Михаил Юрьевич и коктейль из психов
Начнем с деда. Этот достойный господин, говорят, был мастером меланхолии. Депрессия у него была не просто состоянием души, а прямо-таки стилем жизни. В один прекрасный день он решил, что мир слишком сер, и ушел из него с самым драматичным финалом, достойным трагедии Шекспира. Самоубийство, конечно, не лучший способ уладить дела, но в семье Лермонтовых, похоже, любили эффектные концовки.
Мама Михаила Юрьевича, Мария Михайловна, тоже не отставала в семейной традиции «держать нервы на поводке». Здоровье у нее было хрупким, как фарфоровая чашка, а нервы — как струны скрипки, которую кто-то постоянно перетягивал. Она могла расплакаться от вида закатного солнца или разнести в щепки весь дом, если кто-то неправильно поставил самовар. Говорят, маленький Миша научился писать стихи, просто чтобы отвлечься от маминых эмоциональных каруселей.
А вот папа, Юрий Петрович, был, так сказать, вишенкой на этом пироге безумия. Его вспышки ярости были легендарными — он мог превратить тихий семейный вечер в сцену из античной трагедии. То ли дело было в его военной натуре, то ли в генах, которые, похоже, передавали в семье Лермонтовых исключительно с пометкой «встряхнуть перед употреблением». Юрий Петрович мог швырнуть сапогом в стену, если суп был недостаточно соленым, а потом с чувством продекламировать стихи о любви. Ну, знаете, баланс.
И это еще не всё! Родственники Лермонтова, как будто соревнуясь за звание «самый эксцентричный», добавляли в семейный альбом шизоидных красок. Один дядюшка, говорят, разговаривал с деревьями и клялся, что они отвечают. Другой — коллекционировал пустые бутылки, утверждая, что в них «живут идеи». А тетушка, чьи письма до сих пор хранятся в архивах, писала такие длинные и запутанные послания, что их до сих пор никто не смог дочитать до конца. Психиатры XIX века, если бы знали современные термины, наверное, поставили бы всей этой компании диагноз «семейный шизоидный ансамбль».
И вот посреди этого цирка рос наш Миша. Мальчик, который с детства понял: если хочешь выжить в такой семье, лучше писать стихи, чем спорить с родственниками. Его гениальность, похоже, была не столько даром небес, сколько способом защиты от окружающего хаоса. «Герой нашего времени» — это, наверное, автопортрет человека, который пытается не сойти с ума, пока его тетя объясняет, почему облака — это зашифрованные послания от Наполеона.
Лермонтов, конечно, и сам был не без странностей. Дуэли, язвительные эпиграммы, мрачные стихи о смерти — всё это как будто кричало: «Я в порядке, просто у меня семья такая!» Он умудрялся быть романтиком и циником одновременно, что, согласитесь, требует недюжинного таланта, особенно если дома тебя ждет очередной семейный спектакль с криками, слезами и, возможно, летающими самоварами.
Стоит отметить вклад бабушки Михаила Юрьевича, Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, урожденной Столыпиной. Она чудом избежала ментальных проблем. Возможно, ее общение с внуком в Тарханах помогло Михаилу Юрьевичу стать гениальным человеком, балансирующим на грани безумия.
В итоге Михаил Юрьевич стал тем, кем стал: великим поэтом, чьи строки до сих пор заставляют нас вздыхать и плакать. А может, он просто пытался в стихах разобраться, как выжить в этом генетическом карнавале. И знаете, если бы я был на его месте, я бы тоже писал про демонов, горы и одиночество. Потому что, честно говоря, с такой родней одиночество — это уже почти отпуск.
Так что, когда в следующий раз будете читать «Мцыри» или «Демона», вспомните: это не просто поэзия. Это, возможно, крик души человека, который вырос в семье, где нормальность была редким гостем, а психоз — почти родственником. И, черт возьми, как же он гениально это всё описал!
Свидетельство о публикации №225100701017