Запаски белгородского таксиста. Часть 20

МНЕ – ВОСЕМНАДЦАТЬ!

В мешковатой кофте под горло, широкие штаны, всё серое, невыразительное. Острый носик, густо по пухлым щёчкам - веснушки, этакая мышка. Явно меньше двадцати. Села на переднее сиденье, на колени плюхнулся дамский ранец. Попросил пристегнуться.  Засуетилась:
– Да, конечно.
Заметил, подрагивают пальцы. Волнуется? Ну, это дело обычное. Могу навскидку назвать с десяток причин для волнения. От экзамена, до разбитой маминой любимой чашки. Едем на вокзал. Уезжает, но почему вещей так мало?! Наверное, о чём-то догадалась:
– Извините, я волнуюсь. Никогда раньше одна так далеко не ездила.
– В Москву?
– Да, в Москву. Сорок минут осталось, а я не знаю даже, на каком пути поезд стоит.
– Да это не сложно. Там один вход на вокзал, и сразу над головой табло. Там написано всё. Посчитаете пути, нужный – ваш.
– Хорошо. У меня – плацкарт. Взяла за полчаса до отъезда. До последнего сомневалась… Специально брала, чтобы полежать. Двенадцать часов всё-таки ехать.
 – Ну и правильно.
– А у вас можно телефон подзарядить?
– Конечно, вон дырочка свободная. А у вас какой вход?
– У меня айфон стандартный. Вот кабель.
Я глянул:
– Нет, такой не подойдёт.
Секундная пауза.
– А, – обрадовалась она. – У меня переходник есть. – Она порылась в рюкзаке. – Нет, нету, я его забыла.
– Тогда экономьте заряд.
– Я так быстро никогда не собиралась. Половину, наверное, забыла. Мне уже восемнадцать, я уже могу сама ездить.
– А родители ваши что сказали?
– Родители не обрадовались. Я с отцом по телефону поговорила. Ну, он с нами не живёт. Он, конечно, не в восторге. А мама сказала, что запрещает мне ехать. Так я сказала, что мне восемнадцать уже. И трубку положила.
– Вообще, родители плохого не посоветуют. Надо бы к ним прислушиваться.
– Ну, надо, да. Но в моём возрасте уже так, пятьдесят на пятьдесят…
– Вы знаете, я как отец троих сыновей скажу, что семьдесят на тридцать. И семьдесят – это случаи, когда родителей лучше послушать.
Она вздохнула. И промолчала.
– А надолго в Москву?
– Нет, на один день. Это интернет-знакомство. Я пока училась, никуда не ходила особо. Но тут уже решилась. Мне же восемнадцать…
– А в столице как? Хоть встретят?
– Я на такси, он оплатит. Мне вообще в Дмитрово ехать.
– Хорошо, если оплатит…
– Оплатит.
Вся в переживаниях с головой она выскочила из машины. Рассеянно попрощалась.
Пожелал счастливой поездки, не ответила. Похоже, уже не услышала.
Что ж, удачи. У каждого ребёнка в жизни бывает момент, когда он впервые ощущает себя взрослым. Дай бог тебе надёжного ангела-хранителя за плечом! 


ГЕРОЙ. БЕЗ ШУТОК.

Сел на переднее сиденье. В камуфляже, гладко выбрит, коротко подстрижен. Не больше двадцати пяти. Крупные черты лица, для мужика нормально, вполне приятный молодой человек. Спросил надо ли пристёгиваться.
– Желательно.
Молчком потянулся за ремнём.
Ехать в торговый центр Гринн, минут на десять поездка. Молчим. Краем глаза заметил: раза два глянул на меня. Догадался: хочет поговорить, но не знает, как начать. Помогу:
– Не местный?
Он охотно откликнулся:
– Да. Я у вас недавно. Город ваш нравится. Как не в России у вас.
– Что есть, то есть. Городок у нас по сравнению с другими очень даже неплох.
– Я здесь давно уже. Сначала меня с позиции привезли, с ранением. Этого я, правда, не помню. Очнулся уже в самолёте. Меня в Питер отправили. Там и лечили…
– Что-то серьёзное?
– Тяжёлое ранение было. Множественное. Я командир отделения. В разведке я. Я с РПГ работал в основном. А ранение первое получил, когда от дрона защищался. Я его прикладом сбил. И все соколки на себя принял. Ребят закрыл, получилось. И тут на нас как полетело: и мины, и снаряды. Накрыло по полной. Я ещё несколько подарков получил. И контузия ещё. Но пока всё понимал. И на ногах. Со своим связался. Сказали, иди в тот дом. Ну я пошёл, ребята за мной. И перепутал. В другой вошёл. А там два канадца. Ну я с ними в бой вступил, – он глянул на меня, будто проверяя, верю я или нет. Я верил. Звучало без бахвальства, просто, факты и ничего лишнего. Так обычно не врут.  – Так вот. Убил я их, в общем.
– А потом как, сами вышли?
– Сам вышел. И ребят вывел. И ещё по дороге двоих заблудших прихватил. А у своих уже сознание и потерял. Меня полгода лечили.
– И обратно в часть?
– Ну да, никто списывать не собирался. Только теперь я в штурм не хожу. В управлении сижу, с пультом.
– Это как, с пультом?
– Командую, значит. Кому куда выдвинуться, кому куда отойти. С камерами работаю. Мы вообще в Волчанске стоим
– Говорят, наши там уже давно на месте топчутся.
– Топчимся. Дронов очень много. Очень! Ничего с ними не сделаешь.
– А сейчас как у нас оказались?
– А сейчас в увольнении. Ко мне жена приехала. Вот еду. Она там ждёт, – он скупо улыбнулся, и я заметил, что пальцы его дрожат.
Волнуется парень. Да и последствия контузии, возможно, сказываются.
Он протянул мне двести рублей. Обычно, я не отказываюсь от платы. Много у нас военных, если со всех не брать, смысл работы пропадёт. Пусть цинично, но факт есть факт… Но в этот раз, сам не знаю, что на меня нашло, махнул рукой:
– Да не надо.
Он не настаивал. Улыбнувшись, спрятал деньги в карман. Коротко попрощался.
Счастливо тебе, парень. Жена, наверное, заждалась.

«Я В РАЗДУМЬЯХ»
Она не села, она впорхнула. Лёгкая, стройная, пухлые губки, озорные глаза. Лет двадцать пять. Дверь не закрыла.
– Здравствуйте.
– Добрый вечер. Кого-то ждём?
– Ага, Дима – сюда.
Из дверей магазина выбрался парень. Высокий, плечистый, широкие скулы упрятаны в опрятную бородку. Вот только какой-то излишне скованный. Девушка подвинулась, и он так же скованно  уселся на заднее сиденье. Молча, без лишних движений. Да он же пьян! Но держится достойно.
Тронулся.
Позади завошкались.
 – Да куда ты? Да зачем ты? Мы же не одни.
И на меня – испытывающий взгляд через зеркало заднего вида. Делаю вид, что ничего не слышу и не замечаю.
Позади ненадолго притихли. Мельком глянул в зеркало. Так и знал, целуются. Ну и целуйтесь на здоровье. Лишь бы без последствий.
Что-то он бубнил ей в ушко. Она хихикала.
– Выходи за меня!  – голос пьяный, но получилось разборчиво.
– Ты что, серьёзно?
– Конечно. Выходи за меня.
– Ну, Дима, не надо. Да ты куда? По-моему, ты не серьёзно.
– А как я?
– Ну, не так надо. Тебя учить, что ли?
– Не надо учить. Так, выйдешь?
– А не боишься, что соглашусь?
– Я ничего не боюсь.
– Да ты не серьёзно.
– Ну так, что?
– Ну, я не знаю. Мне подумать надо.
– Что думать? Выходи!
– Ну ты же пьяный. А соглашусь, а ты завтра не вспомнишь, что говорил?
– Вспомню. Согласна?
– Я – в раздумьях. Ты сам-то дойдёшь или тебя проводить?
– Дойду. Так, выйдешь?
– Товарищ водитель, слышите, он меня замуж зовёт? Как думаете, соглашаться?
– А любите его?
– Ну, я ещё не знаю.
– Тогда не спешите.
– А вдруг он передумает?
– Не передумаю.
– Вот видите, не передумает.
– Я даже не знаю. Так неожиданно.
– Ну, думайте, до завтра у вас время точно есть.
– Вот здесь остановите, пожалуйста. Вылазь, Дима. Я тебя провожу.
– Хорошо. Проводи. Так что, пойдёшь?
– Вылазь уже, нас водитель ждёт.
Дима, сопя, полез из машины. Девушка выскочила следом. Придерживая парня за руку, улыбнулась мне не прощание.
– Держите крепче своего суженного.
– Я его никуда не отпущу. Дима, аккуратнее, я тебя не удержу.
– Я трезвый!
– Идём уже, трезвый.
Покачиваясь, парочка скрылась в подъезде.
Ну вот, ещё одна ячейка общества, можно сказать, на глазах образовалась. Если он, не забудет, конечно, когда протрезвеет. Впрочем, уверен, она своего счастья не упустит. Если надо, напомнит, если надо, на нужную мысль наведёт. Так с нашим братом и надо!