Страх вместо престижа

Почему Нобелевская премия мира боится Трампа

Нобелевская премия мира, некогда высший моральный авторитет, сегодня предстает в странной роли: не судьи, а подследственного, который тревожно оглядывается на возможную реакцию одного из «номинантов». По данным Bloomberg, Норвежский нобелевский комитет буквально потерял сон из-за того, как отреагирует Дональд Трамп, если ему откажут в награде. Один из источников и вовсе признался, что мечтает взять больничный в день объявления лауреата — 10 октября.

Возникает резонный вопрос: когда статус премии упал столько низко, что её хранители не вершат суд истории, а дрожат перед гневом потенциального неудачника?

От самурая чести до заложника репутации

Исторически Нобелевская премия мира всегда была самой спорной из всех нобелевских номинаций. Её вручали и настоящим миротворцам вроде Нельсона Манделы или Карла фон Оссицкого, и откровенным лузерам в политических играх, чьи заслуги выглядели крайне сомнительно.

· Барак Обама (2009): Премия «за усилия в создании мира без ядерного оружия» и «за вдохновляющую дипломатию», полученная в самом начале президентского срока, стала символом преждевременного триумфа. Сам Обама позднее признавал, что не понимает, за что её получил.
· Аун Сан Су Чжи (1991): Награда за «борьбу за демократию и права человека» в Мьянме была омрачена years later её молчанием во время геноцида рохинджа. Вопрос о лишении её премии всерьёз обсуждался.
· Абий Ахмед (2019): Премия за «завершение пограничного конфликта с Эритреей» обернулась жестокой гражданской войной в Тыграе, поставившей под сомнение сам миротворческий потенциал премьера Эфиопии.

Эти примеры создали прецедент: премия мира стала не столько наградой за свершения, сколько инструментом политического давления или, что ещё хуже, ставкой в политической игре. И теперь комитет пожинает плоды.

Почему Трамп — кошмар Нобелевского комитета?

Ситуация с Трампом — это концентрированное проявление всех болезней премии сразу.

1. Публичное лобби. Как отмечает секретарь комитета Кристиан Берг Харпвикен, вокруг номинации Трампа идут «сразу несколько кампаний, публичных и закрытых». Речь идет не о тихой дипломатии, а о мощном политическом давлении. Бывший президент США, известный своей любовью к знакам отличия, открыто желает эту награду. Его сторонники активно продвигают эту идею, ссылаясь на так называемые «соглашения Авраама» между Израилем и арабскими странами.
2. Угроза ответного удара. Дональд Трамп — мастер создания нарративов. Отказ он легко может представить не как объективное решение независимых экспертов, а как доказательство предвзятости «глубокого государства» и «прогрессивных элит» против него. Это будет не просто обида, а мощный информационный повод для его многомиллионной армии сторонников. Комитет боится стать мишенью в его риторике, что окончательно добьёт и без того шаткий авторитет премии.
3. Цена вопроса. На кон поставлены последние остатки репутации. Если премию Трампу дадут, её назовут циничным политическим подхалимажем. Если не дадут — обвинят в трусости и политической ангажированности. Комитет не выиграет в любой ситуации.

«Штатная медаль любого непонятно кого»

Премия стала «штатной медалью». Она больше не штучный товар, а разменная монета в глобальной политике. Её вручают не за реальные достижения, а за надежды (как в случае с Обамой), за тактические ходы (как с Абием Ахмедом) или под давлением (как потенциально с Трампом).

Тот факт, что члены комитета «мечтают о больничном» в день объявления лауреата, красноречивее любых аналитических статей.
Они должны чувствовать себя вершителями судеб, а чувствуют себя заложниками. Они должны бояться только ошибиться в выборе, а боятся гнева того, кого не выбрали.  Страх гнева Трампа не безоснователен: по мнению букмекеров он не лидирует в списке претендентов на Премию мира.

Нобелевская премия мира оказалась на перепутье. Либо она найдет в себе силы снова стать наградой для настоящих миротворцев, не оглядываясь на политическую конъюнктуру и угрозы, либо окончательно превратится в позолоченный сувенир, который вручают тому, кто громче всех требует или опаснее всех угрожает. Страх перед Трампом — это не просто новостной повод. Это диагноз.