиями, названия чувств с несловесными самими чувствами, . Из-за смешивания описаний с суждениями, а описательных терминов со словами, относящимися к умозаключениям, данные «оценки», «мнения», «убеждения» и прочие с.р, которые в основном, если не целиком, пред- ставляют собой результат семантического построения суждений, проецируются на внешний мир с различной интенсивностью патологичности. Таким методом строятся пре-«логические» примитивные семантические настрои. Простые подобия оцениваются как тождественности, строятся примитивные силлогизмы типа: «олени быстро бегают, некоторые индейцы быстро бегают, некоторые индейцы – олени». Среди примитивных народов нередко обнаруживается тип «логики», основанный на заблуждении типа post hoc, ergo propter hoc (после этого и, следо- вательно, из-за этого), которое, очевидно, представляет собой отождествление порядкового описания с суждением. Использование «заряженных эпитетов», которые оказывают гигантское семантическое воздействие на примитивные и незрелые народы, и являются семантическим фактором во многих как примитивных, так и современных табу, также основаны на подобных смешанных порядках абстракций.

Отождествление – это одна из примитивных характеристик, которые не могут быть исклю- чены у животного или младенца, потому что у нас нет средств адекватного общения с ними. Его невозможно исключить у примитивных народов до тех пор, пока они будут сохранять свои языки и своё окружение. Отождествление крайне широко распространено среди нас самих, же- стко встроено в структуру унаследованных нами языков и систем.

Отождествление крайне широко распространено среди нас самих, же- стко встроено в структуру унаследованных нами языков и систем. Для того, чтобы изменить такое примитивное состояние дел, нам требуются особые простые средства, такие, которые может предложить ;-система, для того, чтобы эффективно бороться с этой серьезной угрозой на- шим с.р. Ни в коем случае не следует забывать о том, что отождествление практически никогда не представляет опасности в животном мире, поскольку природа в естественном состоянии не строит ловушек для животных, а устранение тех, кто не способен выживать, происходит крайне жестко. Однако для человека на примитивной стадии это опасно, поскольку оно мешает прими- тивному человеку становиться более цивилизованным, однако в примитивных условиях жизни эти опасности не столь актуальны. Оно становится очень опасным для младенца только в том случае, если о нем никто не заботится, и для современного белого человека в условиях весьма развитой промышленной системы, которая оказывает воздействие на все области его жизни, когда его с.р остаются неизменными в сравнении с теми, что были многие века назад, и все еще находятся на инфантильном уровне.

Представленная ;-система не только основывается на полном отказе от отождествляющего «есть», но также и на том, что каждый важный термин, который тут вводится, а также Струк- турный дифференциал, направлены на исключение этих животных, примитивных и младенче- ских пережитков в нас самих.

Так, примитивное «мышление» не различает отношения в достаточной степени; для проти- водействия этому я ввожу Структурный дифференциал. Примитив отождествляет; я ввожу систему, основанную на полном и бескомпромиссном отказе от отождествляющего «есть». Примитивный человек уделяет большую часть внимания тому, что доставляется ему посредст- вом зрения и слуха; я ввожу Структурный дифференциал, который демонстрирует глазам рас- слоение человеческих знаний, что представляет глазам словесный отказ от отождествляющего «есть». Когда мы отождествляем, мы не различаем. Когда мы различаем, мы не можем отожде- ствлять; для этого и служит Структурный дифференциал.

Используемые термины также олицетворяют подобные процессы. Как только у нас появля- ется порядок, мы начинаем различать и получаем порядки абстракций. Начав абстрагировать, мы исключаем «всеобщность», семантическое основание отождествления. Начав абстрагиро- вать, мы абстрагируем на различные порядки, и мы получаем порядок, исключая причудливые бесконечности. Начав различать, мы превращаем различение в отказ от отождествления

Начав разделять объективный и словесный уровни, мы учимся «безмолвию» на несловесном объек- тивном уровне, и тем самым вводим исключительно полезный приём нейрологической «за- держки» – задействуя кору мозга для выполнения ее естественной функции.

Начав разделять объективный и словесный уровни, мы превращаем структуру в единственную связь между дву- мя мирами. Это приводит к поиску подобий в структуре и отношениях, что вводит чувство общности, и индивидуум становится существом социальным.

Начав различать, мы отделяем описания и суждения.

Начав различать, мы рассматриваем описания отдельно, и тем самым приходим к наблюдению фактов,

и только на основании описания фактов мы строим гипотезы в виде суждений,

Так, следуя А дисциплинам, мы обычно предполагаем, что отождествляющее «есть» является фундаментальным для «законов мышления», которые были сформулированы следующим образом:

1) Законтождественности:то,чтоесть–есть.
2) Законопротиворечии:ничтонеможетодновременнобытьинебыть.

3) Законисключенногосреднего:всёдолжнолибобыть,либонебыть.

По причине недостатка места невозможно пересмотреть эту «логику» и сформулировать ;, ;-значную, нон-элементалистскую семантику, которая была бы структурно подобной этому миру и нашей нервной системе;

 но следует упомянуть, даже здесь, что «закон о тождественно- сти» никогда не может быть применен к процессам
Поскольку на объективных, несловесных уровнях мы имеем дело исключительно с абсолютными индивидуу- мами и индивидуальными ситуациями, в том смысле, что они не являются тождественными, все утверждения, которые, с необходимостью, представляют собой абстракции высшего порядка, должны рассматриваться только как вероятностные утверждения.

Так, мы приходим к ;- значной семантике вероятности, которая вводит неустранимый и общий принцип неопределен- ности.

Представители таких народов вполне хорошо размышляют; их системы находятся в гар- монии с их постулатами, хотя они совершенно непонятны для тех, кто пытается применить к ним А постулаты. С этой точки зрения, нам не следует обсуждать, насколько «ложной» или «истинной» является А-система, следует просто сказать, что в различные эпохи различные по- стулаты могут представляться структурно более соответствующими нашему опыту и казаться более удобными для использования. Подобное отношение поможет не затормозить слишком сильно появление новых систем, которые заместят данную ;-систему.

В данной системе «отождествление» представляется ярлыком для семантического процесса неадекватной оценки на несловесных уровнях, или для подобных «чувств», «импульсов», «склонностей», . Поскольку в человеческой жизни мы имеем дело с множеством порядков аб- стракций, можно сказать на языке порядков, что отождествление порождает или приводит в ре- зультате к перепутыванию порядков абстракций. Этот вывод может принимать различные фор- мы: одна из них – это отождествление научного объекта или события с обычным объектом, и это можно назвать невежеством, которое для человека патологично; другая – это отождествле- ние объективных уровней со словесными, это я называю «объектификацией»; третья – это ото- ждествление описаний с суждениями, что я называю замешательством между абстракциями высшего порядка. В последнем случае следует отметить, что суждения обычно связаны с более интенсивными семантическими компонентами, такими как «мнения», «убеждения», «желания». , чем описания. Эти суждения могут обладать определенным объективным, несловесным харак- тером и могут олицетворять, соответственно, семантическое состояние, которое не является словесным, и таким образом может возникать объектификация высшего порядка.

Когда мы вводим язык порядков, нам следует отметить, что при известных условиях мы имеем дело с упорядоченной естественной последовательностью; а именно, сначала идут собы- тия, потом объект; сначала объект, потом ярлык; сначала описание, потом суждения, . Такой порядок выражает естественную важность, дает нам естественное основание для оценки и тем самым для нашей естественной человеческой с.р. Если мы отождествим два разных порядка, то это с необходимостью означает, что мы их одинаково оцениваем, а это всегда приводит к ошибкам, и в потенциале – к семантическим шокам. Поскольку в жизни мы имеем дело с уста- новленным естественным порядком ценностей, который можно для моих целей выразить в виде последовательности, в соответствии с понижением ценности: события или научные объекты, обычные объекты, ярлыки, описания, суждения. , отождествление приводит к очень странной семантической ситуации.

Давайте предположим, что научно установленная ценность любого уровня может быть вы- ражена числом 100, а ценность следующего уровня числом 1. При наличии осознанности абст- рагирования мы не можем ни проигнорировать это, ни отождествить эти величины, ни забыть, что 100>1. Если же мы смешаем порядки абстракций, то это можно выразить как отождествле- ние величин, и у нас получится семантическое уравнение: (1) 100=100, или (2) 1=1, или любая другая величина, скажем, (3) 50=50.

Поскольку мы имеем дело с фундаментальным направленным неравенством, скажем, 100>1, и, под определенным семантическим давлением «желания», «стремления видеть всё таким, как хочется», невежества, отсутствия осознанности абстрагирования или «умственного» заболева- ния. , мы отождествляем эти две величины, порождая в первом и третьем случае пере-оценку с правой стороны, а во втором и третьем случае недо-оценку с левой стороны.

Таким образом, на семантическом уровне любое отождествление существенно отличающихся величин абстракций различного порядка проявляется в обращении естественного порядка оценки, с разной степенью интенсивности.

При естественном порядке научной оценки было бы 100>1, и мы бы оценива- ли через отождествления типа 2=2, или 3=3. , 50=50. , 100=100, то мы бы приписали в два раза, в три раза, в пятьдесят или в сто раз. , большие бредовые величины правой стороне, и недооце- нили бы левую сторону, в сравнении с тем, что требует естественный порядок оценки. Природа на моем языке и в этой области проявляет асимметричные отношения типа «больше» или «меньше», которые недоступны для А-процедуры. Под влиянием аристотелианства, когда под влиянием отождествления мы приписываем природе бредовые величины, адаптация становится очень трудной, особенно в условиях современной сложной жизни.

Следует осознать, что экспериментально в этой области мы обнаруживаем фундаменталь- ное различие в величинах, которое на семантическом уровне можно выразить в виде асиммет- ричного отношения «больше» и «меньше», устанавливающего некий естественный порядок. Если кто-то вдруг решить объявить о существовании естественной «тождественности», то на него ляжет бремя доказательства наличия такового. Если «абсолютную одинаковость во всех отношениях» невозможно найти в этом мире, то подобное понятие представляется противоре- чащим фактам, и становится структурной фальсификацией, которая препятствует психическому здоровью и адаптации.

Если же он принимает фундаментальные естественные отличия в вели- чине, но предпочитает постулировать различный порядок оценки, в зависимости от собствен- ной метафизики, будь то элементалистский материализм, или в равной степени элементалист- ский идеализм, семантические результаты от этого не изменятся, поскольку отождествление во втором случае также будет приписывать бредовую тождественность существенно отличаю- щимся порядкам абстракций.

Я выбрал описанный выше порядок не только ради удобства и простоты, но также по при- чине его экспериментального характера. Отождествляя величины, мы всегда проявляем в своих  с.р порядок, обратный естественному – который был введен здесь на пространственно- временных структурных и оценочных основаниях.

Я говорю главным образом об оценке, потому что оценка экспериментально представляется как существенный фактор во всех с.р, и может с пользой применяться даже в тех случаях «умственных» заболеваний, где вообще отсутствует какая-либо определенная оценка, поскольку отсутствие оценки также является разновидно- стью оценки (м.п).

В обучении крайне важно полностью исключить отождествление, которое неизменно проявляется как бредовый семантический фактор. Для достижения этой цели следу- ет применять все доступные средства без исключения.

Тщательно изучая прежние дисциплины, просто поражаешься, когда узнаешь о том, до ка- кой степени известные «мыслители» бунтовали против ограничений и недостатков аристотели- анства – системы, которая, естественно, стала устаревшей уже очень скоро после её формули- ровки.

Поражаешься тому, что «всё это уже было сказано», и что в огромной степени эти важ- ные и выделенные утверждения оставались бездействующими. «Важные утверждения», не- важно, кто и когда их уже сформулировал, теряют всякую важность, если они не оказывают ни- какого влияния на широкие массы данного рода. Причина этой гигантской потери личных уси- лий исследователей для общества является то, что аристотелианство, со всеми его усложнения- ми и бредовым отождествлением, элементализмом. , представляет собой скоординированную систему, которая формировала наши с.р, языки и учреждения, и влияла на все стороны нашей жизни. При таких условиях изолированные доктрины, независимо от их мудрости, становились бессильны перед лицом подобной системы, или, если быть точным, системы взаимосвязанных систем. Только пересмотр этой системы и пробная формулировка ;-системы может сделать ра- ботоспособным это множество более старых фундаментальных прояснений, которые, хотя и известны некоторым специалистам, в общем и целом остаются неизвестными для широких масс и недоступными для начального образования, ибо только оно может быть в общем эффектив- ным.

Также поражаешься мощи структурно корректной терминологии, и проникаешься сочув- ствием к примитивному толкованию её как к «волшебству слов». К счастью, структурные вы- сокие абстракции действительно обладают мощным творческим характером.

К примеру, с мо- мента формулировки принципа «наименьшего действия» или «общего принципа относительно- сти» (теория абсолюта). , всё наше структурное знание было переработано, прояснено, и мы по- стоянно слышим о неких замечательных применениях этого нового знания

Подобным же обра- зом, если указать на то, что наши основные личные и общественные трудности возникают из-за инфантилизма, произведенного «аристотелианством» в общем, и в частности отождествлением и элементализмом, у нас немедленно появляются практические средства для пересмотра и при- менения. В рамках такой первой и столь новой попытки это сделать было бы невозможно и да- же нежелательно погружаться в детали. Предпочтительнее и удобнее было бы сформулировать общие идеи и тем самым вовлечь в проработку подробностей больше людей.

Многие тысячи лет многие миллионы людей тратили невероятное количество нервной энер- гии, беспокоясь о бредовых вопросах, которые навязывались им опасным отождествляющим «есть», о таких как: «Что есть объект?», «Что есть жизнь?», Что есть ад?», «Что есть рай?», «Что есть космос?», «Что есть время?», и прочих из бесконечного набора подобных раздражи- телей. Ответ, основанный на человеческом различении порядков абстракций и, соответственно, на надлежащей человеческой оценке, определенен, неопровержим, прост и уникален: «Ничем из того, что можно сказать о чем-то, что оно этим «является», оно не является». Всё, что можно сказать, относится к словесному уровню, и не является несловесным объективным уровнем.
Так, на вопрос «Что есть объект?» можно ответить: «Объект есть объект» – утвер- ждение, которое ничего не говорит. При использовании в определениях или классификациях, в виде «Иванов есть человек», а такого рода утверждения встречаются даже в Principia Mathematica, или «А есть В или не В», как в формулировке закона «исключенного третьего» в двузначной А «логике», всегда устанавливается тождественность , противоречащая фактам.

При использовании в определениях или классификациях, в виде «Иванов есть человек», а такого рода утверждения встречаются даже в Principia Mathematica, или «А есть В или не В», как в формулировке закона «исключенного третьего» в двузначной А «логике», всегда устанавливается тождественность , противоречащая фактам. Первое утверждение выражает тождественность имени собственного с названием класса, что должно приводить к смешиванию между классами (абстракциями большего порядка) и индиви- дуумами (абстракциями меньшего порядка). Это смешивание автоматически приводит к рас- строенной оценке в отношении жизни, поскольку характеристики класса не являются ни «оди- наковыми», ни тождественными с характеристиками индивидуума. Я не буду в подробностях анализировать «А не является В», поскольку, очевидно, оно им не является.

А что же насчет Дружка? У Дружка нет науки и, следовательно, нет «события».

Несмотря на то, что для Иванова «Это не есть это», как демонстрируется на Структурном дифференциале, для Дружка данная диаграмма в конце концов будет означать «это есть это», так как структура его мира представляется одним-единственным диском (Oa). Дружок не может осознавать абстрагирование, он обязан отождествлять, потому что он ничего не «знает» об этом процессе, и нет средств для того, чтобы проинформировать его об этих отношениях и структу- ре.

Если мы являемся бессознательными в отношении абстрагирования, то мы обязаны отожде- ствлять – другими словами, каждый раз, когда мы смешиваем разные порядки абстракций, что неизбежно в том случае, если мы используем отождествляющее «есть», мы воспроизводим или копируем животный способ «мышления», с подобными же «эмоциональными» реакциями. В следующих главах эта трагедия будет изложена в подробностях, и будет показано, что практи- чески все человеческие трудности связаны с этим семантическим фактором – в частности, с ко- пированием животных в наших нервных реакциях и оценке
Теория, которая не только прольет свет на эту серьезную проблему, но также даст средства для замещения старых вредоносных с.р более полезными, может оказаться полезной, несмотря на различные временные трудности, которые возникнут из-за старых отождествляющих реак- ций и отсутствия ознакомленности с новыми.

Старые отождествляющие реакции крайне хорошо укоренены, особенно у взрослых. Для их преодоления требуются серьезные усилия и постоянные напоминания. Структурный диффе- ренциал представляет собой такое структурное визуальное напоминание, которое нужно посто- янно держать перед глазами до полного преодоления опасных расстройств в оценке. Для Ива- нова фундаментальную оценку можно выразить на простом и довольно примитивном языке – «Это не есть это».

ми.

Наши прежние с.р были подобны реакциям Дружка; мы никогда не осознавали абстрагиро- вание полностью. Посредством ложной оценки мы отождествляли то, что от природы является различным, и стремились к некоей невозможной «всеобщности» в своих «знаниях», или пред- полагали её.

ГЛАВА XXVI
ОБ «ОСОЗНАННОСТИ» И
«ОСОЗНАННОСТИ АБСТРАГИРОВАНИЯ»
Ощущение «противоречивости» – это уже зарождающаяся осознанность. . . . Для осознанно- сти требуется нечто большее, чем простое использование теории. Это ощущение контраста ме- жду теорией, просто как теорией, и фактом, просто как фактом. Этот контраст возникает неза- висимо от того, корректна данная теория или нет. (578) A.N. WHITEHEAD

Для того, чтобы быть максимально полезным, язык должен быть подобен по структуре тем событиям, для описания которых он предназначен. Язык «абстракций различных порядков» представляется удовлетворительным с точки зрения структуры. Это нон-эл язык, поскольку он не вводит различия между «чувствами» и «разумом»,

Это функциональный язык, поскольку подразумевается, что он описывает то, что происходит в нервной системе, когда она реагирует на стимулы. Это язык, который при желании можно сделать более гибким и четким, что позво- ляет с помощью него установить четкие словесные различия как горизонтального, так и верти- кального типа между терминами «человек» и «животное».

Имеющиеся на 1933 год данные позволяют нам сделать вывод, что под влиянием внешних стимулов большинство примитивных и простейших форм жизни формировались, преобразовывались и подвергались влиянию в процессе выживания, и, следо- вательно, адаптации. Таким образом развивалось всё больше и больше сложных структур

Таким образом развивалось всё больше и больше сложных структур. Сле- дует подчеркнуть, что организмы представляют собой функциональные единства, и что накопи- тельные изменения в структуре не обязательно означают простое добавление изменений в функциях. По физико-химической, структурной, коллоидальной необходимости организм рабо- тает как целое. Будучи относительно целостным, он принимает любой дополнительный струк- турный фактор как реактивный и функциональный, который влияет на работу всего целого. Лучше всего тут может подойти пример мальчика, который был рожден без кортекса, но без каких-либо других видимых дефектов. Он был несравненно более беспомощным и неприспо- собленным, чем животные, у которых нет кортекса или даже вообще нет нервной системы. И хотя можно было бы описывать различие между этим мальчиком и нормальным мальчиком в терминах дополнения – у одного нет кортекса, а другой имеет всё то же самое «плюс кортекс», функционирование их настолько непохоже, что его невозможно передать этим языком «плю- сов».

«Мысль» представляет собой реакцию организма-как-целого, производимую работой целого и влиянием целого. Из нашего повседневного опыта нам известно нечто, что мы обычно обо- значаем как «быть осознающим»; другими словами, мы что-то осознаем, будь то объект, про- цесс, действие, «чувство» или «идея». Реакция, являющаяся очень привычной и полуавтомати- ческой, необязательно является «осознаваемой». Термин «осознанность», взятый отдельно, не является полным символом; у него отсутствует содержание, а одной из характеристик «осоз- нанности» является наличие некоего содержания. Обычно термин «осознанности» принимается как неопределенный и неопределяемый, по причине его непосредственного переживания каж- дым из нас. Такая ситуация нежелательна, поскольку семантически всегда полезно попытаться определить сложный термин через более простые.

Мы можем ограничить общий и неопреде-ленный термин «осознанность», сделав его символом определенным, преднамеренно приписав ему некое содержание. Для этой «осознанности чего-то» я выбрал в качестве фундаментальной «осознанность абстрагирования». Возможно, тот единственный тип смыслов, который содер- жит «осознанность», перекрывается этим функциональным термином «осознанность абстраги- рования», олицетворяю-

щим общий процесс, про- исходящий в нашей нерв- ной системе.

Если же выбрать в качестве фун- даментального термин «осознанность абстрагиро- вания», то мы не только сделаем его полным, при- писав ему функциональное содержание, но также най- дем способы определить его более конкретно в более простых терминах. Через понимание этих процессов мы обретем образователь- ные средства для работы и влияния на большую груп- пу семантических психо- логических реакций

Когда мы продолжили абстрагировать от нашего объек- та дальше, формулируя определение или приписывая «смыслы» ярлыку (L), мы опять же не аб- страгировали «все» характеристики данного объекта в определение; некоторые характеристики были отброшены, как показано нитями (B''). Другими словами, число характеристик, которые мы приписываем ярлыку, посредством некоего процесса «знания» или «желания», «потребно- сти» или «интереса». , не перекрывает числа характеристик, которыми этот объект обладает.

Объект» обладает большим числом характеристик, чем мы можем включить в явное или неяв- ное определение ярлыка для данного «объекта». Кроме того, определение (явное или неявное) этого «объекта» не является самим объектом, что всегда оказывается для нас большим сюрпри- зом. Объект обладает «индивидуальностью», как это можно было бы назвать.
Если мы возьмем обыкновенный объект и будем ожидать обнаружения у него таких-то и та- ких-то характеристик, которые приписаны таким объектам по определению, то можем разочаро- ваться. Как правило, если наш анализ достаточно тонок, мы всегда обнаруживаем или можем обнаружить эти особенные индивидуальности.

Читатель может легко в этом убедиться, взяв в руки коробок спичек и внимательно рассмотрев индивидуальные особенности каждой спички. Однако, поскольку по определению мы ожидаем, что если чиркнуть спичкой, то она должна за- гореться, то все другие характеристики можно отбросить, как ненужные для наших целей. По- добный же процесс работает и в других областях жизни. Мы часто живем, чувствуем себя сча- стливыми или несчастными из-за того, что на самом деле равнозначно определению, а не эм- пирическим, конкретным фактам, которые менее окрашены семантическими факторами.

Когда Иванов1 женится на Петровой2, они в основном делают это по некоему определению. У них имеются определенные понятия о том, что такое, по определению, «мужчина», «женщина» и «семья». А когда дело доходит до воплощения, то оказывается, что Иванов1 и его жена Петро- ва2 обладают неожиданными симпатиями, антипатиями и особенностями – в общем, характер- ными семантическими реакциями, которые не включены в определение «мужа», «жены» или «брака». Начинают проявляться характеристики, которые были «опущены» в определении. На- капливаются «разочарования», и жизнь становится всё более и более несчастной.

На словесном, «оп- ределительном», или доктринальном семантическом основании мы ожидаем совсем не того, что предлагает нам реальное переживание жизни. Неисполнившиеся ожидания приводят к серьез- ному аффективному и семантическому шоку. Если подобные шоки повторяются снова и снова, они дезорганизуют нормальную работу нервной системы и часто приводят к патологическим состояниям. Неопределенно большое число экспериментальных фактов полностью поддержи- вает вышеприведенные выводы. Многие из них предоставила нам Мировая война. Любопытно то, что когда солдат действительно ожидал все ужасы войны и позже переживал их, то он ред- ко начинал страдать от «умственных расстройств». Если же он не ожидал их в полной мере, но тем не менее был вынужден их пережить, часто у него случался нервный срыв.

Здесь у нас есть возможность сделать ряд наиболее обобщенных, и тем не менее истинных, отрицательных утверждений великой семантической важности; что ярлык не есть объект, а объект не есть событие,


Элементализм: словесное разделение на отдельные понятия, сущности или предметы того, что невозможно раз- делить эмпирически или физически, например «пространство и время», «тело и ум». (Оксфордский словарь анг- лийского языка,

Ранние смутные чувства и перво- бытные суждения о структуре этого мира, основанные на примитивных и поверхностных науч- ных данных, влияли на построение языка. Как только язык был построен, и, особенно, система- тизирован, эта примитивная структурная метафизика и эти с.р стали проецироваться, или отра- жаться, во внешний мир – и эта процедура стала привычной и автоматической.
Мы теперь можем определить «осознанность абстрагирования» как «осознанность в отно- шении того, что в процессе абстрагирования мы опустили некоторые характеристики».

Или же осознанность абстрагирования можно определить как «память о «не есть», и о том, что неко- торые характеристики были опущены»

Что бы ни говорил любой писатель – это слова, и невозможно ска- зать ничего такого, что было бы несловесно. Представляется совершенно очевидным тот факт, что в жизни мы имеем дело с огромным количеством вещей и ситуаций, «чувств». , которые являются несловесными. Они принадлежат к «объективному уровню»
Ключевая трудность со- стоит в том факте, что всё, что можно сказать, не находится и не может находиться на объек- тивном уровне, а относится только к уровням словесным.
На этом последнем уровне мы можем смотреть, де- лать что-то руками. , но мы должны сохранять молчание. Причина того, что мы практически все без исключения отождествляем эти два уровня, состоит в том, что невозможно обучить ин- дивидуума этому семантическому различию только посредством словесных приемов, поскольку все словесные приемы относятся к уровням ярлыков, и ни при каких условиях не могут быть объективными несловесными уровнями.

Если вследствие отсутствия осознанности абстрагирования мы отождествим или смешаем слова с объектами или чувствами, или воспоминания и «идеи» с переживаниями, которые отно- сятся к несловесному объективному уровню, то тем самым мы отождествим абстракции высше- го порядка с низшими.

Объектифицируя, мы забываем, или перестаем помнить о том, что слова не есть объекты или сами чувства, что словесные уровни всегда отличаются от объ- ективных. Когда мы их отождествляем, мы игнорируем их природные отличия, и тем самым делаем надлежащую оценку и полную адаптацию невозможными.

Подобные же семантические трудности возникает из-за перепутывания абстракций высшего порядка; например, из-за отождествления суждений с описаниями.


человеческого знания», в основном придерживается семантического убеждения в однозначно- сти, абсолютности. , вещей и вещности слов, и не знает, или не помнит, что слова не есть сами события.

 

Слова представляют собой абстракции высшего порядка, произведенные высшими нервными центрами, а объекты представляют собой абстракции низшего порядка, произведен- ные низшими нервными центрами.

Однако наш Иванов, не подозревая о «структуре

 
од влиянием таких бредовых тождественностей он ста- новится абсолютистом, догматиком, законченным верующим, . Он стремится установить «аб- солютные истины», «вечные законы». , и готов за них драться, не зная и не помня, или забывая об «упущенных характеристиках»; он ни в какой момент не осознает, что издаваемые им шумы не являются объективной действительностью, с которой мы имеем дело. Если кто-то ему про- тиворечит, его это очень огорчает. Забывая об упущенных характеристиках, он всегда остается «прав». Для него его утверждение не только является единственным возможным утверждени- ем, но он на самом деле придает ему некую космическую объективную значимость.

Нужно просто попытаться поставить себя на его место и про- жить его переживания, когда он отождествляет и бескомпромиссно верит в то, что его слова «являются» теми вещами, которые он ими обозначает.

Но если Иванов2 (осознающий абстрагирование) делает утверждение «Круг – это не квад- рат», и Сидоров2 ему противоречит, что сделает Иванов2 в этом случае? Он улыбнется, не ста- нет разражаться речами в защиту своего утверждения, и спросит Сидорова2: «Что ты имеешь в виду? Я тебя не вполне понимаю». Получив какой-то ответ, Иванов2 объяснил бы Сидорову2, что данное утверждение совершенно не является поводом для ссоры, поскольку оно словесно и истинно только по определению. Он бы также предоставил Сидорову2 право не принимать его определение, а использовать другое, которое устраивает его самого. Тогда бы, само собой, воз- никла проблема того, какое определение могло бы устроить их обоих или было бы приемлемым для всех. Тогда проблема была бы решена с чисто прагматической точки зрения. Слова являют- ся творениями определений, они – вопрос выбора, но это отношение связано с важной и новой с.р.

Известно, что та- ламус (примерно) представляется связанным с аффективной и «эмоциональной» жизнью, и что кортекс, наиболее удаленный и изолированный от внешнего мира, обладает эффектом введения этой «задержки действия». В случае неуравновешенного и «эмоционального» «мышления», ко- торое так распространено, таламус, по-видимому, перегружается работой, в то время как кор- текс работает недостаточно. В результате мы наблюдаем у предположительно «цивилизованно- го» взрослого человека разные низкие формы животноподобного, примитивного или инфан- тильного поведения, часто при этом патологического характера. Видимо, «безмолвие на объек- тивных уровнях» вводит «отложенное действие», выгрузку таламического материала в кортекс.

В данной работе нас интересуют такие симптомы, которые названы словами «бред», «иллюзии» и «галлюцинации».

Если бы стул при этом сломался, то я бы, кроме удара, получил еще аффективный шок, «испуг». , который бы мог нанести вред моей нервной системе

Подобным же образом мы уже сделали вывод о том, что хорошо адаптиро- ванный и, соответственно, хорошо уравновешенный индивидуум не должен впадать ни в какую из крайностей, но быть уравновешенным экстравертным интровертом. Этот важный семантиче- ский результат может быть достигнут через тренировки с Дифференциалом. Работая с «объек- том» на его уровне, мы экстравертируемся, и учимся наблюдать; это приводит к семантической свободе от «устоявшихся представлений», подобных тем, которые у нас уже имеются в начале

оценки, ярлык сначала, а объект потом, вместо естественного порядка – сначала объект, потом ярлык. Переходя к более высоким порядкам абстракций и оценке последовательных уровней ярлыков, мы отрабатываем интроверсию. Результат, как целое, состоит в том, что мы можем достичь желательного и уравновешенного семантического состояния экстравертированного ин- троверта.

Полезно то, что при тренировках с Дифференциалом мы используем все доступные нервные центры, поскольку низшие центры находятся в более тесной связи с вегетативной нервной сис- темой, чем прочие.

     ГЛАВА XXVII АБСТРАК;ИИ ВЫС;ЕГО ;ОРЯДКА
Характерные черты, которые наука распознает в природе – это очень тонкие особенно- сти, неочевидные на первый взгляд. Это отношения между отношениями и особенности особенностей. . (573) A.N. WHITEHEAD

точно так же настаивая на безмолвии, так как движения и чувства также не являются словами.

Для
достижения этих семанти-
ческих целей мы должны
сначала подчеркнуть тот
основанный на здравом
смысле факт, что объект не
является событием. Для
того, чтобы это сделать, мы
начнем с научной струк-
турной «метафизики» со-
бытия от 1933, и особо вы-
делим тот факт, что объект,
будучи нервной абстракци-
ей низшего порядка, имеет
меньше м.п характеристик,
чем событие, и его харак-
теристики отличаются от
характеристик события.

Как нам уже известно, естественный порядок был установлен эволюцией; а именно: сначала абстракции низшего порядка, потом высшего; отождествление порядков или обращение порядков пред- ставляется для человека патологией и проявляется как смешивание порядков абстракций, кото- рое приводит к ложной оценке: отождествлению, иллюзиям, бреду и галлюцинациям.

не является тайной то, что постоянное получение небольших болезненных шоков может привести к серьезным семан- тическим и физическим расстройствам.

Вышеуказанный принцип называется «принципом порочного круга», поскольку он позволяет нам избавиться от порочных кругов, которые порождаются введением незаконных обобщений. Рассел называет споры, которые связаны с принципом порочного круга», «заблуж- дениями порочного круга».

Утверждения типа «утверждения обо всех утверждениях» были названы Расселом «незакон- ными обобщениями». В подобных случаях необходимо подразделить данный набор на более мелкие наборы, каждый из которых может быть обобщен. В общих чертах это и есть суть фор- мулировки цели теории типов. На языке Principia Mathematica тот принцип, который дает нам возможность избежать незаконных обобщений, можно выразить следующим образом: «То, что касается всего множества, не должно являться одним из этого множества», или «Если, при ус- ловии, что у определенного множества есть общая сумма, в нем найдутся члены, определимые только в терминах этой общей суммы, то у рассматриваемого множества нет никакой общей суммы». 1 Вышеуказанный принцип называется «принципом порочного круга», поскольку он позволяет нам избавиться от порочных кругов, которые порождаются введением незаконных обобщений. Рассел называет споры, которые связаны с принципом порочного круга», «заблуж- дениями порочного круга».


В качестве примера Рассел дает двузначный закон «исключенного третьего», сформулиро- ванный в виде «все утверждения являются либо истинными, либо ложными». Мы впадаем в за- блуждение порочного круга, если начинаем утверждать, что закон исключенного третьего при- нимает форму утверждения, и, следовательно, может оцениваться как истинный или ложный.

Прежде чем мы сможем сделать какое-либо утверждение обо «всех утверждениях» законным, нам нужно ограничить его некоторым образом, так, чтобы утверждение об этом множестве не входило в само это множество.

Другим примером заблуждения порочного круга может послужить некий воображаемый скептик, который заявляет, что он ничего не знает, и в ответ получает опровергающий вопрос – а знает ли он, что он ничего не знает? Прежде чем заявление этого скептика станет значимым, он должен неким образом ограничить количество фактов, в отношении которых он проявляет свое «невежество», иначе он сделает незаконное обобщение.

На языке Виттгенштейна (Wittgenstein): «Никакое утверждение не может ничего сказать о себе, поскольку предпосылка не может следовать из себя самой

Во-первых, следует отметить, что язык Principia Mathematica является A, и содержит отождествляющее «есть», . Такой язык приводит к отождествлениям и замешательствам, делая простые вопросы трудными и парадоксальными. Термин «класс» сам по себе запутывает. Что мы имеем в виду под этим термином? В жизни у нас есть только индивидуальные вещи на объ- ективных, несловесных уровнях. Если мы возьмем некоторое их количество, то у нас их будет несколько, но каждая из них сохранит индивидуальность.

Если мы производим абстракцию высшего порядка, при потере индивидуальности каждого члена, то у нас получается абстракция высшего порядка (на старом языке, «идея»), и у нас больше нет тех абсолютных индивидуумов из нашего набора. Термин «класс» в этом отношении вводит в серьезное замешательство, по- скольку он склонен опускать простой экспериментальный факт, и он приводит к смешиванию порядков абстракций, если не сформулировать многопорядковость термина «класс»

Многие критики и рецензенты Principia Mathematica так или иначе понимали, что это так, но их критика была не слишком уверенной и не добиралась до корней этой A семантической трудности. Они не обращают внимания на A, «логический», «философский» и «психологиче- ский» элементалистский метод и язык, построенный на отождествляющем «есть», на котором написано введение в Principia.

На практике разобраться с этими тремя (или двумя) уровнями и разделить их можно крайне просто – при условии, что мы осознаем абстрагирование, но только при этом условии.

не являюсь пацифистом в принятом смысле этого слова. В животном, инфантильном, или А обществе, это было бы не только невозможно, но и просто глупо. Как раз наоборот, я с отвращением смотрю на те инфантильные стандарты, в соответствии с которыми проводятся войны. Так, наши правители и военачальники, спонсируемые коммерцией, как маленькие мальчики, устраивают войны, как какие-то игры, и таким образом им удается убедить нас в их нужности

Многие политики и их последователи часто чуть ли не впадают в истерику при одном только упоминании Лиги Наций, которая каким-то таинственным образом ассоциируется у них с «супергосударством» и «контролем», . Позвольте мне немедленно заявить, что символьный, или человеческий, класс жизни, в громадной степени находится под контролем невежественных, скрытых, часто патологических. , факторов, неподконтрольных общественности, большинство представителей которой совершенно невинны. В человеческом символьном классе жизни никто не является полностью свободным, все наши жизни сплетены во взаимозависимые человеческие отношения. Зависимость от этих сил, которые на данный момент остаются скрытыми и недоступность их для контроля общественности составляют ужасную опасность для всех.

Совершенно иначе обстоят дела с научным, просвещенным общественным мнением со взрослыми стандартами оценки, сформулированными будущей координацией науки и Лиги Наций. Такие мнения великого большинства останутся мнениями, или утверждениями о стандартах оценки, которые любой член Лиги Наций может принять или отвергнуть; однако после этого, он будет обязан открыто изложить собственные стандарты оценки и принять осознанное решение действовать в соответствии или вразрез с ними, или же попробовать просветить таки мнение остальной части рода человеческого. Естественно, и речи не может идти о «супергосударстве» или «контроле», речь идет только о всеобщей потребности в осознанном и открытом выражении позиции каждой нации по каждой теме. Остальное будет сделано общественным мнением, как только оно будет призвано к действию.

Как мы недавно осознали, не только достижения человека, но также и человеческие катастрофы, по большей части, взаимосвязаны и международны, и все больше и больше становятся таковыми с каждым годом.

Очевидно, что в условиях А торжества в человеке ограниченности, эгоистичности, близорукости, инфантилизма, коммерции, милитаризма, национализма. , человечество, для предотвращения дальнейших глобальных А несчастий, должно основать специальный международный орган, который бы координировал различные структурные достижения, устремления. , сформулировал бы современные научные ; взрослые стандарты оценки и донес бы их до широких масс населения.

Судьи как хранители неких стандартов оценки.

Коммерциализированные политики в роли судей, коррупция, отсутствие правосудия, .

Коммерциализация и коррупция профессии юриста. Средства для избегания или извращения правосудия.

Полиция как исполнительная власть, регулирующая сила для безопасности.

Полиция как исполнительная власть, регулирующая сила для безопасности.

Коммерциализированные религии. Религии, которые давно изжили все свои полезные свойства, часто просто ставшие для священничества источником дохода и власти. Способствование примитивным и бредовым стандартам оценки, часто ради личных выгод. Навязывание примитивных стандартов оценки связано с патологическими факторами.

Религии, представляющие собой примитивные структурные рационализации, или примитивную «науку»; а также предназначенные быть руководством по поведению и приспособлению, в соответствии со структурными установками той примитивной эпохи, когда они были порождены.

Коммерциализированные газеты. , контролируемые прибылями и рекламой, поставляющие отупляющие, контролируемые материалы, стимулирующие низкие наклонности толпы ради повышения своих тиражей, .

Газеты, журналы. , используемые в основном как мощные средства для образования.

;ингвистика.

Закон, как выражение неких стандартов оценки.

Толкование законов коммерческими юристами, которые помогают обойти закон, и влияние формулировок закона на варианты этих обходов. Лоббисты.

Пища уничтожается для того, чтобы поднять цены. Коммерциализация пития. Пивнухи, преступность, «запреты», финансирование бандитов, коррупция правительства и правосудия, .

Способствование перенаселенности через насильственное утаивание знаний от населения.

Коммерческая медицина недоступна для больших масс бедных людей. Коммерциализм, милитаризм, инфантильные фантазии о «мировых империях» способствуют росту численности умственно недоразвитых, что гонит вверх цены на землю и дома, снижает цену труда и поставляет пушечное мясо, .








 














 










Очевидно, что в
современной Германии, Италии и России пытаются сковать сознание детей
так же, как когда-то в Китае сковывали ступни девушкам высокого
происхождения, чтобы они не развивались. И как результат – миллионы
интеллектуально недоразвитых калек. «Внешний мир», - отмечает Кожибски,
- «полон разрушительных энергий, и живой организм может считаться

подготовленным к жизни, когда он не только получает стимулы, но и
обладает защитными средствами против них». Те из нас, кто не обладает
достаточными знаниями о правильном
использовании слов, беззащитны
перед опасными стимулами. Те, кто преднамеренно учат людей сбегать от
реальности с помощью различных культов, мифологий и догм, помогают им
сойти с ума, общаться с фантомами, потерять разум.

Те "интеллектуалы", которые проводят время, сидя на заборе
и сожалея о глупости толпы, на самом деле, находятся в шатком положении.
И часто, когда они вдруг это осознают, это осознание шокирует их больше,
чем людей вокруг, так как они имеют дело с более возвышенными
абстракциями. Когда я слышу, как кто-то говорит: «Мы никогда не
продвинемся вперёд, потому что массы такие глупые», я знаю, что передо
мной стоит выдумщик, пойманный на своём высоком насесте за решёткой
вербальной тюрьмы.

Основная разница между мозгом человека и мозгом обезьяны в том, что это
не аппарат, а ассоциативные дорожки, которые гораздо более сложные и в
гораздо большем количестве у человека.
  У некоторых людей с нарушенным
балансом эта система работает в обратном порядке. Для них на первом месте
стоит значение, а уже за ним идет ощущение. Они видят вещи таковыми,
которых на самом деле нет, слышат вещи, чувствуют боль и у них
появляются симптомы паралича без физической на то причины.
Котята и хорошие ученые как правило позволяют новому опыту наполнить
их до тех пор, пока не установятся своего рода пригодные для работы
отношения с прошлым опытом. Они не делают вид, что знают все о том, о
чем не знают ничего. Нам нужно постараться, чтобы последовать их
примеру.
В конце концов,
конечно, придет час расплаты. Нам не разрешается до бесконечности
неправильно интерпретировать окружающую среду.
Наши суды
превратились в лакеев. Все правительство захвачено одним человеком. Здесь
и сейчас мы должны остановить угрозу диктаторства, чтобы оно никогда
больше не могло поднять свою уродливую голову...
Слова истории имеют значение в виду
предыдущего опыта слушателя.

  Подумайте о
катастрофических суждениях, которые разбрасывают направо и налево о
людях, которые "бедны", "грязные", "неблагодарные", "нежелательные",
"невежественные иностранцы", "красные", "капиталисты", "боссы", "нигеры"
Полностью плохих девушек
и ленивых мальчиков нельзя найти нигде, за исключением своей собственной
головы.
 Как мы увидели, большинство языков (Английский, Французский, Немецкий
и другие) с их уравнивающем глаголом "быть", с их ложными
идентификаторами, фальшивыми существительными, спутанными уровнями
абстракций и однозначным суждением, структурно отличаются от нашей
мыслительной системы и нашего окружения. Эффект похож на кость поперек
горла. Порядки и уровни в языках смешаны и мы неправильно понимаем
связи и неправильно их интерпретируем.
 Тем не менее, существует язык, который способен отражать структурные связи, находящиеся в известном нам мире и мыслительной системе. Он используется с равными возможностями японцами, русскими, чилийцами или американцами. Этот полезный, хорошо-упорядоченный язык называется математика. Я не люблю рекомендаций, но кажется, если спросить их об этом вопросе, то будет рекомендована математика.
в споре - это задетые эмоции. Очевидно такие эмоции могут быть случайными, безнаправленными, слепыми, определяемые умственным представлением абстракции каждым участником спора.
термин «идеализм». И он получил следующие ответы:
фанатичный | поэтичный | который нельзя доказать | бескорыстный |
непостижимый | противоположный материализму | теоретичный |
основанный на эмоциях | в чём люди нуждаются | точный | соответствующий
действительности | воображаемый
И, как сказал Малисов: "Это ужасно - и
сбежать непросто - бороться с мудростью Лаокоона с языком".
Коржибски, польский математик, ныне живущий в соединенных штатах. Он
написал книгу, опубликованную в 1933 году, под названием "Наука и
психическое здоровье"? и под ее обложкой содержался список нескольких
самых выдающихся мировых ученых: таких как Кельвин Блекман Бриджес,
Крейг Чайлдс, Герберт Спенсер Дженнингс, Раймонд Перл, Бронислав
Малиновский, Бертран Рассел, Перси Уильямс Бриджмен, Эрик Темпл Белл,
Лилль. Они соглашались с тем, что Коржибски открыл золотую жилу, и что
результаты могут быть очень важны. Он исследовал возможность разработки
оригинальной науки общения. Термин, который вошел в обиход,
обозначающий эти исследования - "семантика", означает, что он имеет дело
со значениями или смыслом

термины «чувства» и «ум» ненадежны, особенно в отношении людей.
мы уверенно можем сказать, что внутренняя структура материалов весьма отличается от того, что мы могли получить через свои грубые «чувства» на макроскопическом уровне. Оказывается, она обладает динамическим характером и крайне тонкой структурой, которую не может проявить ни свет, ни нервные центры, на которые он воздействует.
Мы уже знаем, что для того, чтобы ознакомиться с объектом, нужно не только исследовать его со всех возможных точек зрения и ввести его в контакт с как можно большим количеством нервных центров, поскольку это является существенным условием для «знания», но также нельзя забывать о том, что наши нервные центры должны подытожить эти различные частичные, абстрагированные, конкретные картины.
что степень «культурности» примитивных народов можно измерить порядком абстракций, которые они производят

Особенной характеристикой примитивных языков является огромное количество названий для отдельных объектов.
У некоторых первобытных рас есть названия для сосны и дуба, но нет слова «дерево», которое является более высокой абстракцией для «сосен», «дубов», У некоторых других племен есть термин «дерево», но нет следующего уровня абстракции, такого как «лес»
С приходом высших абстракций, таких как монистические и общие динамические теории всей «материи» и «электричества», теории единого поля, творческая свобода в науке и контроль над «природой» в огромной степени возросли, и будут расти далее.
Психиатрия, как представляется, также дает подтверждения того, что «умственные» заболевания связаны либо с остановкой развития или с регрессией на филогенетически более древние и более примитивные уровни, каждый из которых, конечно, связан с более низкими порядками абстрагирования. Для теории душевного здоровья четкое различение между «человеком» и «животным» становится обязательным моментом

Для «человека» отсутствие знания об этом различии может привести к копированию животных, что представляет собой семантическую регрессию и в конце концов превратится в «умственное» заболевание.
  Стандартное значение слова «абстрагировать», «абстракция» подразумевает «выбор», «вынимание», «отделение», «подытоживание», «выведение», «устранение», «опускание», «разделение», «убирание», «очищение» и прилагательное тут будет «неконкретный». Мы видим, что термин «абстрагирование» подразумевает, структурно и семантически, деятельностную характеристику нервной системы, и поэтому служит отличным функциональным физиологическим термином
Но каждый из нас проживает свою реальную жизнь в мире людей, который все еще остается отчаянно А. По этой причине ^4-система, независимо от того, насколько полезной она могла бы быть, в большой степени калечится старыми семантическими блокировками.

Термин «абстракции первого порядка» или «абстракции низшего порядка» не разделяет «тело» и «ум». На практике это примерно соответствует «чувствам» или непосредственным восприятиям, только не подразумевается, что при этом исключается «ум». Точно также термин «абстракции высших порядков» не исключает «тело» или «чувства», хотя он примерно соответствует «умственным» процессам.
нам следует принять метафизику 1933, которая дается исключительно наукой. Мы решили отказаться от противоречащего фактам отождествляющего «есть» и использовать вместо него наилучший доступный язык; а именно, язык действий, поведения, функций и оперирования, основанный на «порядке».