Роман и Романыч

Бывший военный корреспондент Борис Романович Марцевич перестал ездить в горячие точки после Беслана. Афганистан, Чечня, Осетия, Абхазия – вехи его военкорровского пути, и он прошел все испытания с честью. Но после трех дней рядом с адом, где от рук боевиков погибли сотни женщин и детей, не смог Марцевич далее переносить ужасы войны.
Зачехлил он свой боевой фотоаппарат, ушел на давно положенную пенсию и переехал в тихий домик в провинцию  – подальше от суетного гиганта-мегаполиса.
В деревеньке был интернет, и «Романыч» (как уважительно звали его молодые журналисты) открыл для себя общение в соцсети. Сочетание имени и отчества у Бориса Романовича было не самое распространенное, фамилия – достаточно редкая, и его страничку стали быстро находить, в том числе, и я – «седьмая вода на киселе», десять лет назад поставившая себе цель: собрать не только прямых родственников, но и троюродных-четвероюродных-пятиюродных.
Страничка бывшего фотокорреспондента процветала. Просились в друзья коллеги, дальние родственники, бывшие однокурсники. Романыч принимал всех, но сурово удалял всякие цветочки-поздравлялки со своей страницы. Планомерно, как в солидном иллюстрированном еженедельнике, стали там появляться негламурные фотографии - вехи боевого пути.
Обугленные трупы ликвидированных боевиков сменялись фотографиями бритых юношей в военной форме, развороченная взрывами боевая техника – фотографиями детских глаз, видевших то, что не должны видеть не только взрослые, но вообще никто…
Иногда Романыч бывал в игривом настроении, и ужасы войны уступали место фотографиям руководства – правда, также негламурным: то выхваченная острым глазом корреспондента лукавая улыбка первого лица государства, то лихой ракурс на лысину бывшего градоначальника. За десятки лет службы в газете фотобагаж накопился огромный, и каждый вечер доставал Романыч из своих «сундуков» все новые и новые фотофакты.
К фотографиям былых времен добавлялись свежие – с многочисленных фотовыставок и встреч с соратниками. На открытии выставок не было томных девиц и девицеообразных юношей - только суровые ветераны, только элита военной журналистики.
И вдруг боевой конь споткнулся. Сейчас не узнать, что было причиной – то ли это подведение итогов жизненного пути нараспашку, на весь мир, разбередило слишком много воспоминаний, то ли сердце стало особо щемить при виде детских лиц, залитых кровью.
Неожиданно бывший боевой корреспондент начал выкладывать на своей странице фотографии рыжего кота. Кот был фотогеничным, да и мастерство фотографа за сорок пять лет было отточено до автоматизма. Рыжий появлялся на странице Романыча вальяжным, кокетливым, нежным, настороженным. Иногда хозяин добавлял в композицию и себя, и тогда особенно было заметно его сходство с основным объектом съемки: оба усатые, рыжие, жилистые. А кличку своему близнецу в кошачьем мире хозяин дал «Роман»! Роман и Романыч – так они вместе и поселились на странице соцсети.
Сага о коте, о покое, об уюте длилась год. Сорок пять лет на войне и год в тепле и размышлениях.
В начале сентября один из наших общих друзей «выкрикнул» на своей странице, и эта новость отобразилась в моей ленте новостей: «Друзья! Умер наш Романыч! Представляете! Сегодня утром умер военный фотокорреспондент Борис Марцевич! Сердце… Не верю, не могу поверить!»
И судьба, которая причудлива и фантастична, уготовила мне роль печального глашатая. Бывшая (кто же выдержит бесконечные командировки мужа в зону боевых действий??) жена Романыча, не имевшая странички в соцсети, жившая в своем мире музыки и забот о 100-летней матери с тремя престарелыми котами, узнала о смерти своего бывшего мужа от меня. И долго не могла поверить этой вести - еще и потому, что я в тот момент находилась за 3 тысячи километров и от нее, и от деревеньки, где муж ее не успел закрыть крышку ноутбука, скончавшись скоропостижно.
Однако все это было так. И были бесконечные соболезнования на странице в соцсети, и была гражданская панихида в далекой деревушке, и тихая фигурка бывшей жены, и силуэты коллег и соратников возле деревенской могилы…
Но было еще одно «действующее лицо», и оно по многу раз в день возникало передо мной все то время, пока решался вопрос с местом гражданской панихиды, с выбором кладбища, с увековечиванием имени покойного.
 Это «лицо» было бессловесным, оно не могло попросить защиты или помощи, но оно было, было! Каждый раз, когда я открывала страничку соцсети, оно смотрело на меня! Роман, рыжий Роман всего год знал ласку и заботу, но он все еще существовал!
И огромным облегчением стал для меня ответ на мой робкий вопрос: «А что же случилось с рыжим котом, спутником последних дней Романыча?» Бывшая жена Марцевича, а теперь его вдова, удивленно ответила вопросом на вопрос: «А что могло с ним случиться? Я взяла его. Где трое котов, там и четвертый поместится. Со мной Роман теперь живет».
Я смотрю в вечернее небо. Я думаю о Романе и Романыче.
Есть ли переселение душ? Помнит ли рыжий кот вечера в далекой деревеньке, свою лежанку между камином и ноутбуком?
Военный фотокорреспондент Романыч, где ты? Какие тебе снятся сны?