Тихое озеро. 7. Если услышишь шаги...

Ночь была тёплой и тихой. Алексей давно уже не спал так спокойно: в доме не скрипели половицы, ветер не гудел в щелях. Рыжик мирно лежал на коврике у кровати, иногда тихо посапывая. Алексей чувствовал его дыхание и улыбался — с собакой в доме тишина перестала быть пугающей, она стала уютной.

Но ближе к полуночи что-то изменилось. Сначала Алексей не понял — проснулся он сам или его разбудило чужое присутствие. Комната казалась другой, хотя всё было на своих местах. Рыжик резко поднял голову, уши насторожились, а потом он тихо, грудным звуком, зарычал.

— Что такое? — шёпотом спросил Алексей, садясь на кровати.

Собака не отреагировала на его голос. Её взгляд был прикован к двери спальни. Алексей прислушался. Секунда, другая… И в тишине раздалось это: тук… тук… тук… — будто медленные шаги, где-то на лестнице.

Алексей невольно сжал кулаки — в комнате будто стало холоднее. Он вспомнил скомканный лист из папки: «Если услышишь шаги ночью — не открывай дверь».

— Бред… просто показалось, — пробормотал он, пытаясь убедить себя.

Но Рыжик забеспокоился. Шерсть на его загривке встала дыбом, он наклонил голову и залаял — коротко, резко, словно предупреждая незваного гостя.

Шаги затихли. Тишина вновь легла на дом, тяжёлая, вязкая. Алексей чувствовал, как сердце бьётся в горле. Он осторожно подошёл к двери и приложил ухо. По ту сторону было пусто. Только тишина.

Вернувшись в кровать, он заметил, что Рыжик не успокаивается. Собака всё ещё смотрела на дверь, и глаза её поблёскивали в полумраке, как два маленьких фонаря. Казалось, пёс видел то, что скрыто от человеческого глаза.

Алексей погасил лампу и лёг, стараясь не думать о странном. Рыжик ещё долго не ложился, ходил по комнате, царапая когтями пол, а потом всё же лёг у самой двери, как часовой.

И именно в тот момент, когда сон уже начал затягивать Алексея, ему показалось — или он действительно услышал? — что где-то внизу, в гостиной, кресло-качалка медленно скрипнуло, качнувшись туда-сюда.

Он замер, задержав дыхание. Тишина снова легла на дом, но не та уютная, городская — а густая, почти осязаемая, как туман, наполненная неведомыми звуками и ожиданием.

Иногда в доме раздавались лёгкие скрипы, тихие постукивания — будто старое дерево разговаривало само с собой, вспоминая прожитые годы. Половицы вздыхали под шагами прошлого, ветер, застряв в чердачных щелях, шептал свои древние истории.
Алексей уже знал: в таких местах всё живёт своей жизнью — даже стены дышат, даже тишина звучит.

Дом стоял почти у самой кромки леса, и ночи здесь были иными.
Если в городе привычный шум — фоновое море звуков, которое скрывает мелочи — то здесь, в глухой тишине, каждый треск, каждый шорох становился значимым.
Треснула ветка — и сердце вздрогнуло. Где-то ухнула сова — и казалось, будто кто-то позвал издалека.

Когда ветер пробегал по кронам деревьев казалось, что весь лес шепчет, переговаривается, живёт своей тайной жизнью, недоступной человеку.
Алексей лежал, прислушиваясь к этому ночному дыханию природы, и вдруг почувствовал странное — будто он здесь не один.
Не в смысле присутствия кого-то чужого, а скорее — как будто сам лес наблюдает, слушает, хранит молчание.

Он перевернулся на бок, глядя в темноту, где на коврике уже спокойно спал Рыжик.
Может быть, пес и правда чувствует то, чего человек не способен понять.
Может быть, именно поэтому его взгляд так часто устремлён в пустоту — туда, где кончается видимое и начинается невидимое.





ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


Иллюстрация создана автором в нейросети.


Рецензии