Преподобный Ермоген Гермоген Киренский и Албазинск

Ермоген (Гермоген) Киренский и Албазинский — одна из тех малоизвестных, но значимых фигур русского духовенства в сибирской и приграничной истории XVII века. Как и у многих подвижников этого времени, о его происхождении и ранних годах известно очень немного: он прибыл в Сибирь уже в сане иеромонаха и стал одним из первых организаторов церковной жизни в отдалённых устьевых и амурских местах.

Прибытие на Лене и Усть;Киренский Троицкий монастырь
В 1663 году воевода Илимского острога Л. А. Обухов передал «чёрному попу» Ермогену Никольскому погост в устье реки Лены для основания монастыря. В 1665 году здесь была заложена Троицкая церковь, но строительство комплекса, судя по сохранившимся свидетельствам, было завершено лишь частично: монастырь так и остался небольшим оплотом церковной жизни на границе русской оседлости и сибирской тайги. Важно отметить, что, по имеющимся документам, сооружение монастыря велось без формального благословения митрополита Корнилия — факт, отражающий напряжённость между местными инициативами и центральной церковной иерархией в условиях быстрой колонизации Сибири.

Переезд на Амур и основание Албазинской Спасской пустыни
В 1666 году Ермоген оказался среди беглецов под руководством Никифора Черниговского, оказавшихся на Амуре. Остановившись в районе будущего Албазинского острога, иеромонах основал Спасскую пустынь — монастырь, ставший духовным центром русских поселенцев на Амуре. Ермоген привёз с собой образ Спасителя, который со временем получил название «Албазинская икона» и стал одним из символов этой обители. Существуют также предположения, что он мог привезти и чудотворную икону Божией Матери «Слово Плоть бысть», но документальных подтверждений этому пока не найдено; такие версии отражают типичную для фронтира практику переноса икон как концентратов духовной идентичности и утешения для переселившихся.

Связи с Нерчинском, конфликты и государственное вмешательство
Спасская пустынь поддерживала церковные связи с Нерчинском: известно, что албазинский монастырь направлял иеромонаха в Нерчинск для службы в местной церкви. Исторические источники предполагают, что этим иеромонахом был сам Ермоген, поскольку священники монастыря обычно не носили монашеского звания.

В документах встречается эпизод 1675 года, когда воевода Нерчинска П. Я. Шульгин силой отобрал у Ермогена 25 пудов пшеничной муки, вымогая деньги — свидетельство частых конфликтов между духовенством и представителями светской власти на местах. В 1680 году монастырь был передан под государственное управление, а в 1683;м стал предметом официального расследования: земли и имущество вернулись прежним владельцам, крестьяне были переселены, и монастырь фактически оставался под контролем Ермогена лишь до последующего указа правительства. Точное местоположение албазинской пустыни в наши дни не установлено, что осложняет реконструкцию её внутренней структуры и бытового быта.

Оборона Албазина и исход 1685 года

Кульминацией истории Албазина стала осада 1685 года. По донесениям того времени, государю было известно, что против Албазина выступает более 10 тысяч враждебных воинов с более чем 200 орудиями — в том числе полковыми и проломными пушками, стреляющими ядрами весом от 15 до 20 фунтов. Оборонявшиеся — холопы, сироты и гарнизон под командованием воеводы Алексея Ларионовича Толбузина — держали осаду в течение десяти–одиннадцати дней. Они сражались бескомпромиссно, пока у них был порох и свинец; когда припасы закончились, осаждённые обратились к воеводе и государю с просьбой прислать переговорщиков. В результате было согласовано, что холопы и сироты будут отпущены и не станут пленниками, однако их имущества им не вернули. По сообщениям современников, многих увезли в таборы для службы «богдойскому царю» (подразумевается маньчжурская служба), предлагались награды и льготы, но воевода Толбузин и многие защитники отказались служить врагу и вернулись в русские города «голодными и ободранными, питаясь травой и корнями». Албазинский острог, церковь и монастырь были разрушены и сожжены.

Последние годы Ермогена
После падения Албазина в июне 1685 года старец Ермоген покинул эти места вместе с маньчжурским полководцем Лантаном и, согласно источникам, уже никогда не возвращался на Амур. Судьба многих его деяний и привезённых им святынь остаётся неясной: часть реликвий могла быть утрачена при разрушении обителей, часть — увезена.

Значение и память
Роль Ермогена заключается не только в основании религиозных очагов на границе русской экспансии, но и в том, что его деятельность иллюстрирует характерные черты церковного служения на дальних рубежах: сочетание миссионерской инициативы, зависимость от светской власти, уязвимость перед военной опасностью и стремление сохранить духовные символы (иконы) как центры общинной идентичности. Албазинская икона Спасителя стала одним из таких символов, даже если истоки и передача некоторых святынь остаются предметом исторического сопоставления.

Ограничения источников и перспективы исследований
Источники по Ермогену и албазинским обителям крайне фрагментарны: многие свидетельства — донесения воевод, церковные записи и устные предания — разрозненны и частично противоречивы. Для углубления знаний необходимы архивные исследования в московских и сибирских фондах, анализ церковных реестров и, возможно, археологические исследования на местах предполагаемой локализации устаревавших строений. Особый интерес представляют дальнейшие поиски документального следа албазинских икон и изучение их путей перемещения в условиях войны и изгнания.

Заключение
Ермоген Киренский — пример религиозного лидера;основателя, чья деятельность оказала заметное влияние на уклад православной жизни на Лене и Амуре в XVII веке. Его жизнь и деяния отражают сложное переплетение миссии, власти и судьбы людей на границе империи, а также неизбежную уязвимость этих очагов перед геополитическими бурями того времени.