Радист

В конце марта 1943 года в штабе партизанского движения в Москве проходила инструктаж очередная разведывательно-диверсионная группа.
- Ваша главная задача – выяснить планы фашистов по дальнейшему наступлению на Москву. В лесисто-болотистой местности, западнее Ржева и Вязьмы действуют несколько партизанских отрядов. С некоторыми из них у нас установлена постоянная связь, но самым загадочным является отряд «Луч». По нашим сведениям, возглавляет его председатель колхоза Фёдор Макарович Дудченко. Вот его фотография. Крупных диверсий за ним не числится, но скрываясь где-то в лесах, он владеет точной информацией, которую передаёт «Совинформбюро». Этой информацией и продовольствием отряд регулярно делится с другими партизанскими отрядами. Их рукописные листовки обнаруживают в самых неожиданных местах: на рынках, в сумках и карманах покупателей, у колодцев и родников. Никто не видел распространителей листовок, хотя все местные гестаповцы подняты по тревоге. Особенно они переполошились, когда 14 декабря 1941 года появились первые листовки о нашем контрнаступлении под Москвой. А о разгроме армии Паулюса под Сталинградом местные фашисты узнали прямо из партизанских листовок, написанных на русском и немецком языке. Это дало огромную силу советским людям, активизировало деятельность партизан и привело в уныние фашистских вояк. Постарайтесь связаться с этим отрядом. На связь по рации выходите в соответствии с прежним графиком. В случае появления острой необходимости, связывайтесь на запасной частоте.  Вопросы есть?
Командир группы, коренастый, бородатый крепыш, внимательно слушал наставника, а затем коротко ответил:
- Вопросов нет! Задачу понял, выполним! Не впервой!
- Тогда, удачи, Сергей Иванович! Хоть и летите к чёрту в зубы, но свой ритуал и осторожность соблюдайте!
Командир группы улыбнулся, вспомнив предыдущий полёт за линию фронта, когда им удалось вырваться из, казалось бы, безвыходной ситуации.
Председатель колхоза «Луч», Фёдор Макарович Дудченко, участник первой империалистической и гражданской войны руководил колхозом со дня основания. Несмотря на возраст, «Макарыч» всегда был гладко выбрит и аккуратно одет. В работе был требователен, последователен и справедлив к своим землякам. Колхоз считался крепким хозяйством, хотя держался в середняках.
 Фронт приближался стремительно и на борьбу с фашистами были мобилизованы почти все мужчины, трактора и автомобили. Но колхозу удалось собрать и распределить весь урожай зерна и раннего картофеля, а часть его даже спрятать в специальных лесных ямах, выложенных и укрытых слоями бересты, мхом и землёй.
Председатель хорошо представлял, что грозит людям его села, поэтому, просто собрал сельчан и предложил не уходить на Восток, куда стремились все беженцы с июля 1941 года, а уйти в глухой лес вместе со скотом, подводами, семенами и инвентарём. Никто не знал, куда ляжет их путь, но все верили председателю колхоза.
Собирались долго. Каждый старался захватить побольше самого необходимого. Наконец, длинный обоз вышел из села и исчез в лесной чаще. Лошадей было мало. В большинство подвод впрягли коров. Доярки и скотники успокаивали животных, не привычных к упряжи, и шли рядом. На подводах сидели только старики, малые дети и лежала поклажа. Ввёл председатель свой обоз постоянно меняя направление, чтобы запутать следы возможного преследования. Днём делали короткие остановки, чтобы приготовить пищу, поправить упряжи покормить лошадей и коров. Дойное стадо обеспечивало молоком всех.  На ночь устраивали большие привалы, освобождая животных от упряжи. Сторожили скот по очереди. На пятый день вышли к зоне непроходимых, незамерзающих болот, которые окружали большой лесистый остров. До кромки соснового леса было метров 30, но она отделялась от основного леса тёмной вонючей, булькающей жижей.
Временный лагерь разбили вдали от берега болота, в трёхстах метрах, на месте, продуваемом ветерком, где меньше комаров и мошек.
- А дальше куда идём? Вокруг одни болота! – воскликнул Матвей, авторитетный и самый старый член правления колхоза.
- Будем перебираться на остров!
- Каким же способом, Фёдор Макарович?
- На остров идёт узкая, извилистая звериная тропа, которая начинается в другом месте. По ней на остров ходят дикие кабаны. Знал я эту тропу, но давно не бывал в этих краях. Сейчас уточним положение тропы и переведём по ней людей – ответил председатель колхоза.
- А подводы и скот бросим здесь?
- Нет, не бросим! Сделаем временный паром и перетащим на остров всё необходимое. Собирай наше новое правление, чтобы обсудить план работ.
После короткой постановки задач, работа закипела.
Сначала на остров переправилась небольшая группа мужчин во главе с председателем. Затем и другие сельчане. Некоторых стариков, женщин, детей, а также подводы оставили во временном лагере.
Постоянный лагерь на острове стали сооружать по всем правилам военной науки, под кронами вековых сосен. Копали землянки для жилья, сооружали в них печи. Для коров и лошадей готовили коровники и конюшни, а также капониры для телег и инвентаря. Но, основные работы проводились на паромной переправе. На обоих берегах болота соорудили причальные сооружения и тяговые воротки.
Больше двух недель шло перебазирование колхоза на остров. Звон пил и стук топоров слышался от рассвета до заката. Люди устали, но чувствовали себя в относительной безопасности. Основную работу уже выполнили. Теперь продолжали тщательно обустраивать и готовить к зиме землянки.
В самой большой землянке-блиндаже размещался штаб. Фёдор Макарович проводил здесь совещание с членами правления, но чаще всего, сам обдумывал дальнейшие планы. Жить на этом мирном островке предстояло долго. Корма для животных уже были заготовлены, медпункт и пекарня работали. Воду брали из хорошего местного родника.
Вроде всё было для существования на этом мирном островке. Но на душе было тревожно. Разведчики, встречавшие в лесу солдат, выходивших из окружения, приносили не радостные новости. «Война малой кровью и на чужой территории» не получалась. Фашисты рвались к Москве и бесчинствовали на оккупированной территории. В целях безопасности, пришлось разобрать паромную переправу и оставить только тропу.
Однажды, председатель вызвал к себе в штаб Серёжу, внука Матвея.
- Знаешь, Сергей Николаевич, какое важное дело хочу тебе поручить?
- Почему так официально? Ведь я ещё школу не закончил даже?
- Вот, о школе и пойдёт речь. Будешь директором нашей школы и учить первоклассников, второклассников и всех до своего седьмого класса! Ты ведь круглый отличник! Даже в международном соревновании участвовал, вымпел получил, да и скоропись освоил лучше моего секретаря.
- Это я по радиообмену в Доме пионеров получил за радио сеанс с Австралией. А здесь я не справлюсь.
- Привлекай умных парней и девчонок из нашего лагеря. Пусть тоже малышей учат! В общем, с первого сентября, чтобы школа работала! Это тебе моё партийное поручение, как настоящему Пионеру-Ленинцу! И насчёт радио подумай! Собери, хоть какой-нибудь приёмник! У тебя там в фанерном чемодане много деталей имеется!
- Детали есть, но источников питания нет! Все батарейки разряжены. Разве что детекторный приёмник собрать?
- Собирай, маракуй, не зря же тебя учили! Вот, даже в Австралии признали.
Школа, действительно, заработала с 1 сентября. От этой школы в землянке веяло такой недавней и теперь уже далёкой мирной жизнью, что многие заплакали тихо, и без причитания.
Учителями стали две одноклассницы Сергея: Оля и Марина. Их всех теперь называли по имени и отчеству.
А, вот с радио у Сергея никак не получалось. Точнее, детекторный приёмник на телефонный наушник уже работал, но принимал только немецкие, бравурные марши и лающую речь.
Сделали высокую антенну на сосне и контур заземления. Сигнал усилился, но не настолько, чтобы принять его из Москвы. Наступила зима и в школьной землянке становилось всё холоднее. Сергей плавно вращал ручку конденсатора переменной ёмкости и вдруг в землянку заглянули разведчики партизанского отряда.
- Мы тебе, Сергей Николаевич, подарок принесли, - произнёс Анатолий, доставая немецкий карманный фонарик – Может пригодится?
- Спасибо, друзья! Сейчас попробую его включить в цепь приёмника!
Шуршанье в наушнике стало громче и вдруг послышалось:
- Внимание! Говорит Москва! В последний час! Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы! С 16 ноября германские войска, развернув против Западного фронта 13 танковых, 33 пехотных и 5 мотопехотных дивизий начали второе генеральное наступление на Москву…
Сергей быстро записывал текст карандашом, стараясь не пропустить ни одного слова диктора. Уши и пальцы рук просто горели от волнения. После окончания сообщения, отключил драгоценную батарейку и бросился к штабной землянке.
Ворвавшись в землянку Фёдора Макаровича вместе с разведчиками, стал просто читать текст, подражая диктору Левитану. Удивлённые и встревоженные глаза председателя вспыхнули радостью, и он крепко обнял Сергея. Потом вышел на улицу и ударил по сигнальному рельсу. Весь народ от мала до велика собрался на стихийный митинг. Сергею снова пришлось перечитать сообщение Совинформбюро. Люди кричали «Ура!» и тихо плакали. Было решено распространить это сообщение в округе, написав на листовках. А Оля Смирнова, новоявленная учительница немецкого языка, предложила перевести текст листовки ещё и на немецкий.
Колхоз «Луч» продолжал жить и бороться с фашистами. Добывали оружие, взрывчатку, устраивали диверсии на дорогах. Посторонних людей из окруженцев к себе на остров не приводили, а размещали во временном лагере, затем передавали в другие партизанские отряды вместе с продуктовыми обозами.
Шёл уже второй год войны. Над лесом всё чаще стали появляться немецкие самолёты.  Однажды они бомбили временный лагерь, но остров не тронули. Вероятно, ничего не заметили. Сказалась тщательная маскировка.
Теперь приходилось соблюдать ночную светомаскировку и дежурить на улице для оповещения о налётах. В эту ночь дежурил сам Фёдор Макарович со своим сыном Степаном. 
Из-за низкой облачности, самолёту с разведывательно-диверсионной группой пришлось преодолевать линию фронта под обстрелом зенитных орудий. Противозенитным маневром вырвались из прожекторных лучей, но один раз самолёт сильно тряхнуло. Моторы пока работали и рули управления позволяли держать курс. Но, выглянувший из кабины радист, сказал:
- Пилот ранен и требуется срочная помощь. Самолётом управляет штурман. Он пока только взлёт и посадку не отработал, а так может подменить в управлении.
- У нас тоже радист ранен в руку. Перевязку заканчиваем и к вам.
Лётчик получил ранение в грудь, и на его перевязку ушло два перевязочных пакета. Самолёт продолжал полёт по маршруту. Пришедший в сознание лётчик, попросил к нему наклониться. Перекрывая гул моторов, произнёс командиру группы:
- Топливная система повреждена и у нас не хватит горючего до точки выброса и обратно.  Придётся вам прыгать здесь, иначе можем не долететь до сигнальных костров. Погубим и вас и себя. А так есть шанс.
В ночном небе повисли три белых купола. Приземлились удачно, прямо на лесистый остров среди непроходимых болот. Ни один из парашютистов не повис на дереве.
Фёдор Макарович уже поднял дежурную группу охотников на поиск неизвестных парашютистов. Вскоре они были захвачены, связаны и доставлены в штабную землянку. При свете коптилок начали допрос. Но он быстро закончился, когда коренастый, бородатый мужик воскликнул:
- Вот, так раз! К самому Федору Макаровичу Дудченко в партизанский отряд «Луч» попали! Так-то вы гостей принимаете!?
- А мы разве знакомы? – удивился председатель
- В Москве заочно познакомили! В центре партизанского движения! А сейчас поближе познакомиться путы не дают. Из чего вы их делаете?
- Это сыромятные ремни собственной выделки! Сейчас снимут, но оружие не отдадим, пока всё не выясним.
- У нас радист ранен. Нужно, чтобы его врач осмотрел!
- Это сейчас сделаем в нашем лазарете.
Беседа затянулась почти на час. Фёдор Макарович больше хотел узнать о жизни в Москве и состоянии на других участках фронта. О жизни целого колхоза на лесном острове говорил скупо и осторожно. Вскоре в землянку вошёл фельдшер. В руке он держал рацию. На вопросительный взгляд командира группы и председателя колхоза пояснил:
- Рана серьёзная. Нужна операция по удалению осколка. Я ему дал обезболивающее средство и вызвал своих девчат на подготовку операционной.
- Сделаешь? – спросил Фёдор Макарович
- Постараюсь! Но больному потребуется длительное лечение.
- Плохо дело не только с радистом, но и с рацией. Второй осколок в ней застрял – мрачно добавил фельдшер – Может быть, рация ему жизнь спасла.
- Значит, и рацию попробуем починить! – успокоил всех председатель – Сейчас вызову нашего спеца по связи.
- Давай, оживляй это устройство Сергей Николаевич – обратился Фёдор Макарович к подростку, едва тот вошёл в землянку.
- Возьму с собой, попробую подобрать запчасти. Где нужно, восстановлю пайку.
Через четыре часа радист пришёл в себя после операции. В рабочее состояние была приведена и сама рация. Приближалось время выхода на связь, но радист не мог работать на ключе из-за ранения и слабости. Сергей предложил себя:
- Давайте я передам, что нужно!
Командир разведгруппы и радист согласились. Вскоре Сергей привычно выстукивал на телеграфном ключе точки и тире. Москва подтвердила приём радиограммы.
Принявший радиограмму связист, принеся расшифрованный текст в центр обработки информации слегка замялся. Это не осталось без внимания.
- Что смутило вас при приёме радиограммы? – спросил строгий начальник.
- Почерк не нашего радиста, хотя и кого-то напоминает!
- Потребуй, чтобы радист передал свой личный код.
Получив ответ из Москвы, командир разведывательно-диверсионной группы попросил Сергея добавить в конце новой радиограммы свой личный радиокод. Что и было сделано. Сеанс радиосвязи закончился, но в штабной землянке продолжалась беседа между командиром разведывательно-диверсионной группы и Фёдором Макаровичем.
- Прошу передать нам вашего радиста в нашу группу. Мы вам оставим своего, да ещё батарею для вашего приёмника.
- Он у меня не только связист, но ещё и директор школы. Совсем мальчишка. Недавно 16 лет исполнилось.
- Он у тебя уже очень опытный специалист. А Гайдар в 16 лет уже полком командовал. – Наседал Сергей Иванович – Без рации мы не сможем выполнить задание.
- Думаю, Сергей Иванович, Вы своей рацией попали под контроль радиопеленгаторов. Да и спуск на парашютах, скорее всего, не прошёл не замеченным. Вас будут искать и выйдут на наш лагерь. Нужно что-то придумать, наморщив лоб, говорил председатель.
- Затопить парашюты в болоте, чтобы краешки куполов немного выглядывали. Да ещё так, чтобы их никакой кошкой нельзя было достать.
- Жалко портить хороший шёлк. Да, ладно, порежем один купол на три части и привяжем груз, чтобы тонул в самом гиблом месте постепенно. Может фашисты обманутся. Посчитают, что вы в болоте сгинули. А насчёт нашего радиста, нужно с ним поговорить. Под призыв, или мобилизацию он по возрасту не подходит, а добровольцем уже может служить.
Сергей Николаевич согласился уйти с группой. Москва эту замену одобрила и на следующий день все трое покинули гостеприимный островок среди болот. Группе удалось узнать, что основные боеспособные части Вермахта перебрасываются на юг, под Курск. Вскоре группу возвратили в Москву, где она получила новое задание.
Её самый молодой, но очень опытный радист дожил до Победы, получил четыре ордена и пять медалей, участвовал в боевых действиях на Дальнем Востоке, а затем стал настоящим директором школы. В ней он долго преподавал физику и математику, пока не ушёл на заслуженный отдых.