Спас первый. Огуречно-помидорный

Ехали из сада огуречики
На мохнатенькой, да на овечке.
Раскрасневшись на уборке,
Мчались с горки помидорки.
Прискакали и легли
В ящик
Всей компанией весёлой немудрящей.

А вы такие спрашиваете: А дальше?

А дальше так:

Прохлада, жасмин и фиалки,
Небо звездАми размечено,
Плетёное кресло-качалка,
И кажется жизнь бесконечной.
И кажется жизнь беспечной –
Но тут из углов болгары
Невидимые заорали: лечо!
Ольга Даниловна встала:
Молчать, стадо увечное,
Реальностью необеспеченное!

Есть помидоры, есть перцы,
Паслёновые, следует заметить, микстуры.
Но нету хитрого беса,
Нету балбеса с шампуром,
Нету лихого амура,
Скачущего аллюром,
Вонзающего сквозь шкуру
Острый дрюк в манипуру!

Нету восторга натуры!

Таращатся люди на Ольгу
Даниловну люди таращатся,
И сказать что-то хочется,
И взгляд у нее палящий!

Просто-таки испепеляющий!

Так и лежат помидорки день
Так и лежат огуречики два,
Третий день уже на исходе,
В тёмном ящике
Возле кухонного стола,
И темна словно ящик их доля.

Без воды и без света трещит кожура
И вредители подняли головы
Третий день истекает,
Красен летний закат,
Но не видят его помидоры.

И кричат огурецы: Помилуйте,
И спасите, Ольга Даниловна!

К дивану едва прикасаясь поверхностью,
Читая грядущее меж нитями ткани,
Ольга Даниловна шьёт неизвестное
И окрестностям не уделяет внимания.

Отзвук Взрыва Большого лежит на столе
Светом лампы прижат и расправлен,
И Предвечный Маэстро снимает берет,
И на вдохе оркестр замирает.

Но кричат огурецы: помилуйте
И спасите, Ольга Даниловна!

Алеет небо девственным румянцем,
Ударил в медный таз седой архонт,
И Солнце, уложив протуберанцы в ранцы,
Ступнями пробует прохладный горизонт.

Встаёт она, очки с ушей снимает,
Ладонью, так сказать, будильник бьёт.
А потому, что ясно понимает:
Есть в мире время, и оно идёт.

Есть в мире время, нету в мире вечности,
Один лишь труд даёт душе покой!
Размяв движением усталые конечности...
Чу... Боже мой! Но, что это за вой?!

То кричат огурецы: Помилуйте,
И спасите, Ольга Даниловна!

И голову наполнил шум, и звон, и гам, и тарарам,
Добавился трень-брень и им подобное,
Ликуй же, лик, труби, труба и пианино пьянь,
Бей, барабан, за счастье всенародное!

И мерно скрипят половицы,
И Ольга Даниловна мчится
На помощь, на помощь, на помощь!
Синею, синею птицей!

Под шапкой у ней кипятится,
Ольга Даниловна мчится!
Грудь вперёд, щёки – назад,
Ольга Даниловна мчится!

И пО ветру волос струится,
И пО небу грохот катИтся,
Толь зрелищем насладиться,
Толь в обморок завалиться!

И к высям взвиваются птицы,
И в землю уходят грибницы.

В мире становится тесно,
В движенье приходят стихии,
В боренье.
Рассолы вскипают
Под взглядом Ольги Даниловны.

Зелёно-солёное море,
Сверкает мокрыми звёздами.
Бешеным вихрем хватает
И в детство несёт разнотравье.

А в центре Ольга Даниловна,
Железные крышки катает,
Как будто бы стан её стройный
Рождён для металлопроката!

Короче, краса неземная!